"Значит, Дир не соврал, и Линда действительно связалась с этой мразью..." Сид Кайт рассматривал женщину, которую когда-то любил, которая выносила и родила его сына, и не чувствовал ничего. Совсем. На него испуганно смотрела начавшая полнеть домохозяйка с мышиного цвета волосами и намечающимися морщинками. Сид не мог понять, узнала его Линда или нет, слишком разительно он отличался от себя самого двадцатипятилетней давности. Но женщина вдруг всхлипнула и зажала рот ладонью.
— К-как... Это... Нет, нет, этого не может быть...
— Мадам Хард, — сообщил от окна капитан, — вы не узнаёте своего первого мужа? Вы же расстались именно потому, что Сид Кайт согласился на модификацию. Вот она, модификация. Смотрите. Смотрите внимательно. Лейтенант Кайт, как и я, трансформирован для Внешнего мира, где он ловит сталкеров, наркоманов и прочих маргинальных личностей, решивших покинуть Ойкумену из-за проблем с законом. Подумайте, мадам Хард. На их месте могли быть вы.
— Линда, прошу тебя, сядь и пиши признание. — У Кайта до сих пор в голове не укладывалось, что бывшая жена отважилась на столь дикий шаг. — Не усложняй своего положения.
— Зачем он здесь?.. — Линда просяще переводила взгляд с капитана на Альда и обратно. — Почему вы позвали его?
— Чистосердечное признание должно быть написано при заслуживающем доверия свидетеле. Я буду вас допрашивать и в свидетели не гожусь, а лейтенант Альд Дир лицо заинтересованное. А Сиду Кайту я доверяю, как самому себе. Он был моим куратором после модификации и именно он тренировал меня во Внешнем мире. Ну и, плюс ко всему, я хотел, чтобы вы его увидели.
Линда сглотнула и пододвинула к себе лист бумаги. Капитан чуть ли не силой усадил её в своё кресло и бросил Кайту:
— Следите, чтобы без исправлений, вычёркиваний, переписываний и прочего. Объясните, как написать шапку. Прошу вас.
Сам Дор Стайн отошёл к окну и поманил Дира.
— Что скажете вы сами?
— Она... — Альд покосился вбок и понизил голос до шёпота. — Она, господин капитан, просто безмозглая дура, я не понимаю, как Мэт Хард может иметь половину её генов. Понимаете, она ведь даже не осознаёт всей опасности своего шага. Просто не осознаёт, вы вот её волком пугали и шрамы показывали, про папоротники говорили... а ей всё божья роса. Её напугали вы сами и бывший муж, а Внешний мир так и остался дурацкой сказочкой. И отказалась она от этих крамольных мыслей не потому, что я был так редкостно убедителен, а потому что тупо уложил в постель и отымел. Это страус, господин капитан, чуть что — голову в песок и всё, я в домике. На неё очень легко повлиять, эта женщина привыкла, что все решения принимают за неё. Ральф ли, Мэт ли, я. Вы. Ральф убедил её четверть века скрывать от сына правду, и она скрывала. Мэт сорвался на неё один раз, и она покорно пошла в заданном направлении. Я всего три дня изображал рыцаря на белом коне, и ей хватило.
— Вы красиво разыграли трагический уход из её жизни. Не думаете, что она с горя опять свернёт не туда?
— У неё теперь есть сын, с которым мы тщательно разработали план восстановления отношений. Она бежала именно от холодности и бесчувствия своего отпрыска. Которому двадцать пять лет лгали в глаза. Теперь эта история закончена, про Сида Мэт знает, Линда скинула с плеч эту ношу, и вроде бы всё должно наладиться. Ну, а я ушёл красиво. Мою возвышенную любовь просто растоптали и вышвырнули за дверь. Я не готов продолжать такие отношения.
— На ваш взгляд, ей многое может быть известно?
