История Клары

Ма­лыш­ке Кла­ре семь лет. Она бе­жит со шко­лы, об­ли­зывая слад­кие паль­цы в шо­кола­де и бес­печно шле­пая по лу­жам, про­мочив бо­тин­ки. На­пева­ет ве­селень­кую пе­сен­ку об овеч­ке Дол­ли, что они учи­ли се­год­ня на уро­ке му­зыки и вре­мя от вре­мени под­ки­дыва­ет вверх лег­кий пор­тфель, где се­год­ня – толь­ко один учеб­ник.

       Дру­гие ма­мы и па­пы за­бира­ют сво­их де­тей из шко­лы и во­об­ще от них ни на шаг не от­хо­дят, но Кла­ра – осо­бен­ная. Ее ба­буш­ка од­нажды лег­ла спать и с тех пор не вста­ет. В до­ме все ча­ще по­яв­ля­ют­ся стро­гие вра­чи в бе­лых ха­латах и очень пах­нет ле­карс­тва­ми. Ма­ма бо­ит­ся ос­тавлять ба­буш­ку, го­ворит, что ее нель­зя бро­сить ни на ми­нуту, а па­па ра­бота­ет во­дите­лем боль­шой ма­шины и ред­ко бы­ва­ет до­ма. Ма­ма го­ворит, что он на­зыва­ет­ся даль­но­бой­щик. Что­бы ма­ма мог­ла не бро­сать ба­буш­ку и не пе­режи­вать за нее, ум­ни­ца Кла­ра изу­чила до­рогу в один квар­тал из шко­лы до до­ма на­изусть и бе­жит до­мой быс­трее мол­нии, ед­ва проз­ве­нит зво­нок с пос­ледне­го уро­ка. Иног­да, на сэ­коном­ленные за не­делю кар­манные день­ги по­купа­ет ма­ме бу­лоч­ку, или ба­буш­ке – мят­ных кон­фет.

       Ма­лыш­ка Кла­ра сов­сем про­мочи­ла бо­тин­ки и точ­но зна­ет, что ма­ма бу­дет ру­гать. По­качав го­ловой и мыс­ленно ру­гая се­бя, она пе­ребе­га­ет до­рогу, ед­ва за­гора­ет­ся крас­ный свет, и, не за­ходя в ма­газин око­ло до­ма, бе­жит пря­миком в подъ­езд. В кар­ма­не кур­тки ле­жит по­лови­на шо­колад­ки, так лю­бимой ба­буш­кой, Кла­ра не съ­ела ее, что­бы по­радо­вать ба­булю и ра­дос­тно кри­чит пря­мо с по­рога, ски­нув мок­рую обувь:

       - Ба­буля! Я при­нес­ла те­бе шо­колад­ку, хо­чешь?

       Ве­село­го при­ветс­твия, вро­де: «Иди ко мне, моя бу­син­ка!» (обыч­но ба­буля здо­рова­ет­ся с ней так) не пос­ле­дова­ло, вмес­то это­го в ко­ридор вы­ходит блед­ная и ус­тавшая ма­ма, а за ней – це­лых два док­то­ра в про­пах­ших ле­карс­тва­ми бе­лых ха­латах.

       Ох-ох. Не­хоро­шо де­ло, сей­час ма­ма ста­нет ру­гать за мок­рые бо­тин­ки. Кла­ра сни­ма­ет ле­вый с но­ги, от­прав­ляя его ту­да же, ку­да и пра­вый – поб­ли­же к ба­тарее, ис­пу­ган­но смот­рит на мать, и быс­тро-быс­тро тре­щит, оп­равды­ва­ясь:

       - Ма­моч­ка, воз­ле шко­лы та­кие боль­шие лу­жи! Мис­сис Пол­три за­боле­ла и не смог­ла се­год­ня уб­рать их! Я чес­тное сло­во ста­ралась обой­ти их!

       Ма­ма под­хо­дит бли­же, опус­ка­ет­ся пе­ред ней на ко­лени и, об­няв за пле­чи, ти­хо-ти­хо, буд­то сказ­ку на ночь рас­ска­зыва­ет, шеп­чет:

       - Кла­ра, ми­лая. Ба­буш­ка умер­ла.

       Ма­лыш­ка Кла­ра вни­матель­но смот­рит на ма­му, не ми­гая, а за­тем, стре­митель­но выр­вавшись из ее объ­ятий, бе­жит в спаль­ню к ба­буле. Как же так, ба­буш­ка? Я же при­нес­ла те­бе шо­колад­ку!

