Долгое времяпрепровождение в стороне воздалось пониманием общечеловеческих отношений.
Нечто невыносимо далекое, трепетное, вызывающее откровенный восторг – с момента знакомства стопталось в ничто, отлитое ехидным оскалом, вместо желаемой реакции.
Единственное, что способно интересовать одних людей в других – это они сами или несбыточные мечты в их воплощении.
А это, как говорится, палка о двух концах: элемент тебя пропорционален отторжению настолько же, насколько общей приязни или близости. Интерпретируем в нечто более современное – мы используем друг друга во имя онанизма.
Исходя из этого: Бессмысленность последовательности исключает вероятность ценности.
Обнули.Вычти.
Пока бетонная коморка сознания вижжается нам единственным домом. Мнимой китайской стеной, призванной дистанционировать от извне. Степенное смещение конструкции продолжает происходить, поддаваясь тем или иным явлениям или событиям. Приводя к рухнувшим стенкам, что приваливают мертвым грузом.
Очевидно, вне стремления изменять тенденции, ты продолжаешь самоотрицаться из издержек «удобства» Абсолютно инертно, уже не интересуясь деталями. Покуда деструктивный процесс давно запущен и схема за схемой двигаются, покрывая свежей коркой старый сарай. Который именуешь зоной комфорта. Не гнушаясь являться оплотом ментальной инвалидности. Поощряя этим цикл из рубрики «жизнь сегодняшним днем». Так, как вчера никогда не существовало, а того, что будет завтра – не желаешь знать.
Константно иступляя глаза о «Я» и его принадлежность к лицу, выплясывающему зеркальной поверхностью - констатируя, что ты все то же пустое местом, коим и был: ничего не желающее, не имеющее и не задающееся целью заиметь.
Сойди же с арены, опрокинь себя – умоляет это «я». Затаившееся где-то далеко, точно в стопе.
Сдается, утерянное, песочное, а оттого легко подавляемое. Безыскусно слепленное, маленькое, с непропорционально длинными, бескостными ногами. Безжизненно свисающими с высокого-превысокого стула.
В итоге
призрачное осознание <я> воздается спокойствием, вкупе с неимоверным желанием выйти в окно.
При встрече с которым мы не редко стремимся прикоснуться к чему-то, что по ту сторону:
К этому «я» в тебе, в нем, в ней, в них.
Но невозможность стереть и верхнего слоя цемента с бетонного колодца, никак не способствует сближению. И
Поэтому встречаясь с потребностью обнять «я», патологическое нежелание покидать свой панцирь и на долю секунды – превалирует.
Кинестетическая потребность , при этом, в геометрической прогрессии призывает исключить ответные прикосновения.
«Посмотри на меня, давай же, сделай это» и «нет, прошу, уйди, исчезни».
То есть, получается, Я хочу видеть «я» – рядом, но когда вижу – хочу бежать.
Сталкиваясь с тем, что
в этой жизни, «я» может принадлежать только одному человеку,
Чаще, которого никогда не существовало.
А, как известно, потерявшись в дебрях времени – стой на месте.
Это ведь ты
(?)
Тот, кто называет очевидными вещами то, о чем ни разу не задумывался.
Выслуживая аргументом существования синдрома испорченного телефона.
Имея на устах лишь то, что загодя вложено.
Руководствуясь правилом: ты – то, что ты ешь –
Тогда почему ты жрешь чужое дерьмо?