Игла Петропавловки

               
     Большую серую тучу, парившую над Финским заливом, сильный порыв западного ветра, легко повернул и понес на изнывавший от жары, вечерний город. Тяжесть напитанной воды, тянула ее к земле. Проплывая над Заячьим островом, туча заслонила солнышко и раздутым брюхом напоролась на штык Петропавловки. Последний солнечный луч полоснул кроваво красным по золоту купола. Послышался слабый треск и в темном чреве тучи мелькнул электрический разряд. Синяя огненная полоса, вырвалась из ее нутра и пересекая Неву, вспыхнула над склонившим голову ангелом Дворцовой площади. Через секунду тысячи бастионных пушечных залпов, шарахнули с неба. Стена воды обрушилась на пыльные мостовые.
Подмокшие горожане, прятались в арках старых домов, толпились под козырьками троллейбусных остановок, жались друг к другу под зонтиками уличных кафе. Фонтаны воды радужными дугами, вылетали из-под колес спешивших машин, заливая узкие тротуары и зазевавшихся прохожих. Возле большого каменного дома, словно брошенная собачонка, жалась к стенке, растрепанная мокрая старушка. По ее морщинистому лицу и складкам плаща стекала грязная вода; пролетевший мимо автомобиль окатил ее из глубокой маслянистой лужи. Сухонькой ладошкой она успела прикрыть сверкнувший лучик, на правой стороне мокрого плаща. Чуть наклонившись, старушка тряхнула седой копной, и весело фыркнула.
- Вот, сукин сын, ты смотри, как умыл, гад, бабку. Мокрехая хоть выжимай. – Погрозила она кулачком вслед укатившей машине.
    Вытерев платком залитые глаза, она потопталась на месте, стряхивая с волос мутные капли воды. Проверила карманы плаща, достала размокший бублик, и улыбкой разглаживая морщины, подняла голову вверх.
- Все. Прошла гроза. Покапает еще немножко и утихнет. Ты смотри, как радуга подковой над колокольней согнулась? Или это у меня глаз слезится?  Не, - радуга самая настоящая. Краса то, какая! –  С умилением сказала небесам бабуля.
 Осторожно переступая асфальтные ручьи, сквозь моросящую пыль она посмотрела в сторону показавшейся крепости. На светофоре перешла дорогу и направилась к стенам Петропавловки. В конце Кронверкского моста, остановилась и стала приводить себя в порядок. Куски разбухшего бублика, не зная куда деть, стала спешно жевать. Причесала растрепанные волосы, закрепив их сзади деревянным гребешком. Перевязала на тонкой шее влажный платочек, достала из сумочки лоскуток и протерла старомодные ботинки.
   Через пятьсот шагов путь ей преградил шлагбаум.  В небольшой будке с грязными потеками на стекле, листая затрепанный журнал, скучал охранник. Остановившись, старушка уперлась грудью в полосатое препятствие и стала пристально вглядываться в арочный проем стены, во внутренний двор крепости.
Из стекляшки вышел парень в черной униформе и подошел к странной посетительнице.
- Здравствуйте. Вы приглашены на вечернее мероприятие? - Вежливо поинтересовался он, - Так рано еще, пока никого нет. К восьми, гости съезжаться начнут.
 Приподняв темные очки, охранник пристальней осмотрел старуху.
 - Что-то, не похожа она на гостью. Сегодня банкиры с администрацией гуляют, а эта мокрая курица, скорей всего чужая. - Подумал бдительный страж.
Прикуривая сигарету, уже более развязано спросил:
- Ты, бабуль чего пришла? Может, заблудилась случайно? Тогда давай объясню, как до метро дойти.
Старушка выпрямилась в струнку, приподняла острый подбородок и не замечая служивого, продолжала смотреть внутрь двора. 
- Бабаня! Але-ооо! - Щелкнул пальцами охранник, делая два шага вперед.- Я с кем тут разговариваю?
-  Ты смотри, почти ничего не изменилось,- Никому не обращаясь, тихо промолвила старушка,- Ям только нет, расколотых обгоревших стен и мотков колючей проволоки.
- Может она больная, - Решил парень и почесал затылок - Скоро банкет, начальства понаедет, надо по-быстрому убирать эту чудную с дороги.
- Бабушка, - уже ласковей залебезил охранник,- Проход закрыт.  Возвращайтесь назад по дорожке, потом через тот мостик перейдете,- Указал он дымящей сигаретой, в сторону моста.
