К девяти вечера у меня собралась шумная компания, где все знали друг друга много лет. Всё шло своим чередом, но было одно «НО», которое вносило в этот праздник свою «изюминку». Прозвучали куранты, поздравления, тосты и настало время вручения подарков. А подарок был только один. Для бюджета любой из наших семей, в те времена, такую вещь купить было накладно, и при дефиците товаров, почти невозможно. Мы заранее складывались и умудрялись достать то, что необходимо в каждой семье. Это могла быть электроника, бытовая техника и т.д. Но этот подарок нужно было заработать, рассказав удивительную историю, которая произошла в минувшем году.
Представляете, какие эмоции и страсти бушевали за столом?! Каких только эпитетов не получал рассказчик. Порой фантазия зашкаливала и бывала сродни повествованиям барона Мюнхгаузена. Мы хорошо знали друг друга и такого фантазёра быстро выводили на чистую воду. Отрывались по полной программе, не обижались на друзей, играли, забывая о своём возрасте. Хочу рассказать историю, за которую однажды получила главный приз года.
Это произошло в конце июня. Уже много дней стояла жаркая, сухая погода – пекло, как говорят в народе. В одну из ночей разразилась сильная гроза с ливнем. Она бушевала до рассвета. Через день, заядлые грибники, уже несли из леса молоденькие маслята. Рабочая неделя подходила к концу, и мы с сотрудницей решили съездить после рабочей смены в лес. Договорились с одним из дальнобойщиков – шоферов, что около девяти вечера он заберёт нас у домика лесника.
До леса мы добрались на попутке. Сосновый бор раскинулся на буграх среди лесных озёр. Мы пробежали по своим грибным местам, но кроме нескольких засохших на корню маслят, ничего не нашли. Сушняк трещал под ногами и ломался, как спички. Довольные прогулкой по лесу – вышли на трассу. По другую сторону дороги, в низине, стоял домик лесника, к которому примыкала изгородь из жердей с грядой картофеля. Мы расположились около него под берёзкой, сели перекусить. Знакомой приспичило «в кустики»… Бор просматривался насквозь, а густой, тёмный ельник, примыкавший к изгороди пугал дремучестью. Я осталась ждать Валю на опушке, так звали мою знакомую, а она исчезла в непросветной густоте хвои.
Нижние лапы огромных елей, чуть тронутые желтизной, прятались в сочной зелени травы. Я осмотрелась вокруг. В таком лесу только сказки про лешего снимать,да разную нечисть. Непонятно откуда-то взявшееся чувство тревоги вдруг овладело мной. Не зря говорят, что в сосновом бору веселиться, а в еловом удавиться – подумала я. Как вдруг из глубины ельника донёсся протяжный и приглушённый крик Вали: « Та-а-а-ня!» Так зовут, когда боятся разбудить спящего, или увидели что-то такое, отчего голос разом сел. Поднырнув под еловые лапы, я стала продираться на зов, прикрывая лицо корзинками. Та- а-ня-я…, Та-а-а-ня! Иди-и сюда-а! Впереди мелькнула её белая косынка. Поцарапанная, с колючими иголками за воротом и торчащими сухими ветками в волосах, я остановилась, налетев на её спину. И не удержавшись на ногах, упала на кочку. Поднимаясь, и подбирая корзинки, я открыла рот, чтобы спросить что случилось? А она, не обращая на меня внимания крутила головой во все стороны. Взгляд её блуждал то по верхушкам елей, то шарил по земле впереди себя, при этом она, то разводила руки в стороны, то прижимала ладони к груди. Я, молча, испуганно смотрела на неё. Повернув ко мне голову она тихо произнесла: «Не на меня смотри, а туда! Сколько живу, а такого чуда ещё не видела…». Я проследила за её руками и обомлела…
Мы стояли на краю поляны диаметром метров пятнадцать, чётко ограниченной, как по циркулю, вековыми елями. Их мохнатые лапы как будто вросли друг в друга, образуя плотный, без просветов хоровод. Опустив взгляд вниз, от изумления вскрикнула: «Что это?»
Вся поляна этого круга была покрыта, как бархатом, нежно-зелёным мхом, а по нему чьей-то неведомой рукой были зажжены тысячи оранжевых огоньков. - Боже, что это- прошептала я.
