Пасека. Мне всегда было интересно побывать здесь. На самой настоящей, таежной пасеке. И вот мечта осуществилась. Еду.
Около трехсот километров по асфальту от Красноярска до Тюхтета и еще тридцать по проселку в тайгу. Здесь, на границе леса и кипрейных полей, стоит пасека, где много лет хозяйничает Николай Павлов со своими помощниками.
- Вот мое хозяйство, - встречает меня пчеловод. – Пойдем смотреть.
Уже на подходе к ульям слышен особый, пасечный гул.
- Трудятся пчелки, - улыбается Павлов. – Хотя нынешнее лето не лучшее для медосбора. Погода подводит. Дожди. Но, думаю, будем с медом. Время еще есть.
Специалисты утверждают, что период активного медосбора в нашем крае составляет всего-то около полутора месяцев. Это вам не юг России, где мед можно брать с мая по сентябрь.
- У нас же зона рискованного земледелия, - смеется пчеловод.
- А вы-то какое отношение имеете к земледельцам?
- А медоносы растут на земле? На земле! Значит – земледельцы.
- Ага, а пчелы летают? Летают! Значит, вы сельскохозяйственная авиация, - подыгрываю я Николаю.
С опаской вхожу в самый центр пасеки.
- Здесь у меня 65 ульев. Или иначе пчелосемей. В каждом улье примерно 80 тысяч пчел. Таким образом, медок собирают около 5 миллионов тружениц, - не без гордости замечает мой собеседник. – Но если говорить откровенно, то медосбором занято значительно меньше пчел. У них сложная иерархия. Кто-то летает на разведку, кто-то охраняет улей, кто-то просто трутень. Ну, а кто-то производит мед.
Пчеловоды надевают на лица специальные защитные сетки и подходят к одному из ульев.
- Внутри него находятся восковые соты, - продолжает Павлов. - В них-то все и происходит. В них копится мед, в них рождаются дети, в них пчелы, если хочешь, живут.
Сняв крышу с улья, Николаи подзывают меня.
- Смотри. Соты установлены здесь в три яруса и достаточно плотно. Время от времени мы их проверяем. И когда есть необходимость, вынимаем заполненные и устанавливаем новые, пустые.
На первый взгляд, в работе пчеловода нет ничего сложного. Трудятся-то пчелы, а пасечник только оттаскивает заполненные соты. Но это "взгляд со стороны". Если же попробовать самому… И не один день, а хотя бы недельку…
За день пчеловод проверяет ульев двадцать - тридцать. В каждом из них килограммов по 30-50 меда. Все заполненные соты надо перетащить в подсобное помещение, отжать из них мед, обработать его, подготовить новые соты, разлить мед по пятидесятилитровым бидонам, отнести все это на склад. И все это вдвоем, на жаре. По прохладе или в дождь с пчелами не работают. Злые они в непогоду. Но в это время у пчеловода есть другие заботы.
За разговором, я и не замети, как Николай с помощником закончили проверку улья. Собранный "урожай" понесли в дом, где установлена самая обычная центрифуга, приводимая в движение исключительно мускульной силой человека. Четыре соты перекочевали из ящика в ее нутро, и процесс пошел. Через несколько минут в специальный поддон потек густой темно-янтарный мед. А комната наполнилась удивительным ароматом.
- Бери ложку и вперед, - смеется пчеловод.
- Чуть позже. Жарко.
- Позже, позже. Тогда хлопни стаканчик холодного медового квасу.
- Медовухи, что ли?
- Ее.
Не стану скрывать, выпил. И не один стакан. Что говорить, вкусно. При этом не стоит особенно верить тем, кто утверждает, будто с любой медовухи ноги плохо слушают голову.
- Ерунда, - говорит пчеловод. – Медовуха бывает разной как по крепости, так и по выдержке. Но больше двадцати градусов медовуху я не встречал. Крепче это уже самогон. А квас… Да, он крепленый, но не более чем обычное пиво. А потом, во время медосбора нам пить некогда. Да и желания особого нет. Так, стаканчик. В охотку.
Тюхтетский район в нашем крае – главная пасека. В лучшем по медосбору 1977 году здесь добыли и сдали государству 252 тонны меда. А сколько не сдали?
- В прежние годы в нашем районе было до 6000 пчелосемей, 34 колхозные пасеки. Район был основным поставщиком меда, - говорит мне Николай Лучшев, заместитель главы администрации района. – Профессия пчеловода была, есть и будет основной в наших краях. Частным пчеловодством занимаются здесь сотни человек. В том числе и чиновники. Например, глава района, Геннадий Дзалба, – пчеловод. Глава Тюхтетского сельского Совета Александр Якищик вообще имеет специальное образование, потомственный пчеловод. Медом здесь занимались и его прадед, и дед, и отец.
- Так что такое мед? – спрашиваю я уже Александра Якищека.
- Лекарство. Убежден, что лекарство. Хотя бы потому, что в нем собрана добрая половина таблицы Дмитрия Менделеева.
Ошибочно считать, что мед это сладкий природный продукт. да и только. Из меда получают замечательные лекарства – прополис, пергу, маточное молочко. Да там целая аптека.
В свое время то же маточное молочко исправно поставлялось во властные структуры бывшего СССР. Причем, на всех уровнях. Руководители страны понимали, как и с помощью чего сохранять собственное здоровье и силы. Мед используется в парфюмерной и кондитерской промышленности. Да даже в церковных свечах есть воск с пасек.