- Дальше, немножко левей через скверик, и там совсем  рядышком, будет станция метро.
- Ты соколик –  видать часовой? В оцеплении стоишь, пропуска проверяешь, -  Со знанием дела запросто, спросила старуха.
 –  Типа того - опешил охранник.
- Пропустил бы ты меня сынок, вон к той стеночке, что за красным домиком. Очень надо мне туда попасть.
-  А вы…тут как… кх-кх - поперхнулся дымом парень,- У вас есть пригласительный билет на сегодняшний вечер?
- Приглашение самое то, настоящее, уж пятый год, как каждую ночь Алька, зовет.
Охранник совсем растерялся:- Какая Алька? Куда зовет?
- Сейчас бабушка, подождите минутку, я все узнаю – Пошел в будку парень.
Набирая внутренний номер, связался с начальником охраны.
- Тут бабка одна странная, желает пройти на территорию.
- Какая нахрен бабка, - ты че мне голову морочишь! – Повысил голос начальник.
- Да, черт ее знает. Говорит, звали. Какая-то Алькова, но пригласительного нет. У нее того, на плаще - звездочка красная и медалька болтается. Может блокадница?
-  А-ааа…- Начал понимать начальник.
- Это скорей всего из ветеранской организации. Пригласили, на торжественную часть. Ты проведи ее и на скамеечку посади. Пускай подождет. Скоро ведущий администратор приедет, он разберется. – Дал распоряжение главный страж.
-  А эти как их там, танцоры и артисты приехали? – Сразу же забыл о бабке начальник охраны.
-  Пока нет. Только ресторанные машины, световое шоу и пиротехники, салюты готовят.
  - Ладно, смотри там внимательней, чтоб порядок был. Когда гости первые появятся, позвони мне.
                ***
 Поздним вечером в грязном патрульном уазике затрещала рация:
- «Четвертый», прием. Ты, где сейчас? –  С микрофона переговорного устройства, через шумы помех, словно из другой галактики донесся механический голос дежурного.
- Да, здесь я рядом. На Добролюбова, на вызове. Тут во дворе девятого дома, придурки пьяные, кота в колготки засунули и на дерево с  балкона, типа с парашютом, скинули. Болтается на ветке и орет на весь двор, перепуганное животное. Уже двух пенсионеров в пред инфарктном состоянии скорая, увезла. Как-то снимать надо котяру. – Доложил старший патруля.
-  Так, слушай меня внимательно, бросай свой зоопарк. Пускай с котами и алкашами участковый разбирается. Срочно дуй в Петропавловку. Там ЧП посерьезней. Начальство наше на ушах стоит. – Трещала автомобильная рация.
- Принял. Выезжаю. А, что случилось и куда конкретно прибыть? – Стал уточнять «четвертый».
- Прямо во дворе крепости, напротив собора - здание музея, там внутри под стеклянной крышей атриума, гуляют банкиры и администрация нашего района. Банк новый сегодня открыли, буржуи. Так вот, на их праздник, случайно попала одна сумасшедшая, и натворила дел. Надо срочно разобраться и принять меры.
- Там, что охраны нет? Вышвырнуть дурру не могут?- Удивился милиционер. - Если она больная на голову, мы то, тут причем, пусть психушку вызывают.
- Так, капитан, не рассуждать, а приказ выполнять. Там охраны, не меньше чем в нашем отделе. Подробностей я не знаю, но по информации, та ненормальная, устроила скандал и горящей сигаретой в глаз супруге вице мера ткнула. Так, что давай привози ее в участок, будем оформлять.
                ***
           Недавний выпускник университета МВД, молодой следователь Паша Майер заступил на ночное дежурство. Противное треньканье телефона подняло его с продавленного дивана.
-  Лейтенант, харэ дрыхнуть, давай по-быстрому ко мне в дежурку. Тут клиентку одну интересную привезли. Надо срочно оформить. В семь ноль-ноль, полный доклад, лично начальнику РОВД, – Быстро протараторил в трубку дежурный офицер.
       В углу плохо освещенной камеры, на бетонном полу  вытянув вперед тонкие как палки ноги в расхлебанных ботинках без шнурков, сидела сгорбленная старушка и отрешенным взглядом смотрела на решетку маленького оконца, под потолком. Воротник ее грязного плаща был оторван и висел на нескольких нитках за спиной. Волосы растрепались и седыми космами торчали в разные стороны. На худом морщинистом лице, от виска вниз по щеке, кровоточила царапина.
