Юрка позвонил вечером в пятницу. - Я на выходные запланировал съемку на озере. Нужен гребец на байдарку. Успеешь собраться? - К утру, то есть... вот жук... кто-то обломал его... впрочем, озеро от этого хуже не стало. И сам поснимаю...
- Что у тебя за байдарка? - поинтересовался я. - Двухместная, "Колибри". - С рюкзаками войдем? - Сильно не набивай, в ноги бросишь. А ночевать где будем? - На острове Веры. - Значит еще и палатка и плюс костровое... - Фигня, все поместится. Юрка, как всегда, был оптимистичен. - Подъезжать куда? - К девяти на вокзале, у пригородных.
- Станция... Стоянка - одна минута. Не забывайте свои. - динамик поперхнулся на полуслове, двери электрички зашипели и мы выскочили на перрон. Бабки с семечками равнодушными взглядами проводили наши навьюченные спины. Деревня казалась безлюдной. Мычала где-то впротяжку корова, орал сипло петух... на улице никого не было. Спустились к пляжу.
Погода, вопреки прогнозу, портилась на глазах. Небо хмурилось, ветер усиливался. Пришлось достать и натянуть свитер под штормовку. Каменистый пляж был пуст в обе стороны, других дураков, кроме нас не было, но над озером белыми носовыми платками виднелось с полдесятка парусов - местный яхт-клуб устраивал какой-то заплыв. Тонкий деревянный шпангоут в нескольких местах был, видимо, сломан и "починен" синей изолентой. Юрка, правда, уверял, что там склеено эпоксидкой и опасаться нечего. Осадка суденышка показалась мне непривычно низкой. Ну, да ладно - по озеру... Аккуратно распихали груз. Усаживаться пришлось уже под первыми каплями дождя. Прикрывая камеру, я сделал пару снимков столкнутой на воду байдарки. Юрка сидел впереди и придерживал веслом.
Отчалили. С воды снимать было нечего и бессмысленно - противный мелкий дождь обещал быть надолго. Я затянул фартук и взял курс на остров. Ветер бил в скулу и продвигались мы небыстро. Волнение все усиливалось. Вскоре волны начали перекатываться через верх, прямо под грудью, нагло обдавая лицо брызгами. Я забеспокоился, не подтекает ли фартук. Идти пришлось галсами, ставя байдарку носом к волне, давлением ветра сильно сносило к берегу, продвигались совсем медленно.
Юрка что-то нудно ныл про пропавший съемочный день, но грести не пытался. Впрочем, и к лучшему - байдарка требует синхронной работы веслами. Я посильнее натянул капюшон штормовки и пожалел, что не взял теплую шапочку - погода выглядела совсем не летней: небо сильно потемнело, холодный северный ветер гнал на нас темные с белыми барашками волны, качка все усиливалась, начинался шторм. Я торопился войти хотя бы в тень острова: с подветренной стороны и волна будет меньше и идти будет проще. Ремешок камеры бесполезно резал шею - стоило тащить тяжеленный "Зенит" ради пары кадров стоящей на мелкой воде байдарки? Десять метров под килем и ледяная ключевая вода - даже в сезон, солнцем прогревалась едва ли верхняя пара метров, заставляли быть сосредоточенным. Шутки кончились.
Вспомнил, как нырял прошлым летом за раками: лежать у поверхности было тепло и приятно. Чуть шевеля ластами, я медленно продвигался над светлым песчаным дном, высматривая коричневую спинку добычи. Нырок. Стоит только погрузиться чуть ниже полутора метров, кожу обжигает холод. Иногда, это просто линза - проскочив ее вновь оказываешься в более теплой придонной воде. На таких участках, обычно, на дне растут водоросли, в них резвятся мальки. Но чаще от самого дна чувствуются тугие холодные струи подводных ключей, задерживаться здесь не стоит. Вынырнув, резко выдыхаю в трубку и фонтан холодной воды с глубины падает мне на спину, обжигаемую горячим июльским солнцем... Мда, солнце не помешало бы. Хотя бы для съемки. Но сейчас уже пора высматривать место для причаливания: мне нужны мелкая галька, небольшая глубина, где можно безопасно выпрыгнуть из байдарки в воду и, желательно, крупная коряга на берегу, на которую можно будет быстро накинуть веревку.
