Воин брел по пустынной деревне, соженной практически до тла. То тут, то там были видны обугленные трупы людей. Его родная деревня... Здесь жили его родители, родители его родителей и родители их родителей. Весь его род жил здесь. И в жены себе он взял девушку из этой деревни... А сейчас... Вон он их дом!.. Нет. От него уже ничего не осталось. Лишь обугленные головешки.
Он прошел по главной улице, надеясь увидеть хоть кого-нибудь живого. Хоть кто-нибудь! Люди! Никого... Он один... Совершенно один в этой деревне, когда-то бывшей его домом. Что делать? Куда податься? Единственное, что он умеет - убивать. Это получается у него как ни у кого лучше. Наёмник? Опуститься до уровня простого дикого зверя ради куска хлеба и чарки дешевого вина? Но есть ли у него другой выбор?
Воин снял шлем и остановился. Перед ним было единственное каменное сооружение во всей деревне - Храм Богов. Он постоял немного за забором, думая, а дозволено ли ему входить туда? Он осквернил свою душу убийством... А теперь ещё и его поселение уничтожили. Это он виноват... Это кара за его грехи...
Он развернулся было уйти, но вдруг ему показалось, что его окликнули. Воин повернулся и увидел силуэт женщины, прошедший за дверью и словно бы зовущим его за собой. Поддавшись неизвестному ему позыву войти, он решился. Что ему терять? Нечего... Постигнет гнев богов - так тому и быть. А нет... Это будет худшим наказанием для него из всех возможных.
Войдя в храм, он увидел вырезанные из камня идолы богов. Едиинственным источником света здесь был дверной проем, через который Воин вошел. Из-за такого освещения казалось, будто боги взирают на него с гневом. Мороз прошел по его спине. Кажется, у него было где-то огниво... Найдя его, он зажег факелы, что были воткнуты в держатели для них. Свет пламени постепенно озарил помещение, прогоняя тьму из темных уголков. Подойдя к идолу верховного божества, он сел перед ним на колени и склонил голову.
- Прости меня! Я не достоин носить имени своего рода... - голос его дрожал, а по заросшим густой щетиной исхудалым щекам катились слезы, - Я виноват!.. Но смею просить тебя об одном... Даруй мне достойную спокойную смерть, прямо здесь...
Воин медленно поднял голову и посмотрел в глаза статуи, но та оставалась безмолвна в своем мрачном каменном величии. В сердцах герой ударил по кладке храма, разбивая руки вкровь. Нет... Не может того быть... Даже боги отвернулись...
- Убейте меня!!! - закричал он, подняв голову к небу, - Хватит мучить!!!
Внезапно за стенами храма ударил гром и послышался шелест капель дождя. Но Воину уже было плевать. Что бы не происходило вокруг, сейчас важным для него было одно. Умереть.
- Что, сынок, уже жизнь не мила?.. - в храм вошел старичок, на удивление сухой, хотя при ливне, что разбушевался за пределами храма, это было невозможно.
- Что?! Кто?.. Кто вы? - Воин не ожидал, что кто-то может еще находиться здесь.
- Ты звал меня. Я и пришел. Я - твоя смерть, - произнес старец, проходя глубже в помещение, опираясь на трость.
Воин сначала не поверил и даже позволил себе улыбку. Как так? Смерть приходит за будущим мертвецом лично? Такое бывает только в мифах и преданиях. Но какая-то часть Воина верило в это, в то, что этот старик и есть его смерть. Было в нем что-то, заставлявшее поверить в это. Что именно? Может, колючий, холодный взгляд его бледных глаз? А может, его костлявое тело, настолько худое, что казалось, будто это скелет, туго обтянутый кожей?
- Вы? Тогда почему вы выглядите... Так? - недумение звучало в голосе Воина, - Вы осязаемы, видимы... Что-то здесь не то.
- Ты, видимо, не веришь мне... Что ж, я расскажу тебе, - старец сел поудобнее и поставил возле себя свой посох.
Каждый чловек имеет свою собственную Смерть. И выглядит она, понятное дело, по своему. Если новорожденному суждено умереть, то и Смерть его будет выглядеть младенцем. Если же человек должен умереть от Мора - то Смерть выглядит как заболевший Черной Смертью.