Увидев необычную задержанную, лейтенант растерянно спросил:
- Это, что за бабка Ежка, и чего мне с ней делать?
- Так, ты следователь или кто?- Повысил голос майор - Мне что, надо объяснять, как протокол составлять? Вот в папке материалы, патрульные привезли, там сто одиннадцатая и двести тринадцатая статьи в чистом виде, почитаешь, поймешь. Забирай ее к себе в кабинет и работай. Через час дело принесешь. Начальство ждать не любит.
 Бегло прочитав объяснительные патрульных милиционеров, следователь удивлено поднял глаза на виновницу преступлений.
- Что за бред? Кто эту чушь писал? – отодвинул он в сторону несколько мятых листов.
 Получалось, что эта бабушка, просто демон какой-то: «Обманным путем проникла на территорию Петропавловской крепости. Спряталась на комендантском кладбище, выпила бутылку водки, и в нетрезвом состоянии сначала  обругала, потом затеяла драку с отдыхавшими дамами. Избила женщин, которые  вышли из ресторанного зала, подышать свежим  воздухом. Одну потерпевшую, со сломанной рукой и  сигаретными ожогами, увезли в больницу».
- Ты, это сынок, запиши в своей бумаге, что тебе надо и отпусти меня с богом.- Приглаживая рукой всклоченные волосы, жалко сказала старушка, присаживаясь на краешек стула.
Лейтенант порылся в тумбочке, вытащил на стол пыльную аптечку. Кроме пустого стакана, куска бинта и упаковки активированного угля в коробочке с красным крестиком ничего не было.
Смочив бинт водой из чайника, подал старушке:
- Вот, возьмите пожалуйста, вытрите кровь на щеке.
Осмотрев еще раз материалы, достал из папки паспорт в засаленной обложке, какие-то справки с печатями и несколько ж/д и автобусных билетов.
- Давайте знакомиться, – Выдавил из себя следователь, раскрывая первую страницу паспорта.
- Николаева Анастасия Петровна, 1926 года рождения, город Ленинград.-  Рассматривая затертую фотографию, вслух прочитал Павел. 
- Стоп, не понял - Удивленно поднял бровь лейтенант – Паспорт старый, времен Советского Союза. Давно такой страны нет.
Полистав ветхие странички документа, следователь остановился на прописке: Казахская ССР, Павлодарская область, поселок Ленинский.
- Давайте, кое в чем разберемся, Анастасия Петровна.- Сделал строгое лицо Павел. Скажите, а есть другой документ, удостоверяющий вашу личность? Где вы прописаны и где проживаете в настоящее время?
Старушка вяло потерла впалую щеку бинтом и не поняв вопроса неуверенно повторила:
- Отпустил бы ты меня…
Покашляв в кулак, она посмотрела на портрет прищуренного президента, перевела взгляд на генерала в очках и чем-то своем задумалась. Потом глубоко вдохнула и тихонько заскулила. Заплакала, как маленькая девочка: от обид и несправедливости, от непонимания и грубости, от страха и безнадеги. Качала головой, что-то неразборчиво бормотала и вытирала лившиеся слезы, запачканным кровью бинтом.
Паша совсем растерялся. Не зная, что делать в таких случаях, он подошел к рыдающей бабушке и  молча по-детски, протянул ей половинку шоколадной плитки, оставшуюся после вечернего перекуса.
Старушка, не переставая плакать, взяла шоколадку и мокрыми от слез губами стала обсасывать сладость.
Минут через десять она  успокоилась, попила водички, и беседа возобновилась.
- Ох ты боже мой, как развезло, то меня. Ты не смотри так, сынок, я не сумасшедшая. Тридцать годков ни одна слезинка с моих очей не капнула. Видать накопилось всего нехорошего за время то долгое. Вот и прорвало мою душевную плотину. Наверное, в последний раз, жизнь свою непутевую оплакиваю.
- Ты, давай спрашивай, чего тебе надо. Все расскажу, мне скрывать нечего. – Спокойно сказала Анастасия Петровна и посмотрела лейтенанту в глаза.