— Про "Истоки"? Судя по тому, что я слышал, она обычный неофит. Болванчик. Но болванчиков надо держать на коротком поводке и не давать сбежать, поэтому сборища обязаны быть. Харизматичный проповедник может многое, здесь важен зрительный контакт. На одних аудиогидах далеко не уедешь.
— Я был в спецхране библиотеки, — Дор нахмурился, — мне кажется, что "Истоки" практически один в один копируют "Лесное утро".
— Может да, а может и не совсем, — задумчиво потеребил галстук Дир, — Хал Гортис и его приспешники хотели с господней помощью колонизировать Внешний мир, чтобы там поселиться. У них была практическая, хоть и невыполнимая цель, которую прикрывали всякими божественными воззваниями. Здесь же, как я понял, Внешний мир позиционируется как рай, которого можно достичь, преодолев препятствия. Там "Господь желал, чтобы люди подчинили себе дикие джунгли", здесь "на земле господней нет места, где не мог бы жить человек, образ божий". "Истоки" хотят не колонизировать лес, а раствориться в нём.
— "Истоки". — тихо сказал Дор. — "Истоки"... Возвращение в природу, единение с ней... да, думаю, вы правы. Двести пятьдесят лет назад человечество ещё не смирилось с тем, что ему предстоит жить в гетто под названием Ойкумена, и хотело вырвать из лап Внешнего мира свои бывшие территории. Сейчас уже всё по-другому. Сейчас Внешний мир не захватчик, а грядущий рай с цветами, пресной водой, травяным ковром и шелестом листьев... Да, концепция явно поменялась.
— Но не суть. И там, и там людям грозит лишь мучительная смерть. Возможно, "Истоки" и вдохновлялись "Лесным утром", а, возможно, это их собственная придумка.
— От собственных придумок библиотекарей не убивают.
— Логично. Что ж, допрос покажет, как далеко мы продвинулись в наших измышлениях.
* * *
— А что мне писать? — шёпотом спросила Линда, глядя на лист, который украшали всего два слова: "Чистосердечное признание". Сид мысленно закатил глаза. "Как ни прискорбно, но эта сука Дир был прав, она просто курица." Лейтенант покосился на тихо переговаривающихся капитана и Альда и прошипел Линде в ухо:
— Пиши всё, что знаешь. Как они на тебя вышли, что обещали, сколько там народу, кто главный, где встречались и особенно, где собираетесь встретиться и когда. Пиши всё, важна любая мелочь. Что здесь непонятного?
— Почему ты так со мной говоришь? — У Линды вновь задрожали губы. — Как будто я преступница.
— Слушай меня внимательно, — Сид наклонился ещё ниже, и женщина непроизвольно отодвинулась, — ты себе проблем создала на год вперёд. Капитан мог тебя в изолятор посадить и каждый день применять усиленные. Если ты не понимаешь, во что влипла, так сиди и просто пиши.
— Какой же ты... грубый. — Линда не поднимала глаз, ей было невыносимо видеть такое знакомое лицо, преображённое чудовищным вмешательством. Сид был похож на капитана, а капитан вызывал у Линды настоящий, неприкрытый, панический ужас. "Они звери. Нет-нет, они не люди, они просто звери. Жестокие, безжалостные, прирождённые убийцы. Палачи. Почему они не моргают? Почему у них такой жуткий голос? Сколько в них осталось человеческого?.."
— Ах, — хмыкнул Сид, — я, значит, грубый неотёсанный мужлан. Ну конечно. Мне ли тягаться с красавцем на кабриолете. Думаю, Ральф тоже был бы в пролёте, появись Дир на пару лет раньше. Ты влюбилась не в того, Линда, и мне тебя даже не жаль.
— Что ты о нём знаешь...
— Я знаю лейтенанта Альда Дира двадцать четыре года. Мы пришли служить одновременно, может, с разницей в пару месяцев. Ты понятия не имеешь, что это за человек. Ты боишься капитана. А бояться надо Дира. Для него люди это пыль, насекомые. Он может понравиться внешне, но ты никогда не видела души чернее.
