Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку
– Каждый выбирает для себя».
(Юрий Левитанский. 1980-е)
На выбор моей дороги в науке определяющее влияние оказал мой научный руководитель Михаил Герасимович Седов. В феврале 1957 года на первом семинаре по специализации на историческом факультете МГУ он спросил у нас: «Что мы знаем о народничестве?» Кто-то из нас восьми сидевших перед ним третьекурсниц выдал: «Они мало знали, а то, что знали, - не понимали». Михаил Герасимович рассмеялся. Успокоившись, он заметил: «Они знали и понимали больше нас с вами. Чтобы доказывать или опровергать это, нужно изучать документы, начиная с библиотеки нашего факультета». И он рассказал нам о том, как сотрудники этой библиотеки сохранили её научный фонд. В 1930-е годы, получив приказ об актировании всех дореволюционных изданий, - они связали книги и журналы малыми пакетами и развезли их по тайникам в квартирах и на дачах. В 1956 году они всё возвратили на прежнее место.
Изучая первые документы о происхождении российских «марксистов», я утонула в открывшейся мне правде. Но в ряды оппозиционеров КПСС я не вступила, потому что «разоблачители» её лжи, не располагая тем минимумом сведений, который мне был уже известен, «аргументировали» свою критику не знаниями, а иронией, издёвкой, ядом. И на факультете я не разделяла ироническое отношение сокурсников к тем, кто избирал для себя специализацию по кафедре истории КПСС. М.Г. Седову я всё-таки сообщила о своём «открытии». «Не превращайтесь в судей тех, о ком вы пишете, - у них хватало судей и без вас, в том числе и у коммунистов. Постарайтесь понять мотивы и намерения их поступков», - ответил он, обращаясь ко всем присутствовавшим на семинаре.
Передо мной сидел коммунист, в искренности которого я не сомневалась, но не потому, что мы были первой студенческой группой, к работе с которой он был допущен после освобождения из Воркутинских лагерей. Как не сомневалась я в искренности и коммуниста Артемия Владимировича Арциховского, 9 августа 1954 года без экзаменов зачислившего меня на первый курс. Каким может быть коммунист, я видела и понимала уже с 1941 года, увидела близко во время нашей работы на целине летом 1956 года. Это были: аспирант кафедры КПСС Лев Краснопевцев и аспирант кафедры новой истории - Марат Чешков. Знающие, эрудированные, с глубоким пониманием долга и чести, - эти молодые люди умели делать дело. В 1957-67 годах оба отбыли 10 лет в Мордовских лагерях. По возвращении Л.Н. Краснопевцев возглавил создание музея предпринимательства и благотворительности в России. Музей о тех, кто создавал экономическое могущество России и обеспечивал её культурное развитие, так испугавшее Европу и большевиков, что первая развязала мировую войну, а вторые – революцию, перевернув страну с ног на голову. Адрес Музея: Москва, улица Донская, дом 9.
В мае 1959 мною был защищён дипломный проект, посвящённый одному из лидеров «Народной воли» - Александру Дмитриевичу Михайлову. Во время работы над проектом мне стало понятно, кто на XX съезде КПСС был заинтересован в сохранении лживой истории этой партии. Знала я и хорошо понимала, что возлагать вину за преступления РСДРП, ВКП (б) и КПСС на всех коммунистов нельзя. Нельзя только в них видеть виновников трагедии, пережитой Россией в XX веке: среди тех, кто назывался тогда коммунистом, тоже - «каждый выбирал для себя - дьяволу служить или пророку». Каждый, как и в давно прошедшие времена, называющий себя коммунистом, демократом или либералом, - продолжает делать этот выбор и сегодня.
В 1962 году на преподавание выпускникам средней школы истории и обществоведения меня пригласил директор школы № 80 в городе Кемерово в Сибири коммунист Владимир Михайлович Вознесенский. Он не должен был этого делать – полугласный закон не допускал не членов КПСС к такому преподаванию и к занятию любого уровня административных должностей. В течение 8 лет моей работы в школах (февраль 1960-ноябрь 1967) среди оппозиционеров КПСС меня тоже не было – моими спутниками опять были разные коммунисты. Поэтому и учеников своих я учила тому же, чему до этого меня учили мои воспитатели в детских домах и учителя в школах, в педучилище и в МГУ: учила раскрывать глаза, уши, сердце, чтобы самостоятельно мыслить и пытаться искать свою дорогу. Сама же я продолжала учиться, чтобы подтвердить свои догадки и превратить их в убедительные знания. Существенно мне это удалось сделать в 1967-70 годах в аспирантуре, опять на истфаке МГУ. В октябре 1970 года мною была защищена кандидатская диссертация по теме: «Революционно-народническая эмиграция конца XIX века» - опять под руководством коммуниста М.Г. Седова. И защищали меня оппоненты-коммунисты: Б.С. Итенберг и В.С. Антонов. Аудитория, где происходила защита, была заполнена до отказа теми, кого, в том числе и коммунистов, интересовала действительная, не ленинская, история российского народничества.
Последующие 23 года преподавания истории КПСС в политехническом и по совместительству отечественной истории в вузах города Липецка – дало мне многое, особенно – изучение, вместе со студентами, истории КПСС. У меня появилось время, к тому же продолжение моих поисков стимулировали запросы моих студентов.
Тогда в справочных отделах Полного собрания сочинений В.И. Ленина я выписала фамилии всех, кого грубо и, мне уже было известно, бездоказательно критиковал Ленин. В именных указателях собрания сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса я выписала имена всех русских, с которыми они либо общались, либо обращались к изучению их исследований и высказали свои суждения об этом. Мой заведующий кафедрой – коммунист Леонид Наумович Драбкин - не препятствовал моим поездкам в Москву для работы в библиотеках: исторической, общественной им. Ленина и в библиотеке ИМЛ при ЦК КПСС. Литературу особого хранения этого института (у меня не было допуска к её использованию) мне доставляла моя однокурсница, работавшая в нём, - Валентина Петровна Вилкова. Вот тогда мне стало известно: когда, кто и как «варил» кашу лжи российских «марксистов», и почему КПСС не захотела освободиться от собственной лжи и предотвратить распад СССР. М.Г. Седов каждый раз, когда на смену умершему генсеку приходил другой, в том числе и последний – М.С. Горбачёв, - говорил с надеждой: «Будут перемены». Он не соглашался с моим решительным отрицанием ожидания перемен, которые могли бы исходить от Политбюро ЦК КПСС.
В 1986 году ректору Липецкого политехнического института коммунисту Юрию Дмитриевичу Железнову после неоднократных попыток удалось, наконец, возвести меня на «пьедестал» заведующей кафедрой и даже отправить на Всесоюзное совещание заведующих кафедрами общественных наук – это было последнее в истории совещание, периодически проводившееся ЦК КПСС. Во время общего фотографирования в Георгиевском зале Кремля каждый намеревался оказаться поближе к М.С. Горбачёву. Я стояла у входа в зал, взирая на происходящее, наверно, с соответствующим случаю выражением лица. И вдруг слышу за спиной внятный голос: «Е.А., не придавайте значения – всё образуется». Говорила Раиса Егоровна Злобина, секретарь по идеологии Липецкого Обкома КПСС. Её лично в городе и области уважали. Я – очень.
