Я это пишу, чтобы помочь тем, кому не посчастливилось знать этого человека и работать с ним, представить себе его таким, каким его знал я, и сохранить память о нем на долгие годы.
Свою работу на НчГРЭС он начал в 1964г. Начальником смены электроцеха, оказавшись в мой вахте Б, и я сразу нашел с ним общий язык.
Также, как и я, он окончил энергофак НПИ, после чего работал дежурным электромонтером на Назаровской ГРЭС (а я – дежурным подстанции). Потом мы оба были дежурными инженерами станции, оба занимались ремонтом оборудования.
В своих заметках о НчГРЭС я назвал его в десятке наиболее близких мне коллег.
Он был моим подчиненным, потом стал таким же НСС, как я, а затем – моим начальником, но мы всегда относились друг к другу с полным взаимопониманием и взаимоуважением и были на «ты».
Люди овладевают своим делом в результате обучения – теоретического и практического, в процессе работы.
Директор Егоров получил солидное теоретическое обучение этой работе – долгосрочное, с отрывом от производства, какого не имел ни один из наших директоров.
И имел богатый опыт работы, пройдя с самого низу все ступеньки производственных должностей на электростанции. А кроме этого, был одарен инженерным складом ума.
Слово «инженер» у нас потеряло свое изначальный смысл, превратившись в название должности (инженер по подготовке кадров, и т.п.). А ведь оно означает «изобретатель», человек, открывающий новое. Егоров был именно таким инженером.
Однажды мне пришлось позвонить ему часа в 4 ночи – он немедленно взял трубку.
- А ты что, не спал?
- Да вот, читаю интересную книжку о грузоподъемных механизмах…
Другого времени для чтения у него не было. Но ведь ему не нужно было искать в ней ответ на какой-то вопрос по его работе, и вообще он мог не знать об этих механизмах каких-то подробностей. Ему было просто интересно читать эту книгу, как инженеру.
Мне запомнился еще один эпизод, в котором он показал себя настоящим инженером.
Один из напорных циркводоводов просел и лопнул. Для его восстановления требовалась длительная работа: разрушить участок железобетонной дороги, откопать его, поднять (а это – труба метрового диаметра), сделать под ним «постель» и только после этого восстановить его целостность. Все это время блок не мог бы работать.
А Егоров принял неожиданное решение:
- Да он, как крокодил, плюхнулся на дно и дальше ему тонуть некуда. Залатаем изнутри!
Получилось быстро и с минимальным недоотпуском энергии. А «крокодил» до сих пор цел.
Вернувшись после обучения, он мне сказал:
- Вот теперь я узнал не только, что должен делать директор, а чего не должен, но и как это надо делать!
Однако, он мог делать и то, что не должен делать.
Случайно я оказался свидетелем его разговора с Яшей Винокуром – специалистом по регулированию турбин.
- Ты можешь сделать так, чтобы регулирование работало, как часы?
- А ты можешь сделать так, чтобы я получал вдвое больше?
- Могу.
Яша не ожидал такого ответа и слегка растерялся.
- Ну я постараюсь…
Когда он ушел, я говорю:
- Как ты это сделаешь? Тебя ж посадят!
- Как сделать – моя проблема. Постараюсь сделать так, чтобы не посадили. Но раз меня назначили директором, я обязан обеспечить нормальную работу станции. А если бы я боялся, я не был бы директором.
Регулирование заработало, как надо. И дело вовсе не в деньгах. Яша и так старался, как мог. Но готовность Егорова рисковать своим положением ради дела, наверное, оказалась дополнительным стимулом и Яша сделал больше, чем мог.
Еще будучи главным инженером, Егоров приезжал на станцию задолго до начала рабочего дня, даже если ночью был на станции из-за аварии. Осматривал оборудование, беседовал с дежурными, бывал в таких местах, где редко бывают руководители цехов (например - на крыше машзала). И если на утренней планерке начальник цеха пытался приукрасить состояние оборудования, мог резко перебить:
- Не надо сочинять! Я там был сегодня утром.
Я неоднократно видел, как Николаю Ивановичу приходится сдерживать свои эмоции, но однажды на очередной планерке он сорвался. В ответ на его вопрос, когда будет устранен какой-то недостаток, начальник цеха начал говорить:
- Мы занимаемся этим…
Егоров его перебил:
- Занимаетесь болтовней! Надо не заниматься, а четко ответить, когда будет сделано, сделать и доложить о выполнении.
Конечно, это было не этично, но по-человечески понятно и правильно. А не сдержался потому, что не терпел расплывчатых ответов.
Он был требователен к себе и к другим, но, даже отчитывая кого-то, никогда не оскорблял и не унижал, был справедлив и не злопамятен. И люди его уважали.
О том, что называют личной жизнью, Николай Иванович мне ничего не рассказывал. Мне кажется, потому, что для него главным в жизни была работа. А когда он стал руководителем, личной жизни у него вообще не стало.
Он стал главным инженером в 1974г. А со следующего года для ГРЭС настали самые лучшие времена. Выработка энергии превышала проектную, среднегодовая мощность блоков была максимальной и другие показатели работы – самыми лучшими.
Но с 1980г. экономика станции стала ухудшаться. Заканчивался срок службы труб поверхностей нагрева котлов, что вело к вынужденным остановкам котлов, снижению выработки энергии и росту расходов на ремонты. Тяжелые аварии – в машзале в 1980г. и на 6-м котле в 1982г. вызвали срыв плановых ремонтов и огромные убытки. Старение оборудования опережало его замену и показатели работ продолжали ухудшаться. – до начала экономических реформ 90-х годов, вызвавших их крутое падение.
Цены на топливо резко росли, качество угля так же резко упало, мазут стал дефицитным, падал спрос на электроэнергию, росли долги станции, появилась угроза ее банкротства.
Николай Иванович сумел все это преодолеть, сохранить ГРЭС и ее замечательный коллектив. Пережитые им два инфаркта – следствие тех страшных лет.
А когда самое худшее было позади, Правительство наградило его орденом Почета за заслуги перед государством – как написано в Указе о награждении.
Но ему должны быть благодарны и все новочеркассцы, и жители Ростовской области потому, что НчГРЭС – половина экономики города и значительная часть экономики области и она обеспечивает бездефицитность городского бюджета.
Только к 2000г. у Правительства появилась возможность выделить необходимые средства для коренной реконструкции НчГРЭС, износ оборудования которой достигал 85% и принять решение о продлении ее работы еще на 50 лет.
Но к этому времени Николай Иванович оказался вынужденным по состоянию здоровья прекратить работу генерального директора, а затем и вовсе уволиться.
Заканчивая воспоминания о Николае Ивановиче, хочу сказать об еще одной особенности его работы, которая мне кажется самой главной для любого руководителя.
Выслушав внимательно человека, он обычно спрашивал:
- Чем я могу помочь?
Обычно мы слышим прямо противоположное:
- Не могу ничем помочь!
Фактически это означает просто нежелание сделать что-то для другого человека.
У Николая Ивановича, наверное, от его крестьянских родителей было вот такое благожелательное отношение к людям. А с возрастом ему просто становилось все более понятно, что жизнь человека имеет смысл только тогда, когда он делает что-то доброе и полезное для других людей. И он делал это постоянно – для отдельных людей, для коллектива, для жителей п.Донского и Новочеркасска, для всех граждан страны.
В знак благодарности за всё, что сделал Николай Иванович, я предложил назвать его именем одну из центральных улиц п. Донского, и это одобрил Совет ветеранов ГРЭС.
Уверен, что работники НчГРЭС и жители п.Донского поддержат это предложение.