— Это ложь, — Линда всё-таки встретилась глазами с бывшим мужем, — Альд мне очень помог. Он вернул мне Мэта. Он подарил мне смысл жизни. Подарил надежду, что всё ещё наладится. Он за три дня сделал для меня больше, чем вы с Ральфом за двадцать пять лет. Ты не смеешь говорить о нём, как о каком-то мерзавце. Если уж начистоту, то мерзавец это ты. Ты меня бросил одну с шестимесячным Мэтом и сбежал в свою контору. Ты меня просто бросил, Сид Кайт, и тебе было наплевать на то, как я буду жить. Поэтому не тебе судить Альда Дира.
— Ну, разговор становится бессмысленным. Пиши. Не знаю, почему капитан выбрал в свидетели меня, возможно, думал, что в моём присутствии ты разговоришься. Но если тебе сияющий образ господина Дира так застил глаза, что ты ничего не видишь, кроме этой смазливой мордашки, тогда мне не о чем с тобой говорить. Пиши. У капитана терпение не бесконечное.
Линда всхлипнула в который раз и начала медленно писать, сжимая взмокшими пальцами скользкую, холодную ручку. Сид смотрел ей через плечо, больше не произнеся ни единого слова. Он в который раз благословил свой развод и даже немного посочувствовал Альду. Лист бумаги покрывался убористыми строчками, написанными неловким, точно детским почерком.
— Вы закончили? — Дор выхватил бумагу из рук Линды, стоило ей поставить число и подпись. — Кайт, прочтите внимательно.
— Вслух? — осведомился Сид.
— Пока про себя. Я сейчас проведу предварительный допрос, следите, совпадают ли ответы с изложенным в чистосердечном. Дир, приступайте к своим прямым обязанностям. Вы психолог, в конце концов, вот и наблюдайте. Фиксируйте любые неувязки. И постарайтесь не поддаваться эмоциям.
— Никак нет, господин капитан. — На лице Альда Линда не смогла прочесть абсолютно ничего. — я второй раз в одну и ту же реку не вхожу.
— Тогда приступим. Сегодня двадцать второе апреля две тысячи триста седьмого года. Проводится допрос Линды Хард по подозрению в причастности к обществу "Истоки". Допрос проводит командир особой бригады специальной службы правительства по надзору за научными изысканиями капитан Дор Стайн. Свидетель допроса лейтенант Сид Кайт. Ассистент-психолог на допросе лейтенант Альд Дир. Мадам Хард, вы признаёте, что принимали участие в деятельности нелегального религиозного общества под названием "Истоки"?
— Н-н-н... да...
— Что из себя представляет это общество?
— Это... я не знаю...
— Мадам Хард, должен напомнить вам, что дача ложных показаний влечёт за собой заключение под стражу на срок от трёх месяцев. Повторяю вопрос. Что из себя представляют "Истоки"?
— Это... такое общество... там... Ну там... Туда могут прийти люди, которые попали в беду, "Истоки", они... они помогают, поддерживают... и становится легче...
— В чём заключается поддержка? Беседы? Тренинги? Гипноз? Может, вам давали какие-то напитки или чем-то угощали? Предлагали прочесть некую литературу?
— Нет-нет. Там просто с тобой беседуют, выслушивают тебя... никогда не перебивают, ты можешь говорить хоть час... можешь выплакаться... — Линда шмыгнула носом и осторожно покосилась на Альда. Он смотрел на неё, как на незнакомку. — Выплакаться... А потом тебе всё объясняют, все твои проблемы...
— Вам дать воды?
— Нет... нет-нет. Просто... ну как это объяснить... понимаете, для очень многих людей проблема в самом нашем обществе... полицейское государство... вам ли не знать... Здесь нет места нормальным отношениям, каждый сам по себе, каждый занят своим делом... а в "Истоках" люди все вместе, никто ни от кого не отворачивается... все друг друга поддерживают...