Остров, как назло, скалится крупными камнями. Отбегая, волны обнажают темную гранитную стенку, страшную как кривые почерневшие зубы, набегая стараются кинуть наше суденышко на острые береговые камни. Юрка что-то верещит о хрупком шпангоуте. Я вспоминаю, что у нас нет даже ткани и клея для ремонта обшивки. Любая дыра будет приговором.
Место, наконец, находится - пришлось обогнуть с востока чуть ли не пол-острова, прежде чем нашлась пригодная для швартовки бухточка. С облегчением высаживаемся на берег. По крайней мере, на сегодня неприятности кончились. Прячем байдарку в кустах. Можно заняться ужином и ночлегом.
Ночью, на свет костра к нам подходят гости-яхтсмены. Оказывается, после гонки они расположились на другой стороне острова. Не видя лодки, спрашивают - как мы сюда попали? Киваем на байдарку в кустах. Отходят, смотрят. Возвращаются потрясенные: - Ребята, да вы самоубийцы. Мы не спорим.
К утру сильно лучше не стало. Погода хоть и прояснилась, и снимать можно, но ни ветер, ни волнение не утихли. Я умылся с камней и занялся завтраком. На запахи выполз, наконец, из палатки Юрка. Повел носом: - Что там у нас? - А то, не знаешь? - Что взял, то и будешь есть. Рисовая каша с тушенкой. После еды разбредаемся по берегу. Я снимаю коряги. Подходит Юрка, отнимает у меня камеру: - Воду надо снимать не так. Он почти ложится на живот. Я следую его советам. Снимает он, действительно, мастерски, успешно участвует в международных выставках и не раз давал полезные советы и по проявке, и по печати, и по выбору объектива.
Облазив берег, я отправляюсь вглубь острова. Не доходя пещеры - по преданию, в ней жила монахиня-отшельница, давшая острову название, останавливаюсь на небольшой опушке. Пещера меня не сильно интересовала, я не знал еще тогда, что лет через двадцать здесь откроют стоянку неандертальцев и устроят археологический заповедник. Посреди опушки стоит довольно крепкий пень, усыпанный опятами. Я усаживаюсь на землю - опята оказываются почти на уровне глаз, боковой свет слегка подсвечивает их изнутри. Делаю несколько снимков. Юрка находит меня и здесь. И опять высмеивает. - Пни надо снимать сверху. Он зависает над грибницей. На самом деле, пень сверху я, конечно, снял. Первым кадром. Но показалось скучно. И я еще долго елозил вокруг пня на заднице, выбирая точку съемки. Именно, ради этой внутренней подсветки. Но спорить не стал.
Наши ночные гости давно уплыли. Пора и нам собираться. Волнение не утихает, но выбора нет - завтра на работу. Пакую камеру и укладываю в байдарку. На себе - минимум вещей. Не дай бог, выбираться придется вплавь. Юрка тоже мрачно помалкивает. Синоптики, конечно, сволочи, но мы и сами знаем, как за полчаса может перемениться погода на озере. Не взять ни спас.средств, ни чего-либо для ремонта, ни даже спиртного - для растирки и внутрь, было с нашей стороны дилетантством и глупостью. Решаем идти по большой дуге как можно ближе к берегу: время в запасе еще есть, а выплыть с середины озера не удалось бы и более подготовленным людям. К счастью, большую часть времени ветер будет для нас попутным. Застегиваемся плотнее. Отчаливаем.
