Сегодня я хотела бы поговорить на тему, касающуюся как лично меня, так и многих авторок, которые создают непосредственный контент для фемсообществ. Это - тема ресурса, или того времени жизни, которое мы тратим на создание контента, и отношения к нему.
Ещё в тексте "Экология помощи" без подробностей, но достаточно ясно прозвучала мысль, что если контент - статья, перевод, - содержат информацию, представляющую ценность для читательниц, если изложенная информация уникальна, не может быть добыта самостоятельным путём, если она помогает читательнице с самоопределением и осознанием - то, как утверждает авторка, при прочтении произошло заимствование ресурса, потраченного на составление контента. То есть, ресурс, затраченный на создание текста или перевода, потреблен читательницей безвозвратно. На этом допущении и строится, собственно, дальнейшая идеология, ставшая наследницей упоминаемого текста.
Итак, авторка Х затратила 5 часов радфем-времени на создание оригинального текста, переводчица Y потратила неделю на перевод - обе затратили своё время жизни, ресурс. Чем этот ресурс восполним? Авторка "Экологии помощи" даёт на этот вопрос ответ прямой и однозначный - положением "снизу", ожидаемым от читательницы текста. Якобы, это положение, и только оно способно компенсировать затраты ресурса. Что означает "положение снизу"? Оно означает власть, ради которой все и затевалось. Недаром главные претензии к "недоняшенным" читательницам, реальным и воображаемым - заключаются в их неподконтрольности.
В случае с жертвами абьюза речь идёт чаще всего о том, что следование жертвой травматическим сценариям созависимости обнуляет, символически уничтожает ресурс, потраченный на неё помогающей стороной. Та же логика прослеживается и в упреках тем, кто восприняли текст вне авторской задумки, дали собственную реакцию, осмысление и - да, переосмысление в контексте, далёком от авторского. Обнулился ли ресурс при "неправильном" восприятии? Нет, не обнулился, текст существует несмотря на то, что эффект, вызванный им, отличается от задуманного.
Потраченное на него время потрачено с пользой как минимум для одной феминистки - той, что написала или перевела текст. Те, кто пишут для того, чтобы самой разобраться, поразмышлять, переосмыслить свой опыт, найти какие-то закономерности, описать их, прекрасно понимают, о чем это. Осознание - вот сверхзадача этой группы текстов.
Ценность феминистского контента заключается не только в том, что его создательница отточила собственное видение и сделала шаг в собственном осознании. Она дала читательницам пищу для размышлений: кому-то поле, кому-то инструмент, кому-то образ, кому-то настроение, кому-то решимость искать собственные ответы. Текст работает на две цели - осознание авторки и читательниц, и признание группы, отклик, получаемый авторкой в виде лайков и комментариев.
Если всего этого недостаточно, значит, все затевалось ради власти и в убеждении, что феминистки будут контролировать женщин лучше, чем мужчины. Ради "положения сверху", ради контроля в отношениях, ради "права" поощрять, наказывать и прощать, вступая с читательницами в определенный род отношений, и - да, нет образа более точно определяющего их суть, нежели описание в терминах "написание текста из положения сверху/прочтение текста из положения снизу". Но, в случае с текстом или переводом, - существовал ли запрос на назидание сверху и присутствовала ли в отношениях "авторка-читательница" договоренность о том, сколькими "ку" за эту "помощь" предстоит рассчитаться?
Последняя категория текстов, которой я хотела бы коснуться - это тексты, предназначенные для оттаптывания по триггерам и моббинга в комментариях. Пишутся они, я так понимаю, не с целью отношений с воспринимающей аудиторией, а с целью своеобразного тестирования этих отношений на разрыв, что затрудняет пользование самими материалами, но все-таки не исключает возможности с ними знакомиться.