Начало:
1.Сон или намёки на какую-то другую реальность? http://www.proza.ru/2016/12/27/1258
Предыдущий материал:
29. Созерцание непознаваемой тьмы http://www.proza.ru/2017/04/14/1243
Каждого из нас особенно беспокоит тема смерти. Смерть была бы не так страшна, если бы после неё от нас оставалось что-то существенное. Особенно волнует как раз то, сохранится наше индивидуальное сознание при окончании бренного земного существования, или сольется с общим глобальным Сознанием, или вообще исчезнет. Ведь для нашего эго оба последних варианта означают, что исчезнет. Эго не может примириться с идеей «прекращения личности», а разум без устали придумывает варианты сохранения индивидуального сознания после смерти.
Как всегда противопоставляют что-то эгоизму воззрения некоторых древних восточных традиций, по которым сознание в итоге развития должно разлиться и всё пронизать, а какая-то там «индивидуальность» не имеет никакого сущностного смысла.
Сознание не подлежит законам нашего мира. Оно не может быть только индивидуальным и не может быть какой-то частью общего сознания. Оно не может быть одним до смерти и другим после смерти. Оно не может быть таким или другим, а по определению должно быть и таким, и другим.
Каждое индивидуальное сознание есть отражение всего Сознания, оно не может быть частью. Если оно существует, то оно существует неизменно, меняется только сфера его проявления. Оно может совмещать все возможности: быть одновременно индивидуальным и общим-целым.
Свойств противоположности, отдельности и общности в высшем мире не существует. Это свойства нашего ограниченного измерениями мира. В высшем, реальном мире одна и та же вещь никак не отличается в зависимости от того, является она частью, или она - целое.
Начиная это ощущать, мы получим возможность схватывать «отдельные идеи» о сущности высшего мира - мира причин. Его свойства невозможно передать словами. Именно по отношению к нему «мысль изреченная есть ложь». О нём можно говорить только условно, приблизительно, намеками, символами. А если что-нибудь сказанное понимать буквально, это неминуемо звучит абсурдно. То есть, всё высказанное о мире причин будет казаться абсурдом. Мало того, все высказывания уже есть искажение высшего мира.
В том числе и всё написанное тут. Но «схваченные» «отдельные идеи» всё же просятся «на бумагу» в виде букоф и слов.
И на очередной вопрос «а как начать это ощущать?» ответ будет аналогичный уже звучавшему о том, что для ощущения высшего нужен орган, воспринимающий «высшие частоты» - живая, стремящаяся к духовному наполнению, не задушенная самостью душа.
В этом «не нашем» мире события могут существовать, а не случаться. То есть, существовать до и после совершения. Следствия могут существовать одновременно с причинами. То есть, причинности там существовать не может. Потому как там не может быть «прежде», «теперь» и «после». Все возможности данного момента и все их результаты до самой бесконечности могут быть осуществлены одновременно с данным моментом.
Там нет ничего, имеющего форму, вид, видимость. Там нет ничего неживого и бессознательного. И главное - там нет разделённости, каждая сущность, не говоря о сознании, — одно с целым, и заключает в себе всё целое. «Я» и «не-я», движение и неподвижность, добро и зло, истина и ложь, — все эти разделения уже бессмысленны и невозможны.
И получается, что «наш мир» и «тот мир» - это не два разных мира. Это одно. То, что мы называем «наш мир», есть только наше ограниченное представление о Едином.
Это образно представляется как «корни» и «ветви». В нашем мире – ветви, в мире причин – корни. Наши корни пребывают не в постигаемом мире, и даже не в чувственном, а в иной области бытия. Мы принадлежим к этой области в той же степени, что и к видимому миру. А возможно - и в гораздо большей степени, и в гораздо более индивидуально-интимном смысле, потому что мы интимнее живём в том мире, где рождаются наши духовные стремления и идеалы.
Познание душой и расширенным сознанием даёт всё то, чего не может дать ничто другое. Да, результаты полученного опыта могут быть и будут нелогичны с точки зрения обычной, «элементарной» логики. Нелогичность заставляет науку отвергать их. Но мы установили, что нелогичность для нас есть необходимое условие высшего мира.
Я это только пересказываю. А высказывали всё это ещё с доисторических времён.
Вот что пишет Лао-цзы в VI веке до н.э.:
«Тао не поддаётся чувству зрения, и поэтому называется бесцветным. Тао не поддаётся чувству слуха и поэтому называется беззвучным. Тао не поддаётся осязанию и поэтому называется бестелесным. Эти три свойства не могут быть восприняты, и поэтому их можно слить в одно.
Непрерывное в действии, оно не может быть названо и поэтому возвращается в ничто. Мы можем назвать его формой того, что не имеет формы; образом того, что не имеет образа; текучим и неопределимым.
Есть нечто хаотическое, но полное, что существовало раньше неба и земли. О, как тихо оно, как бесформенно и стоит одно, не меняясь, не достигая всего без вреда для себя!