       Ба­буля ле­жит на пос­те­ли в сво­ей ста­рень­кой бай­ко­вой ру­баш­ке, сло­жив ру­ки на гру­ди. Гла­за ее зак­ры­ты. Не об­ра­щая вни­мания на ма­му, Кла­ра под­хо­дит к пос­те­ли и тро­га­ет смор­щенную, еще сов­сем теп­лую ру­ку. А по­том, пос­мотрев на по­дос­певшую ма­му ог­ромны­ми, оби­жен­ны­ми на мир гла­зами, за­рыва­ет­ся ли­чиком ей в жи­вот, об­ни­мая за та­лию.

       Ма­лыш­ке Кла­ре семь лет и се­год­ня она по­теря­ла свою ба­буш­ку. Но она силь­ная де­воч­ка. Она не бу­дет пла­кать.

       Ве­чером, ле­жа в сво­ей кро­ват­ке, ма­лыш­ка Кла­ра слы­шит, как мать пла­чет в труб­ку сво­ей под­ру­ге, ко­торая жи­вет да­леко-да­леко и обе­ща­ет при­ехать в гос­ти:

       - Мис­си, я со­вер­шенно не знаю, что те­перь де­лать. Это не ос­во­бож­де­ние. Это еще од­на лиш­няя боль.


       Ма­лень­кой Кла­ре один­надцать и она с не­тер­пе­ни­ем ждет па­пу с ра­боты. Се­год­ня он дол­жен при­ехать из Нью-Й­ор­ка и ве­зет ей книж­ки и ку­кол, как она и про­сила. Он зво­нил с ут­ра, она слы­шала, как они с ма­мой раз­го­вари­вали по те­лефо­ну, и по­том ма­ма весь день пек­ла его лю­бимые бу­лоч­ки с ма­ком.

       Кла­ра то­же го­товит­ся встре­тить па­пу: она приб­ра­лась в сво­ей ком­на­те, рас­са­дила ку­кол на ди­ване и до­чита­ла кни­гу, как обе­щала, ког­да отец отъ­ез­жал. Ког­да он вер­нется, она пе­рес­ка­жет ему, о чем бы­ла кни­га, от­ве­тит на все его воп­ро­сы и обя­затель­но по­лучит по­дарок. А ве­чером они вдво­ем бу­дут смот­реть «Том и Джер­ри» и пить чай, и па­па рас­ска­жет, как из­ме­нил­ся Нью-Й­орк, и что в сле­ду­ющую по­ез­дку он точ­но-точ­но возь­мет ее с со­бой.

       Кла­ра бе­га­ет по до­му с са­мого ут­ра, как ус­лы­шала, что па­па едет, пе­реме­рила все платья, зап­ле­ла ко­сич­ки, и ме­чет­ся от ок­на к две­ри, ед­ва зас­лы­шав на дво­ре лай со­бак или то­пот чь­их-то ша­гов по лес­тни­це. Ко­неч­но, она по­нима­ет, что это – не па­па, по­тому что уз­на­ла бы его ша­ги из мил­ли­она дру­гих, а гул его мо­тора – са­мая кра­сивая му­зыка на све­те для нее, но ведь так при­ят­но на нес­коль­ко се­кунд за­мирать на мес­те в ожи­дании от­ца, слы­ша звук ша­гов на лес­тни­це в подъ­ез­де.

       Кла­ра нес­по­кой­ной юлой кру­тит­ся у зер­ка­ла, ког­да мать, улы­ба­ясь, пе­реп­ле­та­ет ее ко­сич­ки, и жу­рит паль­цем: кри­во, Кла­ра. Сно­ва кри­во. Ох, ма­ма, ну ка­кая раз­ни­ца? Ско­ро при­едет па­па и да­же не за­метит это­го, ког­да под­хва­тит ее на ру­ки и нач­нет тис­кать в объ­ять­ях! Ну что ты, в са­мом де­ле! Кла­ра по-дет­ски еще ко­кет­ли­во улы­ба­ет­ся собс­твен­но­му от­ра­жению в зер­ка­ле и на­ходит се­бя смеш­ной, но весь­ма ми­лой. У нее ни­ког­да не бы­ло ком­плек­са гад­ко­го утен­ка, в от­ли­чии от ее од­ноклас­сниц. А па­па го­ворит, что очень лю­бит ее боль­шие гла­за.