В 1987 году меня пригласили в ИМЛ при ЦК КПСС на обсуждение первого варианта моей книги «Россия между эволюцией и революцией». Четыре часа признанные специалисты этого института обвиняли мою книгу в антисоветизме. По окончании судилища, когда мне предоставили заключительное слово, я ограничилась восторженной благодарностью моим судьям: они убедили меня в том, что мы с моим научным руководителем в постижении действительной истории России шли верной дорогой. Восторг! – Мой! На следующее утро, встретив Валентину Петровну Вилкову в институте (накануне она присутствовала на этом судилище), один из моих судей просил её передать мне его извинения. Значит, этому историку-коммунисту стало стыдно за то, что в течение десятилетий он обосновывал «научность» предложенной большевиками мифической истории России и РСДРП-ВКП (б)-КПСС – ложью. В стране что-то менялось! В 1987 году председатель профкома нашего института, коммунист Светлана Степановна Ермакова презентовала мне выходивший тогда из печати «Курс русской истории» в 9 томах В.О. Ключевского.
Во время одной из моих лекционных поездок по Липецкой области секретарь по идеологии Краснинского райкома КПСС Валентина Ивановна Курлова подарила мне репринтное воспроизведение «Истории Государства Российского» Н.М. Карамзина (1766-1826). Одна из трёх сопроводительных статей к этому изданию (книга IV) принадлежала знатоку эпохи А.С. Пушкина и Н.М. Карамзина - Юрию Михайловичу Лотману (1922-1992). Его статья заканчивалась возгласом: «Карамзин возвращается!» Современник большевистской России возвращение Карамзина в 1988 году в СССР считал ответом на злободневный запрос времени. Какой запрос? Поясним.
Над воспроизведением «Истории Государства Российского» Н.М. Карамзин работал с 1803 года. До этого он был очевидцем революционных событий во Франции, наблюдал восхождение участника революции – Наполеона Бонапарта – в императоры. В 1812 году увидел «доставку» «европейского счастья» в Россию на штыках наполеоновской армии и ответный «подарок» нетерпеливому «герою» от народов России. К 1815 году, доведя своё повествование до описания царствования и личности Ивана Грозного, Николай Михайлович обратил внимание на самое опасное последствие таких явлений: как инквизиция, якобинская гильотина, опричнина Ивана Грозного. Ужасные для современников, последствия этих явлений, считал Карамзин, представляли собой особенно серьёзную опасность для будущего и России, и Европы. В чём, по мнению Н.М. Карамзина?
«Царские его заслуги столь важны, что Русскому Патриоту (Карамзин имел в виду себя) хотелось бы сомневаться в его злодеянии: так больно ему гнушаться памятью человека, который имел редкий ум, мужественно противоборствовал государственным бедствиям и страстно хотел заслужить любовь народа». Честный историк, Карамзин не стал прятать страшного, но очень важного для потомков того урока, что жестокой опричниной Иван Грозный «губительной рукою касался будущих времён: ибо туча доносителей, клеветников, Кромешников, им образованных, как туча гладоносных насекомых, исчезнув, оставила злое семя в народе». Вершители инквизиции, якобинской диктатуры, геноцида над индейцами в обеих Америках и над коренными народами Африки, Азии и Австралии, - оставили то же «злое семя в народе» - «тучу гладоносных насекомых».
Не все, но дальновидные современники Карамзина, А.С. Пушкин, например, поняли, почему историк поставил вопрос о равной ответственности ВСЕХ – сверху донизу без исключения – перед ЗАКОНОМ. Единомышленник Карамзина Александр Иванович Тургенев писал, что из истории Николая Михайловича «мы узнали, что мы были, как переходили до настоящего status quo, и чем мы можем быть, не прибегая к насильственным преобразованиям». Не прибегая к насильственным преобразованиям, мы можем прийти к принятию КОНСТИТУЦИИ – Закона, обязательного для исполнения каждым». Так считали декабристы. Ещё: «просвещением и терпимостью» и «проверенной глубокой религиозностью», - дополняли соответственно Карамзин и Пушкин. Николай Михайлович при этом невесело шутил: «Гораздо веселее жить в то время, когда в Преображенском поливают землю не кровью, а водою для произведения овощей и салата». В том числе и в подвалах Гестапо, Лубянки и в тюрьмах ЦРУ и СБУ.
Соглашаясь с Карамзиным, Юрий Михайлович Лотман в 1988 году дал собственные ответы на запрос своего времени: «Преступная совесть делает бесполезными все усилия государственного ума». «Аморальное деяние не может быть государственно полезным». Имея в виду историю большевистских репрессий, он подчёркивал: «Вопросы моральной ответственности человека и нравственного смысла истории оказываются определяющими не только для прошлого, но и для будущего исторической науки…». Не только исторической науки. И о вождях: «За патологию личности руководителя приходится расплачиваться народу». В этом был запрос времени, поэтому «возвращался» Карамзин-историк». Так считал не один Ю.М. Лотман.
Карамзин «возвращался» для содействия нравственному очищению: заочного – виновников событий февраля - октября 1917 года и очного - их последователей. От последователей большевиков давно ждали гласного покаяния за своих «учителей», гласного отречения от их мифов с возвращением к действительной истории России, к «жизни не по лжи» по Солженицыну. Прошлое России располагало убедительными возможностями для такого очищения. Будь у тех, кто искажал его, мужество и терпение.
Но именно в это время, судя по воспоминаниям А.Н. Яковлева, - он и его сотрудники отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС в «чистом» Ленине искали «пророческие» цитаты «вождя», чтобы «подтвердить» «своевременность» объявленной М.С. Горбачёвым перестройки… Член Политбюро ЦК КПСС, академик РАН, коммунист А.Н. Яковлев, искал «правду» там, где её никогда не было. Искал у главного сочинителя лжи. Группки из «тучи гладоносных насекомых» ходили тогда по площади перед Липецким Обкомом КПСС, держа в руках транспарант: «КПСС – гарант перестройки». В 1991 году Нина Андреева на страницах газеты «Правда» ложь КПСС называла «принципами» и призывала не «поступаться» ими. Так последователи большевиков, «туча гладоносных насекомых», вопреки запросу времени, приближали, превращая их в неизбежные, события 1991 и 1993 годов в СССР.
Действительная история нашей страны подтверждала: единение народов на этой территории, называемой Россией, было обусловлено географически и исторически и подтверждено тысячелетней практикой. Такая страна не подлежала расколу! Это надо было знать! Большевики пренебрегли этим знанием – расплачиваться за это пришлось народам России, исстари тяготевших к единению, осуществивших его и самоотверженно боровшихся за его сохранение.
