Началом исторического периода развития индейцев тиквеста принято считать 1536 год – время, когда в стране тиквеста высадились сначала французские гугеноты, а вслед за ними и испанские иезуиты. Последние в районе современного города Эль-Портал (El Portal), основали католическую миссию близ одной из индейских деревень, располагавшуюся в пресноводных районах Шервуд-Портал (Sherwood Forest section of El Portal).
В течение нескольких десятилетий миссионерские группы гугенотов и иезуитов соседствовали с тиквеста, пытаясь овладеть умами туземцев. Однако усилия миссионеров оказались тщетными, индейцы напрочь отказывались принимать чуждую идеологию европейцев, и все это долгое время просто терпели их, поэтому отношения с непрошенными гостями оставались мирными.
Европейское влияние на территорию, занимаемую тиквеста, стало более ощутимым после основания испанцами в 1565 году форта Сент-Огэстин. Первый губернатор Флориды адмирал Педро Менендес де Авилес, убедившись в том, что ресурсы освоенных испанцами центральных районов Флориды мало чего могут предложить Короне, по сравнению с богатствами Карибского бассейна, решил продвигаться на Юго-восток полуострова, в надежде найти там желаемое Эльдорадо.
Продвигаясь в южном направлении, испанцы вышли к Индейской реке, посетив столицу страны племени аис город Джици, где испанцы узнали о том, что этот народ, а также могущественное племя западной Флориды индейцы калуса и юго-восточное племя тиквеста составляют конфедерацию союзных племен, и говорят на схожих диалектах, что весьма настораживало испанцев.
Для того чтобы хоть как-то закрепиться в южной части полуострова, де Авилесу было необходимо заключить с кем-либо из этих племен мирные соглашения. Из-за враждебности аис и калуса, выбор де Авилеса пал на тиквеста. Тиквеста были менее враждебны к испанцам по сравнению с их соседями аис и калуса, о чем сообщал Фонтанеда, когда указывал на факт того, что тиквеста спасли от уничтожения отряд испанских солдат, преследуемый калуса, укрыв их в своем поселении.
В 1566 году де Авилес вновь посетил столицу племени город Тиквеста, где был хорошо принять верховным кациком, с которым вел переговоры относительно предоставления испанцам переводчиков из числа индейцев, которые могли бы сопровождать его во время путешествия на Кубу. Как полагают исследователи, тиквеста были в состоянии понимать и общаться на аравакских диалектах, поэтому де Авилес и решил использовать их во время своего путешествия на Кубу. Таким образом, с де Авилесом в Гавану отправились старший племянник кацика и его брат. Первый остался в иезуитской миссии на Кубе, где принял христианство и получил образование, а второй также приняв христианство, отправился с адмиралом в Испанию.
В марте 1567 года де Авилес вернулся в страну тиквеста, где в устье реки Майами (современный Эль-Портал) основал католическую миссию, в которой поместил гарнизон численностью 30 солдат, и оставил на служение двух монахов-иезуитов отца Рогеля (Rogel) и отца Франсиско Вильярреала.
Отец Рогель к этому времени был уже знакомы с языком тиквеста, поскольку начали изучать его еще в Гаване, общаясь с племенником верховного вождя тиквеста. В миссии он продолжил начатое дело и с помощью языка индейцев излагал христианскую доктрину. Индейцы, как отмечали миссионеры, хорошо к ним относились, но принять новое религиозное учение так и не смогли. «Они с удовольствием собирались слушать Слово Божие, когда я обещал им маис. Когда же маис у меня заканчивался, они теряли всякий интерес к моим проповедям», – писал отец Рогель.
За год усилий миссионерам так и не удалось преодолеть равнодушие тиквеста к христианскому учению, что весьма удручало отцов. Однако некоторые результаты в деле христианизации тиквеста, по словам де Авилеса все же были достигнуты. В 1568 году во время своего очередного посещения мисси Эль-Портал он отмечал: «Все туземцы от мала до велика, принимают участие в наших религиозных обрядах по два раза в день поклоняясь большому кресту, который они возвели на площади своей деревни».
