Дор сидел у себя в кабинете в окружении клубов дыма и мучительно размышлял. Информации не хватало катастрофически, но и от имеющегося на данный момент у Дора волосы вставали дыбом, если б они у него были. "Слишком много тупиков... слишком много..." Неведомый противник не просто заметал следы, а оставлял за собой выжженную пустыню и сплошной солончак. И у него были для этого и силы, и средства. Взять хотя бы хакера. Вполне возможно, что он действительно отбывает наказание в одной из тюрем, в Ойкумене хватало светлых голов, желавших взломать банковские серверы или запустить вирус в базы данных. Хакер мог сидеть чуть ли не пожизненно, но в тюрьмах нет сети и глушится любой сигнал. Значит, ему помогли. Достали аппаратуру, возможно, временно сняли блокировку с периметра. С психушкой то же самое, разве что Дор плохо представлял себе, чтобы больной рассудок сработал так чисто. В любом случае Шон Корк клялся на конституции, что неведомый взломщик находится в местах не столь отдалённых и показывал Дору схему миграции вируса. А это, делал выводы капитан, показывает, что у хакера хорошие покровители. С длинными руками, солидными возможностями и почти неограниченными финансами. Любой чих стоит денег: замена плат в радиоушах ли, найм киллеров, даже сами сектанты должны где-то собираться и арендовать помещения. "Кому выгодно?" Кому выгодно устраивать такую мощную кампанию, не считаясь с жертвами? Проплачивать истеричные статьи и ток-шоу, собирать митинги у Дома Правительства (тоже проплаченные, и об этом в СМИ было не меньше материалов, чем о самих сборищах). Кому, кому понадобилось так раскачивать лодку? Дор не понимал. Он не понимал целей злоумышленника. Роспуск кабмина? Для этого не надо разыгрывать столь сложные многоходовки, достаточно взятки или сомнительных кадров, чтобы под министром зашаталось кресло. У всех есть скелеты в шкафу. Да и сектанты не очень вязались с политическими интригами, хотя... Дор вдруг рассмеялся, так, что клубы дыма заколыхались вокруг. Он сидит тут как дурак и ломает голову, когда у него есть человек, собаку съевший на разного рода подковёрных интригах и перестановках. Дор потянулся к интеркому и нажал на кнопку вызова. Через секунду на экране высветилось непримечательное лицо с большими залысинами.
— Господин Орс, я хочу проконсультироваться с вами по ряду вопросов.
— Сделаю всё, что в моих силах, — степенно наклонил голову секретарь Отдела.
Гельт Орс откинулся в кресле и чему-то улыбнулся краешками губ. Заместитель капитана по административно-финансовой части не принимал участия в "гонке фаворитов" и не стремился всеми силами обратить на себя внимание руководства, занимаясь своими счетами, актами, циркулярами и предписаниями, но на стороне Гельта Орса был опыт, колоссальный опыт сорока пяти лет службы и превосходная память. Иногда Орс признавался себе, что не понимал, зачем Гарту понадобился именно этот парень из трущоб в качестве преемника, но никогда не оспаривал решения командования. Да и сам Дор Стайн уже не вызывал в старом Орсе раздражения, он оказался цепким и хватким молодым человеком с совершенно несгибаемой волей и в то же время готовностью признать, что он ещё далеко не всё понимает в управлении бригадой. На этот случай у него и было трое заместителей. Орс знал, что первую скрипку в этом трио играет Альд Дир, хотя, как Гельт слышал, отношения у него с капитаном были... не то чтобы дружеские, а скорее наоборот. Пирс Трей сидел с головой в своей науке, а Гельт Орс в ведомостях. И теперь секретарю было очень интересно, о чём же хотел проконсультироваться с ним командир бригады.
— Здравия желаю, — Орс встал при появлении капитана и по-птичьи склонил голову набок. Он едва доходил Дору до плеча, а худоба, усилившаяся с возрастом, делала Гельта Орса похожим на высохшую мумию в форменном костюме.
— Садитесь, я вас прошу. — Дору было неудобно, что пожилой человек должен вскакивать при явлении его, Дора Стайна, особы. — Как вы, наверно, уже поняли, я к вам по этому идиотскому делу.
— Хм-м-м... да... Сектанты, не так ли? Боже мой, и это в наш просвещённый век... — сокрушённо пробормотал секретарь, осторожно опускаясь в своё кресло. — Но чем же могу помочь я? Я атеист.
