Дедовы капризы

               

       К Мартыновым из деревни приехал погостить дед. Правда, это старшим  хозяевам он приходился дедом, а младшеньким —  уже прадедом.

       Выложил гость деревенские подарки. Всякие баночки —  с грибами,  с огурцами и с помидорами, с вареньем из ягод со своего огорода. Выставил туесок с кедровым орехом, мешочки с сушеной черемухой и какие-то пакетики — бабка послала разной приправы к обеду, а заодно и лесных снадобий от простуды, заготовленных ей же по осени. Двум пацанятам  по пистолетику, в сельмаге кроме них перед отъездом другого баловства  не лежало.

       Из деревни деда до станции проводила старшая внучка с мужем. Еле затолкали груз в свободное место под нижнюю полку. А здесь встречал внук Паша на собственной иномарке.

       Квартира у городских Мартыновых оказалась большая. Паша ее не только купил, но и по-современному отремонтировал. Вдобавок обставил самой престижной мебелью.

       Деду было около восьмидесяти, но выглядел он на десяток  моложе. Такая  порода мартыновская, стойкая на земле.
       Походил дед по всем комнатам. Видно было:  понравилось — все как в домах, которые часто показывают по телевизору. Попутно пожалел внукову собачонку, тихонько шевельнув губами:
       — Плохо тебе, песик, здесь без конуры…

       Но больше всего  вызвал у деда восхищение отдельный  санузел. Просторный, весь в зеркалах и в керамической плитке с видами заграничных городов. И оборудование особое — белый фаянс, золоченые прибамбасины. Дед долго щупал бока смывного бачка. Два раз дернул за сверкающий балабон. После чего вода дважды ажурным потоком низверглась куда-то вниз, вроде как на голову соседей, что живут ниже этажом. Потом дед принялся рассматривать унитаз, нежно похлопал по его блескучим поверхностям и пошел умывать руки…

       Вечерком, когда Паша с женой Катей смастерили по случаю приезда деда царский ужин, все выпили за встречу.
       — Винцо больно хорошее, — опростал дед  первую стопочку, — но далеко ему до нашей саморыловки.
       — «Текила Ольмека»— мексиканский спиртной продукт из голубой агавы! — пояснил Паша, — напиток ацтекских богов!
       — Я тож про то. Оно, внучек, что богам дано, то людям несподобно.
       Паша после таких слов деда немного заскучал, однако вскоре шепнул своей  красивой супруге:
       — Достань-ка, золотце, из бара бутылочку нашей.

        Празднование приезда дорогого гостя завершилось  самым благоприятным образом. По две рюмочки водки после текилы обеспечили положительную реакцию…
        А утром дед неожиданно исчез… И откуда-то появился только к обеду. На другой день все с дедом повторилось точь в точь. И на третий — тоже.
        Катя вечером, когда ложились спать, пожаловалась мужу:
        — Дедок-то наш куда-то бегает… Ему что: стопарика здесь не хватает?

        Паша попытался отшутиться.
        — Не думаю. Может, городскую молодку завел… На зло бабе Вале…
        На следующий день Катя снова завела свой разговор. Паша  опять только отмахнулся. А рано поутру, когда он собирался на работу, дед ни с того, ни с сего  заявил:
        — Бери-ка мне, внучек, билет до дому.

        Паша попытался уговорить деда погостить еще хотя бы недельку. Мол, по-настоящему не показал город, к правнукам в лагерь не съездили, не побывали на новой  даче, да и с Катиными родителями не повидались.
        Дед упорно стоял на своем.
        — Покупай билет! Хочу домой к бабке! — и больше никаких разговоров…

        Пришлось Паше ехать на вокзал. Взял билет деду в его сторону на самый ближайший поезд, что шел из Москвы.
        Когда провожали гостя, Паша занес вещички в вагон и тихонько спросил:
        — Ты, дед, на Катю, может, обиделся? Или текила была не по нутру?
        — Чего придумал еще? Отличная Катерина девка. И жена ладная. Вся, как молодая бабушка Валя… Продукт из Мексики — он  тоже хорош с  водочкой… Хоть и далековато ему до нашей самогонки.

        Потом вроде как сконфузился и добавил:
        — Пожил бы я, милый мой, и подольше, да уборная далеко от вашего дома…
        — Что далеко? — не врубился Паша.
        — Уборная, говорю, далеко. На вокзал я по утрам ездил… Не мог, понимаешь, сесть на твое  добро, внучек… Ты уж не обижайся на меня. И Катерине не говори об этом! Это  ж надо додуматься: безголовые люди построили сортир посереди квартиры!
        — Ну, ты даешь! — соскочило с губ внука.

        Так и уехал дед к себе в деревню. Подальше от городского безобразия.