Вышел.
Сначала за пределы комнаты.
Теперь – разбиваться улицами.
Отдельной строкой: Это не то, что завещал самому себе. Это не то, за что бы похлопал по плечу Бродский. Это не то.
Напускное, никогда не был авантюристом – обыкновением не промышляю.
Одним фактом – неуместно надетого, к тому же чужого, амплуа – задохнулся,
ворочаясь в связке зажатых карманом ключей.
Колко толком, равно зрачку иголкой.
Реалий случаями.
Поступательным исполнением.
Кривого осколка меж век.
Сквозь сеточку ткани – в крапинку дисплей.
А все о том, а все оттого,
что изрешеченный сам.
Обратный отчет.
В таком случае, неплохо бы позаботиться об именитости и качестве обуви. О крепости табака и плотности фильтра.
В таком случае, неплохо бы возвести двухуровневое измерение в культ. В таком случае, неплохо бы создать табачно-башмачную империю.
Если, конечно, можешь себе позволить не экономить на том, чем отмеряны часы.
Чтобы никогда не нуждаться в огне и предмете.
Чтобы в любое время мог отравлять себя.
Чтобы подавился.
Карты руководят игроками.
Покемон выбирает тебя.
Заболевание определяет носителя.
Отдельной строкой: Поджигай, чтобы затушить. Туши, чтобы продолжить. Растаптывать себя в каждом тлеющем окурке.
В таком случае – все до задницы.
На фоне определенной закономерности, сформировалась следующая теория: Буратино – ничто иное, как точка возврата Папы Карло. В эпизоды, где оказался скотиной. Клеймо, в буквальном смысле, не позволяющее забыть о «бревне в собственном глазу». Такой себе причинно-следственный зарубок на стене, столе, руке – что всегда будет перед глазами.
Хочешь - не хочешь – стружкой в глазу.
Модернизируешь – металлической.
Хочешь - не хочешь – с тем выражением глаз, коим наградил.
Хочешь - не хочешь – ты помрешь, а его будут помнить.
Произведение славит творца.
Дело рук – воздает именем.
Изобретение пожирает изобретателя.
Вездесущей, вечно актуальной, вгнездившейся однозначно внутрь – занозой.
- молебном озвучено.
Сожаление всех ипостасей – сложено. Оборотом людей – отмечено и восславлено. Забудь о пристыженном изгибе бровей, должных поклонах
– вон, пошло твое прощение.
Укутавшись небом, дождись причащения.
Личный телохранитель, чудо дворецкий, отменный элемент дизайна. Животворящий крест «на побегушках» – исполняющий любую прихоть, внемлющий всякий бред и с усердием потакающий плотским страстям, неуклонно отцу в усладу.
Эдакий пластилин для души. Подорожник грехам. Личный сорт проститутки.
Гнилой, обтесанный клопами кусок полена. Что во всем повторяет твой силуэт. Что портрет Грея в зените. Что именуешь сыном.
Независимая пустышка. Дубина согревающая голову. Тень, тождественная манускрипту души.
Отдельной строкой: Как мы все успели заметить, роженица из меня не очень.