В "Прозе" и "Стихах" я не человек в творчестве. Человеком я становлюсь на пленэре. Всё приходит на круги своя.
Снова сорвался, вырвался на псковскую Толбу. Расположился на привычном месте - за мостом в начале деревни.
Отсюда открывается вид на баньки. Доброе место. Внизу, в небольшой заводи, в метрах тридцати, рыбак, нервно трясущий своей удочкой.
Пишу первый этюд, кошу глазом на мужичка, что то не ловится.
Пожелал ему доброй рыбалки, немного послал энергии удачи.
Через минут десять он стал тягать одну рыбёшку за другой.
Вместе с ним я тоже разошёлся - и второй, и третий, и четвёртый этюды.
Прошла мимо женщина, поздоровалась - видимо жена рыбака. Переговорила с ним. Тот гордо при ней поймал ещё несколько карасей - немаленьких - больше ладони. Потом быстро собрался, сказал, - Хватит на сегодня.
Пара тихо удалилась.
Через пять минут, на том же месте, где стоял рыбак, проявилось чёрное пятно.
Пень не пень. Внимательно пригляделся - ба - бобёр.
Солидно, без суеты, попыхтел, покряхтел - не ныряя, держа голову над водой, полный достоинства, аккуратно поплыл к другому берегу.
Редкими снежинками стал падать снег. Руки закоченели, краска стала вязкой - пора и мне в путь дорогу.
Вечером в мастерской разложил свои работы. Небо написал тоньше - Башкирия помогла - не стал уходить в глухоту. А, остальное - охристая прошлогодняя трава, серое пятно леса, чёрные баньки - что сказать, а что сказать - всё сказано...