Понимание балета как симфонии возникает у Чайковского после Бетховена. Время покажет, плохо или хорошо это!
В сравнении с телемановскими и генделевскими мелодиями мелодия Кристофа Глюка приподнимается над ладом, получает относительную самостоятельность, обретает индивидуальные черты, становится радостной, взволнованной: птичка выпархивает из материнского гнезда.
Россини открывает личность в опере!
Популярность опер Глюка в Париже объясняется тем, что он заряжает публику волевой предреволюционной энергетикой. В этом отношении Глюк находится в одном лагере с Руссо и Дидро.
Глубиной чувств и переживаний оперных героев Глюк предвосхищает Верди.
Шекспировский драматизм находит своё воплощение в операх Глюка. Это означает, что Глюк поднимается до Шекспира задолго до Верди.
Музыка Жана-батиста Люлли слишком красива, слишком идиллична, чтобы представлять на оперной сцене реального человека: герои его опер – небожители, а не земные люди.
Христианство присутствует в музыки Антонио Вивальди, ведь в ней царствует Божественно прекрасная природа. Кто её создал? Бог! Значит, Вивальди – христианский композитор!
Люлли идеализирует короля, Мольер развенчивает его подданных: такова разница между двумя великими художниками эпохи Людовика XIV
Жан-Батист Люлли – песнопевец короля-солнца. Поэтому по долгу службы пишет солнечную музыку!
Жан-Батист Люлли – абсолютный монарх музыки при абсолютном монархе Людовике XIV.
Купаясь в лучах славы короля-солнца Людовика XIV, Люлли создаёт музыку света, красоты, изящества.
Жан-Батист Люлли – такой же абсолютный монарх в музыке как Людовик XIV в государстве.
Вивальди спускается с Олимпийских высот Люлли в Божественно прекрасный мир земной природы: в музыке люли – мифологический герой, Вивальди – реальный человек.
Жан-Батист Люлли сладострастен в жизни и медоточив в музыке.
Люлли сочиняет ликёрную музыку для Людовика XIV, чтобы с уст короля не сходила хмельная улыбка.
Сладостной, амурной музыкой Люлли покоряет придворных и короля-сладострастника Людовика XIV.
Жан Батист Люлли пишет сиропно-ликёрную музыку для короля-сладострастника Людовика XIV.
Жан-Батист Люлли – певец райских кущ.
В оперно-балетных спектаклях Люлли античные боги поют просто и вдохновенно, ведь на небе и на земле любовь одинаковая.
Люлли в античных богах воспевает человеческую красоту и любовь.
Античные боги в операх-балетах Люлли с человеческим душевным миром.
Античные боги в операх-балетах Люлли поют и танцуют как люди, находясь при дворе короля – земного бога: земное и небесное сливаются в неразрывное целое.
Жан-Батист Люлли – трубадур любви.
Люлли воспевает любовь, преподнесенную людям в дар богами Олимпа.
Люлли – певец галантной любви в оперно-балетных спектаклях.
Люлли в операх и балетах – это целая эпоха галантной любви и гимнов в честь прекраснейшего из наших чувств.
Хотите узнать, как пели и танцевали в галантный век при дворе Людовика XIV? – Посетите оперно-балетные спектакли Жана-Батиста Люлли.
Для Жана-Батиста Люлли всевластный и всепоглощающий бог – любовь!
Оперные идиллии Люлли сладкозвучны и живописны: их персонажам одинаково присущи пастушеская непринужденность и королевская галантность.
В оперных идиллиях Жана-Батиста Люлли пастухи танцуют с королевской галантностью, а короли – с пастушеской непринужденностью.
Не существует опера «Хованщина» Мусоргского! Есть опера «Хованщина» Мусоргского-Римского-Корсакова – двух оперных гениев!
Мусоргский «проконьячил» незавершённые оперные шедевры! Благо, что он успел создать гениального «Бориса Годунова».
Мусоргский запечатлевает в гениальных оперных творениях несущуюся в пропасть Россию!
Пётр Ильич Чайковский – музыкальный гений и гений композиторского труда. Спрашивается: что важнее в искусстве?
Музыка Сальери и Моцарта старая, курфюрская, Керубини и Бетховена новая, наполеоновская: первые принадлежат XVIII веку, вторые - XIX.
Музыка Эйтора Вилла-Лобоса пишется на каждый день, а не на века. Исключение пятая «Бразильская бахиана»!
Оперная музыка Телемана отличается трогательной, хрупкой лирикой. Его герои – не боги, а простые люди.
Оперные арии Генделя дарят небесный покой, Телемана – воплощают душевную деликатность человека. Гендель – Небесный, Телеман – земной.
Телеман по-немецки музыкально-драматический, Гендель по-итальянски оперный. Они двигаются разными путями.