В меняющейся нравственной обстановке в стране началось моё постижение 200- летних попыток Востока и 1000-летних попыток Запада проделать с Россией то, что было проделано Западом с другими странами и народами мира. Мне стало известно о том, что подготовку всех своих попыток и неудачу их Запад всегда сопровождал питаемым ложью третированием России. Такое третирование особенно усиливалось после того, как эти попытки в очередной раз терпели провал, даже тогда, когда они предпринимались вместе с примыкавшими к Западу российскими «правдолюбцами». Истерика современного третирования, переросшего в демонизацию Западом России с её лидером во главе – В.В. Путиным, - объяснить нетрудно. Международные противники пророка - «демонята» и «примыкающие» к ним внутренние и внешние российские оппозиционеры «питаются» ревностно охраняемой КПРФ ложью - вымышленной большевиками «историей» России.
«Злое семя» «тучи гладоносных насекомых» ещё сохраняет всхожесть. В 2008 году во время ток-шоу «Имя России», проводимого первым каналом отечественного телевидения, 51 % зрителей проголосовали за то, чтобы Россия носила имя Александра Невского. Остальные - отдали предпочтение имени Иосифа Сталина. 19 апреля 2017 года после отчёта Председателя Правительства России Д.А. Медведева перед Государственной Думой о проделанной работе лидер КПРФ Г.А. Зюганов провозгласил: «Путь к процветанию России – в возврате к ленинско-сталинскому способу её жизни и развития». Мы это уже проходили. Несмотря на восьмидесятилетнее господство большевиков в России и превращение ими «тучи гладоносных насекомых» в безмерную, - умертвить традицию единения народов России им так и не удалось. Эта традиция спасла нас от провала вместе с большевиками в пропасть небытия. Именно на этот провал тысячу лет питал надежду Запад, особенно напрягая свои усилия в XX веке. Поэтому сейчас Запад бьётся в истерическом припадке лжи. Храни нас БОГ!
«Блажен, в ком Дух над плотью Властелин,
Кто твёрдо шествует к Христовой Чаше!
Прямой мудрец: он жребий свой вознёс,
Он предпочёл небесное земному,
И как Петра, ведёт его Христос
По треволнению мирскому».
К.Ф. Рылеев. 1825, накануне казни.
***
Истоки выбора Русью своего способа жизни и развития восходят ко времени великого переселения народов. Начавшееся во II веке, на территории Евразии оно завершилось в начале V века. Славяне, «молодой, сильный, очень активный народ, умевший хорошо приспосабливаться» (Л.Н. Гумилев), остановились тогда на Балканах, а наши предки, тоже славяне, избрали для колонизации северо-восток Европы – территорию лесов, рек, болот. Воссоздавая панораму расселения народов на огромной территории Евразии, Л.Н. Гумилев отметил, что трудности своего утверждения на занимаемой им территории каждый народ преодолевал силой оружия и собственной системой мироощущения, как правило, враждебной миру, с которым ему пришлось столкнуться. Поскольку эти системы с неизбежностью оправдывали убийства и злодеяния, Лев Николаевич назвал их негативными, то есть противоречащими тому мировосприятию, которое Иисус Христос за время своей земной жизни оставил людям в проповедях, притчах, в делах и в обучении избранных им апостолов. Изученные Л.Н. Гумилевым источники этих народов свидетельствовали о том, что негативные системы мироощущения захлестнули тогда и христианский, и мусульманский, и иудейский миры. В христианском мире IV веку свободной от влияния негативных систем мироощущения оказалась лишь Греция, к сближению с которой изначально тяготели славянские племена.
Славянами и их жизнедеятельностью в своё время интересовался немецкий философ Иоганн Гердер (1744-1803). В 1777 году он писал о них: «Они были щедрыми, гостеприимными до расточительности, любителями сельской свободы, но, в тоже время, легко подчиняющимися и покорными, врагами грабежа и разбоя. Они любили труд, никогда не претендовали на мировое господство, не имели в своей среде воинственных наследственных князей и предпочитали платить дань, лишь бы спокойно жить на своей земле <…>. От славян германцы многому научились <…>. «Некоторые народы и более всего из числа германских, очень тяжело провинились перед ними» (выделено мной. Е.Е.)
В чём и как провинились перед славянами некоторые народы Европы, рассказал не Гердер, а Л.Н. Гумилёв. В его книге «От Руси до России» читаем: «До сейма в Вероне польский король-католик Мешко I (?- 992) воевал с Киевским князем из-за Червлённой Руси (Галиция), а император Священной Римской империи германской нации Оттон II (955-983) - с западными славянами на реке Эльбе (Лаба). Если пуститься в генетическую глубь саксонской династии императоров германской нации и других королевских династий «некоторых народов» Европы, - наверняка мы дойдём до Голгофы и в тамошних «левых» обнаружим истоки левизны. Её «возраст» - две тысячи лет. Пощадим читателя, сократимся, но не забудем об этом.
В середине X века германцы-католики попытались подчинить Русь своему влиянию крещением княгини Ольги (?-969) и киевлян в исповедуемой ими вере». «Легко подчиняющиеся и покорные славяне» отказались принять навязываемую им католическую веру. Они уже знали об Афоне – центре Православия, расположенном на восточной оконечности п-ова Халкидики в Греции. Поэтому «в 983 году на сейме в Вероне (сев. Италия) император Священной Римской империи германской нации (962-1806) Оттон II (955-983) «провёл решение о войне против мусульман и сарацин» (греков)». Решением о войне против мусульманства и православия участники сейма в Вероне объявили себя прямыми наследниками Римской империи, утвердив себя и наследниками традиционного выбора её способа жизни и развития - веками апробированного способа извлечения своей пользы отовсюду – ложью, насилием, войнами.
Племена и народы, сопротивлявшиеся этой традиции, они называли «варварами», а своё посягательство на осваиваемую «варварами» территорию – «защитой цивилизации». Исключительно труднопреодолимыми «варварами» оказались «легко подчиняющиеся и покорные» восточные славяне - они успешно пресекали притязания своих ненасытных воинственных соседей на осваиваемую ими территорию. Поэтому традиции раздора и лжи, который представляло собой решение сейма в Вероне, Киевский князь Владимир противопоставил уже проверенный нашими предками способ своей жизнедеятельности – обеспечение ЕДИНЕНИЯ народа. Из всех религий объединяющее назначение являло тогда учение ХРИСТИАНСТВА, а в нём, уже убедительно проявившее в IV - X веках свою значительность, - Православие. Поэтому в 988-989 годах Крещением Руси в Православии был скреплён длительный процесс определения Русью своего способа хозяйствования, организации общественного порядка и защиты своего выбора от посягательств на него соседей. Наши далёкие предки предпочли способ жизни и развития, предложенный Иисусом Христом во время его земной жизни, – способ очеловечивания жизни и нрава людей. Проницательными были наши далёкие предки. В соответствии с их выбором Восток и Запад пошли разными путями, веками формируя противоположные психические типы своих народов и вызывая этим противоположные стремления их и цели.