В сущности, на берегу я бы не посчитал погоду плохой: дождя нет, солнце... подумаешь, ветер. Но, на воде это оказалось очень критично. Во-первых, идти все равно пришлось галсами, только в этот раз приводя байдарку к волне кормой, а не носом. Во-вторых, волна, накрывающая иногда с головой с кормы, оказалась еще неприятнее, чем встречная - ту, хотя бы, видно было заранее. Зато, я успокоился насчет фартуков - они, действительно, не протекали. Это критически важно, пропускай они хоть немного воды, мы бы давно уже были на дне.
Мне казалось, что обратная дорога должна быть короче: и ветер в спину, и, просто психологически. Но время тянулось бесконечно медленно, возможно, из-за той широкой дуги, по которой мы шли, возможно потому, что на второй день мы лучше стали понимать всю крайнюю степень нашей неподготовленности к предпринятой авантюре.
На мелководье волна резко усиливалась, обнажаемые при отливе камни выглядели устрашающе, при малейшей оплошности байдарку немедленно разворачивало боком к волне и, если бы нас опрокинуло, на этом бы все и кончилось. Юрка как-то греб, в меру своего понимания, больше всего страшась, кажется, удара о камень, переживая за хрупкий реечный скелет своего сокровища. Меня же волновало только одно - держаться кормой к волне. Только кормой. Не вставать боком под ветер. Если даже и притрет носом к камням - ничего страшного, оттолкнемся. Главное, беречь борта. Любой разрыв смертелен. Как и опрокидывание. Кормой к волне!
Я предпочел бы, чтобы Юрка вовсе бросил весло, мне он только мешал своими попытками увернуться от камней, криком, истерикой... но, на убеждения не было времени. Я готов был убить его, просто некогда - мы вышли уже почти в самый конец дуги, ветер гнал нас на камни, в неровностях дна крутились водовороты отходящей воды и закручивали байдарку. Я внезапно обнаруживал себя то сидящим лицом к цели, то задом к ней, и старался только, чтобы не боком. А придурок Юрка орал в это время истошно: - Миша, камень! И то греб не туда, то отталкивал байдарку от камня веслом, неизбежно разворачивая ее боком к волне. Я не чувствовал уже своих рук, судорожно сжимавших весло, и единственной мыслью было - не подставлять бок волне.
Стало ясно, что все почти мои силы уходят на противодействие Юрке, и если не переломить ситуацию, мы не дойдем. Я стал отходить на глубину, прикидывая одновременно, с ужасом, расстояние до берега: доплыву - не доплыву. По счастью, дно здесь понижалось достаточно резко, и отойдя метров на двадцать по прямой, я оказался за границей той страшной прибойной волны, которая угрожала разбить нашу лодку.
В конце концов, мы благополучно дошли до того же места, с которого стартовали вчера. Юрка, кажется, так и не понял, какой опасности подвергал нас обоих. Но я слишком устал для эмоций.
Прятать в рюкзак камеру не стал - тонуть уже не придется. Назад решили ждать автобуса - он заходил в деревню, остановка чуть ли не на пляже. Тащиться вверх на станцию сил уже не было. Пока ждали, успел отойти немного, появился вновь интерес к окружающему. И когда подошел автобус - маленький, чистенький, беленький - сделал несколько кадров. Люблю снимать технику, без людей. Юрка, расставив руки крестом, выпал почти в заднюю дверь. Надпись по борту автобуса смотрелась рядом как этикетка к его небритой роже. Я поднял камеру еще раз. Забавно.
Много отснял? - спросил он меня уже в городе, на вокзале. - Две пленки всего. Сам знаешь, погоды не было. - Ладно, давай проявлю со своими. Как председатель заводского фотоклуба, Юрка, разумеется, пользовался некоторыми преференциями. В частности, и пленка и реактивы были для него бесплатны.
На неделе, отдавая мне пленки, он заметил: - Я там отрезал у тебя несколько кадров. Не понимая о чем речь, я поднял на него глаза. - Ну, тебе они все равно не нужны: грибы, и там где я - в дверях автобуса. Он зажмурился на мгновение. - Выставочный кадр!