- Для начала объясните:  Откуда вы появились? Где проживаете? Есть ли родные и близкие? Потом поговорим, о случившемся инциденте в Петропавловской крепости, – Приготовился записывать следователь.
- Зовут меня Николаева Настасья, по батюшке Петровна.- Представилась старушка, чуть качнув головой. - Родилась, я в Ленинграде, на Васильевском острове. Дом наш, выходил углом к Смоленскому кладбищу. Родитель мой, был скульптором, преподавал в художественном училище. Мама умерла, когда мне было пять лет. Помню только ее улыбку и глаза цвета небесной лазури.
Паша наморщил лоб, сделал серьезный вид и хотел прервать столь подробный и не имеющий к делу рассказ старушки, но не  понимая зачем,  убрал в стол бумаги, надел на ручку колпачок и приготовился слушать.
 Открывала, Анастасия Петровна свою душу следователю, словно священнику на последней исповеди. Много чего услышал молодой лейтенант, из ее путаного повествования.
«…В августе сорок первого года, отец Анастасии ушел в ополчение, строить укрепления для обороны Ленинграда. В начале блокады на Пулковских высотах его убило бомбой. Пожилая медсестра, жившая по соседству, пристроила сиротку Настю, в госпиталь, санитаркой. Вместе с подругой Алефтиной, по-простому Алькой, они ухаживали за ранеными, работали в прачечной, мыли полы и помогали на кухне.
До войны, девочки учились в одном классе, вместе занимались в спортивной школе ОСОАВИАХИМА, в секции альпинизма. Несколько раз выезжали в горные летние лагеря, имели первые разряды ГТО.
    В сентябре замкнув клещи блокады, фашисты стали ежедневно обстреливать город. Высоко блестящие, купола соборов и шпили колоколен были отличным ориентиром для немецких дальнобойных орудий. Комитетом обороны Ленинграда, был срочно создан отряд альпинистов для маскировки высотных городских зданий. Все профессиональные альпинисты воевали на разных фронтах. Собирали команду из тех, кто остался в городе. Так Настя и Алька в ноябре сорок первого, попали вновь сформированное подразделение.
 В морозы и ледяные дожди, худенькие голодные девочки обвязанные веревками, болтались на ветру, затемняя золотое свечение куполов. Днем и ночью замазывали серой краской  маковки церквей и сшивали чехлы для крестов. Прятали в мешки скульптуры, стоящие на крышах высотных зданий».

         - Самая сложная работа была в крепости, по маскировке Петропавловского собора. Большой купол мы закутали в брезент, а шпиль решили красить.
- Знаешь, на сколько метров поднимается в небо, золотая игла колокольни?- Ткнула старушка пальцем в потолок.
К своему стыду, Паша даже примерно не представлял какая высота строения. Понимал, что не мало, так как видно было шпиль издалека.
- Может чайку, горячего? –  Робко спросил Павел.
- Давай сынок, согреюсь немножко.
Старушка придвинулась ближе к столу и взяла двумя ладошками большую чашку. Вытянула трубочкой обветренные губы, осторожно подула и немножко отхлебнула.
- Не пожалел сахарку, милок. Спасибо. Так вот,- Продолжила она.
- Старший нашей группы, похожий на тебя молодой лейтенант Коля, фамилию забыла, по винтовой лестнице поднялся на сотню метров до слухового окна и сбросил вниз веревки, для подъема ведер с краской. Потом по скобам, еще метров двадцать, он пролез к самому верху. Просверлил несколько дырок для крюков и закрепил основные троса для работы. Две веревочные лестницы свесил вниз к слуховому окну.
 Работали мы на высоте попарно, по четыре, пять часов. Дождь и мороз сковывал одежду, немели от напряжения руки, коркой льда покрывалось лицо. Сжимали зубами страховочную веревку, только так и удерживались от раскачки, чтобы ветер не отрывал наши тощие тела от шпиля. Постоянные бомбардировки города часто останавливали начатое дело. На спуски и подъемы уходило много времени. Забыв о страхе, мы не прекращали трудиться, когда Ленинград сотрясало от взрывов авиационных бомб.
В последний день, старший  принял решение: для надежности, еще одним слоем  мешковины обшить наконечник иглы. Оставив меня с Алькой завершать работу, команда уехала на другой объект. Погода в тот день была безветренная, светило солнышко, дело у нас пошло спорно. Сделав последнюю обвязку, Алька начала спускаться вниз. Я случайно попала ногой в петлю и задержалась, распутывая узел.