Мы не делаем открытия. Наша книга – «Выбор России между эволюцией и революцией», напоминает об истории определения Русью и Россией условий, необходимых для национальной жизни народов и племён, населявших и населяющих её территорию. Наша книга о тех, кто, преодолевая противодействия внутри страны и за её пределами, боролся за утверждение этих условий, содействуя воплощению в жизнь явленного Христианством способа преодоления между народами вражды, противоборства, войн и революций. Вместе с протопресвитером А.А. Шмеманом напоминаем: «Подлинное спасение России (да и Запада тоже) не в сведении счётов, не в упрощенчестве и фанатизме, а в трудном и медленном подвиге собирания всего того на нашем (и Запада тоже) сложном и трагическом пути, «что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала» (Флп. 4:8)».
Содержание книги:
Вступление.
1.Спасители человечества – правые или левые?
2. Незабытая Россия.
3. Истоки чудовищной практики левых в XX - XXI веках.
4. К истории «просветления затемнённых мозгов» в России.
5. Заключение.
Избранная библиография, доступная каждому читателю.
***
Спасители человечества – правые или левые?
«О, Боже мой, распятый, как злодей,
Тебе, Тебе с Отцом и Духом слава!
Своим Крестом Ты разделил людей
На тех, кто слева, и на тех, кто справа!»
Иеромонах Роман (Александр Матюшин).
Четверостишие, предпосланное нашему повествованию, заимствовано нами из стихотворения, написанного иеромонахом Романом 25 декабря 1987 года. Его поэтическое творчество тоже было ответом на нравственный запрос времени. Александр Матюшин напомнил нам о том, что две тысячи лет назад примером своей земной жизни Иисус Христос показал людям: происходящее на Земле – это следствие выбора каждым своего способа пребывания здесь. Явление Иисуса Христа на Земле было вызвано реальными историческими событиями: начиная с Гая Юлия Цезаря (100-44 гг. до н.э.) силовой захват и грабёж как способ приращения территории и обогащения империи был главным стремлением правителей Рима. Рост богатства и могущества Римской империи сопровождался беспримерным насилием и глубочайшим падением нравов. Властолюбие, зависть и корысть «стимулировали» не только «подвиги» героев-правителей. Зависть, корысть, жажда власти и удовлетворение их насилием проникли во все слои населения и охватывали все стороны жизни индивидов и их сообществ. Стон стоял над землей и достиг Небес.
Поэтому две тысячи лет назад на мольбу людей о спасении БОГ ответил явлением своего сына ИИСУСА ХРИСТА. Человеческая жизнь Иисуса проходила в последние годы правления императора Октавиана Августа (27 г. до н.э. – 14 г. н.э.) и насильственно была прервана при Тиберии (42 г. до н.э. - 37 г.н.э.). Иисусу предстояло открыть людям истинную природу их бед и примером собственной жизни показать, что спасение каждого в исполнении того, к чему он был призван при рождении – в очеловечивании жизни и собственного нрава. Это был и остаётся поныне путь сложной и трудной работы каждого человека над самим собой, работы, не свободной от страданий и опасностей, в том числе и для жизни. Поэтому ХРИСТОС родился, рос, мужал Человеком и действовал как Бог и как Человек. В общении с людьми Он выявлял заложенные в них Создателем возможности и предрасположенность их к очеловечиванию собственной жизни и собственного нрава собственными усилиями. Призванные ХРИСТОМ 12 его учеников уже проявляли необходимые для такой работы с людьми свойства характера и способности, но сомнения одолевали их – будущие Апостолы сознавали сложность дела, к служению которому призвал их Учитель. Один из избранных и любимых им учеников – Иуда Искариот, - когда узнал о том, что такое служение сопряжено с опасностью для его собственной жизни, предал своего Учителя. Иисусу предстояло пройти до конца и показать всем сомневающимся и колеблющимся, что такое служение возможно и крайне необходимо. На Голгофе слева от ХРИСТА, страдая, стенал и возмущался разбойник. До Голгофы он «извлекал свои выгоды отовсюду» грабежами и убийствами. Изощряясь, вплоть до богохульства, он требовал от распинаемого рядом с ним Господа подтверждения Его Божественной силы - удовлетворением претензии на сохранение ему жизни. Игнорированием требования казнимого слева от него Иисус подтвердил Предусмотренную Божиим Промыслом наказуемость всякого посягательства на жизнь, достоинство и на результаты добросовестных деяний любого человека. Второй разбойник, проявив понимание и приятие этого требования БОГА, прервал богохульство своего товарища и заявил: «За наше зло нам мало этих мук. А этот же, скажи, за что страдает?». В последнем при земной жизни движении души второго разбойника ХРИСТОС увидел первый его шаг к осознанию неправоты того, что он «творил», и к признанию своей ответственности за все последствия таких «творений». Христос увидел первый шаг в превращении второго разбойника в поклонника ИСТИНЕ и ДУХУ ОТЦА.
О толпе, оравшей у подножия Голгофы: «Распни!», – ХРИСТОС успел сказать: «Отче! Прости им - они не ведают, что творят!» Об этих иудеях поведал в «Святом благовествовании» любимый ученик ХРИСТА апостол Иоанн. Он рассказал о том, как эти иудеи, у подножия Голгофы оравшие «распни!», до неё донимали ХРИСТА-проповедника ИСТИНЫ и ДУХА ОТЦА: коварными вопросами, требованиями доказательства его Божественного происхождения, преднамеренными искажениями его притчей, проповедей, поступков и его деяний. Они занимались поисками способов Его убийства, так как тот способ жизни, примером которого являлась жизнь самого ХРИСТА, мог лишить каждого из них возможности извлекать свою пользу отовсюду ставшими привычными для них способами. Поэтому они отдали его на растерзание палачам Голгофы. Кого-то из них его ученикам ещё можно было учить тому, что в один миг успел осознать разбойник, распятый на Кресте справа от ХРИСТА. Всем сподвижникам и последователям Христа тяжелейшая предстояла работа.
Еще до казни ХРИСТОС знал возможности каждого из его учеников, но продолжал работать и с будущим предателем - с Иудой Искариотом, и со всеми сомневающимися. Он успел обратить внимание своих учеников на абсолютную недопустимость в их работе с людьми потакания лжи и «оправдания» её любыми мотивами, даже такими «высокими», как сохранение жизни. Страданиями и смертью на Голгофе ХРИСТОС предупреждал людей о том, что из-за «оправдания» лжи «неведением» - утверждение ИСТИНЫ и ДУХА ОТЦА на Земле может быть оплачено страданиями и гибелью миллионов людей.
