1.
Пушистые, кудрявые волосы, длинные ресницы, взмах которых порождает волшебные огоньки, сгорающие после его исчезновения. Нежные, мягкие и розовые губы, так сладко сотрясают воздух, что невольно возникает желание вдохнуть его полной грудью и на мгновение задержать в себе. И, безусловно, запах. Терпкий, винный, пряный, будто французская корица, он давно гуляет по моим трахеям, опускаясь ниже и ниже в легкие, наполняя кровь и уносясь в мозг, действуя на меня, как опиум. Голос. Звонкий, с потухшей ноткой в конце, разрывает стенки моей глухой тишины, создавая ярчайшую палитру красок, как у Моне. Согревает, словно имбирный чай в новогоднюю ночь, захватывая меня все дальше и дальше куда-нибудь к звездам. И, наконец, руки. Скульптурные ,прямо по задумкам Да Винчи, украшенные выпуклыми венами, проходящими по всей ладони, точно ветви ночных деревьев в саду, что украшают темно-синее полотно неба. Если же они встретятся с моими, вечно ледяными руками, тогда искристое и счастливое шампанское разливается по моим венам, делая меня невесомой, легкой и неоднозначной. «Кипяток сердечных струй» влечет за собой, создавая химическую активность, бурлящих атомов и молекул, что и воплощает во мне океан безумья, море счастья и озеро грусти о неудовлетворенном желании и помешанном рассудке.
2.
Среди холодных серых улиц, тянущихся вдоль маленьких людей, где-то меж угрюмых синих стен свершился нежный жест, ослабивший болезнь невинной.
Шумно…Много разных звуков, отяжелявших голову. Вокруг тела, поднимающие и опускающие массивные железные установки. Если приглядеться, то можно увидеть как по мускулистым рукам, внутри которых спрятаны широкие вены, пульсирует горячая молодая кровь.
Душно…Спертый воздух душит больное горло. Запах резины и потных тел сковывает движения легких. Возникает желание уйти, путаясь в разговорах и суетливых движениях. Но вдруг, совсем неожиданно, в душную комнату врывается громкий и светлый поток энергии, влекущий за собой нежность взгляда и прикосновение терпкого аромата. Мгновенно смрадный воздух насыщается кислородом, свинцовая голова становится легкой, как незатейливые движения балерины. Невольно уголки губ стремительно несутся вверх. Хочется насладиться его светом, утонуть в его теплой и глубокой душе, обрамляющей детскую нарочитость и харизматичное притворство.
Сладко…Он живой. Он дышит. Он слышит. Взмах ресниц, сосредоточенный взгляд, карающий нежностью, кажется всех, но меня точно. И вот он уже совсем бодрый и оживленный увлечено толкует мне о том, как не справедлив кинематограф, о том, как много я пропустила глав, скованных одной историей. Его руки, его безупречные руки кромсают воздух пополам, глаза широко открыты и звуки голоса устойчивы, как ноты, твердо стоящие на своем стане. Через мгновение, его лицо исказится жалостью, он мягко дотронется тыльной стороной ладони до моего огненного лба и секундой спустя, прикоснется сухими розовыми губами, оставив свежий отпечаток поцелуя на моей коже и горячую чашку нежности внутри моей души.
3.
Страшно… Вечер. Апрельская зима подражает волшебному снегу с невероятной точностью воспроизведения магического времени года. Снежинки медленно и так по-царски ложатся на землю, точно выбирают себе уютное местечко. Воздух мягкий и прохладный, словно только что приготовленное ванильное мороженое, хочется дышать каждую минуту, чтобы внутри прорастали, сквозь толщу страхов и сомнений, молодые плоды новых чувств, жаждущих вырваться наружу, разгромив привычную железную завесу мыслей. И снова этот голос, действующий на меня, как лавандовый рафф, обволакивающий и всеобъемлющий, нежно касающийся моих ушей. Одна капля слов и маленькие куколки, спящие в моем животе, оживляясь, превращаются в бабочек, порхающих по всему телу.