— Когда я в последний раз был на приёме у канцлера, он указал мне на несомненную связь этих уверовавших с истерикой в СМИ и митингами. — На этих словах Гельт Орс пошевелился и, дождавшись кивка, закурил тонкую дамскую сигарету.
— Господин канцлер, безусловно, прав. Я тоже думал о том, как вовремя начались все эти волнения, как всё совпало...
— Cui prodest? — Дир всё-таки заразил капитана свое латынью. Орс снова кивнул по-птичьи.
— Это главный вопрос. И... чем я могу помочь в поисках ответа?
— Удар направлен как минимум в кабмин. Я не могу представить себе иной цели, соответствующей таким сложным и хитрым ходам. — И Дор кратко поведал обо всех известных на данным момент фактах. Гельт слушал и хмурился, а когда дело дошло до киллеров, обречённо прокашлялся. Он стряхнул пепел в перстень-коробочку, предложил Дору лимонада, а когда тот вежливо отказался, задумчиво сообщил:
— Да, возможности у этого... или этих людей весьма широкие. Это наводит на мысль. Я далёк от идеализма, господин капитан, меня, к величайшему сожалению, жизнь приучила искать угрозы в самых неожиданных местах.
— А сколько вам лет? — вдруг спросил капитан.
— Шестьдесят семь. Из них сорок пять я отдал бригаде сначала оперативником, а потом секретарём.
— Обалдеть... — пробормотал Дор. С его двадцати пяти Гельт Орс казался Вечностью, столпом, на котором стоял весь Отдел. — И скольких вы уже... пережили?
— Командиров или премьеров? — с лёгкой улыбкой поинтересовался Гельт Орс. — Я начинал служить при Рубиусе Фрейме, сорок пять лет назад, с тех пор сменилось... м-м-м... дайте мне минутку... шестнадцать командиров, включая вас. Что до премьеров, то здесь надо считать.
— А вы бы сами могли быть премьером?
— Помилуйте, господин капитан. Три года назад мне довелось побыть врио Рифуса Гарта во время того прионного дела. Поверьте старому человеку: уж лучше заместителем.
— Понятно. — И чего его понесло? Дор сам себе удивлялся.
— Скажите, господин капитан, — Орс поправил тоненькие очки, — вы хорошо ориентируетесь в нынешней политической системе?
— Нет. — признался Дор. — Я поэтому к вам и пришёл. Я хочу найти крысу в правительстве, потому что больше ей прятаться негде. Но я не знаю, с чего начать.
— Позвольте, я вам вкратце обрисую, как устроен кабинет министров, — Гельт Орс совершенно не удивился словам капитана и даже, кажется, чему-то обрадовался. Он включил настенную панель и вывел изображение с правительственного сайта. На экране высветилась древовидная конструкция. — Наше правительство состоит из двенадцать профильных министерств и премьер-министра. Нынешний премьер, господин Магнус Спайт. — Гельт лазерной указкой ткнул в левый глаз руководителя кабмина. — Сменил на этом посту Роя Солта. Премьеру подчиняются двенадцать министров, формально они все равны, но это, конечно, не соответствует действительности. В реальности вторым после премьера идёт государственный канцлер, как глава министерства специальных служб. На данный момент эту должность занимает Рифус Гарт. После него идёт министр юстиции, затем министр экономики, министр образования и науки, министр социальной сферы и так вплоть до министра транспорта. Следует отметить так же, что у всех министров есть по три-четыре заместителя, — Гельт щёлкнул пальцем по планшету, и изображение на экране приросло ещё множеством ответвлений. — Исключение составляют государственный канцлер и собственно премьер. Должность вице-премьера была упразднена сто десять лет назад. В случае форс-мажора кресло премьера занимает канцлер вплоть до выдвижения новой кандидатуры и её единогласного утверждения.
— Канцлер может выдвинуть сам себя?
— Нет, но его кандидатуру может выдвинуть другой министр. Это касается всех. Голосование должно быть единогласным, эта норма прописана в конституции. Возвращаясь к делу, по которому вы навестили меня, признаюсь, я несколько озадачен.
— Почему? — Дор смотрел на схему кабмина и с ужасом понимал, что все эти политические заморочки вылетают у него из головы, не задев мозга.
— Видите ли, господин капитан... все эти... м-м-м... волнения... они несколько нелогичны. Нынешний кабмин провёл пакет реформ, значительно ослабляющих налоговое бремя как для физических лиц, так и для консорциумов и концернов. У людей выросла заработная плата, тот же Институт получил несколько заказов от "Милз-техник" на разработку новых сублиматов общей суммой в десятки миллионов... даже наш автоконцерн штампует свои машины как пирожки, потому что они стали доступнее. Рабочие места, налоговые льготы... повышение уровня жизни, "Аквариус" сейчас ведёт разработки по более качественному опреснению морской воды и постройке новых ирригационных систем... У нас, видите ли, господин капитан, наступил чуть ли не золотой век. И все эти протесты просто бессмысленны.
— Они упирают на то, что спецслужбы скрывают от них какие-то важные вещи.
— На то они и спецслужбы, — жёстко сообщил Гельт Орс, — лично я бы демонстрировал штырьков и то, во что превращаются сталкеры, каждый божий день на большом экране. Тогда бы не появлялись всякие домыслы и вульгарные измышления. Людям хочется знать, что там, снаружи? Понимаю. Когда у тебя в жизни наступила гармония, доход растёт, проблемы исчезают, хочется чего-то остренького. Оттуда все ноги и растут, господин капитан. Любой "золотой век" приводит к тому, что население... м-м-м... как бы сказать помягче... зажралось, одним словом. Параллельно с повышением уровня жизни растёт наркомания, экстремальные развлечения, прочая гниль. Это обратная сторона медали. И кое-кто решил этим воспользоваться.
— Стадо дебилов, — прошептал Дор, — неужели так трудно ценить то, что у тебя есть?
— Вы, господин капитан, за двадцать пять лет прожили четыре жизни, от сателлитского молодчика через лаборанта в Институте и модификанта "М+" до командира особой бригады. Вы знаете на собственном опыте, как тяжело даётся взлёт. Большинство людей на это неспособны. Им всегда мало. К сожалению, со времён фараонов ничего не изменилось. А толпой управлять легко. И сейчас мы попытаемся выяснить, кто же решил заработать очки на протестных настроениях.
— Аппарат правительства? — на всякий случай уточнил Дор, чувствуя, как потеют ладони.
— Так точно. Концернам невыгоды массовые волнения, это плохо сказывается на бизнесе. И всегда чревато закручиванием гаек, а они только-только расправили крылья после пакета реформ. Нет, это какой-то деятель в кабмине хочет построить дивный новый мир.
— Но разве министры жаждут лишиться кресел? Кому охота связываться с тёмной лошадкой?
— Если она тёмная, — тонко улыбнулся Гельт Орс, — а в нашей прозрачной воде такие быстро всплывают. Итак, прошу вашего внимания на экран.
— Ни один из министров, даже самый затырканный, типа господина Кейла, министра транспорта, не захочет, чтобы его имя было связано с такими мерзостями, как тоталитарная секта или организация проплаченных митингов. Это не просто отставка, это подсудное дело с реальным сроком. Если учесть, что нынешний канцлер это не щекастенький толстячок, выходец из нежного и трепетного департамента полиции нравов, а вполне себе бывший командир особой бригады, пощады ждать не стоит. Это все понимают. Гарта не любят, но его боятся и уважают, плюс он единственный модификант в нашем правительстве. Поэтому злоумышленник должен не сильно привлекать к себе внимания, работая в аппарате. А кто у нас в аппарате обладает властью, сравнимой с министерской, но практически никогда не светится на экране и многие даже не знают их имён? Конечно, заместители министров.
— Заместители? — Дор против воли вытаращился на своего заместителя.
— Да, это наилучший вариант в данных условиях. Замы нужны, чтобы их шефам не пришлось делать грязную работу, а если что-то вскроется, неудачника сольют тихо и без лишнего шума. У нас в правительстве тридцать восемь заместителей. Круг явно сузился.
— Да вы что... — У Дора зачесались шрамы на затылке. Тридцать восемь возможных подозреваемых, и все они обладают правительственным иммунитетом! Хорошо господин Гельт Орс сузил круг, ничего не скажешь. Секретарь смотрел на Дора с вежливым сочувствием.
— Это лишь мои предположения, господин капитан. Как бы там ни было, вы верно заметили, что удар нацелен на самый верх. Кто-то хочет дискредитировать премьера, организовав беспорядки и в высшей степени тошнотворные вещи, типа этих сектантов. Кто-то хочет показать всей Ойкумене слабость нынешнего премьера и зловещую изнанку "золотого века".