       День бли­зит­ся к за­кату, а па­па все еще не при­ехал, за­дер­жи­ва­ет­ся. Кла­ра уже ус­пе­ла раз­бро­сать и вновь соб­рать иг­рушки, пос­мотреть ве­чер­ний вы­пуск «То­ма и Джер­ри», зап­лести ко­су, как всег­да де­ла­ет это пе­ред сном, ес­тес­твен­но, кри­вую, и да­же по­ужи­нать. Ма­ма к еде не прит­ро­нулась, ждет па­пу с ра­боты. Он час­то опаз­ды­ва­ет, вот толь­ко се­год­ня его от­че­го-то осо­бен­но дол­го нет. Да и ма­ма взвол­но­вана, на­бирая его но­мер каж­дые пол­ча­са и не на­ходя от­ве­та по ту сто­рону труб­ки.

       - Ма­моч­ка, ты пла­чешь? – за­метив пок­раснев­шие гла­за, спра­шива­ет Кла­ра, по­падая на ру­ки к ма­тери:
       - Нет, до­рогая моя. Прос­то вол­ну­юсь. Па­па что-то дол­го не едет.

       Кла­ра об­ни­ма­ет ее за пле­чи, при­жимая тем­ную го­лов­ку к ее пле­чу и так и за­сыпа­ет на ру­ках у ма­тери.

       А ут­ром уз­на­ет от на­пол­нивших квар­ти­ру по­лицей­ских, что отец по­пал в ава­рию, его ма­шина раз­би­лась, а те­ло приш­лось дос­та­вать по ку­соч­кам. Она слу­чай­но под­слу­шала это, идя на кух­ню, что­бы поз­до­ровать­ся с ма­мой и по­лучить от нее не­из­менный ут­ренний по­целуй. И со всех ног бро­силась бе­жать об­ратно в свою ком­на­ту, гром­ко хло­пая дверь­ми, бро­са­ясь на пос­тель, ба­раба­ня ку­лач­ка­ми по по­душ­ке и ры­ча от зло­бы и ощу­щения нес­пра­вед­ли­вос­ти.


       От­ца по­хоро­нили на тре­тий день, в зак­ры­том гро­бу. Она под­хо­дит к гро­бу, ло­жа свер­ху его лю­бимые пи­оны и ти­хо при­жима­ет­ся к зап­ла­кан­ной ма­тери. Те­перь толь­ко они и есть друг у дру­га.

       Ма­мина под­ру­га, Мис­си, сто­ит ря­дом и креп­ко дер­жит ее за ру­ку.

       Кла­ра силь­ная. Ее не нуж­но уте­шать. Она спра­вит­ся.
       Ма­лень­кой Кла­ре Ос­вальд один­надцать. И у нее те­перь толь­ко од­на ма­ма ос­та­лась в це­лом ми­ре. Боль­ше ни­кого.

       Юной Кла­ре пят­надцать и че­рез пять дней она встре­тит свое шес­тнад­ца­тиле­тие. Она уже сов­сем взрос­лая, поч­ти ба­рыш­ня, поч­ти жен­щи­на, ведь ру­ки У­ил­ла Мил­со­на, ка­пита­на школь­ной ко­ман­ды по бей­сбо­лу, все раз­вя­зан­нее, а гу­бы – все нас­той­чи­вее.

       У Кла­ры во­лосы цве­та спе­лого каш­та­на, изу­митель­но бе­лая ко­жа. Ее гу­бы алые, как кровь, бро­ви тон­кой ни­точ­кой вь­ют­ся на лбу, а гла­за ог­ромные, как не­бо, и чер­ные, слов­но ночь. Она пре­лес­тная де­вуш­ка, ум­ная и, как счи­та­ют ее учи­теля, очень та­лан­тли­вая. Она по­да­ет на­деж­ды и ста­ра­ет­ся не по­давать ви­ду, за­мечая пол­ные жа­лос­ти и со­чувс­твия гла­за учи­телей.

       Ее ма­ма в боль­ни­це и на прош­лой не­деле ей сде­лали вто­рую опе­рацию по уда­лению опу­холи лег­ких. Каж­дый день пос­ле шко­лы Кла­ра спе­шит в боль­ни­цу, что­бы про­ведать ма­му. И хоть она по­ка не мо­жет есть обыч­ную пи­щу, по­лучая пи­тание че­рез труб­ку, Кла­ра при­носит ей ее лю­бимые апель­си­ны – что­бы за­пах сто­ял на всю па­лату и ма­ма ра­дова­лась ему.

