Она сняла с полки банку варенья. Он наблюдал за ней, аккуратно выглядывая из-за кассы. Сегодня абрикосовое.
На ней все то же черное пальто – слегка потерто по краям и на спине. Это из-за рюкзака. Но сегодня она без него – на руке висит сумка. Волосы заправлены за уши – неровные рыжие волны. Игривый завиток у мочки. Она посмотрела на него. Нет, просто в том же направлении. Но он так испугался, что рванул на себя книжку учета. Спрятал за ней зардевшиеся щеки. Заложенная между страниц ручка выскочила и покатилась по полу. Охранник посмотрел на него с недоумением. Его лицо из красного стало бордовым. Он залез под кассу и подобрал ручку. И заметил ее ноги – тонкие, очерченные контуром черных колготок лодыжки, изящные ботинки на небольшом каблучке. На мысах еще блестит дождь.
Он выпрямился за кассой, она обернулась к другим полкам.
Что еще у нее в корзинке? Молоко – такое же, как вчера. Хлеб – такой же, как вчера. Сыр – она любит тот странный, с кусочками ветчины. Сегодня в корзинке из новичков только две баночки детского питания. Он никогда не видел ее с ребенком. Может, ее попросили купить? Например соседка-домохозяйка, у которой нет возможности выйти из дома, потому что… Ему нравится фантазировать о ее жизни. Он видит ее каждый день почти в одно и то же время в супермаркете – сразу после часу ночи. Она всегда вежливо здоровается, когда он пробивает ей продукты. Ему нравится, как ее бледно кремовые губы на миг изгибаются едва заметной и какой-то грустной улыбкой. А светлые глаза она поднимает и тут же отводит, как будто боится зрительного контакта.
И во всех ее движениях ему видится такая легкость и грация. Даже когда она снимает с кассы пакет, полный покупок. Она никогда не набирает на два пакета. Она вешает пакет на руку и исчезает в разъехавшихся перед ней дверях. Он вытягивает шею, чтобы посмотреть – но тьма поглощает ее моментально. Он не знает, куда она идет.
Он хочет с ней заговорить. Но о чем? Что еще спросить кроме как «картой или наличными?». О погоде? Это глупо. А о чем-то более личном…она сочтет его навязчивым, может даже перестанет приходить. В районе полно магазинов, на которые она сможет променять его супермаркет. Он на миг задумывается, почему она вообще ходит именно сюда. Живет рядом? Устраивают цены? Но он довольно быстро бросает это занятие - это не приближает его к ней.
Он должен что-нибудь придумать. Как-то привлечь ее внимание.
Она пришла опять. На часах ровно час. То же пальто, на спину вернулся рюкзак. Взяла корзинку, скоро в ней появились хлеб и молоко. Потом какие-то рыбные консервы, колбасная нарезка и две пачки апельсинового сока.
Она подошла на кассу, и он понял - сейчас или никогда. Она протянула ему деньги, а он ей – букет. Светло-голубые глаза в растерянности замерли на его лице. Лишенные туши ресницы дрогнули. Он почувствовал, что теряется, но отступать было поздно.
- У нас в магазине акция! - протараторил он заранее приготовленный текст. Правда, прозвучал он гораздо громче и напористее, чем он рассчитывал. – Всем девушкам за покупку – букет.
Она молчала. Глаз не отводила. Он не мог понять, как она смотрит – со страхом? Осуждением? Удивлением? Он почувствовал, как его лицо опять заливается краской. Он стоял, протягивая через кассу букет красивых красных цветов, названия которых он не знал. Девушке, имени которой он тоже не знал. И у него тряслись руки. Что она сделает? Убежит? Будет ругаться?
Но она улыбнулась. Улыбнулась и протянула к букету свои тонкие бледные руки. Букет лег на сгиб ее локтя.
- Спасибо! Это очень мило. – ему показалось, что на этот раз улыбка на ее губах была чуть радостнее. Он заметил веснушки на ее выделившихся скулах.
Он не смог больше ничего сказать.
Она ушла – красные цветы исчезли во мраке ночи.
А он стоял над кассой и все смотрел ей вслед.
В руке были сжаты купюры и бумажка с ее номером телефона.