— Ддда, милые! Опаская эта флотская служба. Ах, какая опаская! — произнес, подавляя вздох, совсем молодой чернявый матросик с серьгой, первогодок, прямо от сохи попавший в кругосветное плавание. ( из рассказа «Максимка» К.М.Станюковича)
Много историй произошло с нашими матросами летом 1977 года, когда стояли мы в сухом доке Владивостокского Дальзавода, где нашему крейсеру «Адмирал Сенявин» проводили плановый ремонт. Вот одна из них.
Каждый моряк знает, что пресная вода на корабле почти на вес золота, беречь её надо и понапрасну не расходовать. Умылся, зубы почистил и немедля перекрывай клапан(на суше краны, а на кораблях клапана).
При умывании, чтобы лишняя вода не вытекала, открывали мы тонюсенькую струйку. И для душа тоже не сильно открывали клапан, тоже чтобы только небольшая струйка текла. Встал под эту струйку, ополоснулся и быстро перекрыть надо клапан. А то и по двое становились под душ ради экономии пресной воды.
Хотя корабль в доке стоит, но мы к кораблю приписаные, на нём живём, никуда не ходим, работаем, службу несем.
Ну, значит, в очередной раз меня ставят на вахту по трюмам и системам. Начало вахты в 20-00. Нормально заступил я на неё, всё идёт своим чередом. Механизмы ремонтируются, цистерны чистятся, в общем, всё идёт по плану, как положено.
А перед отбоем, в 22-00, заглядывает ко мне на вахту командир нашего Дивизиона Живучести и говорит:
- Так, Журбин, в 2 часа ночи с берега воду будут давать. Примешь её в первую мытьевую цистерну(на корабле было три мытьевые цистерны), что на носу. Во второй и третьей вода есть, а первая пустая. Вот ты её и заполни.
Я удивился, так как знаю, что первую цистерну к чистке готовят и говорю командиру:
- Так её вроде бы к чистке подготавливали.
- Чистить будут послезавтра, ну просто помоют – отвечает командир, - а набранную воду мы завтра и израсходуем. Всё будет нормально.
- Ну, хорошо, всё сделаю. – отвечаю я ему.
Командир ушёл, я побежал на ют подготавливаться. Раскатал пожарные рукава, присоединил их к береговым магистралям для приёма воды и к корабельным водоприёмникам. Ещё раз всё проверил и пошёл дальше вахту стоять.
В 2 часа ночи подали воду. Я проконтролировал шланги. Всё в порядке – водичка по ним бежит, цистерна наполняется. Часикам к четырём утра по мерной линейке вижу, что цистерна уже полная. Всё нормально прошло. Перекрываю воду, чтобы цистерна не прессанула (было такое уже у меня, когда вода через воздухоотводящую трубку стала выливаться на палубу в жилых отсеках). Тамошнии матросы сидели на коечках поджав ноги и материли трюмных.
Клапана перекрыл, шланги убрал, жду утра, когда команда встанет – её помыть входит в мои обязанности.
Но ещё до подъёма, как положено, заскочил к своему командиру, потом к старпому, набрал им водички в бачёк – это тоже в мои обязанности входит.
В 6-00 подъём. Естественно, все бегут на зарядку. В 6-30 я включаю воду с первой мытьевой цистерны, чтобы экипаж помылся.
Экипаж помыл, насосы заглушил, достал мерную линейку, чтобы замерить и записать сколько воды в цистерне осталось – учёт воды всегда должен быть. И не поверил своим глазам – пустая цистерна!
- Куда вода из цистерны подевалась?! Набрал же в неё 50 тонн! А теперь лишь на донышке чуть-чуть плещется! – заговорил я от неожиданного открытия сам с собою.
- Что-то у меня там такое случилось? На помывку ушло не более 5 тонн. Куда 45 тонн воды девалось? – продолжаю подсчитывать урон, - Насосы выключены, никуда вода не должна уйти. Непонятное явление и всё тут.