       Се­год­ня она вле­та­ет в боль­ни­цу, как пти­ца и, веж­ли­во здо­рова­ясь с вра­чами и мед­сес­тра­ми, за­бега­ет в па­лату. Про­ходя ми­мо нее, они по­сыла­ют ей вслед пол­ные жа­лос­ти взгля­ды, но Кла­ра Ос­вальд их иг­но­риру­ет. Она приш­ла по­видать ма­му.

       В па­лату она за­ходит ти­хо-ти­хо, поч­ти что на цы­поч­ках, рас­кла­дывая апель­си­ны на тум­бочке око­ло кро­вати и при­сажи­ва­ясь на стул. Оп­ра­вив мыс­ленно се­бя, что нель­зя гор­бить­ся, она ос­то­рож­но бе­рет ма­му за ру­ку, ми­нуя про­вод­ки.

       Ма­моч­ка от­кры­ва­ет гла­за и смот­рит на нее ус­тавшим взгля­дом. В угол­ке ее рта, там, где встав­ле­на труб­ка пи­тания, ско­пилась слю­на. Кла­ра за­бот­ли­во вы­тира­ет ее плат­ком и гла­дит об­лы­сев­шую го­лову.

       - Здравс­твуй, ма­моч­ка. Се­год­ня на ули­це нас­то­ящая вес­на, зна­ешь? С ут­ра был дождь и так силь­но пах­нет тра­вой! Жаль, здесь нет окон, ты бы по­дыша­ла све­жим воз­ду­хом.

       Кла­ра за­говор­чески скло­ня­ет­ся к ма­тери, ук­ла­дыва­ет­ся на ее грудь – сов­сем ос­то­рож­но, что­бы не пов­ре­дить сис­те­му и не сде­лать боль­но. Улы­ба­ясь, вды­ха­ет за­пах боль­ни­цы, ле­карств, хлоп­ка и апель­син, что раз­но­сит­ся сей­час по па­лате.
       - Мы с У­ил­лом очень лю­бим друг дру­га. Он да­же го­ворит, что при­дет те­бя на­вес­тить на днях. И зна­ешь, ма­моч­ка, - ее улыб­ка ста­новит­ся ши­ре, счас­тли­во оза­ряя убо­гую ком­на­ту, - Я хо­чу с ним пе­рес­пать.

       Ма­моч­ка по­ка не мо­жет улы­бать­ся, но чуть-чуть сжи­ма­ет ее ру­ку паль­ца­ми. Одоб­ря­ет. Под­держи­ва­ет.

       … Все эти три дня Кла­ра бе­жит в боль­ни­цу, про­пус­тив за­нятия груп­пы под­дер­жки, при­носит апель­си­ны и ли­моны – для за­паха, не бо­лее. А се­год­ня она вры­ва­ет­ся в боль­нич­ные две­ри осо­бен­но счас­тли­вая, с тор­том в ру­ках. Взгляд мед­сестер и са­нита­рок осо­бен­но жа­лос­тлив, но Кла­ре пле­вать – она ста­ла сов­сем взрос­лой. Се­год­ня ей шес­тнад­цать и У­илл приг­ла­шен на ве­чер. На­вер­ное, он у нее ос­та­нет­ся.

       Про­щебе­тав при­ветс­твие, она са­дит­ся на край пос­те­ли, бе­ря в ру­ки сов­сем сла­бую ру­ку ма­моч­ки, как обыч­но сле­дя, что­бы не за­деть про­вода, на­лива­ет два ста­кана со­ка, один из ко­торых ста­вит на прик­ро­ват­ную тум­бочку, и дос­та­ет из па­кета круп­но по­резан­ные кус­ки тор­та.

       - Я знаю, ма­моч­ка, те­бе по­ка нель­зя ни­чего это­го есть. Но да­вай пред­ста­вим, что мы праз­дну­ем мой день Рож­де­ния, как всег­да, как в детс­тве, пом­нишь? Ко­неч­но, ма­ма пом­нит. Она уме­ла ус­тра­ивать та­кие чу­дес­ные праз­дни­ки, да­же од­нажды на­ряди­лась овеч­кой Дол­ли на шес­той День Рож­де­ния! А ка­кие она вос­хи­титель­ные тор­ты пек­ла! Кла­ра не мог­ла отор­вать­ся от них вся­кий раз, ког­да они по­яв­ля­лись в до­ме.