— У "Истоков" есть лидер? Или несколько?
— Я не знаю... Сначала не было... ну, когда я... только-только... а потом к нам пришёл Хал...
Дор с Альдом переглянулись. "Лесное утро" просвечивало сквозь "Истоки" так явно, что отрицать было бессмысленно.
— Этого человека звали Хал Гортис?
— Я не знаю его фамилии. Просто Хал. Он рассказывал о том, что Ойкумена не даст нам утешения. Эта насквозь высушенная земля, где живут такие же высушенные изнутри люди, без сочувствия, без тепла... Оставаться здесь, он говорил, это похоронить себя заживо. Никто не заплачет. А правительство нам никогда не скажет правды о Внешнем мире, боясь, что тогда туда уйдут все жители Ойкумены... Хал говорил, у всего кабинета министров есть там прекрасные дома с прудами из пресной воды и пышными клумбами... но этот мир для избранных и простым людям в него не попасть...
На этих словах трое особистов заржали хором, Линда даже вздрогнула. Они смеялись, смеялись искренне и от души, Сид даже глаза промокнул манжетом. А капитан так просто хохотал в голос, откинув лысую голову. "Они сумасшедшие..." Она посмотрела на Альда, тот, отсмеявшись, утёр лоб:
— Ну, знаете ли, господа, я за свою службу всякого наслушался, но такое... — Он снова хохотнул. — Это, господа, не всякая фантазия осилит. Вилла во Внешнем мире! Господин капитан, это прелестно.
— Правительственный курорт за Гранью... да, Дир, и впрямь прелестно. Я уже воображаю нашего премьера в кущах папоротников. Боже, кем надо быть, чтобы в это поверить. Мадам Хард, и вы что, всерьёз воспринимали такие речи? Или вам не знаком запрет на упоминание Внешнего мира?
— Но Хал говорил, что запрет как раз потому, что это прекрасный мир не для всех, а только для правительства и богачей...
— И что он предложил?
— Переселиться туда... слиться с первозданным лесом... прикоснуться к истокам... и переродиться в новом, прекрасном мире без зла, зависти и жестокости...
— Ну... рыжий волк вам и впрямь не желает зла, он просто есть хочет. Как и все остальные в этих гиблых джунглях, вплоть до самой мелкой букашки. И вы поверили словам проповедника? Вот прямо поверили?
— Но он был так убедителен... Он описывал Внешний мир... и говорил, что не стоит бояться зверей, они сами не захотят встречи с незнакомцами...
— Так, сделаем перерыв. Выпейте воды, вы уже охрипли. Сидите здесь, ничего не трогайте. — Дор встал и поманил к себе подчинённых. Все трое устроились около окна с видом на Дом Правительства.
— Интересная концепция, — сообщил Дир, — а, главное, никаких контраргументов. Внешний мир табу, и что там на самом деле, обывателям неизвестно. Обывателям, на волне этой антиправительственной истерии, легко внушить что угодно, теории заговора никто не отменял. Вот и договорились до того, что мир за Гранью это некий оазис для богатых, куда нет хода простому люду. Чудесно. И крайне опасно.
— Поверить не могу, что люди могут повестись на такой бред. — признался Дор.
— Если находятся те, кто верит в то, что прикосновение к раскрашенным доскам или статуям дарует исцеление, почему бы и не поверить в прекрасную сказку под пологом дивного леса? Наша беда в том, что мы образованные люди, и ловим таких же образованных людей, только со знаком минус. Настроения стада нам не понять. А они, эти настроения, крайне любопытны. Клянусь, я мысли не допускал, что в наше время ещё есть место дремучим суевериям и самым извращённым восприятиям действительности.
