Бухгалтерия или инстинкт самосохранения

Анастасия Горан
       *ПТО – производственно-технический отдел, в обязанности сотрудников которого, в том числе, входит осуществление технического надзора за выполнением строительно-монтажных работ, проверка соответствия объемов строительно-монтажных работ, оперативное решение вопросов по замене материалов, составление сметной документации, калькуляции стоимости.


Утро в строительной конторе началось как обычно. В кабинет бухгалтерии влетели гендиректор и снабженец с криками и вопросами, адресованными главному бухгалтеру о состоянии счетов, которые якобы должны были быть оплачены. Громкие возгласы директора сопровождались речитативом снабженца: «Счета стали замененными, поэтому необходима доплата! А доплату можно совершить из счета о доставке! Но этого тоже не хватает! Поэтому вот еще счет! И его срочно! Нужно! Оплатить! Потому что прорабы уже орут! Ждут материал», - и так далее, и так далее, и так далее…

Главный бухгалтер спокойно наблюдала за действом, приспустив очки на кончик носа и переводя глаза с одного на другого. Ее ожидание окончания криков, судя по всему, будет долгим - шквал только набирал «обороты».

Не будь здесь гендиректора, снабженцу сразу было бы указано, куда ему идти и как подавать счета - в какой форме и по какому ранжиру. Но присутствие гендиректора говорило, что ситуация нетривиальна и, более того, может оказаться интересной. Поэтому Людмила Георгиевна заинтересованно слушала. Гендиректор, с уже красной шеей, не получая ответов от снабженца на свои вопросы, взвыл как раненый бык:

- Вадим Владимирович, я вас еще раз спрашиваю! Почему так произошло?!

- Сергей Николаевич! Я же говорю! Прораб сказал еще привезти! А они до сих пор тот материал не поставили! Я счет новый заказал! В уплату того доставка пошла! А первый счет мы еще не оплатили, а они в доплату выставили другой!…

- Я хохол! – взревел директор. – Пока ты мне нормально не объяснишь, ничего платить не буду!

- А я еврей! – взвизгнул снабженец.

Гендиректор как будто ждал этой фразы - сразу просиял и радостно перебил снабженца.

- А когда хохол родился, еврей плакал!

Бухгалтерия в лице четырех человек, являясь невольным слушателем этих разборок, уткнулась в свои мониторы и уже изнемогала от еле скрываемого хохота: снабженца мало кто любил - уж очень он был въедливым.

В неожиданно наступившей паузе раздался спокойный голос главбуха:

- Сергей Николаевич, мы не оплатили тот первый счет, потому что вы лично зашли в бухгалтерию позавчера и сказали его не оплачивать. Потому что непонятен ни объем, ни конечная цена материала.

Гендиректор победно возвышался над маленьким снабженцем. Судя по всему, он этого совсем не помнил, но тут «пазлы» сошлись у него в голове! С возгласом «и никогда такие счета оплачиваться не будут, Вадим Владимирович», он ринулся из кабинета. За ним поскакал снабженец, что-то блея на ходу.

Хлопнула дверь кабинета, закрывшись. Из коридора еще доносились удаляющиеся крики спора, а бухгалтеры начали потихоньку выглядывать из-за своих амбразур-мониторов. Первой голос подала Наталья Викторовна, дама в возрасте, в пышной комплекции и в социальном статусе.

- Этот Черневич достал уже всех! – начала она о снабженце. - Ну сколько можно? Никакие инструкции на него не действуют. Что же это такое?

Она была удовлетворена утренним скандалом. Во-первых, действо; во-вторых, ее ненавистный Черневич потерпел поражение; в-третьих, есть о чем поговорить вообще и есть чем в будущем «зацепить» снабженца, когда тот опять не представит ей очередной документ.

- Да! – отсмеялась Валя. Ее все это занимало как очередной смешной видеоролик из интернета, не более. Ей подавали счета на оплату с подписью -  она оплачивала, не подавали – не оплачивала. Валю больше занимали сын и муж, а не эта «богадельня».