       Они раз­го­вари­ва­ют. Точ­нее, го­ворит толь­ко Кла­ра. О том, что се­год­ня они ос­та­нут­ся вдво­ем с У­ил­лом, и что он ей очень-очень нра­вит­ся. И еще – что школь­ная ко­ман­да вы­иг­ра­ла го­род­ские со­рев­но­вания по бас­кетбо­лу, а де­воч­ки из груп­пы под­дер­жки не раз­го­вари­ва­ют с ней, по­тому что за­виду­ют, что они счас­тли­вы с У­ил­лом. Что она ре­шила пос­ту­пать учить­ся на по­вара, но не сей­час, а как толь­ко ма­моч­ка поп­ра­вит­ся. Мо­жет быть, да­же на сле­ду­ющий год, а по­ка – наш­ла ра­боту на пол­дня в ма­гази­не у Мой­ры Сом­мерс, и бу­дет про­давать сла­дос­ти де­тям.

       Мать слу­ша­ет ее, иног­да от­кры­вая гла­за и смот­ря осо­бен­но прон­зи­тель­ным, про­ник­но­вен­ным взгля­дом. Ды­шит тя­жело и шум­но, как обыч­но в пос­леднее вре­мя, а ког­да Кла­ра, вспор­хнув со сту­ла, со­бира­ет­ся ухо­дить, сжи­ма­ет ее ру­ку как-то по осо­бому про­ник­но­вен­но.

       - Ну что ты, ма­моч­ка? – лас­ко­во ще­бечет Кла­ра. – Я зав­тра еще при­ду, обе­щаю! – и скло­ня­ет­ся, что­бы по­цело­вать об­лы­сев­шую го­лову.

       Ве­чером, пе­ред са­мым при­ходом У­ил­ла, зво­нят из боль­ни­цы. Ее ма­моч­ка умер­ла.

       Кла­ра Ос­вальд сто­ит око­ло све­жевы­рытой мо­гилы, зак­рыв гла­за оч­ка­ми и бес­цель­но смот­рит вниз. Ей шес­тнад­цать. Ее ма­ма умер­ла. У­илл, уз­нав об этом, не при­шел на сви­дание и был вы­чер­кнут из ее жиз­ни, как са­мая боль­шая ошиб­ка. Кла­ра силь­ная. Ей не нуж­ны уте­шения.

       Она сто­ит, за­мерев и смот­ря на мо­гиль­ную на­сыпь, и пря­чет гла­за за тем­ны­ми стек­ла­ми оч­ков. Но не пла­чет.
       Кла­ра Ос­вальд слиш­ком силь­ная, что­бы пла­кать на лю­дях.

       Ее от­вле­ка­ет ос­то­рож­ное при­кос­но­вение к ру­ке. Мис­си.
       С мол­ча­ливым воп­ро­сом Кла­ра смот­рит на нее:
       - Ты едешь со мной в Нью-Й­орк, дет­ка – мяг­ко го­ворит она, до­кури­вая си­гаре­ту.
       - Спа­сибо, но я не по­еду – ка­ча­ет го­ловой Кла­ра.
       - Та­кова пос­ледняя во­ля тво­ей ма­тери – спо­кой­но воз­ра­жа­ет Мис­си и это – ар­гу­мент, с ко­торым Кла­ра не хо­чет и не име­ет пра­ва спо­рить.



       Кла­ра Ос­вальд, ос­то­рож­но пос­ту­чав в дверь, за­ходит в ком­на­ту – ти­хо, поч­ти на цы­поч­ках. Мис­си си­дит по сво­ему обык­но­вению око­ло зер­ка­ла, с мас­кой на ли­це и смеш­ны­ми огур­ца­ми вок­руг глаз, ли­шен­ная вся­кой воз­можнос­ти ви­деть. Но свою до­рогую Кла­риту уз­на­ет, оче­вид­но, по ша­гам.

       - При­вет, ще­ночек. Приш­ла по­гово­рить? Дав­но мы не раз­го­вари­вали с то­бой, ми­лая.

       - Да – ки­ва­ет Кла­ра, опус­ка­ясь на кро­вать. – Я прос­то по­бол­тать. Как всег­да, Мис­си.

       Мис­си сни­ма­ет мас­ку с ли­ца и, умыв­шись, про­терев, как во­дит­ся, ли­цо спон­жем, са­дит­ся в свое лю­бимое боль­шое крес­ло нап­ро­тив, по­казы­вая, что с удо­воль­стви­ем по­бол­та­ет.