— Но зачем?!
— Чтобы люди видели, что наш кабмин не способен контролировать ситуацию, допустив появление таких мерзостей. И этот вредитель а) умён, б) хладнокровен, его не смущают человеческие жертвы, уже имеющиеся и будущие, в) не стеснён в финансах и г) имеет доступ туда, куда даже вашему Холту хода нет.
— Спецсектор библиотеки имеют права посещать лишь три человека...
— И хакер. Пусть он заперт в четырёх стенах, но раз его вирус смог проникнуть в файлы спецхрана и уничтожить записи, где гарантия, что он не украл интересующую вас информацию?
— Карта памяти лежит в боксе, она не подключена...
— Деньги, господин капитан. За деньги можно многое сделать. За деньги можно украсть фото вашей сетчатки и пальцев, за деньги можно подкупить этих несчастных архивариусов, которые, как я понял, не шикуют, за деньги можно нанять киллера, который потом канет в неизвестность. Я бы просил вас позволить мне, Холту и Диру совместно проанализировать досье каждого из замов министров, возможно, птичка уже в силках, хоть и не знает этого.
— Да, это было бы здорово, — признался Дор, — хотя как преодолеть правительственный иммунитет?
— Всё возможно, господин капитан. Возможно опередить древесную змею. Возможно вырваться из сателлитского омута и стать вторым после канцлера. Возможно и преодолеть иммунитет. Всё возможно в этом мире, господин капитан. За сорок пять лет службы я это хорошо понял.
* * *
Линда взволнованно смотрела на Альда, который уселся на кровати и с силой тёр виски. Вид любимого человека испугал Линду Хард до крайности. Губы Альда кривились в какой-то горькой усмешке, а в глазах не было и тени теплоты. Сейчас этот взгляд крошил камень.
— Линда... — Сейчас Альд входил в очередную зону риска. — Эти "Истоки"... Что это такое?
— Ну... — Она замялась. Ей совсем не хотелось вспоминать о том, что она чуть было не поддалась губительному порыву и не бросила всё, согласившись покинуть Ойкумену. Теперь эти мысли вызывали оторопь. — Это такое общество...
— Секта. — Альд посмотрел ей в глаза, и Линда отвела взгляд. — Это секта, Линда. Тоталитарная деструктивная секта, призывающая строить царство божие во Внешнем мире. Ты забыла, где я работаю, Линда? Все наши силы сейчас брошены на поиск этих... тварей... а ты вот так, походя, заявляешь, что знаешь, кто они. Ты совсем не соображаешь, что говоришь? Как... как ты могла. — Он отвернулся, и у Линды на глазах выступили слёзы. Ей было решительно всё равно, пусть эти "Истоки" завоёвывают Внешний мир, пусть что хотят, то и делают... она, Линда, сейчас стремительно теряла то, что едва приобрела. Наконец Альд встал и подошёл к окну, не глядя на женщину. Через пару минут он бросил, не оборачиваясь:
— Собирайся. Поедем в Отдел. Не хочу тебя пугать, но ты влипла по самое ку-ку. Я постараюсь обставить всё так, чтобы тебя не арестовали. Это рискованно, скорее всего в отношении меня возбудят внутреннюю проверку, возможно, отстранят от должности, раз уж я такой дрянной психолог. Но я попытаюсь объяснить капитану, что ты жертва обстоятельств и собственной доверчивости. Если напишешь чистосердечное и согласишься сотрудничать со следствием, тебя и Мэта не тронут. Одевайся, Линда. Я тебя в машине подожду.
С этими словами он быстро напялил раскиданные по комнате вещи, кое-как пригладил встопорщенные волосы и направился к двери. В спину ему донёсся всхлип:
— Но ведь эти люди... они же не хотели ничего плохого... они были так убедительны... нет, Альд, я не пойду с ними! Я не пойду! У меня... мне есть, зачем жить в Ойкумене... я... я передумала!...
— Хорошо, — Альд взялся за дверную ручку, — рад за тебя искренне. Поторопись, будь любезна.
— Ты мне не веришь?.. — прошептала Линда, глотая слёзы. Он обернулся.
— Во что верю я, не имеет значения. Я действительно хотел быть с тобой, подружиться с Мэтом, начать новую жизнь после смерти Ирмы. И из сотен тысяч женщин Ойкумены я ухитрился выбрать ту, которая попала в самую гнусную секту и не понимает, чем рискует. Я уже сказал, я постараюсь оградить тебя от ареста. Это всё, что я могу для тебя сделать. Но не требуй большего. Ты скрывала факты, которые стоили жизни троим людям. Прости, но я в первую очередь "красногалстучник". Я не имею права закрывать на такое глаза. Прошу тебя, собирайся и в темпе. Пока не нашли четвёртую жертву.
Он вёл машину молча, глядя только на дорогу и не поворачивая головы. Линда сидела рядом, тихо всхлипывая. Альд прекрасно понимал, что она оплакивает не свой неудавшийся исход, а свою любовь, которую сама же и погубила. Даже линдиных мозгов хватало на то, чтобы понять: для Альда её слова были предательством, ножом в спину, он вытаскивал Линду из омута отчаяния, он вернул ей почти потерянного сына, он хотел жить с ней, отпустив призраки прошлого, а она просто его предала, утаив историю с "Истоками". И Линда знала, что больше не сможет вернуть доверие этого человека с зелёными глазами и растоптанными чувствами. Он "красногалстучник", да... он сказал ей об этом в первые же часы знакомства, но Дир был совсем не похож на солдафона Сида, и Линда подумала было, что и в этой конторе есть живые и понимающие люди. Она кляла себя последними словами. Ах, если бы она призналась сразу! Но нет, желание заполучить этого золотоволосого красавца пересилило все доводы разума. И теперь Линда расплачивалась за всё.
— Приготовь удостоверение личности, я заказал тебе временный пропуск. Без разрешения капитана ничего не говори. И, пожалуйста, не ври и не изворачивайся. Дор Стайн вполне способен санкционировать ментальный взлом. Дело на личном контроле не только у него, но и у канцлера, так что санкцию Стайн оформит и без предварительных допросов и усиленных мер. Наш капитан тот ещё выродок, ты его не разжалобишь, сколько не плачь. Он модификант протокола "М+". Он киборг, получеловек, трансформированный для посещения Внешнего мира. Заодно и увидишь, что делают с людьми, чтобы они выжили там. Думаю, Дор Стайн тебе популярно объяснит, чем опасен мир за Гранью. Так что отвечай правдиво, и тогда твоя участь, возможно, не будет столь ужасающей. Подумай о Мэте. Его запросто вышибут и с кафедры, и из "Гипноса", если выяснится, что он знал о твоих намерениях.
— Нет-нет! — Линда аж подалась вперёд, испуганно вцепившись в переднюю панель. — Я клянусь, он ничего не знал!
"Ну да конечно. Так не знал, что его аж трясло в буфете и у капитана. Так не знал, что впервые испытал нервный срыв, до транса дошло. Ври больше, Линда Хард, ври больше и вдохновенней. Я-то свою роль безутешного влюблённого сыграю, мне не жалко. А тебя мне вдвойне не жалко, тупая корова. Надеюсь, тебе ещё долго будут вспоминаться эти кувыркания в койке. А, ну наконец-то..." Он притормозил около проходной с красно-чёрной эмблемой.
— Выходи. И перестань трястись. Я тебе обещал, что сделаю всё возможное? Я своих слов не нарушаю. — И Дир провёл удостоверением по сканеру.
* * *
— Жди здесь, — Альд усадил Линду в кресло для посетителей, — я сейчас. Узнаю, в каком расположении духа наш командир. Может, гроза и стороной пройдёт.
Он нажал кнопку вызова, пригладив волосы на всякий случай, и через секунду услышал раздражённый окрик: "Войдите!"
Дир обернулся. Линда съёжилась в кресле, пытаясь казаться незаметнее. Он хмыкнул:
— Боюсь, любимая, у капитана день не задался с самого утра. Ну, я пошёл.
Он зашёл в кабинет и только там позволил себе шумно выдохнуть. Дор с интересом косился на своего зама, судя по всему, этот извращенец смог-таки расколоть мадам Хард и вытащить на свет божий историю с сектантами. Альд широко улыбнулся, причём в кои-то веки искренне:
— Здравия желаю, господин капитан. Я к вам с добычей.
— Быстро вы. Я вам, помнится, давал два дня.
— Время не ждёт. И я был уже весьма близок к развязке. Линда Хард сидит в коридоре в ожидании допроса.
