Аттракцион
У каждого мужика в голове свои тараканы, у советских мужчин их было особенно много. Идейные коммунисты были помешаны на поисках «врагов народа» и Вера Чуйченко пострадала от их активности.
- Отца арестовали! - плачущая мать вызвала её на переговорный пункт и сообщила страшную новость.
- За что? - только и спросила дочь.
- Говорят, что в войну его завербовали американцы…
- Чушь! - отрезала Вера. - Он пламенный большевик! Настоящий коммунист.
- Кому сейчас нужны пламенные? - вздохнула мать и разговор прервался.
Чуйченко не зразу оценила все негативные последствия для себя. Она по-прежнему училась в институте и однажды после занятий с настойчивым ухажёром Черепахиным пошла в парк аттракционов. Погода была очень мерзкая, сентябрь месяц, 13 градусов, дождь моросит.
- Народу нет совсем, - поёжилась теплолюбивая Чуйченко.
Это обстоятельство не остановило любительниц острых ощущений. Начать они решили с карусели, где сиденья висят на цепях.
- Прокатимся с ветерком… - заверил староста его группы.
Купили билет в кассе, подошли к карусели, отдали билет контролёру, сели на сидения, пристегнулись и стали ждать старта. Из-за плохой погоды на карусели, да и во всём парке, они оказались единственными клиентами.
- Людей совсем нет, - огляделась Вера.
- Тем лучше! - томно выдохнул Черепахин.
Контролёр был немного навеселе, но и это не смутило смелых клиентов. Он нажал кнопку пуск, да и пошёл в свою будку. Карусель закрутилась. Первые пять минут всё было просто классно. Через десять минут у парня созрело приятное удивление:
- Халява!
Через двадцать минут Чуйченко сделала неприятное открытие:
- Нас забыли!
К тому же начался проливной холодный дождь. Вера была обута в модную летнюю обувь, ноги замёрзли. Туфли на танкетке промокли.
- Женщины всего мира предпочитают носить подобную обувь! - знала следящая за модой девушка.
Популярной моделью были туфли с открытыми носком и пяткой, на высоком каблуке, имеющие платформу под носочной частью. В СССР такой обуви практически не было, носить её могли лишь избранные. Платформа выстругивалась кустарным способом из дерева, а затем на неё набивались хлястики или союзки из ткани или обрезков кожи.
- Получалось не очень, - кривилась красавица Чуйченко, - но хоть такое подобие модной обуви.
Сразу начались паника и визги. Черепахин промок и окоченел, но молчал. Через некоторое время, у любительницы экстрима появились: головокружение, тошнота, рвота, вплоть до временной потери сознания. Визжать и звать на помощь она больше не могла.
- А подлый техник-контролёр спит в своей тёплой будке и ни сном, ни духом! - Черепахин попытался подать ему сигнал, но бесполезно.
Так прошло четыре часа, дождь не перестал, а только усилился. Они дошли до такого состояния, что им было уже на всё наплевать, полная апатия истощенной души на фоне переохлаждения организма.
- Лучше бы скорее умереть, - плакала поникшая Вера.
Наконец, вышел из конуры виновник происшествия, посмотрел на
карусель, увидел двух клиентов, ничуть не удивившись, просто вырубил
электропитание и ушёл дальше спать.
- Можно сойти… - девушка даже не сразу заметила, что карусель остановилась.
Черепахи дёрнул её за руку и сполз с сидения. Попытка встать на ноги окончилась полным провалом, и они с жутким грохотом упали на дощатый скользкий пол. На шум выглянул контролёр и мстительно сказал:
- Не хрен кататься на аттракционах в рабочее время...
Разговаривать они не могли, а поэтому опершись друг о друга потихоньку побрели зигзагами в общежитие, благо, было недалеко. Видеть воздыхателя девушка больше не могла.
- Теперь только от одного вида Черепахина у меня тошнота начинается, - призналась подругам Чуйченко.