— Мне кажется, — Сид обернулся на бывшую жену, которая сидела в капитанском кресле, неловко сгорбившись, — пора переходить к фактической части. Я прочёл её признание, там всё хоть и коряво, но подробно, и о Хале, и о всех этих утешениях, о курортах среди хвощей... Вся эта лажа вам на откуп, Дир, если уж кому и копаться в этих психопатиях, то только вам. Я бы послушал об их способах связи, местах сборов и датах.
— Сразу видно, вы оперативник. — Дир ухмыльнулся, но без враждебности. Всё-таки Кайт признавал его талант психолога. — Решать капитану.
— Я уже сыт по горло этими комиксами. Дир, вы говорили ей что-либо об этом деле?
— Так точно. Чтобы выудить признание, я рассказал об одном интересном эпизоде, повлекшим за собой смерть радиотехника с причала. Это Линду взволновало настолько, что она даже расплакалась. У неё, наконец, открылись глаза.
— Прекрасно, тогда начнём с этого. Хотя нет. Кайт! Эту часть допроса проведёте вы, ваше присутствие Линду деморализует, а ваша внешность пугает. Будете с Диром играть в злого и доброго следователей. А я послушаю. Дир! В случае необходимости не уставайте напоминать, что только благодаря вашему заступничеству мадам Хард сидит здесь, а не в изоляторе. Надо будет, приплетайте Мэта, бедный мальчик может потерять маму, едва наладив отношения. В общем, глумитесь как хотите, оба. Когда ещё я посмотрю на допрос, который ведут сразу двое любимых мужчин милейшей мадам Хард.
— Вы отдохнули? — Сид требовательно посмотрел Линде в глаза. — Эту часть допроса капитан распорядился провести нам с лейтенантом Диром. Не знаю, в курсе вы или нет, но Альд Дир специалист по прикладной психологии, в частности очень хорошо чувствует ложь, поэтому присутствует на множестве допросов. Не знаю, какие у вас там были отношения, но сейчас Дир вас выгораживать не будет. И не потому, что внезапно разлюбил. — тут Сид едва удержался от саркастического тона. — Он выполняет свою работу, как и я. Если вам всё понятно, то продолжим.
Линда с ненавистью посмотрела на бывшего мужа. Всё-таки Ральф был прав, не надо было Мэту знать, какой подонок его отец. Она перевела взгляд на Альда. Тот покачал головой:
— Давайте приступим. У нас не так много времени.
— Ты должен следить, не вру ли я? — прошептала Линда. Дир кивнул.
— Это моя прямая обязанность. Линда, прошу, не пили под собой сук. Я сделал для тебя всё, что мог. Дор Стайн человек жестокий и его переубедить крайне трудно. Он и сейчас убеждён, что твоё место в камере. Я не хочу, чтобы ты знакомилась с нашими камерами. Поэтому спокойно рассказывай и ничего не сочиняй. Я тебе уже говорил, погибли люди. Трое ни в чём не повинных людей, которые и об "Истоках"-то понятия не имели. Наша задача схватить эту банду. Главарей казнят. Линда, всё очень серьёзно. Подумай о Мэте.
— Что вам сделал Мэт? — чуть не крикнула Линда, сжимая кулачки. — Почему вы всё время его приплетаете?
— Потому что он может остаться сиротой при живой матери, — огрызнулся Сид, — если тебя посадят, мне, что ли, ему супчики варить? Он же учёный, он ни черта не приспособлен к нормальной жизни. Ты его кормила, одевала, обстирывала, он же сам ничего не умеет. А если тебя признают виновной, он вылетит из своего Института как пробка. Это прямой путь в ваганты, а вагантов я лично убивал выстрелом в лоб. Ты такой судьбы сыну хочешь?
Линда уже плакала, не стесняясь. Слова Сида ранили её до глубины души, а Альд только молча качал головой, ни разу не одёрнув бешеного придурка. Стоило ей додумать эту мысль, как она услышала голос Дира.
