Когда мы встречаемся с мужским обесцениванием - нас, женщин, наших чувств, наших действий - мы обычно расстраиваемся или сердимся, полагая, что цель обесценивания, примененного к нам, заключается в том, чтобы расстроить или рассердить нас. Я думаю, это не так. Цель обесценивания, и это важно учитывать, сталкиваясь с ним, сделать так, чтобы зависть и/или крах идеализации по отношению к женщинам прошла незамеченной другими мужчинами. Обесценить можно лишь то, что представляет ценность; собственно говоря, обесценивание - показатель ценности, равно как и показатель невозможности контролировать/присвоить обесцениваемое.
Обесценивание - это не к нам, и тем более не показатель наших несовершенств, истинных или мнимых.
Обесценивание - это то, что категорически не обязательно примерять на себя. Это то, во что со спокойным сердцем можно не верить, даже если оно транслируется теми, кто хорошо осведомлен о наших слабостях, близкими, родственниками, партнерами. Это повод не в тысячный задуматься о том, "что не так со мной?", а о том, какие чувства прячутся за обесцениванием. Нам завидуют? Мы не подчиняемся? Нас, может быть, опасаются, боятся?
Обесценивание со стороны мужчин, которое привычно выставляется как негативное следствие феминизма - это нарциссическая реакция на потерю контроля. В самых крайних проявлениях - на утрату мнимого контроля, со стороны тех, кто им никогда и не пользовался. На невозможность контроля, которая воспринимается драматически, как несовместимая с удовлетворением тех потребностей, которые упорно считаются базовыми в определенных кругах (к этому месту вспоминается прекрасноэ от одного психолуха, на голубом глазу определившего секс как один из компонентов привязанности).
Откуда мужчинами черпается уверенность в том, что им положен именно контроль? От отсутствия границ внутри мужского сообщества, от коллективного бессознательного, от воображаемого права на весь комплекс привилегий по праву рождения. От мысленного присвоения всего, что понравилось, от присоединения к опыту насилия, который нарабатывался другими, от возможности пользоваться результатами насилия, которые другие мужчины совершили, образно говоря, "за него".
Однажды я услышала очень нарциссичную фразу, высказывание, которое не давало мне покоя несколько лет. Мужчина, рассуждая об известной певице, судил о ней пренебрежительно, обесценивая ее талант и успех на том основании, что он лично был знаком с другим мужчиной, который утверждал, что имел с этой певицей сексуальный контакт. В этом удивительном логическом выверте, я думаю, сошлись и безграничная сопричастность опыту другого мужчины (как и безграничная сопричастность опыту всех мужчин до), и обесценивание вследствие невозможности собственного секса с упоминаемой женщиной, и зависть к ее успеху (профессиональная конкуренция, проигранная), и зависть к "успеху" приятеля, отыгранная на недоступной женщине.
Представление об имеющемся у мужчин праве на контроль встраивается в их...хм...то, чем они мыслят, на основании обобщения опыта условно-всех мужчин в отношении условно-всех женщин - своеобразный проект "мужчины без границ".
В задачи женщин не входит поддерживать этот проект, ведясь на обесценивание и ища непроработанные места в себе. Обесценивание женщин ничего другого, помимо нарциссизма обесценивающего, не характеризует и всякий, его применяющий ни в чем, помимо собственной ущербности, реальной или ложной, не расписывается.
Не вестись или не обижаться на обесценивание - не означает попустительствовать ему, быть выше него или прощать. Думаю, это значит - не переключая внимание на себя, возвращаться к источнику обесценивания, обесценивающей критики, в зависимости от ситуации, уклоняясь, игнорируя и конфронтируя с ним.