Однако все это была лишь показуха, устраиваемая отцами-иезуитами для отчетности перед губернатором. Понимал это и де Авилес, хотя сие разумение не помешало ему в 1573 году отправить королю письмо, в котором он рапортовал о массовой христианизации индейцев тиквеста, что, конечно же, было абсолютной неправдой.
В 1568 году отец Рогель покинул миссию Эль-Портал и отправился проповедовать в Западную Флориду к индейцам калуса, оставив в миссии Эль-Портал отца Вильярреала одного, как говориться со своими проблемами.
В архивах Ватикана сохранилось письмо отца Франсиско Вильярреала адресованное отцу Рогелю после отъезда последнего в страну калуса.
«Мой преподобный отче во Христе, – писал отец Вильярреал. – Мои грехи, наверное, заслуживают того, что Вы сегодня находитесь далеко от меня. Вам я думаю также нелегко там среди этих бедных людей, как и мне. Я пишу вам для того, чтобы сказать, что отправил к вам десять посыльных индейцев и две лодки с мукой и вином для мессы, которые я получил из Гаваны. Надеюсь, что ваша милость простит меня ради Христа за то, что я не смог приехать лично, а отправил только индейцев. Я и все мы здесь находимся в добром здравии, Слава Богу. Бог помогает нам переносить все испытания на этой земле. За последние три месяца я не имел и часа на сон ни днем, ни ночью, поскольку длился «комариный сезон». Я не буду больше говорить об этом, но скажу лишь только то, что благодаря дыму, которым мы себя окуривали, нам удавалось хоть как-то заснуть, иначе не выдержали бы. В это время индейцы всегда покидают свои деревни и уходят на остров, оставляя нас без продовольствия. В их отсутствии мы едим дикий виноград и кокосы.
Вопросы усвоения учения Спасителя индейцам даются с трудом. Среди них мало кому хочется стать христианином, поэтому в основной массе они игнорируют занятия. Те из них, кто посещает занятия, знают не более четырех молитв. Близ миссии сегодня много индейцев, потому что они пришли сюда из окрестных деревень, чтобы построить новый дом кацику. Они хорошо поохотились, добыли кита и много рыбы, хотя еще недавно, два или три месяца голодали. Голодные месяцы еще одна причина, по которой они не могут присутствовать на занятиях. Те, кто приходят, шантажируют меня, говорят, мол, будем тебя слушать, если дашь нам еды. Я всегда даю, если есть, что дать. В основном еды у меня мало. При всем при этом молодой кацик (видимо сын кацика – И.К.) весьма интересуется христианством, и мне кажется, из него получиться христианин. Когда у него заболел ребенок, он принес его ко мне и просил через переводчика, чтобы я «поколдовал» над ним сделав знак креста. Я помолился и перекрестил малыша, а на другой день тот выздоровел, Слава Богу. За это они принесли мне в качестве подарка много черепах, но я отказался их брать, чем весьма огорчил их. Также и другие дети индейцев, выздоравливали, когда я читал молитвы и осенял их крестным знамением. Скажу, что если Богу будет угодно, то многие из этих индейцев станут христианами.
В пятницу 2-го января 1568 года, ко мне привели старую индианку, которая так страдала от болезни, что ее тело превратилось в кости обтянутые кожей. Она согласилась принять крещение, спустя три дня как я об этом ее спросил. Все эти дни я ухаживал за ней – кормил и поил, и она сказала мне, что жалеет о том, что жила как сектантка и не верила в единого Бога и в Иисуса Христа, который умер за нее и других, как считают христиане. Она постоянно твердила, что много раз собиралась креститься, но передумывала. Я учел ее пожелание, так как она была близка к смерти, и крестил ее. В понедельник 5 января она умерла в моей хижине. Перед смертью она все время повторяла: «Иисус Мария! Иисус Мария!». Те, кто были рядом с ней, говорили потом, что она умоляла Бога простить ей грехи.