— Лейтенант Кайт, возможно, был излишне резок, но в целом он прав. Подумай о Мэте. Чёрт с ними, с "Истоками", если ты поняла, что тебе с ними не по пути. У тебя есть сын. Тебе есть, ради кого жить. Жить здесь, в Ойкумене. Не потеряй это. А теперь расскажи, как ты вообще наткнулась на это... сообщество.
Линда глубоко вдохнула, выравнивая сбившееся дыхание. То, что Альда она потеряла навсегда, было ясно, как белый день. Но Мэт... И она тихо заговорила.
— Две недели назад... может, чуть больше, я точно не помню, я была в Центральном госпитале, на плановом обследовании. Я сидела в коридоре и ждала результатов анализов, а потом надо было ещё пройти врачей...
— Конкретней, пожалуйста.
— Да... так вот... недалеко от моего стула был кабинет психотерапевта, и к нему была небольшая очередь из нескольких женщин... и ещё там был мужчина... я не запомнила, как он выглядит. Они переговаривались... негромко... и я услышала, что мужчина сказал, мол, чушь это вся, вся эта психотерапия, пока мы живём в таком уродском мире... всё равно все проблемы вернутся... Одна из женщин язвительно так ему: у нас один мир, чего ж вы хотите. А он сказал, что знает место, где таким, как они, помогают бесплатно и очень хорошо. Вторая женщина тогда спросила, чего он тут делает, раз психотерапевт ему не нужен. А он и сказал, что пытается рассказать всем таким об "Истоках", месте, где людей слушают не за врачебное жалованье, а просто чтобы помочь. И сказал, что в городском парке, на пруду есть остров с фонтаном и маленькой эстрадой. Он сказал, что общество помощи "Истоки" завтра планирует семинар там, на острове, они его выкупили на один день. Можно взять лодку напрокат и приплыть, послушать. Вход бесплатный, надо только сказать, что вы ищете истоки.
— Пароль?
— Наверно... Я запомнила и решила прийти, послушать, хуже то не будет...
— Они прикрывались вывеской "общества психологической помощи". — задумчиво пробормотал Кайт. — Но где гарантия, что на этот семинар не явились бы агенты службы надзора или наши?
— Потому что в больницах, парикмахерских и пекарнях наши агенты толпами не ходят. Эти деятели специально выбирали не слишком образованных, доверчивых людей с грузом проблем, которые буду рады взвалить их на кого-то другого. А тут ещё и вход свободный! — Дир звонко цокнул языком. — Всё рассчитано на обывателя. Мадам Хард, и вы, конечно, посетили этот кружок по интересам?
— Да... Мэт тогда со мной почти не разговаривал, каждый вечер запирался у себя, даже ужин в комнату уносил... Мне было так одиноко... так страшно... я чувствовала, что никому в целом свете не нужна... и решила попробовать... Там было человек сорок...
— Хал там был?
— Нет, он появился позже. Первое время нас просто выслушивали... женщины, мужчины... мы и друг с другом делились проблемами, и нашли столько общего! А потом пришёл Хал и стал рассказывать о Внешнем мире. Ему сразу поверили, он говорил, что был там много раз.
— Сталкер? — бросил острый взгляд на Сида Дир.
— Опишите его внешность. — Сиду всё происходящее крайне не нравилось.
— Он похож на вас с капитаном. Смуглый. Черноволосый. Сильный, я видела, какие у него мышцы под водолазкой...
— Модификант? — не стесняясь, фыркнул Кайт. — Линда, ври, да не завирайся.
— Погодите-ка. — Альд вперился взглядом в лицо Линды. — Он моргал?
— Конечно, — удивилась Линда. — Как же иначе.