Но чаще всего мы над этим не задумываемся и применяем мед при стряпне, с чаем, молоком или в бане.
- Кстати, о бане. Ее знатоков у нас сейчас много, а как на самом деле применять мед после парной? – спрашиваю я.
- Именно после парной, а не в ней. Как делаю я, - продолжает Александр Якищек. – Надо распариться, чтобы поры открылись, а затем намазаться медом с солью. Через открытые поры мед проникнет в организм и самостоятельно окажет на вас свое лечебное свойство.
Если же прихватило поясницу, то этой смесью надо натереть больное место. Через какое-то время убрать невпитавшуюся смесь полотенцем и натереться пихтовым маслом. Облегчение почувствуется уже через два сеанса. Знаю по себе.
Но вернемся к меду. Не так давно в стране и в крае средне-специальные и высшие учебные заведения готовили специалистов пчеловодства. Были всевозможные пчеловодческие артели и колхозы. Молодежь шла работать на пасеки. Наш, отечественный, мед экспортировался во многие страны мира. Еще 15 лет назад государство централизованно закупало этот продукт в хозяйствах и у частников. Сегодня все это в прошлом.
- Так оно и есть, - замечает глава сельского совета. - Прежде у нас централизованно закупали папоротник, грибы, ягоды, лечебные травы, мясо и мед. Да много чего… Отчего сейчас прекратили – не понимаю. Да, я пчеловод. Я умею добывать мед, но у меня нет времени ездить на рынок и торговать им. Государство ушло с этого поля - пришли перекупщики.
- Но в течение нескольких столетий Россия экспортировала многие продукты сельского хозяйства, в том числе и мед. Его даже расфасовывали в специальные стеклянные баночки, – не унимаюсь я. – Несколько веков из Сибири в Европу поставляли меха, пеньку, пшеницу, мед, древесину,..
- Расфасовывали. Поставляли. А сейчас гоним нефть, газ, бревна и икру. Зато в наших магазинах продается либо импортный мед, либо привезенный из других уголков страны. Стыдобища! Кстати, возьму на себя смелость утверждать, что импортный мед не всегда лучшего качества. Пробовал.
Понимаешь, когда мои предки переезжали с Украины в Сибирь, то они взяли с собой пчел. Пчел! И поверь, существовали за счет этого тут безбедно. Больше того, в царской России на мед существовал государственный заказ. Продукт бесплатно поставлялся в больницы и гимназии. Можно ли такое представить в наше время?
- А теперь?
- А что теперь? Как сам сумеешь продать медок, так и будешь жить. Иных заработков в районе нет. Есть бюджетная сфера и частные подворья. Все. Откровенно говоря, состояния на меде не сделать. Но семейный бюджет поддерживать можно. Более того, с продажи меда появляются средства и на развитие хозяйства. Ведь зимой мы строим соты и улья. А лекарства? Пчелы, между прочим, тоже болеют. Есть масса и других забот. На все нужны деньги.
В этом смысле жителям Москвы и Московской области проще. Там Лужков занимается пчеловодством. Он и поддерживает пасечников. Не материально, морально. В столице есть специализированные магазины. Проводятся семинары, выставки. В конце концов, там издается журнал "Пчеловодство". Мы же варимся в собственном соку. И это при том, что спрос на тюхтетский мед есть. Достаточно зайти на рынок и посмотреть.
Действительно, ситуация странная. По большому счету, пасеки сегодня есть в большинстве южных и центральных районов Красноярского края, хотя основная его добыча все-таки ведется в Бирилюсском, Енисейском и Тюхтетском районах. По данным Федеральной службы Государственной статистики по Красноярскому краю, на 1 января 2006 года на его территории было 97565 пчелосемей. В прошлом году пчеловоды накачали 4183 тонны меда. Из них 4058 тонн добыли частники.
4000 тонн меда. Это полноценный железнодорожный состав. Вот вам и сухая статистика. И в то же время на краевом и федеральном уровнях нет ни ассоциации, ни союза пчеловодов. Нет программы развития пчеловодства. Нет даже специализированного магазина. А значит, нет и интереса к отрасли.
- Недавно законодательная власть края приняла закон, где говорится о пчеловодстве, - продолжает Александр Якищик. – Интересный документ. Но мне, как пчеловоду, совершенно непонятный. Его явно разрабатывал человек, не имеющей к пчеловодству практического отношения. Очень хочу с ним повидаться и поговорить. Но как это сделать? Я в Тюхтете, он в Красноярске.
Когда я уезжал с пасеки Павлова, Николай вручил мне три литра меда.
- Возьми, зимой вспомнишь. Только не нагревай его выше сорока градусов. Убьешь все целебные свойства продукта. И в чай его не клади. Ешь так, вприкуску. Полезнее будет.
- А на рынке мед покупать можно? – спрашиваю я его напоследок. – Говорят, там продают сахар...
- Возможно, кто-то и хитрит. Но настоящий пчеловод этим заниматься не станет. Имя дороже. Да и потом, отличить сахарный мед от разнотравного глазом невозможно. Нужен только лабораторный анализ. А вообще, если потребуется настоящий, свежий мед, приезжай к нам, в Тюхтет. И друзьям посоветуй.
- Об этом я, конечно, напишу, но боюсь, что за рекламу сочтут.
- Нашему меду она не нужна. О нем весь край знает, - подытожил пчеловод, закрывая дверь УАЗа.
Что ж, тогда я вам советую.
Виталий Иванов
Красноярск – Тюхтет – Красноярск
2006 год.