Прожектор зорок - лагерный глазок
Взглянул, как за архивной решкой
На полке «дел» про колосок
Иное дело били в спешке
Чуждое дело было в осень
Ту самую, что всех страшней
Статья несправедливая пять восемь
Чего же в жизни веселей?
С чего бы вдруг его лупили?!
Дела давно минувших лет
Да просто всё! За дело били…
За шансы вытянуть билет
Билет на жизнь… пусть за свободу,
Что та статья давала тем,
кто трусом был – глядел, как в воду,
Что в первый бой убьют совсем!
А так, глядишь, и обойдётся,
За шпионаж на три страны
Уляжется и утрясётся
Как будто б не было войны
А может перемогут немцы?!
Я выйду, мне то хоть бы хны
Так думалось врагу народа
Замыслившего эту канитель
Спасла статья его – урода
В других попала пуль метель…
Э2рd
Э2рd Вашгерд
Юридическое предательство
Фантазия на процессуально историческую тему
Фашист наседал. Было страшно. И страшно было всем. Люди уже гибли тысячами. Десятками тысяч. У детей стали не детские глаза. Исчезла наивная синь, - прорезалась воронёная сталь. Без слёз. Война их высушила. В Толмачево немцы пригнали автокран, невиданный ещё под Брянском доселе. Надо было гансам грузить свой упавший Мессершмидт. И у немцев бывают отказы техники, хотя они умудряются и в бутылку нагадить, как в пословице русской говорится.
Над деревней навис страх и ужас: Вешать будут!!! За самолёт свой мстить. Каратели в промасленных комбинезонах деловито попрыгали из грузовика. Автокран зловеще растопырился на краю деревни. Схоронились от беды в овраге, как всегда… А, где же ещё?! Овраги, балки, промоины и прочие убежища всю дорогу людей русских укрывали от врагов. Тем более на западном вражеском направлении…
Перец не стал дожидаться автокрана. Он, повинуясь своим природным инстинктам, рванул к Златоглавой в первых рядах «золотых голов». С кассой. Как знал подорвал. Смешался. У военкоматов стояли очереди добровольцев. По улицам бродили неулыбчивые патрули. Страна вздыбленным, как у пса перед серой стаей, похолодевшим загривком уже чувствовала смертельную опасность. На подступах к Москве копали. Он уходил налегке.
Немцы организованно наседали. Как машина…
- Как, вы ещё здесь?! – Спрашивал удивлённо пехотный немецкий командир у отставших по недоразумению русских. – По нашему плану вы давно должны быть в Гадюкино!!!
И у них получалось воевать. У фашистов. Не всегда, конечно, но во многом. Европа легла под фрицев почти без боя. Русь-матушка ощетинилась. Не давалась. Погранцов Лаврентьевских, Героев, почти всех перебили. Не смогли ребята, разумеется, удержать врага с тяжёлым вооружением своими пукалками кавалерийскими, но снискали себе они славу вечную. Пока отважные бились, на Восток уходили хитросплетённые. Зачем им баб и ребятишек чужих защищать?
Из вещей у перчика был только грязный, потрёпанный сидор, в котором распознать кассу колхоза-миллионера было решительно невозможно. Борик не стал сдавать новым властям материальные ценности по описи, он ушёл по старой смоленской дороге за черту оседлости. Но система, она и в Африке система. Что бы не загреметь на фронт нужно было что-то изобретать. И он изобрёл...
В изворотливости ему не откажешь потому, что бабы ему давали только за деньги. Будучи главным бухгалтером он умел-таки жить на триста рублей получая всего сотню так, что его никто и не спрашивал откуда берутся остальные деньги. НКВД было не для него. У чекистов сотрудники были, не в пример, вежливее. И он, припрятав денежки у подружки, заявился в комитет госбезопасности с повинной:
- Не могу я больше терпеть эту муку… Я… яп-п-понский шпион! – Заявил он сходу ошарашенному комитетчику.
Он был в самых-самых первых рядах расчётливых «иностранных шпионов», отчётливо рассчитывающих выжить в непонятках начала великой войны. Кто победит ещё неизвестно, амнистия будет по-любому, а на переднем крае обороны шансов уж точно нет.
