Ната Асеева
СКОРБЯЩИЕ СТЕРВЯТНИКИ.
/гл. 15, 16, 17/.
Глава 15.
Остановившись перед внушительной глубокой ямой, с камнями и засохшей грязью, полицейская машина не доехала до пострадавших метров тридцать. Из автомобиля выскочил Павел и крепко пожал руку Алексею. По блеску его серых глаз было видно, что боец рад, что тот жив и здоров. Паша сразу подхватил уставшую Танюшку, сказав, что с ночи постоянно переживал, так как они не отвечали на его звонки.
- Все в норме, - ответил подполковник. - Хотя, чуйка тебя и в этот раз
не подвела, насчет плохих гостей.
Боец помог пострадавшим устроиться в полицейской машине, и по дороге рассказал им о своей бессонной ночи. Слушая его, Танюшка тихо вздыхала.
- До полночи я просидел в ресторане за столиком недалеко от дружков Марины. Хорошо, что у нее хватило ума не подавать виду. Было ясно, что у нее начался мандраж в полный рост. Повезло, что у меня там оказался знакомый официант, и он мне подыграл. Но среди ночи один из кавказцев заерзал, и я понял, что молодчик с девятки внезапно перестал отвечать на его звонки. Я тоже пытался вам дозвониться и сообразил, что возникли какие-то непонятки.
- Представь, тот урод сразу забрал наши мобильники, как только вытащил свой автомат. Он нас связал, а Петровичу даже глаза залепил скотчем, - не выдержав, пожаловалась Танюшка.
- Я так и понял, потому что на все ваши номера шли только длинные гудки, - кивнул Паша, продолжая свой рассказ:
Но под утро и у кавказца уже не выдержали нервы, и он сам вызвал полицию. Когда к ресторану подъехал дорожный патруль, то я уже открыто вышел к ним и забрал в полицейскую машину вашу блондинку. Мы высадили ее по дороге у поворота на приют. Пришлось все подробно объяснить операм, чтобы они взяли меня к месту аварии. Им по рации передали, что поступила информация от проезжего водителя грузовика о красной машине в кювете.
Павел говорил отрывисто, с жалостью поглядывая на пострадавших девчонок. Но те держались спокойно, без нытья. И он постепенно успокоился. Оказалось, что старую девятку перевернуло уже вблизи города. Скорее всего, молодчик обкурился и не вписался в поворот. Когда на рассвете они вытащили его, тот еле шевелился. Однако Павел с оперативником сразу же определили, что из автомата, брошенного на заднем сидении, недавно стреляли.
- Когда я вытащил у него из кармана четыре ваши мобильника, то чуть не задушил, эту мразь вонючую, - тихо ругнулся бывший спецназовец. - Меня еле успокоили, но я все же вытряс у него, что тут произошло ночью. Раненый гаденыш признался, что завез вас сюда в глухое ущелье и автоматной очередью завалил выход из пещеры. Его брат кричал, что тот психически больной после контузии, и у него даже справка имеется. Он тут же сочинил, что и автомат ему на дороге кто-то чужой в машину подбросил уже после аварии. Потом они сами повезли его в больницу, а я вот за вами. Спасибо ребятам, что поверили и взяли меня с собой. Думали, что раненый бандит бредил о завале в пещере.
Танюшка в ответ рассказала Паше о том, как молодчик увез их в глухое ущелье. Алексей попросил у бойца свой телефон и посмотрел входящие звонки. Никаких новых сообщений не было. Подполковник глянул на портрет Вероники - шли четвертые сутки с момента ее внезапного отъезда. Только теперь к одному знаку вопроса прибавилось еще много других. Ему до сих пор мерещился пристальный взгляд мудрого человека другого вида. Как будто глубоко внутри зависло состояние своего бессилия - и для какого-то разумного осмысления, и для какого-либо действия в неизвестном направлении.
По натуре он был практиком, а не философом. Однако природная интуиция, впервые столкнувшись с реальным ужасом, где-то спинным мозгом подсказывала ему, что подобраться к случившемуся возможно только с теоретической стороны. Или вообще никак. Наверно, у Вероники есть примеры подобных встреч из истории. И только после разговора с ней он подумает, следует ли вообще сообщать по службе о необычном происшествии в глухом ущелье.
У поворота возле широкой тропы, ведущей к приюту, было решено высадить Павла и Вадима, чтобы они забрали их вещи. Остальных пострадавших патрульная машина отвезла в больницу скорой помощи. На вялый вопрос оперативника, будут ли они подавать заявление о применении против них оружия, подполковник предъявил свое удостоверение и сказал, чтобы они сами приняли решение, какое положено в таких случаях. Ему было жаль пострадавших студенток, но он понимал, что в такой ситуации брат преступника с адвокатом запросто на суде отмажут отморозка, пользуясь своими связями. Тем более что тот уже давно был под его опекунством. Что ж, видно справка позволяет ему беспредельно совершать преступления, в уверенности своей полной безнаказанности.
***
В Пятигорск они приехали уже после полудня. В небе возле горных вершин парусно громоздились дождевые облака. Было безветренно и мучительно парило. Глянув на дымящее черными облаками небо, Алексей подумал, что если вдруг задождит, то мужики на приюте сами разберутся. Хорошо, что вчера они с Пашей окопали палатки. Хотя в ущелье большого дождевого паводка можно ожидать лишь возле широкого русла ручья.
После ночных событий притихшие подружки по-новому оглядывали городских прохожих. Татьяна, вспомнив дебаты у костра, грустно пошутила, что бытовуха заземлила город, как стиральную машину - автомат. Муравьи и те чаще поднимают головы к небу. На что Танюшка, морщась от боли, тихо ей возразила, что к небу поднимают головы только скулящие собаки, впавшие в лирический маразм, а тут больше рычат или ползают на брюхе, прислуживая рычащим. Спецназовец понимал, что девчонки, впервые столкнувшись с реальной угрозой для жизни, вряд ли скоро избавятся от ночного кошмара. Возле рентген-кабинета, пока им делали снимки, Алексей позвонил Анне Сергеевне и узнал, что с Елизаветой Петровной все в порядке. Почувствовав неловкую паузу в вопросе подполковника, она добавила, что бабушка, как обычно, ждет известий от Ники, так как на электронное письмо Даши она пока не ответила. Спецназовец попросил ее, «если что», позвонить и закончил разговор. Ему хотелось сбросить с себя напряжение последних дней. Неожиданно дежурный доктор предоставил ему такую возможность. Посмотрев на снимок правого плеча, он решил направить его на неделю в местный военный госпиталь, на реабилитацию. