***
Давно я не просыпался с ощущением лёгкости во всём теле. Хороший предстоит денёк, коль уж не крутит суставы и дышится легко.
Только вот что это за запахи? Наверняка сестра пригласила священника с его чадящим кадилом — переживает, что мучаюсь долго. Да и поди извёл я её стонами и скрежетом зубов от неутихающей, выкручивающей руки и ноги боли.
Хватит блаженствовать в постели! Раз уж утро принесло облегчение, грех не воспользоваться и не наверстать заброшенные дела. А главное — я просто обязан дописать статью об артрите и подагре, есть что добавить из собственного, так сказать, опыта.
Пытаюсь высвободить руки из-под душного, тесно сдавившего меня одеяла, но это явно сегодня мне не по силам. Ещё одна попытка… Кровать раскачивается подо мной с легкостью ярмарочной качели, и я послушно проваливаюсь в сон с окончательной мыслью: понятно, почему не болит, — парализовало…
Ох, как жарко… И запахи далеко не церковные — так пахнет в избах селян по утрам: блины и топлёное сало. И петухи дерут глотки за окнами, и мухи нестройным оркестром звенят где-то рядом. Я помню, что меня парализовало, поэтому не удивлён, что сестра прикрыла мою кровать гипюровым балдахином — от мух, видать. Но у нас никогда не жарили сало по утрам и никогда не было столько мух!
— Зина!.. — попытка позвать мою престарелую опекуншу напугала меня больше, чем утренний паралич. Вместо моего хрипловатого баса моё же горло издало всхлип, а затем звонкое, полнозвучное: «Уааааа…».
Я набрал полные лёгкие воздуха и выпустил его опять с тем же мерзким младенческим подвыванием. Слёзы сами покатились из глаз. Я не мог остановиться. Весь ужас, всё недоумение от происходящего вкладывал я в этот свой крик.
Балдахин откинулся мгновенно и почти бесшумно. Неведомая сила извлекла меня из моей кровати как пушинку. Я невольно зажмурился от яркости оконных квадратов. А когда открыл глаза, то испытал самый большой шок в моей немаленькой жизни: меня, как туго укутанного младенца, раскачивали из стороны в сторону чьи-то неимоверно большие руки.
А губы этого великана, угрожающе приблизившись к моему лицу, приоткрылись в подобии улыбки, и я услышал то, что навсегда перечеркнуло моё прошлое:
— Забавно! Моя маленькая девочка, когда злится, плачет почти басом…