— Прекрасно. — Дор знал, что Альд Дир сможет влезть в душу самому господу богу, и всё же в глубине души опасался, что рыбка сорвётся с крючка. Ну кем надо быть, чтобы признаться в том, что хочешь уйти во Внешний мир? Или любовь и впрямь отнимает разум? Дор посмотрел вербовщику в глаза.
— Она призналась?
— Да, и даже сообщила название секты. "Истоки". Господин капитан, вынужден отметить, что мне сейчас придётся играть роль человека, которому плюнули в душу, но он всеми силами пытается оградить возлюбленную от ареста.
— Значит, бессердечного ублюдка буду изображать я, ну что ж. У меня должность такая. Дир, ну пригласите уже даму, нельзя заставлять ждать женщину, по которой вы честно сходили с ума целых три дня.
Линда зашла в кабинет со сплошным панорамным остеклением и настенной панелью под потолком. В кабинете из стекла и стали был только один стол и одно кресло, рядом с которым виднелась россыпь кнопок интеркома. За столом сидел человек, при виде которого у Линды Хард отнялся язык от страха. Она мгновенно вспомнила всё, что говорил ей Альд. Модификанты... киборги, полулюди с изменённым геномом... способные выжить во Внешнем мире... человек в кресле, по мнению Линды, не мог им называться в принципе. Высокий, выше Альда, абсолютно лысый, хотя и довольно молодой на вид, с неприятно-смуглой кожей, горбоносый и черноглазый. Зрачки были расширены настолько, что казалось, глазницы заливает непроглядная тьма. И эти жуткие, нечеловеческие глаза не моргали, в упор таращась на испуганную женщину. Капитан встал, и Линда поняла, что он ещё выше, чем казалось поначалу. Он был зримым воплощением мрака, в чёрном костюме и алой удавке с полосой, отчего казалось, что грудь капитана рассекает узкий разрез, будто сумасшедший хирург решил вскрыть ему грудную клетку, но на полпути передумал. Капитан что-то нажал, и на панели высветилось фото Линды и убористые строчки её личного дела.
— Та-ак... — Голос у модификанта был скрипучим и гортанным, точно по стеклу скребли лезвием. Линде захотелось заткнуть уши и зажмуриться, но её привёл в себя резкий окрик: "В глаза смотреть!" Она затравленно подняла взгляд на лысое чудовище. Чудовище тем временем равнодушно, как этикетку на бутылке, читало вслух её досье.
— Линда Хард, сорок три года, уроженка южного сателлита. Вдова, безработная. Имеет сына двадцати четырёх лет от первого брака... м-м-м... ха! Я так понимаю, мадам Хард, вас упорно тянет на моих подчинённых. Та-ак... отец сына Сид Кайт, лейтенант оперативного отдела... второй муж... некий господин Ральф Брисс из администрации Института... погиб шесть месяцев назад в результате автомобильной аварии... ну что, биография причудливая, но не преступная. Однако мой подчинённый, лейтенант Дир, доложил, что вы признались ему в том, что посещаете некую весьма сомнительную общину. "Истоки". Я верно излагаю?
Линда едва нашла в себе силы, чтобы кивнуть. Почему-то она сразу поняла, что бессмысленно рассчитывать на сочувствие этого франкенштейна. Дальнейшие его слова только подтвердили эти опасения.
— Так, ну я пока побеседую с лейтенантом, а вас проводят в камеру, где вы будете ждать допроса.
— Господин капитан! — Дир выскочил вперёд, едва сдерживая прерывистое дыхание. — Разрешите... Линда полностью признаёт свою вину, она готова написать чистосердечное признание и пойти на соглашение со следствием! Возможно, нет нужды в помещении её под стражу...
— Дир, у вас от большой и чистой любви башню сорвало? Эта женщина преступница и обвиняется по наитягчайшей статье, я уже суммировал некоторые факты по этой секте. Призыв колонизировать Внешний мир! Вам ли не знать, чем караются подобные порывы.
— Господин капитан... Линда... она раскаивается. Она пала жертвой собственной доверчивости и полного незнания о Внешнем мире, покойный муж ограждал её ото всякой неприятной информации...
— А вы где были? Не стройте из себя защитника угнетённых, вы офицер, а не фонд помощи сбитым бурундукам! Вы имели связь с этой женщиной и, хотите сказать, знать не знали ни о каких "Истоках"?! По вашу душу будет назначена внутренняя проверка на предмет вашего соответствия званию и должности.