Про своё яп-п-понское задание он пояснил в Белокаменной уклончиво-сбивчиво: что-то вроде подкопа от Бомбея до Лондона с целью дискредитации идеи Северного морского пути, СП-1 и лично Вани Папанина. Процессуальные нормы обязывали тогда выдать «шпионам» «по десятке» на душу населения и не морочить себе голову. По голове своей предприимчивой он, конечно, получил, но без фанатизма, - немец рвался к Столице. Железные дороги в те лихие времена были напрочь забиты эвакуированными заводами и фабриками, здоровыми и ранеными воинами, семьями тружеников тыла, но для негодяя- бухгалтера место в теплушке нашлось. Для кого война… Также нашлось ему место на последней барже, уходящей на Север, подальше от войны…
Ссучился Боба, естественно, ещё на этапе. Стучать ведь завсегда ловчее, чем перестукиваться. Сотрудничество с администрацией также принесло ему свои плоды, - по специальности. Социализм, как сказал Ленин, есть учёт и контроль, даже за колючкой. А ловкость приписок при подделке документов любой властью ценится высоко. Опять же посылки от подруги выручали сильно. Присылала она из отбившейся от врага Первопрестольной своёму перчику редкие продукты, деньги и остродефицитный лагерный одеколон в треугольных флаконах. В те годы он был не запрещён ещё режимом. Он же, как бухгалтер, знал с кем делиться, сидел ровно, за шпионаж.
Не всем З/К на зоне было всё равно. «Смерш» был свой, лагерный, доморощенный. Из прошедших дым и крым фронтовиков, понимающих сущность «шпионажа» в пользу вражеского Гондураса. Проложили буха… Для справедливости! За лагерный бандитизм!
Докатился бухгалтер. Двадцать пять, пять и пять «по рогам» ему. За чужие дела добавили. И доказать ничего он не смог при своих связях. Жаль расстрел после войны отменили… Опять перчик от смерти ушёл, ловкач. Так и прошла бы война для труса изворотливого… Кабы не кинофильм. И не про войну вовсе, про кинокомедию. «Волга-Волга» называется…
Привезли фильм сразу после смерти Вождя, перед самой амнистией. В тяжёлое лето 1953 года. Кинотеатр не был ещё достроен, но фильмы для начальства можно было крутить с грехом пополам. Тем более, что весть о новой картине распространилась по лагерям мгновенно.
Киномеханик был вольняшкой, но лагерные законы знал не понаслышке. В Норильске с людьми расправлялись легко, без сожаления. Способов убийства было множество: от направления в рудоспуск на шахте или в шаровую мельницу на фабрике, до простого финского ножа в сердце. Поэтому, когда у него полночью в кинобудке появились двое парламентёров от криминального сообщества, он отнёсся к их визиту со всёй серьёзностью. Просьба визитёров была самой незатейливой:
- Через два часа покажешь… Народ соберётся… Чтобы до утра, до граждан начальничков, успеть…
И действительно, народ собрался. Причём набилось в кинозал на Сталинском проспекте столько людей, сколько он ни до ни после этого нашумевшего показа не вмещал. Урки буквально висели на строительных лесах гроздьями. Каким образом воры договорились с вохрой на сеанс история умалчивает, следует только удивляться «строгости» режима в сталинских лагерях.
В волшебных клубах табачного дыма с трудом пробивался бравый капитан, воспевающий все мели… А, в самый кульминационный момент фильма, когда на знакомой отмели за борт парохода попадал весь народ… с лесов посыпались доски и перекладины, вперемешку с зеками и строительным мусором. Мусоров в зале, слава Богу, не было. Были переломы, синяки и шишки и единственная жертва, - крученный бухгалтер – трус. К утру сидельцами всё было приведено в полный порядок: бухгалтера в спешке сунули в рудоспуск рудника 7/9. Никто не задался даже простым вопросом: Чего делать бухгалтеру ночью в откаточном штреке? Так закончилась его пустая жизнь, - ни Богу свечка, ни чёрту кочерга…
09 апреля 2017 г. Город Норильск.
15 часов 30 минут. -15оС Солнечно, тихо.