 Черной стрелой, пролетел над нами немецкий самолет. Сделав полукруг над Заячьим островом, он развернулся и ради забавы полоснул очередью по увиденным целям. Несколько пуль просвистели над нашими головами, оставив ряд дырок на обшивке шпиля.
- Режь веревку и быстро в окно – Закричала мне подруга.
Я, запаниковала, выронила нож, дернулась в сторону, соскользнула с лестницы и повисла на страховке вниз головой.
Фашист, махнув крылом продолжая игру, пошел еще на один заход. Алька, спасая  меня, отстегнула свою страховку и подтягивая веревку, ловила мою зацепленную ногу. Кое- как поймав, резанула петлю и начала запихивать меня в слуховое окно. Гул приближающегося самолета перебил оглушительный пулеметный треск. Находясь уже внутри шпиля, я протянула руку в окно, помочь подруге. Как в замедленной съемке  увидела, самое страшное в своей жизни: Пуля, попав Альке в спину, на вылете разорвала ей грудь. Взмахнув руками как крыльями, она словно подбитая птица на мгновение замерла в небе и качнувшись полетела вниз. 
Анастасия Павловна замолчала. Ее сухие руки, сложенные на коленях, мелко дрожали. Следователь встал со своего места и подошел к окну открыть форточку. На улице было светло, а за Невой в утренней  молочной дымке, матово блестел шпиль Петропавловки.
- Хоронила подругу я ночью.
 Комендант приказал разбитое тело вынести на обочину дороги и ждать специальную машину собиравшую трупы, для братских могил. Не послушалась, я военного. В глубине двора за разрушенным длинным домом, недалеко от храма, зияла глубокая воронка от недавней немецкой бомбы. Зашила я в мешок любимую подругу, и  под крепостной стеной предала земле Альку. На неприметный холмик могилы положила небольшой кусок гранита. Под камнем спрятала ее значок ГТО и заколку для волос. Утром все рассказала командиру и отдала  Алькины документы, а к вечеру сама свалилась в горячке.
 Следователь стоял возле окна, и пытался посчитать, сколько же лет было девочкам в то страшное время. Дата рождения двадцать шестого года  увиденная в паспорте, ни как не вычиталась из сорока одного. 
- Что же было, дальше?- Спросил изумленный Павел,  с трудом решив простое уравнение.
- Провалялась я до весны в госпитале, истощав до скелета обтянутого прозрачной, кожей. Как выжила, не могу понять. Видать подруга жизнью своей пожертвовала и на том свете сильно за меня просила. Другого объяснения нет. Снилась она мне часто: красивая и веселая. Во сне, все мне повторяла: «Будешь счастливой, Настена».
После поправки, в отряд меня не взяли. Забраковали. Кружилась голова, и терялось сознание от пятиметровой высоты. Видать, что-то нарушилось в моем организме. Осталась в госпитале, санитаркой. После прорыва блокады, отправили меня доходягу в тыл…
   На столе, зазвенел телефон. Павел вздрогнул и взял трубку.
- Ну, что там у тебя, все в порядке? Колется старуха? – Хохотнул в трубку дежурный.
- Да-да, все хорошо. Работаю. Надо еще немного времени. – Спокойно ответил следователь.
- Ладно. Давай там заканчивай, по быстрому. – Короткими гудками прервался телефонный разговор.
Анастасия Петровна потянулась к кружке и глотнула остывшего чая.
-Так-так. Что же теперь делать? -  Непонятно кому, сказал Паша и стал, вышагивать по узкому кабинету от окна к двери.
-   Где же вы живете, как попали в крепость и что там случилось?
- Знаешь сынок, сильно виновата я перед Алькой. Не оправдала я ее надежд. Прошла моя негодная жизнь, как зыбь по болоту, без особых радостей.- Задумчиво ответила старушка.
- Доскажу я тебе свою историю, немного осталось. Может поймешь, меня дурру старую.
- После войны, занесла меня нелегкая в Западную Сибирь. Там вышла замуж, работала на стройке химического комбината. Мужа в пятьдесят шестом посадили за убийство. По-пьяни приревновал меня и зарезал приятеля. Сгинул в лагерях. Завербовалась я в Казахстан. Жила с одним инвалидом безногим. Бог детей не дал, видать застудилась в блокаду, и отмерло внутри меня все материнское.