- Вот что с ним делать? – не найдя поддержки, обратилась Наталья Викторовна к Ане.

- Ну, Наталья Викторовна, четкие инструкции нужны для отдела снабжения, точнее их четкое исполнение, - улыбаясь, ответила та.

Этот инцидент ее также очень веселил, но, в отличие от Вали, она понимала, что испорченное с утра настроение гендиректора может сказаться на общей работе компании в целом. Впрочем, вспомнив диалог о национальной принадлежности обоих, она пришла в крайне веселое расположение духа.

- Валя! – крикнула из своего кабинета главбух. - Все счета теперь, которые приносит Черневич с подписью Сергея Николаевича, мне сначала показывай!

- Хорошо, Людмила Георгиевна, - моментально согласилась Валя, предвкушая очередное действо.

Черневич персонажем был до крайности колоритным, но каким-то неопределяемым. Росточком, наверное, метр шестьдесят, приблизительно с тридцать седьмым размером ноги. Свой небольшой рост он компенсировал неуемной деятельностью – его было слышно изо всех кабинетов офиса. Он кричал в трубку телефона, договариваясь о поставках, будто и не пользовался связью, будто его контрагент находился во Владивостоке и должен был его слышать «онлайн». За это он и был сослан гендиректором в самый дальний кабинет офиса, но и оттуда, из-за закрытой двери кабинета, были слышны его яростно-энергичные переговоры...

Валино приподнятое настроение мгновенно улетучилось, когда дверь кабинета открылась, и с побитым видом вошел Калабкин, «самый любимый» её прораб, со своими материальными отчетами. «Сдаваться» он пришел уже в третий раз. Предвидя очередную нервотрепку, Валя поморщилась.

- Здравствуйте!

- Ну что, Калабкин, исправил? – от одного его появления Валя уже завелась.

- Исправил… - прошелестел Калабкин с видом мальчика с картины «Опять двойка». Несмотря на то, что он годился Вале практически в отцы, их отношения были из разряда «ученик-учитель», где роль учителя отводилась молодой Вале.

- Ну, давай, - вздохнула она.

Пока Валя листала отчет, Наталья Викторовна спросила прораба:

- Выглядишь ты устало как-то. Как дела-то?

- Да ПТО* замучило меня уже! То объемы пересчитывают, то в смете ошибки, то Черневич материал не поставил, а ПТО давай его другим заменять. А у меня теперь стоимости для бригады уже другие будут, сами знаете, какой крик стоит, когда выполнение сдаем. У рабочих каждый рубль на счету, а тут такое! Сил уже никаких не хватает! – посетовал Калабкин.

Утверждение объемов и начисление заработной платы было слишком больной темой для прорабов. Их ежемесячные баталии с ПТО разбирались офисом на цитаты и служили основой для анекдотов.
 
Наталья Викторовна сочувственно кивнула.

Все расселись по местам и погрузились каждый в свою работу. Играло радио, Валя тихо переговаривалась с прорабом, по кабинету разносился стук клавиш.
 
Аня погрузилась в таблицы, и казалось, что цифры уже летают над ее головой, как рой пчел вокруг улья, как вдруг ее начали отвлекать непонятные звуки. «Пчелы» стали потихоньку редеть, и в ее сознание ворвался вопль Вали:

- А почему у тебя кирпич весь краснотой пошел? Опять?!

Аня подняла глаза, отряхнувшись от своих цифр. Прораб сидел рядом с Валей, зажав сложенные руки между коленей, и немного раскачивался. Вид у него был презабавнейший. Калабкин, похоже, медитировал. Валя же была в ярости.

- Ладно! – прошипела она.

Постучала еще по клавиатуре, заглянула в отчет и воскликнула:

- Калабкин! А почему?.. А зачем тебе столько строительных патронов?! – ее глаза сузились.

