Начальник управления сидел за импортным трехтумбовым столом и углубчиво размышлял. О феномене братьев Кличко, о серой зарплате и, главное, о новой знакомой по имени Яна. Покончив с рядом обозначенных проблем, начальник нажал кнопку офисного селектора, пригласив к телефону Куркина.
Услышав, как выплеснулся знакомый голос руководства, Куркин подскочил на стуле.
— Одну секунду, — выжал он из глубины легких.
Куркин схватил с вешалки пиджак, купленный когда-то на первую зарплату, натуго затянул узел галстука в зеленую полоску и мотылем метнулся на свое место.
— Куркин на проводе, Иван Мефодьич!
— Поднимись ко мне, — изрек жестко начальник, хотя рабочее место Куркина было двумя этажами выше.
— В одно мгновенье! — отреагировал Куркин.
Через минуту он тихо переступил порог высокого кабинета, отделанного под западноевропейский стиль.
— Да, ты не топчись, Куркин. Садись вон. Мне надо с тобой посоветоваться, — нестрого предложил начальник.
Куркин сел на ближайший к нему стул, причем не очень плотно и не всей площадью своего сухого зада. У него было выражение стайера перед очередным забегом. Начальник долго глядел в немигающие глаза Куркина — как в небо, будто хотел увидеть в них еще неоткрытую звездочку.
— Я ведь тебя, Куркин, об одном дельце хочу спросить. Вот ты — рядовой инженер, проучился почти двадцать лет. Восемь у меня служишь…
— Двенадцать, — показал крупные зубы Куркин, то есть вроде как улыбнулся.
— Ну, двенадцать, тринадцать, — согласился начальник.— А, что бы ты, Куркин, ответил, если б тебе предложили стать, например, академиком?
Куркин асинхронно заморгал красивыми заячьими глазами.
— Я как-то об этом даже не задумывался, Иван Мефодьич. Так вот сразу и в академики?! Это какую шишку на плечах надо иметь? Неее… В такие оглобли ни за что!
— А если приказом, как полагается, взяли б и возложили на тебя обязанности? Что, отказался бы? Прикинь: Куркин — и академик.
— Если, конечно, доверие… Наверное, не отказался … Только к чему оно мне? Я пока со своими делами справляюсь.
— Ладно. С академиком, стало быть, завязали. И не надо: голова еще болеть будет… А вот, если поступит другая установка. Представь: утром проснулся, потянулся, глядь, а ты вовсе не ты. А, к примеру, вождь какого-нибудь племени аку-аку. Учуял?
— С этим проще, — осмелел Куркин. — Под рукой старейшины всякие. Они знают все. Сам сиди, созывай советы, смертные приговоры выноси… С вождем племени слабо! — Куркин даже хрустнул пальцами. — И не надо тебе компьютерной техники…
Начальник сунул голову под стол, оттянул резинку белого носка и бережно почесал волосатый излом левой ноги.
— Вот и я говорю: слабо!
Начальник снова нацелился в глаза Куркина, но звездочку в зрачках, неожиданно поменявших цвет, так и не увидел.
— Слушай, а если тебя произвели в папу Римского?
— Я ж не верующий! — перекрестился Куркин.
— Да ты не горячись, сначала подумай.
Куркин кое-что прикинул в уме.
— Была, не была! Пусть производят! — рванулся, было, он с места и по-девичьи зардел.
— В Ватикан тебя, в Ватикан! — начальник смахнул невидимую пылинку с рукава. — Ты бы там у этих католиков наделал шороху… Мда. А вот Македонским бы смог? То есть Александром? Ну-ну, выскажись…
— Все смогу, Иван Мефодьич! Я ж у вас такую школу прошел… Дайте только армию. Я, помню, еще пацаном был. Найду в лесу муравейник и палкой его!.. Бац, бац… И как не было.
Куркин приподнялся на цыпочках. Его понесло вразнос. Он схватил длинную вазу с розами для Яны и замахнулся схваченным предметом, словно шашкой.
— Вылитый полководец! В тебе, Куркин, задору с избытком... Как у собаки блох. Вот вазу схватил… А она дареная. И вода в рукав налилась…
До сознания Куркина слова начальника не доходили. Инженер сгорал, как сухая береста на ветру.
— И банкиром сможешь?
— Что мне банкир! — вылил воду из рукава Куркин.— Хоть в министры назначайте, хоть в маршалы…
— Слушай, Куркин, а вот если тебя в начальники нашего управления. А?
На мое место, например. Тогда как?
Куркин сменил серый цвет лица на белый. Одновременно лишился всяческих слов. Потом его качнуло, повело и стало заваливать вправо. После этого Куркин заприседал. Только под конец этой немыслимой истории речь у него прорезалась. Но голос оказался чужой – словно эхо в раздавленном горами ущелье.
— Ой, вы, Иван Мефодьич! Так-то напугать человека?.. Вы прямо ошутели! Такое и подумать страшно, не то, чтоб сказать вслух… У меня ж ребенок скоро будет… третий.
— Молоток, Куркин! — остановил его начальник. Мне твои замашки понравились. Иди, будешь отныне старшим инженером. Но не забывай: мной может быть не всякий!
И жестом руки дал понять, что разговор на этом закончен.