— Кто-то косит под наших спецов, — возвестил Альд Дир, — настоящие модификанты не моргают по несколько минут. Плюс к тому вы, мадам Хард, испугались, увидев капитана. Модификация довольно сильно отражается на внешности. Из симпатичного светлокожего парня с горбинкой на носу наш командир превратился в весьма примечательное страшилище, которое любит всего одна женщина. — На этих словах Сид незаметно сморщился, но Линда этого не увидела. В отличие от Дира. — Кто-то решил прикинуться модификантом, человеком, знающим Внешний мир не понаслышке. Кайт, это довольно неприятно.
— Неприятно? — Сид чуть не сплюнул. — Большей дискредитации и придумать трудно.
— Трудно, — согласился Дир, — но меня беспокоит, что этот Хал знает, кто такие модификанты, как они выглядят и зачем созданы. Это тревожный звонок. Ладно, вернёмся к делу. Как часто проводились собрания?
— Половина собраний не была собраниями... — Линда так и не поняла, что Сида и Альда встревожило во внешности проповедника. — Хал говорил, нельзя, чтобы особисты узнали о семинарах, тогда всем крышка, потому что будут хватать без разбора... И каждый раз говорил, каким образом донесёт следующее послание. Он утверждал, что Господь не оставит нас на этом пути, но вокруг слишком много врагов и надо быть осторожными... Поэтому он иногда говорил по радио... — тут Линда снова расплакалась. Из-за этих проповедей убили техника! — А иногда он просто говорил номер телефона, и надо было позвонить...
— Номер наверняка одноразовый. — Дир почесал за ухом. — Что ж, изобретательный паренёк этот Хал, и начитанный. Теперь главное. Когда и где следующее собрание?
— Через два дня... в кафе у бухты... его арендуют под юбилей, будут шарики и поздравительные плакаты... чтобы не вызвать подозрения...
— Что за кафе? Во сколько?
— "Морской сад"... Это у бухты...
— Время?
— В пять часов... Но я не пойду! Я всё поняла, всё поняла... как это... неправильно... я... мне так жаль...
— С презервативом не измена, — ухмыльнулся Сид.
— А с глушителем не убийство, — в тон ему ответил Дир, — главное, извинения принесены. Да уж, Линда, уму непостижимо...
— Если передумаете и пойдёте, будете повязаны вместе с остальными, и никакое заступничество Альда Дира уже не поможет. Ну что, — Кайт обернулся к сослуживцу, — пора закругляться. В горле першит.
— Господин капитан, — Альд поправил галстук, — мы закончили. Сейчас мадам Хард распишется в распечатке своих показаний и подтвердит подлинность диктофонной записи. Наша работа завершена.
— Очень хорошо. — Дор подошёл к Линде Хард. — Я надеюсь, вы и впредь будете сотрудничать со следствием. Пока вы находитесь под подпиской о невыезде. Вам запрещено покидать столицу до моего личного распоряжения. Вы обязаны являться в Отдел по повестке и должны будете опознать Хала, когда его возьмут мои люди. Вы будете свидетельствовать на суде по делу "Истоков". Последний вопрос. Связь адептов и миссионера односторонняя? Вы можете позвонить Халу или как-то ещё выйти с ним на контакт?
— Нет, — Линда покачала головой, — он всегда предупреждал, что это слишком опасно. И каждый раз говорил, где и как пройдёт следующий семинар.
— Тем лучше. В этом случае вы не узнаете даты и места нового шабаша, если таковой будет. Распишитесь здесь и здесь. Напоминаю, что только чистосердечное признание и сотрудничество со следствием ограждает вас от помещения под стражу. Вопросы есть?
— Нет, — тихо сказала Линда, — то есть... А куда же мне теперь?
— Домой, — рявкнул Сид, — и лучше нигде не отсвечивай.
Дор неслышно хмыкнул. Роль "злого следователя" Кайт играл превосходно, но капитан видел, что эта злость не наиграна. Сид Кайт явно не был рад встрече с бывшей женой и матерью своего сына. Альд же вновь нацепил на лицо маску вечно утомлённого аристократа.