- Рыжички – ответила, как выдохнула Валентина. Шагнув вперёд, и нагнувшись, я стала рассматривать это диво. Шляпки рыжичков были не более копеечной монетки, а иные и того меньше. Эх, нет фотоаппарата…
Это шедевр! Расскажи – не поверят. Мы долго смотрели на это чудо природы, стараясь запечатлеть его в памяти.
А далее сработал азарт заядлых грибников. И мы в полном молчании стали заполнять корзинки. Срезать эти крохотюли было невозможно - они пролетали сквозь пальцы и исчезали в сочной зелени мха, и мы, убрав ножи, приноровились выщипывать шляпки. Пальцы окрасились рыжим соком, их стало сводить судорогой, а до подушечек у ногтей было больно дотронуться. Мы потеряли счёт времени и очнулись, когда уже перестали видеть в зелени мха рыжие огоньки. Валя достала фонарик и, осветив циферблат часов, позвала на выход из ельника. Машина за нами должна уже подъехать. Пройдя, метров пять по направлению к трассе, мы наткнулись на жерди изгороди. Обогнув её, вышли на дорогу. Машины не было и мы пошли пешком по направлению к пригороду.
Быстро стало темнеть. Плотно набитые пятилитровые корзинки сначала казались лёгкими, но чем дольше мы шли, тем тяжелее становились. Луна освещала путь, а по обеим сторонам дороги нескончаемой тёмной стеной стоял лес. Мы шли уже около трёх часов, а огоньков пригорода не было видно. В начале пути шутили, пели, а теперь, молча плелись, еле переставляя ноги. В начале первого наконец-то увидели далёкие огни пригорода.
-Надо поднажать, последний рейс автобуса в город в час, пробормотала Валентина. Наше «поднажать» было похоже на эпизод из фильма «Вокзал для двоих», когда главный герой опаздывал на перекличку в зоне.
Автобус подобрал нас на повороте, выезжая из пригородного посёлка, да и то благодаря закрытому шлагбауму железнодорожного переезда.
Друзья, не перебивая меня, слушали эту историю, но по выражению их лиц и усмешкам я понимала, что они не верят в правдоподобность рассказа. Начался «разбор полётов».
- Ну, ты и заливать, Танюша! Какие рыжики в середине июня?!
---И, какая марка машины была у лешего – «Чайка» или «Волга»? Он красивый был? Признайся, мы всё простим! Реплики сыпались одна за другой, прерываемые дружным смехом. А леший – то холостой был?
Я засмеялась и вышла на кухню. Шутки не прекращались перекрываемые взрывами хохота. Прижимая к груди бутылку, я вошла в зал. Тамада, выйдя из –за стола и обращаясь ко мне и гостям , торжественно произнёс: «Приговор всеобщий и отмене не подлежит! Свидетелей нет. Ваш муж только улыбается и разводит руками. Вещественного доказательства нет. Улики в богатой фантазии налицо! И забирая у меня бутылку, продолжил свою речь: « И так, уважаемая компания , давайте наполним наши фужеры этим «Советским шампанским» в честь достойного проигрыша рассказчицы.» Открыв бутылку начал наполнять протянутые к нему фужеры.
Пронзительный визг одной из подруг разом прервал гул веселья. За столом воцарилась тишина, которую нарушало бульканье выливавшегося содержимого бутылки. Все уставились на фужер, который заполнялся выпрыгивающими из зева бутылки крохотными, малахитового цвета рыжичками, которые весело поблёскивали под ярким новогодним освещением.
Все удивлённо уставились на меня. Выражение лица тамады надо было видеть. Удивление, смущение, растерянность отражались на нём попеременно, вдобавок ко всему он потерял своё красноречие и только с недоумением смотрел, то на меня, то на бутылку…
Да, да, уважаемый – это те самые июньские рыжички, ответила я с улыбкой на его немой вопрос. Рыжички в собственном соку, специально сберегла для этого вечера.
Последующие годы, приезжая на свои грибные места, мы неоднократно наведывались в этот ельник, но не находили ни елей растущих хороводом, ни этой поляны. А ведь она была рядом с изгородью. В ельнике царило дремучее запустение, было холодно и сыро, повсюду лежали кучи гниющего валежника, пахло плесенью. Чертовщина какая- то? Поляна с вековыми елями и изумрудным мхом бесследно исчезла…