— Но он же ничего не сделал! — внезапно воскликнула Линда Хард, непонятно откуда обретя бесстрашие. — Он ни в чём не виноват, за что вы его наказываете?
— Помолчите-ка, — бросил Дор, не глядя, — рот раскроете, когда я прикажу, и не раньше. Вы не у себя на кухне. Вы в кабинете капитана особой бригады специальной службы правительства по надзору за научными изысканиями, и вам предъявлены очень тяжкие обвинения. Я могу понять чувства лейтенанта Дира и его желание выгородить вас, отвести от вас угрозу ареста, а от вашего сына — аннулирование его институтского контракта. Но никаких прав у лейтенанта Альда Дира в этом кабинете нет. Их нету ни у кого, кроме меня.
Линда снова скукожилась у стены. Альд на неё не смотрел, но она видела, как гуляют желваки у него на скулах. Капитан пристально оглядел сначала женщину, а потом перевёл взгляд на заместителя.
— Интересно вы выбираете женщин, Дир. Я так не умею. Только я за вас порадовался, что вы выползли из того заточения, в котором сидели после этого жуткого трагического случая... м-да.
— Я вас прошу, — тихо повторил Дир, — выслушать чистосердечное признание. Линда полностью раскаялась, она не желает больше иметь никаких дел с "Истоками"...
— Вам-то почём знать? Если вы не смогли раскусить женщину, с которой вступили в интимную связь. Не надо! Это видно. По тому, как она на вас пялится.
Линда всхлипнула. Альд предупреждал, что капитан человек холодный и бессердечный, но не настолько же...
— Вы хотели уйти во Внешний мир вместе с другими адептами, — Дор повернулся к ней и, не стесняясь, закурил. — Это соответствует действительности?
— Нет, нет! — Линда прижала руки к груди. — Совсем нет! Я... я всё поняла, я осознала... как это было глупо... но мне было так плохо...
— Ну понятно, — Дор покосился на вербовщика, — а потом появился прекрасный принц на белом кабриолете, и всё вдруг стало хорошо. У вас необычайно изменчивые желания, мадам Хард. Но мне вас не жаль. Мне жаль моего подчинённого, которого вы нагло обманывали, думая, что вам всё сойдёт с рук. Вы обманывали сотрудника Отдела, в чьи задачи входит пресечение попыток проникновения за Грань. Вы знали о его месте работы?
— Д-да...
— Значит, вы лгали осознанно, боясь, что ваш красавец отправит вас под арест, что входит в его прямые обязанности. Это сильно усложняет ваше положение, мадам Хард. Очень сильно. — Дор выпустил сизую струйку дыма и хмыкнул чему-то своему.
Дир отлепился от окна и подошёл к Линде на несколько шагов. Дор мог поклясться, что в глазах заместителя он видит всю боль человечества, и эта боль была настоящей.
— Почему, Линда? — Дир задавал вопрос в пустоту, точно силясь понять что-то для себя. — Почему? Я же тебе с самого начала рассказал, кто я, откуда... ну почему?.. Чего тебе недоставало? Чего ты боялась? Из-за... из-за твоих... у нас уже три трупа. Эти люди могли бы жить, скажи ты мне сразу всё, что знаешь, я бы защитил тебя, сам бы сел, но защитил. А теперь... — Он развернулся и направился обратно к окну. — Боюсь, я ничего не смогу для тебя сделать. Капитана ты явно не убедила.
— Я всё напишу! — в отчаянии закричала Линда, глядя на равнодушный смуглый манекен у стола. — Всё, что знаю! Пожалуйста... не сажайте Альда в тюрьму... это я... сама... виновата...
— Конечно, напишете, — согласился манекен, — без этого никак. Под протокол, в присутствии свидетелей. Признаюсь, я даже несколько тронут такой пылкой речью в защиту Дира, хм... хм... Ладно, чёрт с вами. В камеру сесть успеете. Иду на этот шаг только ради того, чтобы не лишиться одного из лучших психологов Отдела. А что до Внешнего мира, куда стремились ваши полудурки, то позвольте показать вам это... — Он повернулся к ней спиной. Линда тихонько ахнула, прикрыв губы ладонью. Дор скрипуче рассмеялся.