После этого ко мне принесли четырех месячного младенца – внучку одного из знатных сановников этого города. Я как обычно помолился и перекрестил ребенка и попросил родителей девочки, а также ее дедушку и бабушку, чтобы они разрешили мне крестить ее. Я объяснил, что в случае если она умрет, то попадет на небеса, поскольку будет считаться христианкой. Родственники дали такое разрешение и я крестил девочку в присутствии капитана и солдат. Однако девочке не становилось лучше, и родители решили отнести ее колдуну, чтобы тот исполнил необходимые обряды исцеления больного. Колдун долго сжимал тело младенца, казалось, он раздавит его. Но девочке все равно не стало лучше, и она умерла. Колдун сказал, что мог бы спасти девочку, если бы родители не давали мне прикасаться к ней. Они не понимают, что на то была воля Господа, она умерла во Христе и сие есть благо для нее, нежели она выжила бы и потом снова обратилась бы в их бесовскую религию. Мы похоронили ее в форту возле креста, где раньше похоронили старуху. Я крестил ее 9-го, а она умерла 11-го января. Переводчик сказал мне как-то, что если бы нас (иезуитов и испанских солдат – И.К.) здесь не было, то по их старому обычаю за эту умершую девочку они принесли бы в жертву четверых других детей ее возраста. Он также сказал мне, что дедушка умершей девочки так сильно любил ее, что готов был принять христианство и ввести у них обычай всеобщего крещения. Конечно, если бы он сам крестился, то за ним последовали и другие индейцы, ибо этот сановник пользовался в городе большим авторитетом.
Потом, разговаривая с их колдуном, я сказал, что когда он умрет, то попадет прямиком в ад, где столкнется с множеством злых духов, которым служил при жизни. Отец умершей девочки, присутствовавший при разговоре с колдуном, сказал ему, что решил крестить ребенка лишь потому, что посчитал, что так будет лучше для нее в будущем.
Отче, прошу Вашей милости и совета, научите меня, как объяснить этим людям, что душа бессмертна и для чего необходим обряд крещения, если они испытывают на этот счет какие-то сомнения и трудности в осуществлении самого Таинства. Так же прошу вашего Совета относительно того как мне быть, если кто-либо из них болен, идти к нему или нет. Я и Вы, падре, хорошо знаем, что они готовы стать христианами за плошку кукурузной муки, поэтому я сильно сомневаюсь, что мое пребывание у них даст хоть какие-то плоды. Настоятельно прошу Вас, падре, при случае описать по этим волнующим меня вопросам.
Я преподаю Благую Весть в доме их кацика, где много взрослых членов его семьи, которые, я уверен, рассказывают своим детям о том, что я говорю. Я учу кацика произносить молитвы к Господу на их языке, хотя они охотно вторят их и на нашем.
Как и прежде, я делю свою хижину с одним солдатом, мы хорошо ладим, слава Богу. Утром и вечером вместе молимся, вместе проводим праздники. К приезду губернатора мы поставили спектакль на тему борьбы людей со своими страстями, борьбы между плотью и дьяволом. Солдаты были в восторге….
Многие из солдат ропщут, почему, мол, я не еду в Гавану за провизией. Я объясняю им, что не еду потому что, здесь (в миссии – И.К.) сегодня собралось много индейцев, а для меня это самое благоприятное время, чтобы вести миссионерскую работу. Есть и другая причина, о которой я не могу рассказать Вам в этом письме, но, наверное, вы догадываетесь. Помните, как вы и велели мне, я закупил для наших целей кукурузы немного больше, чем для солдат, и соответственно порцию получаю чуть больше, чем кто-либо из военных. Эту порцию я часто разделяю с индейцами, чтобы ублажать их, когда они приходят ко мне слушать слово Божие. Если у меня будет порция такая же, как и у солдат, то мне нечего будет давать индейцам, и они вообще перестанут ходить ко мне. Тогда смысл, держать здесь миссию пропадает сам собой. Надеюсь, Ваше высокопреподобие, что наши усилия когда-нибудь оправдаются.
Страна Тиквеста, 29 января 1568 года, недостойный слуга в Господе Франсиско».
Однако надежды отца Франсиско Вильярреала не оправдались. Он покинул Эль-Портал, и уехал в Сент-Огэстин, после того как туда из Испании вернулся окатоличенный брат кацика, на которого и была возложена дальнейшая миссия по обращению соплеменников в христианство. Однако и у того ничего не получилось, в результате чего иезуитская миссия Эль-портал к 1570 году была заброшена. Вскоре Флориду покинули и сами отцы-иезуиты уступим поприще ордену францисканцев, усилия которых на юге и юго-востоке полуострова также не оправдались. Хотя тиквеста и проявляли по отношению к испанцам относительное дружелюбие, но христианскую веру принимать отказывались.
