Черта с два я бы попал в клуб, но к счастью, а точнее к несчастью встретил Сявочку. Как ни странно, он вышел из подъехавшего к клубу такси совершенно один. Видимо, хранил верность Пьетро. Меховые шубки не каждый день дарят, знаете ли. А может быть итальянец ему сильно понравился. Но, наверное, более верным будет первое предположение. Как всегда Сявочка был в полном блеске своей красоты. Шпильки, длинная шуба и кокетливая шляпка с вуалью в стиле двадцатых годов. Наштукатуренное лицо. По-другому не скажешь. Алебастровая кожа, жирно, как будто куском угля, подведенные глаза, красные губы в пол лица. Сегодня Сявочка вышел на работу роковой красоткой. Но образ надменной дивы не помешал узнать меня и подойти.
— Стасенька, конфеточка моя шоколадная, ты ли это? — он, не торопясь, приблизился, картинно отставил длинную стройную ногу, демонстрируя черный чулок, изогнул бедро и кокетливо приподнял вуаль. — Почему ты здесь стоишь один, котеночек? Холодно же.
— Не знаю, как зайти в клуб, — стуча зубами от холода, ответил я. — Сява, что это?
— Это мушка, — жеманно сказал он и прикоснулся к точке на скуле, похожей на большую жирную муху. — Магдалена недавно был в Париже и привез мне подарочек. Настоящий бархат. У меня точно такая же присобачена на внутренней стороне бедра и на попке. Шикарно, правда?
— Не то слово, — потрясенно согласился я, помолчал, собираясь с мыслями, и задал закономерный вопрос. — Не боишься, что там они отклеятся?
— Ты что? — Сявочка приподнял подрисованные брови. — Это же французская мушка, а не какой-нибудь березовый веник мэйд ин Суздаль. Высокое качество. Высокая мода.
— Почему именно Суздаль? — Как же холодно! Рук и ног уже просто не чувствую.
— Потому что он не во Франции.
— А, ага. — Его ответ просто потряс, и произнести что-нибудь более вразумительное я не смог.
— Давай таки вернемся к нашей милой беседе. Отчего ты здесь совсем один, цветочек полевой? И где же Павел Данилович?
— Сяв, ты не можешь провести меня в клуб просто так? Без вопросов, — взмолился я. — А то карточки постоянного члена у меня нет, сегодняшний швейцар в лицо не знает, а я замерз как собака.
— Конечно, могу, — легко согласился он и подхватил меня под руку. — Веди меня, мой рыцарь, в ресторан. Кругом драконы, то есть сугробы, и слабая девушка в страшной опасности. На помощь, храбрец! Спаси мои нежные пяточки от холода! Я только что из салона. И знаешь, вульгарная пемза творит чудеса, и педикюр мне сделали волшебный...
— Сява, давай без кровавых подробностей! На мне свое обаяние оттачивать необязательно. — Я быстро потащил его к входу.
— Ой, ой, ой-ой-ой, куда ты так бежишь? У меня же ножки подламываются! Я нежная девушка, а не какая-нибудь мотальщица-чесальщица!
— Что?!
— Потише, зайчик! — возмущенно ответил он. — Сявочка никогда не подлетал к клубу как в жопу раненый бизон. Я дама, а не какая-нибудь ткачиха из Иваново.
— Понял. Пошли потише.
— Ну, — деловито произнес Сявочка, передернул плечами, басовито кашлянул, сплюнул в сугроб, закутался в шубу и томно протянул. — Ну, я готова. Идем. И еще. Последняя инструкция. На входе молчи и не отсвечивай.
— Сява.
— Что?
— Может пройдем через служебный вход?
— Никогда! — патетически воскликнул он. — Никогда я не опущусь до такого позора! Даже не предлагай!
— Что-то он не похож на иностранца, — подозрительно рассматривая меня, заявил швейцар.
— Виталик. — Закатил глаза Сявочка. — Ты же Виталик?
— Нет, я Семен.
— О, Господи, спаси и сохрани! С кем мне приходится работать, — буквально простонал Сявочка и, клянусь, всхлипнул. — Семушка, ты что, сука такая, считаешь меня за шмару конченную?
— Нет, — испуганно выпучив глаза, проблеял швейцар.
— Тогда убери свою тушу и дай пройти! Мой итальянский малыш замерз, ему срочно требуется двести грамм коньяка, подогретого до нужной температуры! И если по твоей вине у него отмерзнут, почернеют и отвалятся яйца, как у немцев в сорок первом году под Москвой, я пожалуюсь Артуру и он тебя кастрирует! Без анестезии, — медовым голосом пропел Сявочка и сдвинул шляпку набок.
После такой страстной и угрожающей тирады бедный Семен, не говоря ни слова, подвинулся и дал нам пройти.
Когда я прорыдался от смеха, то увидел, что сижу за дежурным столиком, выделенном для работников заведения. Сявочка сидел рядом, печально смотрел на меня и укоризненно качал головой.
— Стасенька, нельзя быть настолько несдержанным. Пока я вел тебя через зал, то пару раз мучительно покраснел. Ты ставишь меня в неловкое положение, мон шер***.
— Мон шер? А это откуда? Влияние мушек? — Я согнулся в новом приступе смеха. Сява обиженно нахмурился и поджал губы. — Ну, прости, прости. Больше не буду. — И снова затрясся от дикого хохота, зажимая рот рукой.
— Нет, это уже не лезет ни в какие рамки и анусы. Я уже практически оскорблен до глубины души. — Сявочка достал из сумочки платок, промокнул глаза и заявил. — И сейчас просто расплачусь и буду так рыдать, так рыдать. А слезы у меня горючие, не выдерживает даже водостойкая тушь. И потом...
— Ладно, я все понял. Больше не буду. — Я извиняющим жестом выставил ладони вперед. — А что у тебя с волосами, Сяв? Ты решил стать брюнеткой?
— Это парик. Бонус от Магдалены. — Он откинулся на спинку стула, достал серебряный портсигар с гравировкой, открыл, вытащил длинную сигарету, и в ту же секунду рядом материализовался хорошо одетый мужчина средних лет. Незнакомец щелкнул зажигалкой и поднес огонь. — Ах, мерси. — Сявочка сделал затяжку, выпустил колечко дыма и начал кокетливо строить глазки.
— Раймонд, — галантно представился охмуряемый объект и поинтересовался. — Разрешите присесть?
— Селина, — ответил взаимностью Сявочка и предупреждающе посмотрел на меня. И совершенно зря, кстати. Уж я-то давно привык к его выкрутасам.
Познакомиться со мной благополучно забыли. Впрочем, это не помешало нам приятно проводить время. Раймонд оказался бизнесменом из ближнего зарубежья. Из Литвы. В Россию приехал по вопросам своего бизнеса. Но отдыхать ведь тоже надо, не так ли? Мы согласились и дружно закивали. И чрезвычайно приятно, что здесь можно встретить столь очаровательных женщин. Он восхищенно посмотрел на Сявочку, и тот выдал свою коронную фишку: смущение. По полной программе. Понятное дело, бизнесмен не устоял и начал целовать нашей даме ручки. Затем, оторвавшись от увлекательного занятия, подозвал официанта и заказал фрукты, десерт и шампанское. Сявочка внял моему красноречивому взгляду, интимным полушепотом попросил коньяк для брата и получил целую бутылку. Я начал надираться Хеннесси****, а они продолжили миловаться, пока Раймонду не позвонили, и он не отошел к своему столику.
— Сява, — наклонившись к его уху, тихо прошипел я. — Ты в своем уме? Совершенно левый мужик, приведенный в клуб деловым партнером на один вечер. К тому же, явный натурал! Ты представляешь, что случится, когда дело дойдет до секса?
— Ой, да насрать. — Беззаботно отмахнулся он. — Стерпится-слюбится. У всех свои недостатки.
— Сява, ты ополоумел? Какие в задницу недостатки? Ты мужчина, у тебя есть х у й и яйца!
— И что такого? Зато у меня очень нежная кожа. И там, кстати, тоже. Качественная эпиляция интимной зоны наше все. — Сявочка сделал большие глаза, достал из сумочки зеркальце и помаду и начал подкрашивать губы. — Мне нравится этот прибалт. Я его хочу и получу.
— Нет, Сява, ты все-таки о х уел. А как же Пьетро? Приедет и увидит тебя с другим? — Я решил прибегнуть к последнему аргументу. — Шубка, Сява, шубка!
— Стасенька, я ничего не могу с собой поделать. Малыш Пьетро просто щеночек по сравнению с этим шикарным самцом. А какой у него сексуальный акцент, а?
Я с сомнением посмотрел на "самца". Черт возьми, да самый обычный мужчина, не красавец, явно бизнесмен средней руки и, похоже, натурал. Не пойму, на что тут вестись такому разборчивому человеку, как Сявочка.
— Признаю, что потакаю своим слабостям. Но я так хочу и так будет!
— В общем, мое дело маленькое. Тебя предупредили, потом не жалуйся. — Я плеснул коньяк в бокал, выпил залпом, поморщился, и Сявочка услужливо подсунул мне блюдечко с лимоном. — Шпашибо. Уфф!
— Селина, а не желаете ли потанцевать? — жизнерадостно спросил подошедший Раймонд и получил безоговорочное согласие.
Я сидел и продолжал напиваться, попутно наблюдая за парочкой на танцполе. Сявочка танцевал по своим законам. Какая бы музыка ни звучала, даже самая быстрая, он всегда стоял на месте, слегка поводил плечами, делал плавные движения руками, покачивал бедрами и вилял задницей. Зато лицом играл на полную катушку и всячески поощрял своего поклонника. Раймонд скакал вокруг него словно воздушный шарик. Как бы мне хотелось легко относиться к жизни и делать то, что пожелаю, не задумываясь о последствиях. Наверное, не так уж плохо быть легкомысленным. Ну, хотя бы самую чуточку. Вон Сявочка охмуривает очередного типа и плевал на чужие чувства и обязательства. Может так и надо жить?
А потом захотелось отлить и я, отставив на время философские размышления, направился в сторону туалета. Зашел в кабинку, кое-как расстегнул ширинку, оперся рукой о стену и расслабился. Отвлекали только какие-то звуки за стенкой. Шорохи. Сдавленное мычание или стоны? Ай, да всякая ерунда мерещится. Наверное, облегчается человек, и все дела. Я застегнул джинсы, вышел, помыл руки и поднес их к сушке. В этот момент дверь соседней кабинки отворилась и вышел еще один давний знакомый. Олег. Он пристально посмотрел на меня и спросил.
— Ты здесь один?
— Похоже на то, — я отвернулся и занялся своим делом.
— Выходи. Тут все свои.
— Что?
— Да я не тебе, — раздраженно отмахнулся он и повторил. — Саша, выходи, а то тебя хватятся.
Из кабинки бочком выполз Шульга и набычился при виде меня. Олег заботливо поправил на нем пиджак, нежно провел рукой по волосам и подтолкнул к выходу.
— Иди и ни о чем не волнуйся. Я еще немного побуду здесь.
Когда мы остались одни, он скрестил руки на груди и угрожающе произнес:
— Если ты...
— Успокойся, не буду я вас сдавать, — перебил я и спросил. — Так тебе удалось или нет? Можно поздравлять?
Олег промолчал, но его глаза засверкали, на губах расцвела счастливая улыбка, а с лица исчезло надменное выражение. И, черт возьми, он стал еще красивее! Ну, почему у меня все так плохо?! Даже этому надутому индюку удалось уломать Шульгу. Самого Шульгу! А я в полной заднице. Завидовать нехорошо. Ну и что? Да и наплевать. Буду завидовать!
— Значит, можно, — вздохнул я и поинтересовался. — И когда?
— Позавчера.
— И как оно было?
— Тебе расписать пошагово? — Олег приподнял безупречную бровь.
Нет, это не мужчина, а настоящее совершенство! Если бы я не любил Пашу... Впрочем, что это со мной? Шульга меня на куски разорвет. Спокойно, Стас, спокойно.
— Необязательно. Достаточно общих деталей.
— Нахал. — Покачал головой он. — Совсем не меняешься, мальчик. — Открыл кран, смочил ладони и неторопливо провел по волосам. — В общих деталях болит задница, поэтому в кабинке мы всего лишь навсего целовались.
— Романтика.
— Да не то слово, малыш. — Он достал из кармана расческу и стал укладывать челку в другую сторону.
Я прислонился плечом к стене и рассматривал его в профиль.
— Слушай, а что ты здесь делаешь? — Мне было известно, что Олег уже давно не ублажал своих дам и тихо-мирно трудился в туристическом агентстве.
— Забежал на минутку к Саше.
— Зачем?
— Соскучился, — коротко ответил он.
— Ничего себе, что любовь творит с надменными королевами!
— Ты просто фантастический нахал. — Усмехнулся Олег, застегнул куртку и снова уставился в зеркало. — Радуйся, что я счастливый и добрый. Так уж и быть, бить не буду. Ладно, мне пора.
— Подожди. — Заторопился я и схватил его за руку. — Ты очень спешишь? Не хочешь посидеть с нами? Я здесь с Сявочкой и его новым клиентом.
— Без Даниловича? — На лице Олега появилось озадаченное выражение. Я просто кивнул, подтверждая. Он проявил тактичность и не стал ни о чем спрашивать. — Хорошо, только недолго. Саша может рассердиться.
— Олег! И ты?! Только не ты! Не вздумай превращаться в заботливую хозяюшку! Этого я не выдержу. У меня и так уже сплошной разрыв шаблона.
— Нет, ты все-таки нарвался! — Расхохотался Олег, заломил мою руку за спину и больно щелкнул по лбу.
Я взвыл и укусил его за нижнюю губу.
— Ах, ты! — Он развернул меня спиной к себе, наклонил к раковине, снова открыл кран и стал плескать в лицо холодную воду.
— Отпусти, отпусти! Холодно! — заверещал я и попытался вывернуться из крепкой хватки.
— Я сейчас тебе рот с мылом вымою, малявка!
За шиворот полилась вода, а к заднице прижался возбужденный член. Похоже, меня обложили со всех сторон.
— Отвечай, будешь старшим дерзить?
— Не буду, папочка! — Меня разбирал дикий смех. — Честное-пречестное!
— То-то же, — удовлетворенно произнес Олег, отпустил меня и отмотал большой кусок бумажного полотенца. — Держи. Вытри лицо, русалочка.
Когда мы, шутливо переругиваясь, подошли к столику, то увидели, что вакханалия с совращением прибалтийского гостя в полном разгаре. Раймонд оторвался от созерцания Сявочки и удивленно воззрился сначала на меня, потом на Олега. Я зябко передернул плечами и выразительно взглянул на сестру. Родственница сориентировалась быстро.
— А вот и наш Олежка, — помешивая коктейль красной соломинкой, безмятежно сообщил Сявочка. — Тоже брат.
Раймонд с возрастающим изумлением поочередно оглядел нас и наморщил лоб. На лице отобразился мучительный мысленный процесс.
— Олег наш двоюродный брат. В смысле, кузен, — пришел на помощь Сявочка и, взяв быка за рога, намекнул. — Он очень любит виски со льдом.
Кавалер тут же подозвал официанта и заказал бутылку самого дорогого напитка и соответствующую закуску. Дама выразила одобрение восхищенным вздохом и легким прикосновением к щеке объекта. А я сильно пожалел, что нет возможности снять все это на видео. Честное слово, будущие поколения соблазнительниц потеряли очень много.