Представители власти и первосвященники - участники неправедного суда над ХРИСТОМ, вершители казни и разбойник, распятый на кресте слева от ХРИСТА, огромная толпа зевак, оравшая на Голгофе: «Распни!», - все они показали себя ненавистниками Бога, готовыми только оправдывать себя, любые свои поступки и действия, и освобождать себя от всякой ответственности за их последствия. Все они представляли собой огромное сборище левых. Левые, приговорившие Бога к распятию, ту же участь готовили всем, сопротивляющимся осуществлению их желаний и намерений «извлекать свою пользу отовсюду». Поскольку у каждого индивида группы левых представление о «своей пользе», о ее содержании и размерах не могло быть одинаковым, - единение в стане левых (лидеров и возглавляемых ими партий) изначально и поныне исключалось и исключается. Если оно и случается, то бывает крайне редким и кратковременным. То же самое можно наблюдать и между рядовыми (индивидуальными) приверженцами левизны. Человечеству предстояло понять именно это, чтобы под самой изощренной маскировкой научиться распознавать истинные намерения левых и оказывать им противодействие на всех уровнях: бытовом, общественном и общечеловеческом.
Ученики ХРИСТА – Апостолы стали первой группой правых. «Каждый из них стоил целого мира», - изрёк Саул, по желанию и волей Христа этот гонитель христиан стал мудрым и мужественным апостолом Павлом. Апостолу Петру предназначено было – стать основателем Церкви Христа в Риме. Согласно Преданию, выполнив его, он стал её первым епископом. «Светлые, строгие и чистые», по словам А.И. Герцена, последователи Христа влекли народ к спасению самоосвобождением, влекли к цивилизации, символом которой отныне становился Крест. Знаменем ведущих к этой цивилизации людей со времён Голгофы являлись Слово и Заповеди ХРИСТА, примером – память о Его ЖИЗНИ. Следование Заповедям ХРИСТА и ПРИМЕРУ ЕГО ЖИЗНИ означало, в первую очередь для священнослужителя, – служение ИСТИНЕ через очеловечивание собственной жизни и собственного нрава. Основатель монастыря на берегу Нила Пахомий Великий (290-346), чтобы избежать таких соблазнов, как гордыня и любоначалие, вообще не принимал сана священства. Такие последователи Иисуса Христа такому же Служению ИСТИНЕ учили каждого индивида – они показывали пример приложения собственных усилий к очищению собственного нрава и собственной жизни. «Нравственное совершенство есть дело личных усилий и личной совести отдельного человека». Каждого! М.Н. Карамзин.
После Воскресения и Вознесения ХРИСТА число последователей Его росло во всех частях огромной Римской империи. Христианами становились выходцы из разных слоев её населения: от выходцев из императорских семей до нищих ХРИСТА ради. Ответом на жесточайшие гонения на христиан явилось монашество. Начавшееся как способ спасения, у православных монахов оно превратилось в распространённую форму служения Богу – очищению жизни и нрава людей следованием Заповедям Христа. Основателем христианского монашества признан Антоний Великий (250-336). Убежищем и местом такого служения, начиная от Тавенийского общежития, организованного Пахомием Великим (290-346), являлись монастыри. В Православии они стали центрами распространения знаний, просвещения, культуры и воспитания. Ученик Антония Великого Илларион перенёс монашество из Александрии на свою родину – в Палестину и организовал обитель в Газе, отсюда, начиная с IV века, монастыри распространились по всей Палестине и в Сирии. Другие ученики Антония Великого организовали 50 монастырей под Александрией и в них служили Богу 50 тысяч иноков. Организаторами монастырей в III - IV веках были врач Святой Пантелеймон, Василий Великий – с его именем связана одна из основных литургий Восточной Церкви. «Очищению жизни и нрава людей» служил Отец Церкви Афанасий Александрийский (295-373). Отстаивая систему мировосприятия, оставленную Иисусом Христом людям, он разработал учение о единосущии Бога-Отца и Бога-Сына, учения, принятого и утверждённого на первом (325) и втором (381) Вселенских соборах. Он защищал самостоятельность Церкви, её независимость от императорской власти. В память об этом Отце Церкви на Афоне в X веке была сооружена лавра Святого Афанасия.
Насколько трудна была эта работа по очищению жизни и собственного нрава на индивидуальном уровне, - достаточно прочитать «Исповеди» Ефрема Сирина (306-373) или Блаженного Августина (354-430). Преодолевшие трудности перехода от одного образа жизни к другому, рядовые христиане, как и их апостолы, тоже становились светлыми и чистыми. Будущий первый император Византийской империи – Константин (285-337) – еще в семье увидел, что его отец-язычник покровительствовал христианам, потому что они были честными гражданами и верными слугами. При дворе императора Диоклетиана (284-305), где Константину пришлось служить, на разных должностях, служили и христиане. И Константин имел много случаев удостовериться в их честности и преданности долгу. Это, однако, не помешало ему тоже принять участие в гонении на христиан. Но необыкновенная твердость исповедников Христовых, свидетелем проявления которой ему пришлось бывать неоднократно, предрасположила его в их пользу. Впоследствии Константин признавался, что пребывание при дворе Диоклетиана содействовало его обращению в Христианство: «Я отчуждился от бывших доселе правителей потому, - говорил он, - что видел дикость их нравов». В 306 году Константин стал императором Восточной Римской империи – Византии, занимавшей территорию Балканского полуострова, Малой Азии и юго-восточного Средиземноморья. Доступные в настоящее время в Богословии и исторической науке сведения позволяют предполагать, что великое переселение народов было продолжением дела, которому словом, поступками и делами во время своей человеческой жизни служил ИИСУС ХРИСТОС.
На государственном уровне, именно как император, а не как «человек вообще», для осуществления коренного переворота в миропонимании людей через объединение усилий всех правых, представленных в Государстве и Церкви, - Божиим Промыслом был избран Константин. Церкви предназначалось духовное воспитание людей Словом и Заповедями Христа; Государству – законодательное закрепление и сохранение предусмотренного Богом устроения человеческого общежития, такого общественного порядка, при котором индивид любой национальности получал бы возможность для самостоятельной жизнедеятельности и хозяйствования, беспрепятственного отправления религиозного верования, для сохранения и развития культурных традиций народа, к которому он принадлежал. «По своему характеру деятельный, воинственный, всем доступный и щедрый, дальновидный и проницательный, – Константин являл собой черты мирового гения». Таким представлен он в книге «Жития святых».
Так в практической деятельности последователей апостолов Иисуса Христа в III - IV веках происходило становление Православия. В IV веке Православие стало официальной религией Византийской империи. Тогда состоялся первый союз Церкви и Государства, но не на «договоре», сделке или соглашении, а на вере в необходимость и возможность изменения миропонимания всех людей на Земле в соответствии с Заповедями ХРИСТА.
Одновременно с Константином «очищению жизни и нравов людей» служили: в северной Африке и в Европе - Августин Блаженный (354-430); в Константинополе – Иоанн Златоуст (между 344-354-407), предполагаемый автор литургии. На Ближнем востоке миссию «очищения жизни и нравов людей» выполняли: в Палестине - Евсевий Кесарийский (263-339), Василий Великий (329-379) со своим другом юности Григорием Богословом (300-390), в Сирии – Ефрем Сирин (306-373), в Бейруте – Роман Сладкопевец (491-518). Преодолевая «усердие» прямых наследников Римской империи в их жажде «извлекать свою пользу отовсюду» жесточайшими средствами расправлявшихся с христианами, - утверждению дела Иисуса Христа в I – X веках отдали жизни многие – не счесть имён великомучеников Европы, Кавказа, Ближнего Востока и Северной Африки, замученных «тучами гладоносных насекомых».