Инспектируя южные регионы Флориды в 1597 году, губернатор Мендес де Канко на пути из Сент-Огэстина к островам Флорида-Кис, посетил ряд индейских городов, располагавшихся на участке его пути, и пришел к выводу, что доминирующем племенем восточного побережья является аис. Касательно тиквеста де Канко отмечал: «Туземцы залива (залив Бискайн – И.К.), а также их соплеменники, города которых расположены вдоль юго-восточного побережья и на южных островах терпят нужду и находятся в политическом упадке».
Причины данного упадка в развитии племени стандартны – эпидемии и пренебрежительное отношение испанцев к природным ресурсам, от которых зависело благосостояние племени и как следствие того запустение большей части племенной территории.
Сегодня науке мало что известно о причинах стремительной кончины племен Южной Флориды, поэтому трудно определить специфику столь быстрого демографического коллапса в данном регионе. По сути первоначальное европейской присутствие в период ХVI совпало с апогеем гегемонии калуса в Южной Флориде, подъеме аис в конце века и упадка в то же время племени тиквеста. Испанцы, очень быстро по мнению ряда исследователей (Р.Видмер, С.Уолкер, Д.Лаксон и др.) потеряли интерес к Флориде, поскольку не нашли там ни золота, ни серебра, ни каких-либо других полезных ископаемых, за счет эксплуатации которых они могли бы продолжить развивать колонию. Поэтому процесс падения численность аборигенного населения постоянно подвергавшегося лишениям при таком отношении испанцев к ресурсам полуострова, был закономерен.
Чтобы выжить индейцам тиквеста пришлось отчасти переориентировать свою ресурсозависимую экономику, в точности от сбора и потребления морепродуктов перейти к торговле ими в обмен на получение европейских товаров. Возможно, это и не повлекло за собой значительных социальных последствий повлиявших на разрушение внутренней структуры их общества, но однозначно отразилось на восприятии индейцами ценностей европейской цивилизации. Тиквеста занимаясь торговым обменом, не преследовали целей извлечения из этой деятельности прибыли, как то предполагал сам предмет торговли, а лишь пытались посредством обмена нормализовать пошатнувшейся традиционный уклад своей экономики, чтобы хоть как-то замедлить рост негативных демографических тенденций.
Упадок племенных политических институтов, снижение численности населения, и как следствие опустение городов, сказалось на образе жизни тиквеста в целом. Они стали более мобильными не только за счет ведения торговли, что совсем было не сложно для устоявшихся охотников и собирателей, но и за счет ведения таких новых для них форм деятельности как каперство (пиратство). Тиквеста стали в определенной степени занозой в теле испанских властей. Они промышляли захватом заложников, которых потом освобождали за выкуп, грабили испанские суда и продавали захваченные грузы англичанам.
Тиквеста в отличие от аис и калуса, как отмечалось выше, сохраняли относительную лояльность к испанским властям и испанцы ценили это. Но главным раздражителем для испанцев в конце ХVI века было то, что тиквеста принимали в свое общество бежавших с плантаций африканских рабов, положив тем самым начало многолетней традиции бытовавшей среди флоридских индейцев.
По данным исследований проведенным Муни в 1928 году численность этнических тиквеста в районе юго-восточного побережья Флориды на конец ХVI века составляла от 5 до 10 % от общего числа племени основную массу которого составляли чернокожие рабы адаптированные в социуме тиквеста.
С 1704 года отмечается интенсивное проникновение в страну тиквеста британцев и союзных им крикских племен. Англичане знали, что для защиты Южной Флориды у Испании не хватало там гарнизонов, поэтому их экспансия проходила практически беспрепятственно. Ущерб от набегов криков в Южной Флориде оказался огромным. Более того, в страну тиквеста, спасаясь от нашествия криков и ямаси, с севера и северо-запада хлынули потоки беженцев – представители апалачи, тимукуа и других коренных аборигенных племен, которые также оказали существенное влияние на негативные демографические процессы, происходившие в племени тиквеста.