- Ну… - протянул Калабкин. Он тяжело вздохнул и еще сильнее сжал руки коленями, - для ПТО, а один для себя…

Наступила непродолжительная пауза. Все переваривали ответ. Первой опомнилась Аня и с хохотом упала на клавиатуру. Вторым стал смеяться прораб. Валя смотрела на них несколько секунд очень серьезно и возмущенно, а затем и ее пробил нервный смешок. Наталья Викторовна держала лицо, как могла, но тоже начала подхихикивать. Отдел ПТО она так же, как и отдел снабжения, «недолюбливала»...
 
- Ладно, Калабкин. Иди! – сказала Валя, отсмеявшись. Тот подорвался как ошпаренный, схватил свой отчет, сунул под руку и быстрыми шагами, как черт от ладана, пошел к выходу.

- С кирпичом разберись! – крикнула ему в след Валя.

Появилась Людмила Георгиевна, подала Вале счета для оплаты. Ей хором рассказали шутку Калабкина. Она с полуулыбкой выслушала, посмеялась со всеми для проформы и сделала очередные выводы о ПТО, пометив себе более пристально посмотреть и сметы, и выполнение в этом месяце.

- Нет! Ну, вот как это возможно? Этот Калабкин Валю уже достал. Людмила Георгиевна, давайте уже что-то делать! Я так возмущена, я прямо не знаю! – снова начала свою песню «о главном» Наталья Викторовна.

- Да-да, Наташенька, - занятая своими мыслями, ответила Людмила Георгиевна и ушла в свой кабинет.
 
Наступил обед. Откушав, коллектив бухгалтерии мог полчаса посвятить личному времени. Это священнодействие соблюдала только Наталья Викторовна: она, по обыкновению, минут сорок разговаривала по телефону либо со своей сестрой, либо с племянницей, либо с мамой… И никто не смел ее прерывать! Из простого инстинкта самосохранения. Когда она говорила по телефону с родственниками, все работники бухгалтерии (да нет, практически всей компании) знали, что не стоит ее отрывать, что следует себя вести как в поговорке, когда «девица косу не плетет и птица гнездо не вьет», потому что или сразу на скандал нарвешься, или потом «мстю» получишь. А с бухгалтерией лучше не связываться, если не дружишь.

Разговор Натальи Викторовны уже длился не первый десяток минут, когда в кабинет влетел Черневич. Своими маленькими ножками он сразу же дотопал к столу Натальи Викторовны и начал всем своим видом показывать, как ему необходимо с ней переговорить. Наталья Викторовна продолжала телефонный разговор, «не видя» снабженца, как будто его и нет перед ней совершенно.
 
Черневич постоял еще, облокотился на стол Натальи Викторовны (его маленький рост позволял это сделать, не наклоняясь к поверхности) и потопал отставленной ножкой несколько раз в нетерпении. Валя удивленно посмотрела на Черневича и перевела глаза на Аню.

- Она, - указав подбородком на Наталью Викторовну, - давно уже так разговаривает? - спросил снабженец у Ани.
 
- Ну, да… Разговаривает, - ответила та, обескураженная ситуацией.

Наталья Викторовна продолжала свои переговоры, не изменив ни позы, ни тона голоса, ни интонации. Черневич опять постучал по полу ботиночком, картинно рассматривая голые стены кабинета.

- Вот сколько можно разговаривать? – громко обратившись в никуда, изрек Черневич.

- Здесь работать надо, а они… разговаривают!

- Сейчас, Вадим Владимирович. Сейчас Наталья Викторовна договорит… - попыталась сгладить обстановку Аня.

- Вот я не понимаю! – возмутился Черневич, обращаясь и к Ане, и к стенам. - Здесь срочный вопрос, требующий решения! А как его решать, если зам. главного бухгалтера не хочет работать? Я не понимаю! – вскричал снабженец.

Не получая ни от кого никакого отпора, Черневич смелел на глазах и распалялся все более. Наталья Викторовна продолжала говорить о соленых огурцах, которые передала своей сестре в больницу, и интересовалась, понравились ли они той.

Черневич уже чувствовал себя Ильей Муромцем.

- Я буду жаловаться! – сообщил он мечтательно и жизнеутверждающе и, довольный собой, постучал ботиночком. - Одно только уважение к Людмиле Георгиевне не позволяет мне это делать, – еще чуть громче сообщил он.
 
