Когда мы говорим о религиозных писаниях мужчин, диспутируем с верующими, то обеим сторонам совершенно понятно, что ничего существенно нового стороны одна другой сказать не могут. Все проколы священных текстов давно известны и задокументированы, и ответы на большинство из них существуют со времен первых вселенских соборов. Прочтя в свое время одну весьма любопытную книгу под названием «Трудные места Библии», я пришла к выводу, что ответы на библейскую критику сводятся в основном к указаниям на неточность перевода, на невозможность для неверующего или сомневающегося понимания ряда священных истин, а также на необходимость понимать прочитанное аллегорически или духовно. Последний совет, впрочем, вызвал новую волну ехидных вопросов, на которые имеется последний бронебойный довод теологии — спросить у задающих вопросы, как господь у Иова, кто они собственно, такие.
Среди защитников религиозного описания действительности общим местом считается и то, что ветхий завет, как более уязвимый для проверки логическим аппаратом, «не считается», мол, писали его настолько дикие, невежественные люди (попробовали бы они сказать такое в мечети), что богу ничего не оставалось, как приподзакрыть царственные очи на все их художества, взращивая и воспитывая их, пока они не дозреют до принятия нового завета.
( Свернуть )
Когда господу было угодно, он счел, что уже пора, он частично спустился в Галилею, воплотясь через тело девственницы, прожил среди людей 33 года, и отчалил назад, обещав между прочим, вернувшись, жениться на всем коллективе своих последователей.
У меня был знакомый, который рассказывал, как на его памяти небольшая община адвентистов получила откровение о точном времени и месте, когда господь заберет их живыми на небо. Это был праздник — в белых одеждах, чистые и радостные, семьями, взошли они на высокий холм, молясь и воспевая хвалу. Прохладное утро уступило место жаркому полудню, дети устали, начали тихонько подхныкивать, потом подвывать, и матери под ледяными взглядами отцов шикали на них все более раздраженно. А часы все текли и текли, минута за минутой выпивая надежду на скорое спасение. Глубокой ночью, когда они, измученные расходились по домам, они верили с новой силой — Любит! Вернется! Испытывает! Просто нашлись у венценосного жениха более важные дела, чем в небеса возносить живьем общину верных...
И если даже такой, казалось бы явный признак, что награда верующим за верность и терпение — суть обещания, и ничего более, ничего христианам не докажет, потому сказано им было в свое время другое, а именно:
Иисус сказал в ответ: истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради Меня и Евангелия,
и не получил бы ныне, во время сие, среди гонений, во сто крат более домов, и братьев и сестер, и отцов, и матерей, и детей, и земель, а в веке грядущем жизни вечной. (Мк. 10:29-30)
Вот это сын божий посулил грамотно. Жилплощадь и земли! У большевиков под такое целая революция с долгоиграющими последствиями прокатила. Но Иисус оказался много щедрее, пообещав ученикам сто крат превышающее расчетное количество родственников. Это - братья и сестры, с которыми так или иначе приходится регулировать вопросы совместного владения имуществом, а также - дети, которых как правило, полагается содержать (вместо оставленных настоящих, а какая разница - те дети, и эти - дети), равно как отцов и матерей, после того, как дети вырастут. И это я еще не беру в расчет, так скажем, качество новоприобретенных бонусов, ибо получить стократный комплект таких же родителей, как у меня, в качестве НАГРАДЫ было бы весьма прискорбно.
Итак, что же хорошего в данном обещании, кроме гигантоманского слова "стократ"? Конечно же - жизнь вечная в веке грядущем, помрете вы понарошку, серость галилейская, а уж когда воскреснете в теле, то после этого больше не помрете, а наоборот, получите еще больше, чем те стократные плюшки, которые уже обещаны сейчас.
Ей, гряду скоро - посулил он, возносясь - ждите с плюшками для себя и 50 оттенками апокалипсиса для всех остальных...
С окончанием Ветхого Завета, "не отмененного, но исполненного" Иисусом окончилась для сынов человеческих последняя возможность заработать печеньки честным трудом, богобоязненностью и игрой по правилам. Горе фарисеям, корпевшим над томами Закона, принимавшим почет от народа и постившимся напоказ - они уже получили награду свою, свободны. Ничто не гарантирует печенек. Все печеньки потом, в Царствии Небесном, и это будут совсем не те печеньки, которых вам, глупые апостолы, эгоистично хочется сейчас, а во много-много раз лучшие печеньки, просто вы их еще не видели. А чтобы вам хотелось тех печенек, а не этих, узнайте, как все будет.
«Тогда подобно будет Царство Небесное десяти девам, которые, взяв светильники свои, вышли навстречу жениху. Из них пять было мудрых и пять неразумных. Неразумные, взяв светильники свои, не взяли с собою масла. Мудрые же, вместе со светильниками своими, взяли масла в сосудах своих. И как жених замедлил, то задремали все и уснули. Но в полночь раздался крик: вот, жених идет, выходите навстречу ему. Тогда встали все девы те и поправили светильники свои. Неразумные же сказали мудрым: дайте нам вашего масла, потому что светильники наши гаснут. А мудрые отвечали: чтобы не случилось недостатка и у нас и у вас, пойдите лучше к продающим и купите себе. Когда же пошли они покупать, пришел жених, и готовые вошли с ним на брачный пир, и двери затворились; после приходят и прочие девы, и говорят: Господи! Господи! отвори нам. Он же сказал им в ответ: истинно говорю вам: не знаю вас. Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий.» (Мф. 25:1-13)
В чем изюминка этой истории?
Не в том, что будет брачный пир, как в любой деревне, а в том, что попадут туда не все. Много званых, как говорицца, да мало избранных. И вот это, я считаю, самый грамотный пиар-ход, потому что слушателям уже все равно, что, собственно, за печеньки в Царствии Небесном, главное - чтобы им хватило. Искусственный дефицит, призванный вызвать ажиотажный спрос. Плюс неизвестно, когда, собственно, откроется лавочка.
Мне даже не слишком интересно, почему разумные девы оказались жадинами. И почему, если для освещения дороги жениху все равно хватило пяти ламп, с ними не могло войти десять дев? Мне интересно другое: откуда среди ночи взялись торгующие, в принципе способные продать неразумным девам духовных ценностей, необходимых для прохода в Царствие Небесное за наличный расчет? Это на кого, простите, намек? Получается, что спасение за денежку продается, а кому попало покупать его низя, контрафакт?
Господь, добрый пастырь, пекущийся о своем стаде, знавший по имени каждую овечку, каждую душу, дающий просимое, ибо любящий отец не даст змеи вместо хлеба и камня вместо яйца, в последний момент готов навсегда отвернуться от тех, кто верил и ждал, но не запасся нужным количеством масла. Интересно, будет ли жених церкви таким же мужем, каким отцом он стал для ее детей?