— Мадам Хард, я украду вас у вашего первого супруга, на пару слов. Господин капитан, вы позволите?
— А, трагическое прощание. Прощайтесь, Дир, прощайтесь, и впредь выбирайте женщин осмотрительнее.
Альд помог Линде встать из-за стола и отвёл в дальний угол кабинета. Женщина смотрела настолько умоляюще, что его передёрнуло. Но спектакль надо завершать достойно, чтобы сорвать овации. Он легонько провёл рукой по её щеке.
— Надеюсь, ты понимаешь.
— Неужели твой капитан может тебе запретить...
— Во-первых, может. Если бы я решил сделать тебе предложение, я вынужден был бы подать соответствующий рапорт об изменении своего семейного положения. И Дор Стайн его волен не подписать. Без согласия командования я не могу жениться, это прописано в уставе. А во-вторых... Я просто не могу, Линда. Я проводил твой допрос. Я... Нет. Прости, я правда хотел, чтобы у нас всё было хорошо. Но хорошо бывает только в сказках.
— Я почему-то так и думала... — Линда опустила голову. — Слишком всё было... волшебно. Так не бывает... надолго. Я всегда боялась, что ты в один прекрасный день развернёшься и уйдёшь. Так и произошло...
— Ну... ш-ш-ш... не надо плакать. Ты красивая, зрелая женщина, ты ещё найдёшь себе и получше меня. Мало удовольствия жить с "красногалстучником", думаю, Сид подтвердит.
— Ты не Сид...
— А суть одна. Линда! Забудь меня, как предутренний сон. Я рад, что смог помочь тебе обрести сына и перестать хранить семейные скелеты в шкафу. Наверно, для этого я и подвернулся тебе тогда, у шоссе. У судьбы на всех есть планы.
— Я хочу уйти отсюда. — Линда посмотрела ему в глаза. — Просто уйти. Ваша контора губит всё, к чему прикасается. Если вы даже жениться не можете без одобрения командира. А ваш командир это просто зверь, как и тот рыжий волк, которого он показывал. Они друг друга стоят.
— Я тебя не держу. Ты свободна. Тебя никто здесь не удерживает.
— Тогда прощай. — Линда закусила губу. На её глаза навернулись слёзы, и она быстро вышла из кабинета. Дор и Сид проводили её задумчивыми взглядами. Первым опомнился Сид.
— Ну ты и сука, Дир. Даже мне на это смотреть было тошно. Как у тебя совести хватило?
— И кто бы говорил о совести. Я, что ли, из семьи сбежал, бросив девятнадцатилетнюю девочку с младенцем на руках? Я расстался, как и планировал, красиво и без истерик. Порыдает пару дней в подушку и перестанет.
— Она же влюблена в тебя, скотина ты белобрысая.
— Влюблена? В кого? В начальника агентурного отдела Альда Дира, машину для втирания в доверие с предосудительными замашками? Или в образ, который я лично конструировал специально для этого? Она понятия не имеет, кто такой Альд Дир. А три дня сказки скоро забудутся. Дай бог и мне это забыть поскорее.
— Ну ты и сука, — повторил Сид и обернулся к капитану: — Разрешите идти?
— Куда это вы собрались, Кайт? Нет уж, хватит перемывать косточки мадам Хард. Займёмся делом. За домом Линды установить негласное наблюдение на случай, если эту дамочку снова перемкнёт. Вы, Дир, отправляйтесь к Орсу в секретариат и Сайруса прихватите, там для вас есть работа. Кайт, вы будете участвовать в захвате этих блаженных вместе с Ледсом, Рутом и Селвином Редом. Ознакомьтесь с планом "Морского сада" и разработайте операцию, я назначаю вас ответственным. Хала брать живым, даже если вы положите всех остальных. Вот теперь вы свободны.
— Так точно, — коротко кивнул Сид Кайт. Пришло время для настоящей работы.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/04/20/1342