Видимо, думал, что эти слова уж точно должны быть услышаны главбухом, ведь «война войной, а обед», знаете ли… Надо дружить с бухгалтерией, ох, надо!

- Ну, ты уже чувствуешь себя получше?.. Да?.. Ну, ладно, дорогая, мне пора. До свидания. Выздоравливай! Я тебе еще завтра позвоню. Ну да. Да. Давай! Счастливо! – проговорила Наталья Викторовна и положила трубку, опустив глаза в стол.

- Ну? Наталья Викторовна? Договорили, наконец? – язвительно спросил Черневич.

Та подняла на него глаза, и маленький снабженец уменьшился в объеме. Что-то ему подсказало (а именно - пресловутый инстинкт самосохранения), что НАДО БЕЖАТЬ! Вадим Владимирович начал совершать медленные приставные шаги от стола Натальи Викторовны со словами:

- Вы что? Вы что?..

Она же в это время лихорадочно пыталась надеть снятые под столом туфли, чтобы встать и догнать маленького мерзкого снабженца. Видя, что Черневич начинает удаляться, и понимая, что ее габариты не позволят ей его догнать, Наталья Викторовна плюнула на туфли и поднялась из своего кресла, бесшумно ступая босыми ногами в сторону удаляющегося Черневича. Наталья Викторовна была на голову выше снабженца, шире раза в два… Да что уж тут говорить? - ее одна грудь была размером с голову Черневича…
 
Между противоборствующими сторонами уже было расстояние в три шага. И тут снабженец совершил роковую ошибку! Вместо того чтобы выбежать в коридор, он со словами «Людмила Георгиевна, что же это такое?» впорхнул в кабинет главного бухгалтера.

- Идиооот! – простонала Аня.

В этот момент мимо ее стола пронеслась уже набравшая скорость разъяренная Наталья Викторовна. Аня только увидела, как по ходу движения со стола поднимается и движется вместе с ней тяжеленая папка с финансовыми отчетами.

- Наталья Викторовна! Это нельзя! Это мое! Это очень важная папка! – только и успела выкрикнуть Аня до того, как Наталья Викторовна скрылась в кабинете главбуха…

- Ах ты сволочь рогатая! – раздался крик заместителя главного бухгалтера, местами переходящий в драматическое сопрано, и послышались звуки ударов. Видимо, она, как молотом, била Черневича папкой, поднимая и опуская ее на его голову, плечи, руки…

- Наташа! – заорала главбух.

- Да вы с ума сошли! – визжал снабженец.

Послышался шум разбитого цветочного горшка, и Черневич, как молния, метнулся в коридор…

В образовавшейся тишине умиротворенно играло радио.

Валя и Аня смотрели друг на друга и пытались определить, как на все это нужно реагировать.

Из кабинета главбуха выплыла ее зам и положила папку обратно на стол Ани.

- Ты извини, она просто мне под руку попалась, - сообщила Наталья Викторовна мирно и пошла надевать туфли.

В проеме двери своего кабинета стояла главбух, ее глаза были больше очков, руки растеряно разведены. Она оглядывала каждого по отдельности.

- Девочки, а что это было? – спросила она.

Наталья Викторовна села в свое кресло, как на трон, и начала стучать ладонями по разложенным на столе бумагам в поисках чего-то:

- Да где мой карандаш? Никто не видел?

Валя с Аней переглянулись, они уже улыбались.

- В спине у Черневича поищите, - посоветовала Валя Наталье Викторовне.
 
Бухгалтерия закатилась от хохота.


А несчастный Вадим Владимирович после этого инцидента заходил в бухгалтерию две недели подряд исключительно по крайней нужде, задавая вопросы из дверного проема входной двери. Молил главного бухгалтера прийти к нему в кабинет, чтобы обсудить рабочие проблемы. Людмила Георгиевна капризно кривила губки и, пытаясь подавить улыбку, говорила:

- Ты бы, Наташенька, с Черневичем-то уже решила. Ну что я к нему опять-то иду? – и довольная выходила в коридор.