Начиная с 1704 года колониальные власти Флориды стали проводить политику переселения коренных аборигенных народов полуострова на Кубу. Одними из критериев этой политики было требование обязательной принадлежности индейцев к католической конфессии. Если индеец исповедовал католическую веру, то у него появлялся шанс эмигрировать на Кубу. Первая группа католиков тиквеста во главе с кациком Кайо-де-Guesos (Ки-Уэст), эмигрировала в 1704 году. Большинство индейцев из этой группы вскоре умерли по причине непереносимости климата.
Вторая группа тиквеста численностью 280 человек прибыла в Гавану в 1710 году. 200 человек из этой группы также вскоре умерли, а оставшиеся в живых возвратились обратно в период 1716 – 1718 годы и поселились на островах Флорида-Кис, где тогда еще проживало большинство этнических тиквеста.
В 1732 году на Кубу снова бежала партия тиквеста проживавшая на островах Флорида-Кис.
Поскольку на островах Флорида-Кис (эту местность испанцы называли Кайос – И.К.), проживала основная масса тиквеста не подвергшихся христианизации, губернатор Кубы направил туда в 1743 году миссионеров с целью религиозного обучения этих индейцев. Испанская колониальная администрация полагала, что дешевле посылать к индейцам островов миссионеров, чем вывозить их оттуда на Кубу. Более того испанцы рассчитывали еще и использовать индейцев оставшихся на островах Флорида-Кис в качестве сдерживающей английский флот силы. Ведь тиквеста имели репутацию пиратов и неплохо преуспевали на этом поприще. К тому же превосходные навыки этих индейцев по извлечению с морского дна грузов с затонувших в результате кораблекрушений судов были по-прежнему востребованы испанцами, поэтому губернатор и направил туда двух иезуитских миссионеров с эскортом солдат для «моральной» так сказать поддержки индейцев.
Тиквеста или индейцы «ключей» (keys) как их называли потом англичане, по прибытию к ним миссионеров отцов Монако и Аланьи разрешили им основать на островах миссию, поскольку монахи прибыли с подарками. Однако в политическом плане кацик индейцев не признавал факта господства над своими подданными испанской Короны и настаивал на том, чтобы испанцы регулярно платили ему дань, за то, что он разрешил им построить на его территории миссию, церковь и привести сюда поселенцев. Кацик потребовал обеспечивать его людей едой, одеждой и ромом, причем работать на испанцев отказывался.
Условия индейцев миссионеры приняли. Они полагали, что новое поселение на островах даст толчок в развитии южного региона и сделает его менее зависимым от центра колонии, то есть форта Сент-Огэстин. Новая миссия был обнесена частоколом и оснащена гарнизоном численностью 25 солдат.
О первых результатах функционирования миссии и об условиях заявленных индейцами, в Гавану отправился доложить отец Аланья. Губернатор не был доволен результатами договоренностей с индейцами «ключей» и приказал отозвать отца Монако и гарнизон обратно. После того как они покинули острова основанная иезуитами миссия была сожжена в ходе набегов индейцев ючизас или ючи (те же крики или скорее на то время это уже была некая племенная группа семинолов – И.К.).
Одно из последних письменных сообщений об индейцах тиквеста относиться именно к 1743 году, и исходит от отца Монако, который указывал: «Они страдают от постоянных нападений ючизас – большого племени, которое пришло с севера».
Из ограниченных источников того времени можно предположить, что племя тиквеста в конце первого периода испанского правления Флоридой обескровили убийства, порабощение и болезни.
Согласно условиям Парижского мирного договора 1763 года Испания уступала Флориду Великобритании. Тиквеста вместе остальными остатками других племен проживавших на юге и юго-востоке полуострова (джиага, калуса, джобе, аис, матекумбе) и укрывавшихся к тому времени на островах Флорида-Кис, формально были причислены к племени калуса и в составе 80 выживших семей этого племени были эвакуированы испанцами на Кубу.
Во время путешествия вдоль всего восточного побережья Флориды в 1770-х годах Бернард Романс отмечал «множество заброшенных деревень, в которых вместо индейцев, проживали их бесчисленные призраки».