-  Вскоре осталась одна. Да разве всю жизнь расскажешь.- Вздохнула старуха. 
- Много чего было. Долгие годы работала в поселковой больнице медсестрой. После развала Союза, хотела вернуться в Россию. Но не хватило ни денег, ни ума, ни сил. Помыкалась в Барнауле целое лето, пыталась оформить гражданство. Но паспорта российского не дали. Много нас таких  тогда в километровых очередях стояло.  Из комнаты при больнице, где жила - выгнали. Так и вернулась я ни с чем, в Павлодар. С казахской справкой последнее время и живу. Твои милиционеры сумку забрали. Там в бумагах глянь, она в пакетике, с фотографией и печатью.
- Да-да, я видел – Рассеяно ответил следователь.
- А последнее время совсем худо стало. Каждую ночь подруга погибшая являться стала.  Все просила прийти к ней и поговорить. Несколько лет собиралась я в Ленинград, теперь уже Петербург. Все же решилась. Подкопила деньжат, купила билет до Москвы и поехала.  Вот вчера ночью и сюда добралась. После стольких лет, увидела свой родной город. Целый день бродила возле Смоленского кладбища. Искала  дом, где родилась. Та разве теперь найдешь, так все изменилось. Поставила  упокойные свечки в церкви и пошла в крепость навестить Альку.
- Получается, что вы являетесь гражданкой Казахстана и проживаете по прописке в Павлодарской области. А здесь, ни родных, ни близких у вас нет? – Присел за стол лейтенант.
- Да какие уж там родные. Одна я, на всем белом свете. Вот с самой близкой только и поговорила.
- Так, что же случилось в Петропавловке? Судя по рапортам, вы там драку затеяли?
- Ну, чего уж там. Затеяла. – Посмотрела в пустую кружку, Анастасия Петровна.
- А можно подробней? – Опять встал из-за стола следователь.
- Да, какие там подробности. Пропустил меня солдатик, провел и на скамеечку возле дверей усадил. Велел ждать, кого я так и не поняла. Осмотрелась я по сторонам и защемило сердце мое так, что аж дыхание сбилось. Глянула на верхушку колокольни и пошла искать по памяти то место где подруга покоилась. Там на лужайке, прямо под стеночкой, цветочек один беленький пробился. Почувствовала душой - то место. Присела я на землю, так до самой темноты с Аленькой и проговорила. Была у меня с собой и водочка. Выпила я горькой, и землю рядом окропила.
 Кажись и задремала чуток на травке. Потом, как громыхнет над головой пушка. И тучи темные лучами прожекторов  порезало. Испугалась я сначала, гляжу в небо и глазам своим не верю – салют настоящий. Приподнялась и говорю Альке: «Смотри подруга, видать в твою честь…» 
Подошла поближе. Возле оградки комендантского кладбища, тетки расфуфыренные стояли, курили и ржали как лошади. Остановилась я недалеко от их компании и стала любоваться огнями в небе. К тем женщинам подбежал, мужчина в белом костюме с бутылкой и бокалами, выкрикивая поздравления, начал разливать дамам шампанское. Ну, те пьют, веселятся. Потом начали визжать и стаканы бить об крест надгробный каменный. Орали: «На счастье». Ту да же, и пустая бутылка полетела, а за ней окурки искрами обсыпали могилу.
 Не выдержала я, сказала, им пару ласковых. Сучками бесстыжими обозвала. Одна такая с начесом рыжим на голове подошла ко мне и прямо в лицо зашипела:
 - Ты как сюда пролезла бомжиха вонючая, вон отсюда, а то охрану позову, вмиг на своей помойке окажешься. Ты, смотри и медальку нацепила, чтоб подавали больше, алкашке.
И потянулась ногтями красными к награде моей. Ну, я сумкой по руке ей и врезала. Сигарета между пальцами у нее дымилась, вылетела сигарета и в копне на голове у нее застряла. Завопила та, мотая головой, а на меня  ее свита кинулась. Я, сумкой махнула, кому-то по морде заехала. Потом людей набежало, меня схватили, руки заломили и в каморку заперли. Вскоре милиционеры приехали, сюда привезли. Сумку, шнурки и медаль за оборону Ленинграда отобрали. Вот и вся история. – Закончила свой рассказ Анастасия Петровна.