Тебе было суждено умереть глубоким стариком, в окружении семьи. Но, согласившись служить Гримарку, ты изменил свою судьбу. Даже имя твое стало иным. Вспомни. Раньше, в деревне тебя называли Миротворцем, потому, что ты мог разнять любую драку, утихомирить самых буйных. А в армии тебя стали называть Кровожадным. Ты упивался кровью и убийствами, не отрицай этого. Тебе нравилось, когда твой топор разрубал тела твоих врагов. Хотя нет. Они были не твоими. Они были врагами твоего короля. Того, кому ты продал свою душу.
Сейчас же ты сидишь здесь, одинокий. Разговариваешь с собственной смертью. Не странно ли? Тебя волнует один опрос - как твой выбор изменил судьбу всей твоей деревни и семьи. Я отвечу тебе на него. Никак. Ты никак не повлиял на это. Повлиял как раз-таки твой правитель. Его вина в этом, не твоя. И теперь ты просишь меня забрать твою жизнь? Глупец. Да, боги отвернулись от тебя. Да, твоей семьи больше нет. Но я тоже хочу жить.
Странно, да? Смерть - жить? Дело в том, что, как я уже сказал, КАЖДЫЙ человек имеет СВОЮ собственную Смерть. Они связаны. Неразрывно. Разве что, если ты изменяешь свою судьбу, то и я изменяюсь. Меняя свою судьбу, ты меняешь и свою смерть.
Так что же? Ты останешься здесь и умрешь как трус, или же возьмешь себя в руки, схватишься за оружие и пойдешь искупать свой грех?
Старик поднялся и взял свой резной посох. Только теперь стал заметен узор на нем. Искуссная резьба и виде костей и черепов. Вот оно что... Вот та деталь. Этот рисунок был живым. Тела на нем двигались, изображая сцены собственной смерти.
- Нет... Если это поможет мне увидеть мою семью после смерти, я готов мстить, - Воин поднялся и взял в руки оружие, - Спасибо. Думаю, не стоит мне более задерживаться рядом с тобой.
- Конечно не стоит. Иди, - Смерть указал посохом на дверь Храма, и Воин вышел из него, направив свои стопы в неизвестном направлении.
У него было немного золота и серебра, что он получил как жалование. Путь его был неблизок. До столицы пешим ходом несколько недель. На пути его будут деревни и города, в которых он сможет остановиться... Дорога его займет явно не просто несколько недель. Но он справиться. Он сможет. Воин не может позволить себе сдаться.
Струи воды текли по его доспехам, попадали в щели и стекали по его телу, словно ледяные змеи, охлаждая его разгоряченное от разговора тела. Да, этот старик действительно напугал его... А может, он действительно его смерть?.. Что ж, тогда он не может умереть раньше времени!
Смерть же подошел к идолу верховного божества и коснулся его холодного камня.
- За что? За что ты ему послал все это? Он ничем не заслужил такой судьбы, - старик поднял взгляд наверх, глядя прямо в лицо каменному изваянию, - вот поэтому вы и забыли о людях. Никто из вас не пришел к ним. Только я... Лишь я остался здесь. Здесь даже таких, как я больше не осталось... Боги смерти. Кто мы теперь? Мы стали простыми духами. Раньше мы чего-то стоили, а теперь. Вы совсем обленились. Вы не интересуетесь делами смертных, а они плевали на ваши законы. Все же, какие вы лицемеры.
И с этими словами Смерть направился к выходу, на ходу набрасывая капюшон. Он не хотел умирать рядом с этими тварями, что именуют себя богами. Никакой ответственности... Эх... Старик вышел за дверь и встал, смотря вслед Воину.
Воин прошел еще шагов пятьдесят, но тут его тело пронзила острая невыносимая боль. Он посмотрел вниз и увидел, что из его груди, пробив доспех, торчала стрела, по которой стекала его кровь, смешиваясь с дождевой водой. Он рухнул на колени и схватился за торчащую из его тела его смерть. Силы медленно покидали его тело вместе с жизнью, что ничего не стоила. Воин надеялся отомстить, он должен был умереть позже! Но боги... Боги распорядились иначе. И тогда последним, о чем он успел подумать, было:
"Не найти мне покоя, пока я не отомщу... Виновный... Умрет..."
С этими словами, его душа покинула тело, оставшееся лежать на ледянной земле и постепенно остывая, готовясь последовать за телами таких же жертв войны.
Смерть же наблюдал за всем этим, и, когда умер Воин, молча сжал посох с такой силой, что костяшки пальцев побелели, и попросту растворился в воздухе.