Его имени я не знаю. Чтобы обозначить его, я называю его Тао. Стараясь описать его, я называю его великим.
Будучи великим, оно проходит; проходя, оно становится отдаленным; становясь отдаленным, оно возвращается.
Самые могущественные проявления действующей силы вытекают исключительно из Тао.
Великое Тао всё проникает. Оно может быть одновременно и справа, и слева.
Тао есть великий квадрат без углов, великий звук, который не может быть слышен, великий образ, не имеющий формы.
Тао произвел единство; единство произвело двойственность; двойственность произвела тройственность, тройственность произвела все существующие объекты.
Кто действует согласно с Тао, становится одним с Тао».
А теперь размышления Чуанг-цзы, IV век до н.э.:
«Нельзя говорить об океане лягушке, живущей в колодце, — существу ограниченной сферы.
Нельзя говорить о снеге летнему насекомому — существу одного времени года. Нельзя говорить о Тао педагогу, круг его идей слишком узок.
Но вы вышли из вашей ограниченной сферы и видели великий океан. Вы знаете свое ничтожество, и я могу говорить с вами о великих началах.
Тао имеет свои законы и свои свидетельства. Оно лишено и действия, и формы.
Тао не может существовать. Если бы оно существовало, оно могло бы не существовать. Само имя Тао принято для удобства. Предопределение или случайность относятся только к материальному существованию. Как могут они относиться к бесконечному?
Тао есть нечто, лежащее за материальным существованием. Оно не может быть передано ни словами, ни молчанием. В том состоянии, которое не есть ни речь, ни молчание, может быть постигнута природа Тао».
«И они видят всё не в виде образующихся вещей, а в самой сущности. И они замечают себя в других… Потому что свет везде встречается со светом; так как каждая вещь содержит всё в себе и видит всё в другой. Поэтому всё есть везде, и всё есть всё. И каждая вещь есть всё. И сияние там бесконечно. Потому что всё там велико и даже то, что мало, тоже велико… Постоянность также не испытывает изменений в своей природе, потому что она не смешана ни с чем неустойчивым. И прекрасное там прекрасно, потому что красота его не зависит от субъективного восприятия... И вещь не отлична от места, в котором она находится. Потому что содержание её разум, и сама она разум... И каждая часть там всегда происходит из целого и есть в одно и то же время и часть, и целое... И жизнь там есть мудрость; мудрость, не полученная процессом рассуждения, потому что она всегда существовала в целом виде, и никогда не оказывалась ни в каком отношении недостаточной; почему и не требовала исследования. Но это первая мудрость и не извлечена из другой» - так изложил в III веке «схваченные» «отдельные идеи» античный философ Плотин.
А в начале XVII столетия необразованный сапожник из города Герлиц Яков Беме пишет: «Но величие торжества, бывшее в духе, я не могу выразить ни устно, ни письменно, и ни с чем это нельзя сравнить, кроме как с жизнью, зарождаемой среди смерти, - и это подобно воскресению из мёртвых. В этом свете мой дух внезапно увидел сквозь всё, и проник во все творения, и увидел всё в них и даже в траве и листьях, и я узнал Бога, — кто он, и как он действует, и какова его воля… Не я, который есть я, знаю эти вещи, но Бог знает их во мне».
И вот как Яков Беме сообщает, как приобрести «способность видеть глазами души самое сердце вещей»: «…когда ты не будешь ни думать от себя самого, ни желать от себя самого. Когда твой ум и воля станут спокойны и пассивно отдадутся восприятию выражений Вечного Слова и Духа, и когда твоя душа расправит крылья и поднимется над тем, что временно... И когда ты отвлечённым мышлением запрёшь на замок воображение и внешние чувства, тогда Вечный Слух, Зрение и Речь откроются в тебе, и Бог услышит и увидит через тебя, потому что теперь ты будешь органом его Духа, и Бог будет говорить в тебе и и твой Дух услышит его голос. Поэтому блажен ты, если можешь удержаться от самодумия и саможелания и можешь остановить колесо твоего воображения и чувств. Так как на самом деле нет ничего, кроме твоего собственного слуха и желания, которые препятствуют тебе и не дают видеть и слышать Бога... Если теперь ты позволишь себе смотреть всегда на Природу и на Вещи Времени, тебе невозможно будет когда-либо достигнуть Единства, которого ты желаешь... И только подчинив Глаз Времени Глазу Вечности... и пройдя через Свет Бога в Свет Природы... ты достигнешь Единства Знания и Единства Воли».
Я бы мог ничего и не писать, приведённых «показаний» древлян вполне достаточно. Потому что для тех, кто уже ощутил и понял, всё прочее – только повторение одного и того же. Если повторение «вкусно», выделится слюна, если нет – можно выбросить.
Хотелось бы готовить вкусно, но исправить вкусы не удавалось никому - никакими изощрениями.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/04/22/702