Каким представлялся общественный порядок, установлению которого они служили, во времена, когда память о нём ещё была свежа? Приведем описание его, оказавшееся общим, тремя великими поэтами: англичанином Джоном Мильтоном (1608-1674), французом Франсуа Рене Шатобрианом (1768-1848) и гордостью России – А. С. Пушкиным (1799-1837). Александр Сергеевич воспроизвел это описание в 1836-1837 году в статье «О Мильтоне и Шатобриановом переводе «Потерянного Рая». Цитируем пушкинский перевод с французского языка на русский: «Порядок общественный, вне порядка политического, составлен из религии, умственной деятельности и промышленности материальной. Во всяком народе, во время величайших бедствий и важнейших событий, священник молится, стихотворец поет, ученый мыслит, живописец, ваятель, зодчий творят и зиждут (создают), ремесленник работает. Смотря только на них, вы видите мир настоящий, истинный, неподвижный, основание человечества, однако, по-видимому, чуждый обществу политическому. Но священник в своей молитве, поэт, художник, ученый в своих творениях, ремесленник в своем труде открывают от времени до времени, в какую эпоху они живут, в них отзываются удары событий, от которых сильнее и обильнее текли их жалобы, их пот и даже вдохновение». Основание человечества – способ жизни каждого народа, предоставляющего индивиду возможность заниматься своим делом в меру своих сил и способностей.
Мильтон, секретарь по международной переписке у Кромвеля, знал, что при любом политическом порядке, монархии или республике, спасение нации и государства возможно лишь сохранением общественного порядка – основания человечества, который он называл «Раем на Земле». На преимущества такого общественного порядка для жизни каждого человека в XVIII веке указывали: немецкий философ Иоганн Гердер (1744-1803), русские писатель Д.И. Фонвизин (1744-92) и историк Н.М. Карамзин (1766-1826). Их изыскания продолжил и подтвердил их наблюдения А.С. Пушкин. Он узнал о том, что и как пережил Шатобриан, и счёл необходимым рассказать о нём российским читателям. Согласно его рассказу: поэт Франции видел, как политический порядок, установленный революцией, превращал жизнь его страны в ад. Спасаясь от якобинского произвола, от якобинской удавки, Шатобриан покинул пределы Франции и оказался в одной из общин североамериканских индейцев. Здесь, в совсем непростых условиях Шатобриан увидел «основание человечества». Индейцы помогли ему вернуть утраченный интерес к жизни и восстановить душевное равновесие. В США он понял: политический порядок (даже чуждый «основанию человечества») может или сохранить приемлемый общественный порядок, или превратить его в ад. Тот или иной исход он связывал с тем, кто возглавляет политический порядок: «Наполеон – все для себя, Вашингтон – все для народа», – писал Шатобриан, сопоставляя политические порядки США и революционной Франции. Дж. Вашингтон (1732-99) был первым президентом США и председателем Конвента по выработке Конституции штатов (1787).
По возвращении из Америки во Францию с восстановленной династией Бурбонов, Шатобриан оказался свидетелем того, что общественный порядок, существовавший в стране до революции, - уже тогда не представлял собой основания человечества. И политический порядок в дореволюционной Франции, основанный на негативных системах мироощущения, существенно ущемлял интересы народа. Установленный в процессе революции политический порядок еще дальше увел Францию от основания человечества. С восстановлением после революции дореволюционного политического порядка общественный порядок-основание человечества во Франции был полностью предан забвению. Под впечатлением всего увиденного и пережитого в Европе и в Америке Шатобриан взялся за перевод на французский язык «Потерянного рая» Мильтона. А.С. Пушкин считал Шатобриана «первым из современных французских писателей, учителем всего пишущего поколения», а его перевод «Потерянного рая» – подвигом. «Тот, кто, поторговавшись немного с самим собой (!), – в 1836 году еще при жизни Шатобриана писал о его выборе Пушкин, – мог спокойно пользоваться щедротами нового правительства, властью, почестями и богатством, предпочел им честную бедность. Уклонившись от палаты пэров, где долго раздавался красноречивый его голос, Шатобриан пришел в книжную лавку с продажной рукописью, но с неподкупной совестью», вложив в свой перевод «много искренности, много сердечного красноречия, много простодушия (иногда детского, но всегда привлекательного)». В Мильтоне и Шатобриане Пушкин увидел личностей, при любом политическом порядке сумевших оставаться «светлыми, чистыми, и честными», которые продолжали служить делу возрождения предопределенного Божиим Промыслом общественного порядка – основания человечества.
О Византийском опыте апробирования единственно спасающего общественного порядка помнили. В 1960-е годы византийский опыт изучал протопресвитер А.Д. Шмеман (1921-83). Младенцами их братьев-близнецов, Андрея и Александра, родители, эмигранты первой послереволюционной волны, в 1921 году увезли во Францию. Там, взрослея, малыши становились русскими. Там, в Европе, потом в Америке протопресвитер отец Александр служил сохранению памяти о действительной истории России и о роли Православной Церкви в распространении дела Иисуса Христа не только в России. Он писал: «Византийский опыт имел продолжение и творческое развитие у стран и народов, которые приняли из византийских рук христианство, а с ним и византийский «теократический» идеал - Православие. И это продолжение (византийского опыта – Е. Е.) с особой ясностью проявилось в самосознании новых христианских наций, в котором те отождествляли себя с собственными своими Константинами, чей основополагающий опыт обращения был воспринят как дело Божественного Промысла и избрания. В Болгарии Борис I, креститель Киевской Руси Владимир, покровитель православной Сербии Савва – каждый из них в памяти своего народа остался его «отцом во Христе», живым символом его посвящения Христову делу в мире». А.Д. Шмеман проследил интерес к восприятию византийского опыта устроения общественного порядка народами Македонии, Моравии, Греции, Грузии, Палестины.
Он продолжал: «Византия – как впоследствии и другие православные государства – знала и жестокость своей социальной и политической системы, были в этой системе богатые и очень богатые, были бедные и еще более бедные. Но с самого начала в Византийском опыте общественного порядка ценилось достигнутое чувство спаянности народа, крепость межличностных связей, дух человеколюбия и постоянная открытость общечеловеческому опыту». Этот общественный порядок, установленный в Византийской империи на «созданном и явленном ХРИСТИАНСТВОМ видении мира и человека», был предусмотрен Божиим Промыслом в качестве важнейшего разумного условия спасения отдельного человека, отдельной нации, всех людей на Земле. Этот Крест предстояло нести правым. В феврале 1975 года А.Д. Шмеман пояснял: «Правое может быть и часто бывает бесконечно омерзительным. Но даже и тогда мы, правые, остаёмся в категориях греха и праведности, гибели и спасения, то есть в категориях, явленных Христианством. Левое основано на ненависти к самим этим категориям, к этому видению мира и человека».