- Ты случайно не беременная? - спросила разбитная соседка Катя Орлова.
- Ты что? - крайне возмутилась Вера. - А бы точно запомнила…
- Не скажи! - усмехнулась Орлова. - Есть такие мужики: анекдот расскажет, вместе с тобой похихикает, песенку споёт, шоколадку сунет, и вроде ничего ему больше не надо. А опомнишься, когда он уже в тебе...
Ни о каких романтических встречах с Черепахиным больше не могло быть и речи. Он конечно обиделся на внезапную холодность девушки, на которую явно имел виды.
- Странная какая-то, - недоумевал староста группы, - ни себе, ни людям!
К счастью, вскоре появился новый повод для сплетен. Их институт находился в пригородном лесу и, спрямляя путь, или просто для единения с природой, студенты и преподаватели ходили лесными тропинками.
- У нас завёлся эксгибиционист! - по институту пополз нехороший слух.
- А кто это такой? - не поняла Вера.
- Мужик, который выскакивает из кустов, - объяснила знающая подруга Катя, - распахивает свой плащ и получает кусочек удовольствия, демонстрируя член оцепеневшей от ужаса девушке.
Что ни день, то институтские женщины отпаивали валерьянкой очередную жертву маньяка.
- Зачем он это делает? - удивлялась Чуйченко.
- Все мужики озабоченны размером своего члена! - хихикая заверила Орлова. - Природа. Против неё не попрёшь. Так вот, если этот таракан в голове вырастает до больших размеров, то он уже становится заботой психиатров, которые придумывают ему разные мудреные названия. Одно из таких названий эксгибиционизм - неодолимая страсть демонстрировать член окружающим.
- Какая гадость! - брезгливо скривилась Вера.
- Только у этих «эксгиков» в голове другая разновидность таракана - уверенность в том, что его член такой большой, что его надо немедленно показать всем женщинам.
Институтские мужчины устраивали на мерзавца облаву, с целью сделать ему обрезание, но тот, видать, успешно пересиживал опасность в кустах и всё продолжалось по-новому.
- Этот подлец, что удумал, - судачили скромные студентки, - надевает длинный плащ, из-под которого видны только брюки, но на самом деле это не брюки, а отдельные штанины на резинках. А под плащом голым-голо…
Тёплым октябрьским днём Чуйченко и Катя шли через лес, живо обсуждая бурную личную жизнь Орловой.
- Отношение Серёги ко мне можно назвать трогательным! - тараторила она. - Как только он меня увидит, так и начинает трогать за разные места...
- Тебя же Николай Павлович позвал замуж… - осторожно напомнила подруга.
- Сомневаюсь я, однако, - ответила легкомысленная Катя, - сначала Ляпидус не вызывал у меня подозрений как мужчина. Сомнения закрались позже, когда он стал просить выйти за него замуж, даже не попытавшись затащить меня в постель.
Обсуждение было настолько интересным, что Вера и думать забыла о злосчастном извращенце. Внезапно он выскочил на тропинку и, распахнув плащ, повелительно потребовал:
- Смотри!
Чуйченко сначала просто не поняла, о чём речь. Она была очень близорукой, но очки, не носила принципиально, так как ей казалось, что очки её сильно старят.
- Куда? - так и не сообразив, кто перед ней, она, сощурившись, стала рассматривать то, что ей предлагали посмотреть.
При этом даже пригнулась, чтобы лучше видеть. Этого маньяк перенести не смог. Его великолепное достоинство оказывается так мало, что его плохо видно. Тараканище «величия», сжавшись, убежал в глубину сознания. Зато вылез и зашуршал лапками обычный, мужской тараканчик «сомнения».
- Ой! - ожила Орлова.
Пока девушка пыталась рассмотреть детали маньяка, у него сжималось всё: член, рост, и выражение тупого превосходства на лице. Он поспешно запахнул широкий плащ и исчез в кустах. Будто его и не было. Больше его в окрестностях института не встречали.