Уютно…Зеленый свет пропитывает столики этого захудалого кафе, смазывая лица, взгляды и жесты. Присев в середине, совсем рядом от моего Шелкопряда, я выбрала идеальное место для того, чтобы видеть лица всех, милых мне людей, в том числе и его аристократический образ. Первое прикосновение. Руки. Бабочки совсем хмельные заразили меня восторгом, чувством, когда все клетки твоего тела стремятся ввысь, к небесам, окрыляя свинцовые ноги. Дальше, как во сне или в бреду, главное, что бессознательно. Он везде. Он во мне. Повсюду. Колени, плечи, живот, шея, щеки, губы. От каждого прикосновения внутренняя клетка, сдерживающая всю мою энергию, ломает ребра своими кованными прутьями. Внутри я сгораю. Сладкие слова только добавляют вкуса моей хмельной голове, словно изысканная приправа. Шелковистая кожа на щеках ласкает мое лицо, как лучи утреннего солнца, спелые нежные губы прикасаются к моим, точнее к уголкам моих губ. Чувствую, как внутри все томится, бурлит и разрывается . Его сильные и уверенные руки медленно скользят по моему животу, тогда порхающие бабочки, роем сосредотачиваются в одном месте, кромсая мое спокойствие и гармонию. Энергии связаны в одну. Все горячее, чувствительное и нежное.
Апогей… Холодный ветер обжигает лицо. Горячие потоки чувств не дают окончательно замерзнуть. Его силуэт совсем близко. Еще ближе. Наше дыхание бьется клубами воздуха друг о друга, моя шея обвита рукой и я ощущаю, как постепенно становлюсь не собой, огромные крылья вырастают позади меня и тащат всеми силами в застывшее небо, но ноги так тяжелы, что не позволяют мне испариться. И я чувствую, как горячие трепетные поцелуи покрывают мое лицо, сопротивляясь, я только усиливаю их частоту. Совсем хмельная. Пухлые губы легко и мягко хватают мои, пронося по моему телу новый слой мурашек. Бабочки заполнили меня без остатка, а затем следуют новые поцелуи-светлячки, производящие в эту волшебную ночь пылинки счастья. Мои губы отвечают. И все это напоминает художественную палитру, когда мастер метко намазывает мясистый слой краски на пышную кисть, размазывая подушку гуаши на холсте. Все это вкусно, влажно и тепло, похоже на что- то вроде рождения ребенка. Я не знаю, где мои, а где его губы. Есть только одурманенная девушка и ночные васильки, исходящие из уст молодого кудрявого еврея.
4.
Абсолютный хаос породил аристократический порядок. Все книжные ящики, с небрежно раскрытыми книгами, с торчащими помятыми листами, сложили свои переплеты и медленно, скользя по деревянным установкам, встали на место, сохраняя все бумажные страницы в целости и спокойствии. Сегодня последняя цифра. Последний вздох, а точнее выдох.
Я знала, что жизнь требует определенности. Границы подсознания создают правильную свободу, не нарушающую ни один из законов нравственности. Однако я всегда желала воздуха, разбросанных атомов кислорода, витающих в бесконечностях бытия. Но сегодня, я знала, что пора прекратить эту игру, заранее обреченную на мой выигрыш, на мою правду.
Опять хмельной и веселый, душевный и добрый. Кудрявая голова, чистейшая упругая кожа, как у ребенка, опять этот терпкий запах парфюма и сигарет. Все так, как я люблю, но что-то не так. Так от чего я чувствую страшную зыбкую холодность?
Собираясь уходить, убежать из дома, где все поймали удовольствие опиума, отравляющего мозговую активность, мои ноги-предатели вновь подводят меня, останавливая прямо у порога, они не пускают. Все тело говорит о том, что следует поставить в конце предложения знак препинания. Я слушаюсь.
Сильное хмельное и молодое тело накидывается на меня, заламывая руки, оставляя нежные синяки, дыша на меня алкоголем. Я освобождаюсь и бегу на второй этаж за тем самым знаком. Подойдя вплотную к стене, понимаю, что я жертва, маленький ягненок, на которого идет обезумевший от голода волк, медленно подбирающийся к добыче. Он ограничил мне выход своими мужскими руками, его губы снова на мне, на шее, щеках, но ему мало. Ему вздумалось получить власть над всей моей вселенной. Я чувствую на своих бедрах смелые и уверенные прикосновения его рук, на спине, талии и губах. Имея твердость руки и трезвость рассудка, я останавливаю безумную агонию страсти. Начинается магическая борьба слов. Моя истина одержала победу, я снова права. Я снова в обнимку со своими принципами и честью выхожу из лужи чистая. Покидаю дом со свободой в руке и печалью в глазах. От усталости, мои зеленые очи испаряют эту эмоцию. Захлопнулась книжка, она теперь на полке, может одна, а может, и нет. Но значительная ли она? Безусловно.
Закрыв одну дверь, мы открываем новую, впуская в свою жизнь чистый и воздух, заставляющий нас подняться с колен и побежать! Пуститься в пляс со временем, чувствами и рассудком, словно маленький прыжок в бесконечность, этот воздух заполняет вас изнутри, не давая грусти и тоске вырваться наружу, они погибают, как цветы осенью. Пробуждается новая жизнь, без игр, юношеской страсти и еврея.
.