«Правыми считаются те, кто покоряется природе, левыми – те, кто прикладывает усилия к тому, чтобы эту природу исправить», то есть (рискнём продолжить это суждение французского писателя Франсуа Мориака. 1885-1970) приспособить природу и человека к запросам и стремлениям левизны.
***
К истории выбора левыми Европы их веры.
В установлении общественного порядка, предложенного Иисусом Христом во время Его земной жизни, зачинщики и исполнители казни на Голгофе, видели опасность утраты для себя привычных способов извлечения ими своей пользы отовсюду. Видели эту опасность для себя все левые – свидетели Голгофы, оравшие: «Распни!» Там, в той «туче гладоносных насекрмых» были всякие, страшные по-разному в своих последующих гонениях на христиан. Организаторы и исполнители казни после Воскресения и Вознесения Христа ужесточили эти преследования, всякие - доносили и чинили расправу. Около 65 года в Риме был схвачен и казнен апостол Пётр, основатель Церкви Христа в Риме и первый её епископ. Вместе с Петром был казнён апостол Павел. Во имя «защиты цивилизации» «гладоносные насекомые» съели праведников?
Рост популярности общественного порядка, основанного в Византии на единении власти, Церкви и местного самоуправления, вызывал у левых страх, а растущее богатство её будило у них зависть и потребность удовлетворения их неистребимой жажды наживы. Наблюдая безграничное мужество своих жертв в защите Знамени Христианства, левые (из религиозной и светской среды) догадались о возможности использования этого знамени для удовлетворения своей жажды к обогащению.
Ради этого левые начали строить в Европе Церкви. Знаменем Православия, учрежденного императором Византии Константином и призывавшего к нравственному очищению, трудно было прикрыть жажду левых к власти, к стяжательству, к наживе. Поэтому негативное мироощущение, приправленное христианской риторикой, к IV веку было превращено ими в свою «веру», названную католической. Родилась левизна. Отвержение ею того видения мира и человека, которое было оставлено людям Иисусом Христом во время Его земной жизни, - левизна прикрыла провозглашением себя «хранительницей гроба Господня». Не жизни, нет, не Его Заповедей, ни следования им, ни распространения их в мире!
«Особой формой служения своему «богу» левизна избрала стяжательство через войну. Прикрываясь знаменем «защитников и хранителей гроба Господня», многие левые становились главами Церквей – епископами. В V веке было установлено главенство Римского епископа над всеми епископами католических церквей, где бы они ни появлялись. Римского епископа стали называть папой. С VI века начало формироваться и католическое монашество. Как и католические Церкви, монашество тоже было подвергнуто строжайшей централизации. Такие католические монашеские объединения стали называть орденами. После раскола Христианства на Католицизм и Православие (1054) в составе ордена выделялись военизированные духовно-рыцарские объединения, становившиеся армиями левых катоиков. В XII - XIII веках создание католических государственных духовно-рыцарских орденов – армий «служителей богу» стимулировали Римские папы.
Делёж добываемых в крестовых походах (1096-1270) ценностей вызвал непримиримый раздор в стане левых и, как следствие, - образование в Европе двух, независимых от государственных законов, обществ: религиозного - с папой во главе и светского – во главе с императором или королём. Всё остальное население Центральной Европы, отличное от этих двух особых обществ полной зависимостью от государственных законов, считалось подчинёнными. «Законы пишутся не для начальства, а для подчинённых», - ответил однажды на недоумённый вопрос А.А. Дельвига «европейски» образованный шеф жандармов в правительстве Николая I (1796-1855) - А.Х. Бенкендорф (1783-1844). Знай, сверчок, свой шесток! О необходимости знать эту пословицу в 1988 году мне напомнил коммунист Г.В. Купцов, в 1992 вынудивший Б.Н. Ельцина признать его первым губернатором Липецка. Не теряли всхожести семена зла из «тучи гладоносных насекомых».
Кроме своих, европейских, подчинёнными становились и завоёванные европейцами народы других стран мира. Природу и мир этих народов, «недочеловеков» по её мнению, Европа игнорировала до, после завоевания и после освобождения их от многовековой колониальной зависимости. Не поэтому ли Европа не знает, что делать с мигрантами сегодня? А чем, в свою очередь, движима основная масса мигрантов?
Вражда между двумя «особыми» обществами, религиозным и светским, с неизбежностью переросла в жестокие войны: за инвеституру – римские папы воевали за право облачать (назначать) императоров; императоры и короли – римских пап. Продолжением инвеституры явились религиозные войны. Ненасытностью папства в XVI веке была спровоцирована Реформация. Контрреформация как следствие её сопровождалась жесточайшей инквизиций и продолжалась до XIX века. По существу войны между религиозным и светским обществами велись за главенство во власти, за «право» преимущественного распоряжения результатами «извлечения своей пользы» отовсюду сначала от подчинённых закону народов в европейских странах, потом – в других странах мира при лишении этих подчинённых народов даже минимума западных «демократических свобод».
Начали Римские папы с подчинения себе глав светской власти. Первое объявление светского короля вассалом Римского папы произошло в VIII веке. После раскола в 1054 году Христианства на Православие и Католицизм борьба Римских пап за полное верховенство и полное подчинение светской власти Церкви превратилась в обычную практику, но продолжалась с переменным успехом. Например, Римский папа Иннокентий III (1160-1216) заставил английского короля и других монархов Европы признать себя его вассалами, то есть подчинёнными, обязанными служить Римским папам. Имеются примеры и обратного исхода этой «борьбы». Каким бы ни был исход, довольно продолжительное время такая «борьба» служила источником обогащения верхов папства.
Источник личного обогащения нашло для себя и католическое духовенство рангом пониже римских пап: в XII - XIII веках оно взимало с верующих индульгенции – «милость» Богу за «отпущение грехов». Аппетит приходит во время еды.
Воинственные монашествующие духовно-рыцарские ордена играли в войнах, инквизиции и контрреформации главную роль. В начале XII века в Иерусалиме был создан католический монашеский орден тамплиеров, а в Палестине – монашеский орден иоаннитов (госпитальеров). В конце XII века немцы-католики создали в Палестине тевтонский орден, рыцари которого воевали в Прибалтике, а в 1204 году участвовали в разграблении Византии. Воинственные планы этого ордена активно поддерживал Римский папа Иннокентий IV (1195-1254). Ту же цель преследовали германцы, создавая в 1237 году в Прибалтике католический государственный ливонский орден. Создавали они этот орден в том, 1237 году, когда орды Батыя сожгли не только Рязань и уже двигались на Киев. В 1240 году, когда орда разоряла Киев, шведы (из «тучи гладоносных насекомых»?) попытались воспользоваться ситуацией – явились в устье Невы. И получили урок от Новгородского князя Александра, ставшего Невским. В 1242 году рыцари Ливонского ордена с благословения римского папы Иннокентия IV попытались проникнуть в земли Новгородского княжества. Разбив эту «тучу гладоносных насекомых» на Чудском озере, Александр Невский предупредил: «Кто к нам с мечом придёт, от меча и погибнет».