 Пожевала губами и смущенно добавила:
- Ты, сынок, похлопочи, пусть медаль отдадут. Меня в сорок третьем наградили, перед отправкой тыл. Последняя память   осталось, зачем она вам.
Следователь, смотря в пол, только и сказал виновато:
- Да-да. Конечно.
Постоял немного, поднял глаза и по-другому посмотрел на старушку. Улыбнулся, потер ладоши и подошел к телефону. Поднял трубку и стал быстро накручивать диск.
- Ало, мама. Доброе утро. Извини, что разбудил. У меня к тебе просьба. Оденься потеплее, и выйди на улицу к парадной. Через полчаса на такси приедет одна милая женщина, Анастасия Петровна. Да-да, моя знакомая. Ты встреть ее, покорми, может там ванну. Ну, сама разберешься.  Я к обеду буду и все объясню. Спасибо, мам. Целую.
 Следователь взглянул на часы и подошел к уставшей старушке, взял ее за руку и серьезно сказал:
- Анастасия Петровна, послушайте меня внимательно. Сейчас приедет машина и отвезет вас ко мне домой. Отдохнете, придете в себя, потом решим, что дальше делать. Только одна просьба, послушайте меня, не удивляйтесь и делайте все то, что я скажу.
 Тяжело дыша, Паша подбежал к дежурке и начал стучать в дверь.
- Товарищ майор! – Громко крикнул Павел.
-  У бабки, сердечный приступ, срочно надо в больницу. Скорая будет нескоро, у них все на выездах.
- Я, такси вызвал. Отвезу сам.- Одним духом выпалил Пашка.
Майор открыл дверь и удивленно уставился на трясущегося следователя:
- Ты, что мелешь? Какая бабка, какое такси?
- Да, ваша бабка из крепости. Глаза закатила и на пол со стула свалилась. Еле дышит. Она сейчас околеет здесь. Мне оно надо? Потом отписываться замучаемся. Давай двери открывай!- Грубо прервал старшего по званию, лейтенант.
- О, блин! Только этого не хватало. Ну, давай вези. Сам потом  перед начальством отчитываться будешь.
Через минуту Пашка вынес на руках тощую старушку, завернутую в серый плащ. На улице усадил в машину, дал таксисту денег и назвал адрес. Сам пошел в сторону ближайшей больницы.
 Больше эту  странную старушку следователь не видел. Вернувшись с больницы, где он улаживал легенду якобы ее пропажи, Паша позвонил маме. С изумлением узнал, что мама простояла на улице больше часа, и гостью так и не дождалась. К вечеру он разыскал таксиста. Тот, уже изрядно заправившись, после тяжелой смены, ничего интересного не прояснил. Сказал, что бабка попросила остановиться, возле Пантелеймоновской церкви. Он ее высадил, предложил подождать, но она отказалась. Сказала: «Спасибо сынок, я уже приехала». Так  как названный адрес был совсем рядом, водитель пожелал бабке удачи и уехал.
 Паша всю ночь искал в том районе, где ее высадил таксист.  Вдоль и поперек обошел весь летний сад, Маросово поле, излазил все окрестности Михайловского замка. Дошел до Дворцовой площади, вернулся в Петропавловку и поговорил с дежурившими охранниками. Потом вызвал такси и объехал все вокзалы. Под утро заглянул на Смоленское кладбище. Старуха исчезла. Уладив  дело с начальством, Павел еще неделю разыскивал пропавшую. Возле музея Артиллерии, на восточном мосту постовые видели похожую старушку, но мало ли старушек в том районе слоняется.
Затертая кожаная сумка, прошитая толстой леской с личными вещами, паспорт Советского Союза, шнурки и медаль «За оборону Ленинграда», не зная зачем, Паша забрал домой.
   Где то через месяц, на очередном дежурстве листая последние сводки, в бумагах он увидел копию протокола.
… « На пляже Петропавловской Крепости в реке, был обнаружен труп. Утопленница: пожилая женщина, без документов, пробыла в воде длительное время. Была одета в серый плащ с оторванным воротником, карманы набиты камнями, обувь отсутствовала, лицо повреждено …»
Следователь отложил в сторону документ, никого не предупреждая, ушел с работы. В ближайшем баре первый раз в жизни напился по бесчувствия. Утром с головной болью и тошнотой, в приемной прокурора он писал рапорт об увольнении.