Два года живу я в новом высотном доме, фасад которого обращен на широкую шумную улицу. Такие же или похожие на него дома выстроились вдоль нее и образовали две длинные цветные шеренги. Улица, как гигантская труба, издает беспрерывный гул, а вечерами сверкает световой рекламой, освещенными витринами, лакированными спинами легковых автомобилей. По тротуарам бегут два беспрерывных людских многоголосых потока. Здесь шумит наша жизнь. Она меня интересует, но иногда надоедает. В этом случае я выхожу во двор.
Там расположены два старинных двухэтажных кирпичных дома с большими окнами и балконами. На крыше видны печные трубы, но они свое отдымили. Дома окружены березами и кустарником. В мини-двориках — беседки, столики и песочницы. В беседках обычно сидят старушки, в песочницах копаются дети.
Я знаю, что мужчины по среднему долголетию отстают от женщин, поэтому стариков на улицах встречаешь редко. Говорят, виной тому войны, опасные профессии и курение. Я по этому поводу имею свою точку зрения. Мужчины после победы над матриархатом стремились во всем захватить первенство, а любое первенство стребует чрезмерного напряжения сил. Вот и получилось, что, захватывая первенство, они незаметно для себя отступили на второе место по долголетию. Это, конечно, не установлено. Это—моя гипотеза. И вообще я люблю строить гипотезы, когда сижу в беседке, которая находится около берез. Сюда прихожу после школы учить историю и читать книжки или просто слушать старушек. Знают они очень много и про старое, и про новое. Особенно интересны у них сведения о жильцах соседних домов. Когда я беру книжку и иду на улицу, мама с упреком спрашивает:
—Опять пошел слушать сплетни?
Я отвечаю:
—Пошел на урок новейшей истории.
Старушки часто судачат о двух стариках.
Коренастого, с большими руками и узловатыми толстыми пальцами, зовут Иван Александрович Турьев. Во дворе он часто гуляет с внуком Андреем, который донимает его разными «почему». Кажется, он никогда не читает наставлений. И если ему что-либо не нравится, говорит резко, не повышая голоса: «Прекратите, в конце концов!», «Как вам не стыдно, в конце концов!» Ребята, да и взрослые называют его не Иваном Александровичем, а только В конце концов. Так и говорят: «В конце концов пошел в магазин».
Другой старик, высокого роста, стройный, с короткой седой стрижкой под бокс—Аркадий Петрович Шаршавин. Он носит шляпу, коричневое демисезонное драповое пальто, ходит медленно, с достоинством и делает, как видно по всем наблюдениям старушек и других жителей домов, все по распорядку. Его за глаза называют Точное время, и некоторые по нему проверяют свои часы. Ошибаются при этом на одну-две минуты, не больше. Точное время любит всех воспитывать. Особенно нас, подростков. Свое вступительное слово он начинает с одной и той же фразы: «В наше время так не поступали, мы думали сначала о пользе для других, а потом уже...» Его почему-то обожают старушки и не любит наш брат подросток. Старушки часто говорят: «Ах, ка¬кой Аркадий Петрович умница, как он сохранился!»
Из разговоров старушек я узнал, что оба они бывшие военные, оба подполковники, оба получают одина¬ковые пенсии. Они даже родились и жили в одной деревне, расположенной в пятидесяти километрах от на¬шего города. В юности, говорят, пахали одну и ту землю, но частенько дрались. Их взяли в армию и направили служить в одну и ту же часть. Тот, которого называют В конце концов, действительно, в конце концов что-то натворил, его наказали и сослали на девятнадцать лет на север строить большой город и добывать уголь в шахтах. Другого — Точное время — отправили туда же, только с другой целью: охранять земляка. Там они окончательно возненавидели друг друга. Когда Турьев Иван Александрович отбыл срок наказания, выяснилось, что он вовсе не виноват. Его полностью реабилитировали, определили пенсию. Он приехал в наш город и получил квартиру.
Через три года вышел на пенсию Аркадий Петрович Шаршавин и тоже вернулся в наш город. Ему дали квартиру в том же самом доме, где поселился Турьев, только в другом подъезде. Неизвестно, при каких обстоятельствах произошла первая встреча двух старых знакомых, но соседка по подъезду все-таки слышала часть разговора Турьева со своей женой и считает, что безнадежное восклицание Ивана Александровича «В конце концов и могилы у нас с этим холуем будут рядом»,— относится к Аркадию Петровичу.
Если судить по внешним признакам, старики помирились. Возможно, из-за внука и внучки. Андрюшка, внук Ивана Александровича, подолгу живет у своего деда и дружит с Маринкой, внучкой Аркадия Петровича. Они еще маленькие и не знают истории отношений своих дедов, а деды не посвящают их в свою историю. Маринка кричит:
— Пойдем, дедушка, к Андрюшкиному дедушке, вон они там сидят!— и тянет его за руку. Андрюшка машет ей рукой.
— Иди сбегай одна!—тихо говорит Аркадий Петрович.—Я устал.
Внучатам часто удается сократить расстояние между своими дедами, и тогда те здороваются.
—Здравствуй, Иван!
—Здравствуй, Аркадий!
—Ай, как смешно, почему вы называете друг друга, как дети?—удивленно спрашивает Маринка. Оба деда не отвечают ей.
И все-таки они не помирились. Теплым июльским вечером я сидел в любимой беседке и читал «Последнего из могикан». Подняв голову, заметил идущих на¬встречу друг другу моих знакомых стариков. Встретились они у кустарника, остановились и поздоровались. Слышу голос Аркадия Петровича:
— Давай, Иван, забудем старое. Я выполнял волю. У могилы мы. У тебя сын кандидат наук, дочь директор школы. У меня дочь кандидат наук, сын директор завода. Пенсии мы одинаковые получаем. Внучата у обоих. Живи да радуйся, а ты все букой на меня смотришь. Ничья у нас в жизни вышла.
В конце концов слушал молча, но слово «ничья», как я понял, его взбесило.
—Забыть, говоришь, в конце концов?! Тебе забыть проще! Ты не страдал! Что же ты за меня не замолвил слово, когда тебя об этом спрашивали? Волю выполнял! А если воля дурная? Ничья, говоришь?! Ничья бывает в играх, а не в жизни. В жизни – победы или поражения. Заруби себе на носу, Аркадий Петрович: боролся и победил, в конце концов, Турьев Иван Александрович, а ты – при сем присутствовал!
Старики разошлись молча, неторопливо, тяжело. Мне почему-то стало жаль их. И еще захотелось, чтоб Андрюшка и Маринка по-прежнему дружили несмотря на ссору своих дедов.