- Может быть, вылечился от полученного шока! - предположила Катя, но на всякий случай вышла замуж за Николая Павловича.
Вера не смогла насладится заслуженным успехом. В институте стало известно об осуждении её отца, как «врага народа». Срочно созвали общее комсомольское собрание курса с целью осудить комсомолку Чуйченко.
- Она недостойна находится в рядах коммунистического союза молодёжи! - особенно усердствовал Черепахин. - Да к тому же приносит несчастья!
Веру исключили из ВЛКСМ и института. Домой она тоже вернуться не могла, мать была под следствием, квартира арестована. Пришлось ей ехать жить на Кавказ, куда её пригласил боевой товарищ отца, доктор Газзаев.
- Поживёшь пока у меня, - уговаривал он по телефону, - пока не оправдают отца.
- А его отпустят? - с недоверием спросила Вера.
- Он же настоящий коммунист и офицер! - вскрикнул горячий горец, осетин по национальности. - Обязательно разберутся и отпустят!
Его недавно перевели работать в районную больницу в Назрани.
- Только работать я где буду? - согласилась она.
- Я тебя устрою к себе медсестрой, - пообещал щедрый осетин.
Чуйченко поехала в Ингушетию, там после 1944 году, в связи с депортацией чеченцев и ингушей, ощущалась острая нехватка кадров. Накануне село Назрань вошло в состав Северо-Осетинской АССР и было переименовано в Коста-Хетагурово, в честь осетинского поэта Коста Хетагурова.
- Будешь жить в моём доме, - встретил её Газзаев, - подружишься с моими тремя дочерями!
При местной больнице жил пёс - старая кавказская овчарка по кличке Бельчик. Ему было немало лет и, как у всех пожилых, болели суставы. Он любил днём греться на солнышке, а ночевать уходил в приёмный покой, где стояла кушетка, на которой лежать гораздо лучше, чем на холодном полу.
- Помогите! - однажды ночью какой-то местной молодухе пришёл срок рожать.
Поднятые по тревоге мамки доставили роженицу до больницы и запустили первой в приёмный покой. Бедная молодуха, которая была сосредоточена исключительно на болевых ощущениях, не подозревая подвоха шагнула в полумрак узенького коридорчика и оказалось нос к носу с Бельчиком, из-за шума, вставшего на кушетке на четыре лапы. Как истинный джентльмен пёс решил поздороваться:
- Гав!
Раздался жуткий визг, который дружно подхватили мамки и няньки, и через пять минут на свет появился здоровый малыш. Бельчик, пользуясь суматохой, сразу прошмыгнул мимо ног и исчез в темноте ночи.
- Извините, - суетилась в приёмном покое, - я не предупредила о собаке!
На следующий день Газзаев, придя на ежеутреннюю планерку увидел в кабинете главврача настоящего джигита - в папахе, черкеске с газырями и древней фузеей с инкрустированным прикладом. Джигит кратко информировал присутствующих о цели визита:
- Доктор, я твою собаку убивать буду!
Жалея непутевого пса, осетин предпринял хитрый дипломатический маневр. Он зашёл в палату к роженицам и как бы между делом в процессе разговора осведомился у соседок несчастной молодухи:
- Ты сколько рожала?
- О-о, доктор, четыре часа! Это был кошмар!
- Ну а ты?
- Шесть часов! Ужас, ужас, ужас!
- Ну вот видишь, - уговаривал отец молодуху, - а ты всего за пять минут отделалась. Пса благодарить надо, а не убивать.
Через пару дней, очевидно после разговора с молодухой, представитель семьи объявил другой вердикт:
- Доктор, мы не будем убивать твою собаку!
Очевидно данная новость была сорочьей почтой доставлена во все края, ибо на следующий день возле больницы объявился сильно отощавший, но весьма довольный Бельчик. Чуйченко тоже не пострадала.
продолжение http://www.proza.ru/2017/04/23/41