Моей бабушке довелось
Молодой пережить войну.
Слишком многое не сбылось.
Как и выжила? Не пойму.
В оккупации быть – не мёд,
Рабство это скорей и смерть.
И каких только нет работ
Для девчат в девятнадцать лет!
Говорила, гоняли их
С утра раннего допоздна
Лес валить и таскать, рубить.
Надрывалась, и не одна.
Говорила, как голодал
Здесь, под финнами, русский люд.
Говорила, как умирал
От банальнейших он простуд.
Говорила, что лучше нет,
Чем в печурке горшочек щей.
Говорила, обмен давал
Избавление от вещей.
Ничего вслух сказать нельзя.
Контролируют каждый шаг.
Что родные и что друзья?
Ни о ком не узнать. Никак.
В оккупации тяжело.
Но и после хлебнуть пришлось.
Ох, да сколько ж их полегло!
Слишком многое не сбылось.
Не войдет, улыбаясь, брат.
И родителей тоже нет.
Их никак не вернуть. Уже
Прошлой жизни истаял след.
А еще пришлось пережить
Идеалов наивных крах.
Осознать, что страна теперь
В обмороженных женских руках.
Сильных духом войны крепят.
Только крепкость эта – как крест
За погибших в бою ребят,
За несбывшихся их невест.