А однажды все изменилось.
Телефон не выдавал заветного "morning", а вечер проходил без желанного "good night". Он не отвечал на личные сообщения, заводя разговор лишь о работе, о новых перспективах и делах, а она - одержимая круглосуточными мыслями - прятала слезы в уголках глаз и молчала...
... Она знала, что так будет. Ещё в тот субботний день, когда он впервые перешёл на "ты", когда - сквозь тысячи километров - держал за руку и говорил, что "все обязательно изменится". И она ворвалась в этот мир безумия, как юная школьница, отдавая всю себя во власть своих чувств и его не эмоций.
Сердце то отчаянно сжималось, то зашкаливало от бушующей тахикардии, а то просто не давало дышать. Она впитывала в себя все его междустрочные/деловые, ежеминутно проверяя списки входящих и смс. И, в очередной раз зачеркивая на полях ежедневника "мои 19.00", наливая бокал вина, снимая высокие каблуки и опускаясь вдоль стены на пол, она позволяла себе заплакать. Заплакать так, как не бывает в кино - навзрыд, с голосом, полным боли, до перекрытия всех вен. Она ревела так, словно хотела умереть. И это ощущение - непередаваемое чувство потери - с каждым биением сердца делало её жёстче, превращая в ту самую -Настоящую - Женщину...
... Спустя годы он встречал её в аэропорту с каким-то безумным букетом и с дикими признаниями в голове. Они тогда сидели в каком-то кафе, он обещал показать город, познакомить с друзьями/окрестностями/семьёй, рассказывая, что все эти дни/месяцы/годы отчаянно хотел быть с ней, но расстояние убивало... И она - пережившая всю его не любовь - лишь окинув взглядом, бросила что-то вроде "Расстояние делает людей ближе" и ушла.
Стук каблуков гулко отдавался в стенах аэропорта, а он, разрывая себя изнутри на миллиарды осколков, мог лишь с грустью провожать не просто мечту, а самую большую любовь.