Бегу к командиру. Докладываю. Он всполошился, быстро схватывается с места и говорит мне:
- Ну-ка, пойдём, Журбин, на берег. Посмотрим что там такое приключиться могло.
Выходим мы с ним на верхнюю палубу, потом идём быстрым шагом на корму корабля, спускаемся, на бегу отдавая честь военно-морскому флагу, с корабля на берег в сухой док, подходим к носу корабля и видим там отверстие размером со спичечный коробок. Из дыры вода вытекает.
Значит, работяги с Дальзавода на два дня раньше времени начали цистерну мыть и просверлили это отверстие. У нас же социализм! Все мы работаем так, чтобы пятилетку досрочно выполнить. Вот и они тоже досрочно хотят цистерны вымыть, премию получить. Отверстие сделали, а командиру не доложили.
- Да, дела… - говорит командир. А сам смурной стал.
Пошли мы с ним назад на корабль. Вижу, что командир с каждым шагом всё больше и больше злостью наливается. Всё злее и злее лицо его становится. Ну, я его оставил и к себе на вахту побежал. Вот такая история получилась у меня.
В 7-00 завтрак. После завтрака подъём флага. Потом обычное собрание в кубрике – развод на работы. Мне быть на собрании ни к чему - я на вахте. Но опять заглядывает командир, приказывает мне быть на собрании. Я быстро собрался и пошёл.
Прихожу и ещё из-за дверей слышу возмущённый голос командира. Меня разносит:
- Вот матрос Журбин, такой-сякой, цистерну не проконтролировал, проворонил! В дырявую цистерну воды набрал! Такой-сякой оставил весь экипаж без воды!
Увидел меня и продолжил:
- В наказание назначаешься на свою вахту повторно. Достоишь эту вахту до 20-00 и сразу же в наказание заступаешь на неё опять, на вторые сутки!
- Есть. – отвечаю я. – Понял.
Все разбежались, а я подошёл к своему старшине. Старшина руками разводит.
- Я, - говорит он, - всё понимаю. Корабль ремонтируется. Но тебя командир назначил, а приказ есть приказ. Что я могу поделать. Придётся вахту стоять тебе вторые сутки.
Вот так получилось, что вечером в 20-00 я сменился и тут же снова на эту вахту заступил. Сам себе вахту по трюмам и системам сдал и сам у себя её и принял.
Перед отбоем в 22-00 опять заглядывает ко мне на вахту командир и говорит:
- Так, Журбин, проверь, чтобы всё было нормально. И добери в первую мытьевую цистерну 45 тонн воды.
- Товарищ капитан-лейтенант, её же мыть собирались. Она же дырявая. Мы вместе с вами отверстие видели. – отвечаю я.
Он раздражённо поясняет:
- Чистая она. Ты её уже помыл нашими пятьюдесятью тоннами воды. Нет уже отверстия, заварено оно.
Я отвечаю: «Есть! Понял, Сделаю». Опять шланги катаю, подсоединяю их к береговым и корабельным магистралям. Времечко подходит, включаю опять воду. Цистерну наполнил, воду перекрыл, стал ждать утра – экипаж мыть.
Перед подъёмом решил проверить сколько воды у меня в первой цистерне. Достаю мерную линейку, измеряю – цистерна пустая!
- Да уж! Дела!
А уже половина седьмого утра – пора экипаж мыть. Я мчусь на корму ко второй мытьевой цистерне. Включаю с неё насосы и мою экипаж.
Экипаж помыл, тут же насосы выключаю. Кто помылся - молодец, а кто не помылся, то, значит, сам виноват - опоздал. А я бегу на берег к носу корабля. Подбегаю, а там работяги с Дальзавода сварочный аппарат тянут и что-то подготавливают. Спрашиваю их: «В чём дело? Что случилось?»
- Да ничего особенного не случилось. Вчера, сам понимаешь, пятница была. Мы пораньше ушли и не успели отверстие вот заварить. Выходные же. Сейчас заварим. Можешь доложить, что всё нормально будет.