— От яда оранжевой бромелии нет спасения. Нет антидота, нет противоядия, до сих пор не изучен принцип её действия на организм. Я выжил, потому что меня модифицировали по наивысшему протоколу, и пока я единственный, кто смог противостоять этой крошке. Это одно из тысяч растений, которое гарантированно убьёт вас за Гранью. Папоротник сожжёт вашу плоть карборановой кислотой. Хвощ вас просто сожрёт, предварительно расчленив своими побегами. Милые белые цветочки прилипнут к коже, впрыскивая в неё медленно парализующий яд, А стоит вам наступить на сине-серый лишайник, как начнётся неминуемый некроз тканей. Это я вам пока только про растения говорю. — Он подошёл к интеркому и бросил: — Стат-бокс. Экземпляр номер 224-С-02. Доставить ко мне в кабинет немедленно. — Дор осклабился. — Сейчас, мадам Хард, вы увидите, кто живёт в лесочке и любит свежее мясцо.
Линда почувствовала дурноту. Киборг не лгал, он буднично и равнодушно перечислял опасности, грозившие человеку во Внешнем мире. Один его вид доказывал, что это место смертельно опасно. Но почему "Истоки" утверждали обратное?
— Что-что? — Дор наклонился к ней, и женщина поняла, что последнюю мысль прошептала вслух. — А-а-а! У вас включается критические мышление! Видите, Дир, мои рубцы приводят на путь истинный гораздо быстрее любых проповедей. Я объясню вам, мадам Хард, хотя вы не заслуживаете даже моего взгляда. Ваши "Истоки" просто способ убить побольше народу самым изуверским способом. Не говоря уже о том, что до леса вы всё равно не дойдёте. Вы умрёте в солончаке или в нейтральной полосе. Что вы пучите глаза? Вы не знали об этом? И ваш отряд потери бойца не заметит, как не заметили они гибели своего неофита в южном сателлите. Вы ёжитесь? Вы же сами из южного, тамошние нравы знаете. Адепта убили, и его никто не искал. И вас никто искать не станет. И остальных. "Истоки" несут смерть и разрушение, это циничные убийцы, заманивающие в свои сети доверчивых обывателей. Зачем им это надо, мы узнаем совсем скоро. И этих людей казнят. Даже премьер не посмеет наложить вето на смертную казнь для этих ублюдков. А приводить приговор в исполнение буду я, как лицо, облечённое соответствующими полномочиями. Вы должны радоваться, что избежали участи худшей, чем смерть. А вот и наш экземпляр!
Дверь кабинета распахнулась, и в проёме показалось нечто вроде прозрачного куба. Двое спецов "бестиария", как называли стат-боксы сотрудники, вкатили здоровенную, со всех сторон закрытую коробку с бликующими стенками. Один из них что-то нажал, и стеклянные грани медленно уползли вниз. На металлической подставке стоял, оскалив саблезубую пасть, рыжий волк со встопорщенным гребнем, припав на передние лапы за секунду до броска. Чучело было выполнено настолько профессионально, что зверь казался живым. Он сверкал оранжевыми глазами, вываливал длинный язык цвета сырого мяса и разве что не хрипел в предвкушении свежей плоти. Линда вскрикнула и зажмурилась. Дор подошёл и потрепал чучело за ушами. Волк доходил рослому капитану до плеча.
— Рыжий волк. Король леса. Самый смертоносный хищник Внешнего мира, который жрёт всех, в ком течёт кровь. Этого убил я. Вы, боюсь, не сможете похвастаться тем же. Волк перекусит вас напополам одним движением, а о его присутствии вы не догадаетесь, пока не почувствуете, что вас жрут. Ваши "Истоки" просто доставили бы волкам свежее и вкусное мясо. А потом волки бы сожрали и ваших проповедников, а кости обглодали бы ящерки-падальщики, плотоядные цветы и хвощи-неудачники, которым достаются только объедки от пиршества более шустрых соседей. Вы впечатлены, вижу. Всё, увозите. Хватит с нас экскурсий в зазеркалье. А теперь берите бумагу, вот вам ручка, пишите всё подробно и ничего не утаивая. Минуту, сейчас я приглашу свидетеля. — Дор снова поколдовал с интеркомом.
Через минуту в кабинет вошёл смуглый мужчина средних лет с чёрными волосами и перебитым в двух местах носом. Он вопросительно уставился на командира, не зная, с какой целью его вызвали в кабинет под шпилем.
— Лейтенант Кайт, я прошу вас быть свидетелем при чистосердечном признании мадам Линды Хард по делу секты "Истоки".
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/04/17/1709