Музыку Георга Филиппа Телемана определяет одно слово: человечность.
Оперная музыка Телемана чистая и трогательная, Генделя – солнечная и яркая. Телеман мыслит как истинный немец, Гендель – как итальянец или англичанин: его немецкая сущность уходит в глубины музыки.
Антонио Вивальди в музыке – скрипичный жаворонок, Георг Телеман – гобойный гусь!
Музыка Телемана простая, ясная, душевная, человечная: ироническая или озорная, сентиментальная или нежная, порывистая как шквал ветра или грозная как разыгравшаяся буря!
Георг Филипп Телеман – композитор с ироническим умом и меланхолической душой.
Коренное отличие Баха от Телемана состоит в том, что лейпцигский композитор обращён к Богу, дрезденский – к человеку.
Телеман в своей музыке ироничен и меланхоличен, напорист как шквал ветра и нежен как невинная девушка.
В музыке Вивальди господствует природа, Божественно прекрасное небо и земля, в музыке Баха – Бог, Генделя – Бог и человек, Телемана – человек.
Телеман в опере песенный, Гендель – песенно-ариозный. Телеман – немецкий композитор, Гендель – немецко-итальянский.
Телеман в душе чувствует музыку нового века, хотя носит платье XIX столетия!
Слушая оперы Телемана, порой кажется, что Россини и Шуберт заглядывают в барочный XVIII век.
Инструментальная виртуозность Вивальди присутствует в музыке Телемана и Баха, придающая ей итальянское изящество.
Георг Филипп Телеман – законодатель мелодии в XVIII веке.
Русская Испания Михаила Глинки на самом деле испанская, позаимствованная композитором из подлинных фольклорных источников.
Бетховен наполнен энергетикой Генделя – художником величия и мощи.
Музыкальный примитивизм начинается от Сен-Санса и Сати, перерождаясь в XX веке в технику минималистического письма.
Один из первых музыкальных пародистов – Камиль Сен-Санс, пишущий иронический «Карнавал животных». Но, кто-то вспомнит «лягушачью» музыку Телемана. Это верно. Но она сочиняется в XVIII веке.
Камиль Сен-санс и Александр Глазунов – творцы светлой, безмятежной музыки.
Моцарт – гений трудного, если не трагического созревания таланта. В первую очередь это отражается на его оперном творчестве.
На музыке классиков Гайдна и Моцарта лежит печать танцевальной барочности – рудимента предыдущей эпохи.
В оратории «Сотворение мира» Йозеф Гайдн по-детски непосредственен, что означает – Божественно прост!
Дмитрий Шостакович добивается творческой свободы унизительным выслуживанием перед советскими властями. Ему ничего другого не остаётся, как быть двуличным композитором.
Дмитрий Шостакович – композитор с искривлённой душой: официальный оппозиционер, художник-Янус!
Игорь Стравинский – композитор-конструктор, Сергей Прокофьев – композитор-изобретатель: один модулирует известную музыку, другой открывает новую.
Сергей Рахманинов- это Чайковский XX века.
Сергей Рахманинов – второе дыхание Чайковского.
Сергей Рахманинов – трагедийный лирик.
Добросердечная ирония музыки английского композитора сэра Уильяма имеет черты сходства с мягким юмором Джерома-Клапки-Джерома.
Прокофьевская опера «Война и мир» венчает русскую классическую музыку апофеозом России!
Родина Сергея Рахманинова – это исчезнувшая с лица земли Россия с её возвышающей душу и сердце русской классической музыкой.
Сергей Рахманинов физически навсегда разлучён с Россией и духовно соединён с Родиной. Вот почему его русская музыка подернута светло-печальной дымкой ностальгии и надежды.
Музыку позднего Сергея Рахманинова обволакивает пелена печально-светлой ностальгии и надежды встретиться с потерянной Россией. Вот где нужно искать источник его трагедийной лирики.
Нередко Пётр Чайковский рвёт и сжигает свои произведения. Это свидетельствует о неустойчивости характера гениального композитора. Примерно то же происходит с Сергеем Рахманиновым, чья творческая судьба оказывается трагической: он неоднократно бросает сочинять музыку на годы и десятилетия.
Чайковский жертвует жизнью ради творчества, Рахманинов – творчеством ради жизни: чья судьба трагичнее – это ещё вопрос!
Какое будущее у симфонизированных балетов Чайковского? Такое же, как у симфонизированных опер Вагнера! Нельзя отказать в существовании гибридных жанров в музыке, однако это не классические ее формы.
Игорь Стравинский не столько творит музыку, сколько выворачивает её наизнанку. Не случайно рядом с площадью Игоря Стравинского в Париже построен Центр современного искусства имени Жоржа Помпиду - здание, своеобразие которого состоит в том, что его коммуникации вынесены наружу, т.е. тянутся по внешней стороне стен.