— Вы не представляете, как я рад! Безумно рад. — Олег с энтузиазмом потряс его пухлую руку. — Надеюсь, вы не разочаруете мою сестру. Она девушка очень чувствительная. Нежна как роза, пахнет вишней.
Сявочка гневно округлил глаза, и кузен быстро исправил оплошность.
— То есть трепетна как фиалка и... И... И давайте выпьем за прекрасных дам! — жизнерадостно закончил он цветистый комплимент.
Разумеется, никто не возражал.
В конце концов, мы с Олегом допились до того, что начали выяснять степень уважения друг к другу. Причем, довольно-таки громким тоном. Бедного Раймонда подобный поворот событий слегка напугал. Он с опаской косился в нашу сторону и потихоньку придвигался к Сявочке, словно искал у него защиту. И надо сказать, тот нисколько не возражал против сближения. Тем временем мы обсудили наше знакомство, взаимную неприязнь с первого взгляда и пришли к выводу, что ничего не изменилось. Я назвал Олега самодовольным говнюком. Он заявил, что некоторые мальчики пахнут навозом, даже будучи отмытыми. Я поинтересовался не болит ли у него задница. Он принялся рассуждать о том, что некоторые сучечки лучше смотрятся с х у ем во рту. Я посоветовал хорошую мазь, заживляющую разрывы от конских ***в. Он предложил свой х уй, чтобы заткнуть мне пасть. И тут на самом интересном месте нас прервали.
— Так, братцы! А ну-ка, быстро выпили штрафную и помирились, — возмущенно потребовал Сявочка. — Посмотрите на себя! Вы пугаете моего Моню.
— Может, еще предложишь поцеловаться в знак примирения? — раздувая ноздри, надменно спросил Олег и бросил нож, измазанный в соусе, на скатерть.
От глухого стука Раймонд вздрогнул и испуганно втянул голову в плечи. Сявочка успокаивающе похлопал его по руке и приказал.
— На брудершафт!
Я посмотрел на Олега и скривился. Но честно скажу, это было не совсем искренне. На самом деле при взгляде на такого красавчика поневоле начинаешь думать о всяких неприличных вещах. К тому же, мне пора привыкать к одиночеству. Выставят с чемоданчиком на порог, помашут рукой и снова здравствуй, комната в общежитии. А у меня за всю жизнь было всего два мужика. Придется наверстывать, а то ведь позорище, а не приличный гей. Ну что я несу? Наверстывать? Да уж, отчаяние делает человека полным ничтожеством. Пожалуй, надо еще выпить. Я потянулся к бокалу, но Олег перехватил руку и притянул к себе.
— Будем мириться, братик? — Твердые губы коснулись рта, и он тут же отстранился.
Потом взглянул на меня, облизнулся, схватил за шею, и мы поцеловались. По-настоящему. Взасос. О, Олег оказался, оказался... В общем, у меня встало.
— Ой, — где-то в стороне слабым голосом произнес Раймонд.
— Ай! — Я вскрикнул от боли и поднял глаза.
Над нами с грозным видом возвышался Шульга, укоризненно смотрел на Олега и выкручивал мое ухо.
— Больно же! Отпусти!
— Еще один брат?
— Почти, — коротко ответил Сявочка, решительно схватил бокал коньяка, выпил, закашлялся и закусил виноградинкой. — Дядя. У русских людей в ходу большие и дружные семьи.
— Большая семья - это хорошо. — Одобрительно закивал головой Раймонд. — А что он любит пить?
— А ничего. Дядя трезвенник. — Во взгляде иностранца, обращенном на Шульгу, горело нешуточное восхищение. — Он у нас за высокую нравственность быта и вообще за рулем.
— Тогда может быть подойдет херес*****? — предложил Раймонд, поднял руку и щелкнул пальцами, подзывая официанта.
— Нет, спасибо, — вежливо отказался Шульга и с легкостью вздернул нас на ноги.