Вот это да! Я попал уже по-крупному. Неужели из-за их пятницы мне и третью вахту стоять придётся? Развернулся я и пошёл к себе на корабль.
Прихожу к командиру, докладываю ему, что так и так. Такое вот дело, рабочие только собираются отверстие заваривать. Вся вода из цистерны опять ушла, по бетону сухого дока разлившаяся стоит. Командир всполошился: «Как? Что?», лицо пошло красными пятнами, рукой мне махнул.
- Быстро собирай всё ДЖ (дивизион живучести) в кубрике! Сейчас я приду.
Ну, делать нечего, ничего уже не поправить. Пошёл я в к старшинам. Те быстро собрали весь ДЖ. Построили нас в кубрике. Стоим, ждём. Залетает наш командир, лицо багровое, руками машет так, что лампочки чуть не разбивает. Заорал, что в соседних кубриках слыхать.
- Журбин! Ты плохой матрос! Вылил 95 тонн воды на землю! А ты знаешь, как мы её принимаем? Нам её на танкерах привозят во Владивосток! А ты ею бетон моешь.
Орал он так, орал, а потом выпрямился, руку к фуражке приложил и чеканит: «Объявляю матросу Журбину трое суток гауптвахты». Я отвечаю: «Есть». Он разворачивается и быстрым шагом уходит из кубрика.
Я думал, что шум у нас поднимется, а ребята отнеслись ко всему этому спокойно, нормально отнеслись.
А что тут такого? Работяги не сработали, и весь вопрос. Мы же на корабле живём, бытуем. Нам не положено ночью с корабля сходить. Вахтенный сойдёт с корабля, а тут как раз и телефон обзвонится. Ещё и самоход припишут. В общем, куда ни кинь – всё клин.
Меня тут же сняли с вахты, подвахтенного поставили. И я стал ждать когда меня на гарнизонную гауптвахту города Владивостока отвезут. Сижу в кубрике день, потом второй, на вахты меня не ставят. Начал я понемногу корабельными делами заниматься.
А был при нашем командире для всяких поручений матрос Колька Карпов, он вроде денщика у него был. Всегда у командира в каюте сидел, прибирался. Командир его называл ласково рыбкой, а мы карасем. Вот к нему-то на третий день пошёл я пытать новостей, узнать что и как, когда меня повезут на гауптвахту. Прихожу и спрашиваю Кольку:
- Колян, что там про меня известно? Когда меня отвезут?
Он мне объясняет:
- Не повезут тебя на Губу. У нашего командира шила нет.
- Какого шила нет? – оторопел я.
- Какого, какого? Спирта у командира нет. Надо два литра спирта дать, чтобы тебя приняли на гауптвахту.
- Кому дать? – не понимаю я.
- Эх, ты. Послушай меня. Вся гарнизонная гауптвахта переполнена подводниками. Те как с БС (боевая служба) приходят, берут увольнение на берег. Ведь они 3-4 месяца в море были, других людей не видели, поэтому на берегу напиваются, начинают бузить и буянить. Вот так их и заносит на Губу.
Я рот разинул, слушаю, а Колька, довольный произведённым эффектом, продолжает:
- А чтобы с надводного корабля матроса на Губу отправить, командир наш должен два литра шила поставить начальнику гаупвахты, то есть спирта. А откуда у командира спирт? Нету.
И со смешком прибавил:
- А уж из ДЖ? Да ещё тебя? И так людей не хватает. Поэтому сиди спокойно. Как-нибудь само всё рассосётся. Поговорку помни: кто на Губе не бывал, тот службы не видал. Не суетись, служи себе нормально.
Ну, я развернулся и пошёл. Вспомнят, так вспомнят. А не вспомнят, то буду служить спокойно.
На Губу меня так и не отправили.
Вот так я единственный раз за все три года службы попал по-крупному. В военное бы время меня за пролитую воду или расстреляли бы у кормового флага, или в дисбат бы отправили.
Верно писал в своём рассказе «Максимка» Константин Михайлович Станюкович:
— Ддда, милые! Опаская эта флотская служба. Ах, какая опаская!