Меня никто не остановил. По дорожкам прогуливались немногочисленные парочки, не занятые на процедурах. Чтобы минимизировать всякие контакты и сократить путь, я, не ломая голову, свернул с плиточной дорожки и потопал прямо через газон, перескакивая небольшие альпийские горки, валуны и подстриженные шарики самшита. Мельком я подумал, что если тётке вздумается сейчас, не дай бог, в своём кабинете подойти к окну, то сверху я окажусь у неё, как на ладони, перед её командорским взором и потом мне по-чёрному врежут за порчу драгоценных газонов и пренебрежение к ландшафтному дизайну. На ходу я воровато, по-школярски, взглянул вверх, сощурившись – луч солнца, вырвавшийся из-за облаков, ударил мне в лицо. Я зажмурился.
Перед глазами, как всегда бывает в такие моменты, вспыхнуло ослепительное пятно. Потом пятно стало жёлтым, потом чёрным, и я побыстрее открыл глаза, чтобы не врезаться лбом в ствол какой-нибудь пальмы.
Однако, пальм передо мной никаких не было, а под ногами у меня лежал снег. Тонкий слой сухого, на вид нехолодного снега. Сквозь него проглядывали листья и трава, и пальм не было, но заросли вокруг были чаще и плотнее. Мешок лежал у моих ног на снегу. Я с усилием переступил – сзади за руки меня крепко держали, и куртки на мне уже не было. Я дёрнулся – и рубашка разом с треском распахнулась на груди. Я ещё раз мучительно дёрнулся, оглянулся – никого. Я нервно повернулся назад. Я оказался уже вообще без рубашки, но руки у меня стали свободны. Я пошевелил ими. Раздетый по пояс, холода я почти не чувствовал - только приятную прохладу.
Серо-зелёная тёмная фигура маячила впереди, на границе чащи. Каким-то шестым чувством я ощущал, что за чащей – обрыв, и фигура в плаще стоит над обрывом. Конуры её слегка плыли. Рута… это же она привела меня сюда через лес, через серый мох… Я испугался, что она исчезнет, растает…
- Рута!
Мне показалось, что я крикнул громко, но голос прозвучал вяло и тупо, как во сне.
Я поднял мешок. Это был вещевой мешок.
- Ментоскопирование чем отличается от ментоскопии? – отчётливо спросил кто-то.
Я резко оглянулся. Никого. Пусто. Но голос прозвучал рядом, живой и человеческий, свежий женский голос, я даже отличал оттенки интонаций, заинтересованные, но слегка иронические.
- Рута!
Я крикнул громко, почти отчаянно, и на этот раз сам осознал, что крик мой слышен. Фигура не шевельнулась. Я поднял мешок, рывком раскрыл. Я мог и не раскрывать, я и так знал, что там одежда. Не моя одежда. И что-то ещё. И оружие. Я чувствовал его твёрдость сквозь мягкую набивку внутренности мешка.
Я вздёрнул мешок на плечо и почти побежал к фигуре над обрывом, боясь, что она исчезнет.
- Рута!
Она не исчезла. Я подошёл ближе, уже издалека видя, что это не плащ с капюшоном…
То есть, это как раз был плащ.
Солдатский плащ-палатка…
- Рута!
Я протянул руку, коснулся плеча под плащ-палаткой, капюшон начал медленно поворачиваться в мою сторону, голова у меня резко закружилась, и я больше не успел ничего увидеть и ничего больше осознать – просто повалился на землю, мягко и медленно, пытаясь уцепиться за сучки и просто за воздух.
...Влажный лист захолодил мне лицо. Я открыл глаза. Камень невдалеке. Аккуратный круглый кустик самшита. Разлатые ветки казацкого можжевельника со светлой окаёмкой по краям.
«Ментоскопирование…» - пробормотал я зачем-то, медленно поднимая лицо с земли.
Всё было на своих местах. Всё было обычно и привычно. Слева – главный корпус, справа – второй, немного вдалеке – третий, куда я и направлял свои стопы. Солнце спряталось за лёгкие тучи, воздух был звонкий и свежий. Я медленно поднялся на ноги. Я даже не испачкался. Я даже не ушибся. Я хорошенько оглянулся - всё было прежним.
Вон там она стояла. И не было никакого корпуса, обрыв там был. Ментоскопирование…
Какая-то Рута… Кто это – Рута?... Я вздохнул, вышел с газона и без всяких экспериментов уже теперь по дорожке, дисциплинированно, подошёл к корпусу. Взялся за ручку задней двери. Опасливо взялся. Вот здесь она стояла в своей накидке.
Дверь подалась, я вошёл в темноватый короткий коридор, из него начинался другой – более длинный и светлый. Всё как всегда. Я посмотрел под ноги. Никакого мха и никакого снега – обычный привычный серый линолеум. Где-то звякнуло, откуда-то послышались голоса, обрывки музыки. Всё, как обычно.
Я вздохнул. Пить надо меньше, сказал я себе сердито. Вот и всё ментоскопирование.
Уже окончательно успокоенный, я открыл свою дверь, вошёл, кинул куртку на вешалку, кинулся сам на кровать, закрыл глаза, открыл глаза.
Узкое окно с голубыми занавесками, старая кровать с металлическими спинками, на которые так удобно закидывать ноги, рядом на подушке томик Диккенса с печатью библиотеки санатория, стандартный письменный стол, белый больничный телефон на нём, белые больничные табуретки вокруг стола и один-единственный мягкий стул, который я всегда уступал дамам.
Какое-то время я сидел без движения, размышляя, что лучше - выкурить сигарету или просто ляпнуться на койку и почитать в тишине Диккенса. За сигаретами нужно было подниматься. Зажигалки у меня, кстати, теперь не было, значит, надо было ещё и лезть на антресоли за спичками. Книжка лежала рядом. Я выбрал наименее энергозатратное. Рухнул на кровать и раскрыл книжку, заложенную старой квитанцией.
------------------------
продолжение - http://www.proza.ru/2017/04/19/1443