Олег задел свой бокал, тот опрокинулся и виски разлилось на скатерть. Я как завороженный уставился на уродливое коричневое пятно, растекшееся на белоснежной ткани.
— Мне надо отвезти этих засранцев домой и уложить спать пораньше.
Раймонд одобряюще закивал головой как китайский болванчик.
— Надеюсь, вы джентльмен и не обидите мою племянницу? — строго спросил Шульга.
— Что вы?! Как можно?! Да никогда!
Сявочка картинно вздохнул и протянул руку, которую тут же с чувством облобызали.
— Отлично! Оставляю... — Шульга задумался и закончил. — ... нашу юную розу на ваше попечение.
В машине мы продолжали дурачиться, не обращая внимания на мрачные взгляды Шульги. Олег лапал и зажимал меня, шептал на ухо непристойности, а я с хохотом вырывался. Но веселье мгновенно стихло, как только подъехали к дому. А уж когда увидели Пашу, стоявшего в расстегнутом пальто и нервно курившего у подъезда, стало совсем плохо.
— Оп-па, — тихо произнес Олег и посмотрел на меня с нескрываемой жалостью.
— Ой, заткнись и так хреново, — прошипел я и рефлекторно вжался в сиденье, хоть и понимал, что через затемненные стекла салона ничего рассмотреть невозможно.
Шульга тяжело вздохнул, поерзал, обернулся и толкнул речь, суть которой, если продраться через все маты, спотыкания на ровном месте и мучительные паузы, чередовавшиеся с морщинами, набегавшими на лоб, заключалась в том, что кто-то очень сильно накосячил. Но пока человек жив, а есть надежда, что я не умру в ближайшем будущем, нет ничего непоправимого. Он с нежностью взглянул на Олега, тот улыбнулся и сразу стало видно, как сильно они любят друг друга. Потом мне пожелали много удачи и велели просить прощения, желательно валяясь в ногах. Больше я ничего полезного не услышал, потому что Паша открыл дверцу и вытащил меня из машины. Шульга тоже вышел и отчитался.
— Вот, Павел Данилович, привез. Целый и невредимый. Правда, чуть-чуть выпивший.
— Спасибо, Саша. Езжай домой.
— Э... Так я еще на работе.
— Я отпускаю, — приказал Паша и крепко сжал мою ладонь. — Отдыхай.
Шульга неловко кивнул, попрощался, сел в машину, и они уехали.
— Паш... — Я вдруг заметил, что у него очень усталый вид, и накатило острое чувство вины.
Похоже, он волновался, переживал из-за меня. Неизвестно сколько времени кое-как одетый простоял на холоде.
— Пошли домой, — бесцветно сказал Паша и отпустил мою руку. — Там поговорим.
Он шагнул к подъезду, набрал код и ушел, оставив дверь открытой. Я медленно начал подниматься по лестнице, на втором этаже остановился и вытащил из кармана телефон. На дисплее высветилось более пятидесяти пропущенных вызовов. Да, Стас, ты настоящая свинья. Мало того, что сбежал с вечеринки и не отвечал на звонки, так еще пришел в его клуб и целовался с его сотрудником на глазах у клиентов и персонала. Прав Шульга: за такое надо прибить, не слушая никаких оправданий. И что теперь делать? Идти и признаваться в своих художествах? Рассказать, что видел его примирение с Деминым? Какой смысл? Не получится у нас разговора. А раз так, то...
Я решительно развернулся и пошел вниз. За вещами попрошу зайти Аллу, а первое время обойдусь теми, что есть в общежитии. Вот только без Шефа будет нелегко. Хотя, может быть Паша отдаст его. Зачем ему собака? Но это все потом. Я обязательно что-нибудь придумаю. Или не придумаю. А сейчас лучше уйти.
Примечания:
* Мон шер (aранц.) — мой дорогой (друг ), или мой милый ( друг )
** "Хеннесси" — элитный французский коньяк.
*** Херес или Шерри — крепкое вино, производимое в Испании.