Но, потерпев неудачу и поняв, что не сможет подчинить себе стойкого ревнителя Православной веры силой, Иннокентий IV решил использовать мирные средства. В 1251 году он прислал благоверному князю Александру Невскому двух кардиналов с посланием, в котором приглашал его вступить под покровительство римского престола. Герой решительно ответил послам папы: «Мы знаем истинное учение Церкви, а вашего «учения» не приемлем». В 1561 году ливонский орден был разгромлен армией Ивана Грозного.
В 1534 году в Париже появился орден иезуитов. Монахи этого ордена проникли в Индию, Китай, Японию, Филиппины, Южную Америку, попытались обосноваться и в России: Пётр I выгнал их, а Александр I запретил их появление и деятельность в нашей стране. Возникшее в Европе «религиозное общество», - писал А.С. Пушкин, - «признавая своею главою Папу, составляло особое общество, независимое от гражданских законов, и вечно полагало суеверие и преграды просвещению», религиозному и историческому. У нас, напротив, завися, как и все прочие сословия от единой власти, но ограниченное святыней религии, православное духовенство всегда было посредником между народом и государством, как между человеком и Богом. Мы обязаны монахам нашей историей и, следственно, просвещением. Наше духовенство было достойно уважения, оно не запятнало себя низостями папизма и, конечно, никогда не вызвало бы Реформации в тот момент, когда человечество больше всего нуждалось в единстве». «Мы знаем истинное учение Церкви, а вашего учения не приемлем».
Русь и Россия не принимала отказ левого католицизма от Священного Писания и Предания, ставшего его «духовной» основой. Вот она «свобода» для «извлечения своей пользы отовсюду и любыми способами». Такая «свобода» позволила левым католикам «заговорить» Заповеди Бога, предать забвению и Заповеди, и пример предложенного ХРИСТОМ способа жизни через «очищение жизни и нравов», и превратить «свободу» в потакание лжи, и осуществить, наконец, в 1054 году раскол ХРИСТИАНСТВА на Православие и Католицизм. Истинные христиане изначально были среди католиков. Например, святитель Лев, папа Римский (440-461) защищал и Православие. И поныне католики, не порывающие с христианством, на вопрос: «Во что и кому Вы верите?» - обычно отвечали и отвечают: «Иисусу Христу и его заповедям». В свою очередь они спрашивали: «Почему Православие – Истина?» Этот вопрос многократно задавали А.А. Шмеману католики и протестанты в Европе и в Америке. 17 июня 1975 года свой ответ на этот вопрос он записал в дневнике: «Потому что в нём не предано забвению ни одно из основных измерений Творения: ни мир (космос), ни человек (антропология), ни история, ни эсхатология. Всё сходится в целом, но так, что не повреждена ни одна из этих частей. В Православии не меньше отступлений и измен, чем в Католицизме и Протестантстве, но в Православии ни одна из них не догматизирована, не провозглашена истиной». Это надо запомнить. Следует учитывать – кому служит католик, протестант, православный, буддист и мусульманин: дьяволу или пороку.
После раскола ХРИСТИАНСТВА в 1054-1204 годах догматы левого «католицизма» утверждались экспансией, «извлечением своей выгоды отовсюду и любыми способами», с XII века – индульгенциями, с XIII века – инквизицией. Первые практические шаги силового навязывания своих догматов православным и мусульманам Европа начала в Северной Африке, в Сирии и в Палестине. В крестовых походах левые реализовали свою вожделенную мечту – обогатились за счёт чужих ценностей и вошли во вкус такой наживы. В XVI веке французские и английские католики-протестанты начали колонизацию Северной Америки, испанские конкистадоры – Южной Америки. Потом ненасытные их взоры обратились к Азии, Океании и Африке. Европа продолжала вывозить из завоёванных ею стран огромные материальные и культурные ценности, превращаясь в собственницу не своего наследия. Так религиозная и светская левизна так обеспечивала «расцвет» и блеск европейского фасада.
В этих «героических» похождениях в сознании европейцев утверждалась идея об их «исключительности». Они присвоили себе «право» наказывать тех, кто отказывался от приятия европейских «ценностей». В 1785 году И. Гердер констатировал: «К концу XVII века в Европе уже господствовало утверждение, будто «обитатели всех стран света должны стать европейцами, чтобы жить счастливо». Эту претензию Европы на мировое господство Гердер назвал в 1785 году «самой чёрной формулой языка», за которой ему уже виделась «самая чёрная формула насилия – посягательство на достоинство и жизнь» «обитателей всех стран света».
Идея европейской «исключительности», утвердившаяся в Европе к концу XVII века, своим рождением восходит к поведению левых на Голгофе, а утверждением – к расколу Христианства в 1054-1204 годах. Веками распространявшаяся в качестве неоспоримых «достижений» и «европейского счастья», с середины XX века она служит силовому распространению идеи «счастья западной демократии».
Способ жизни, унаследованный левыми Европы от их предшественников, и приспособленная к нему религиозная «вера» изначально не совпадали с интересами и целями Руси. И психический национальный тип индивида, складывавшийся у её европейских соседей, - тип индивидуалиста, стяжателя, приверженца преимущественно будить и удовлетворять позывы своей похоти, - Русь тоже не устраивал. Напомним И. Гердера: «Германцы-католики многому научились у славян», у славян «щедрых и гостеприимных», но в 983 году наши соседи предпочли «извлекать свою пользу» насилием и над славянами, над индивидами, существенно отличавшимися от европейцев: Русь находила в себе силы отбивать попытки проникнуть на её территорию европейских императоров и королей с их армиями, римских пап с их послами и рыцарями. Напрасно старались. Путь, которым в те же столетия шла Русь и продолжила идти Россия, - не без ошибок, трагедий и даже преступлений, - был путём познания, сопоставления, потерь, их преодоления и заимствования достижений и опыта многих народов мира, в первую очередь – Европы. «Даже в самые тёмные времена Россия тяготела к сближению с Европой». Об этом в декабре 1822 года писал А.С. Пушкин. А это – иеромонах Роман (в миру Александр Матюшин) написал 10 декабря 1994! Скит Ветрово.
«Великоросс! Какая высота
В одном именовании твоём!
Но помни, ты без Бога – сирота.
Ужели и теперь не сознаём?
Великоросс! Сорви с себя ярмо,
Заморский хлам, личины, бубенцы!
Доколь плутать? Иди стезёй прямой,
Которой шли и деды, и отцы.
Святые наши прадеды – отцы!
Великоросс! Хулу и грязь сотри,
Охальников своих перешагни!
Пусть ад кругом! Россия – Миру Мир!
И соль земли, и свет! Молись! Храни!
Великоросс! Куда ещё нас бить?
От головы до пят сплошная боль
Решай, не медли, быть или не быть?
Кто на тебя, когда Господь с тобой?»