Но, попристальнее в него вглядевшись, Ашенбах с ужасом понял: юноша-то был поддельный. О его старости явно свидетельствовали морщины вокруг рта и глаз и тощая жилистая шея. Матовая розовость щек оказалась гримом, русые волосы под соломенной шляпой с пестрой ленточкой - париком, желтые, ровные зубы, которые он скалил в улыбке, - дешевым изделием дантиста. Лихо закрученные усики и эспаньолка были подчернены. И руки его с перстнями-печатками на обоих указательных пальцах тоже были руками старика. Ашенбах, содрогаясь, смотрел на него и на то, как он ведет себя в компании приятелей. Неужто они не знают, не видят, что он старик, что не по праву оделся в их щегольское пестрое платье, не по праву строит из себя такого, как они?
Но поистине омерзительно было смотреть на то, в какое состояние привело фатоватого старика незаконное панибратство с молодежью...
Томас Манн "Смерть в Венеции"
Незаконное?Может у бедного дедушки юность не удалась.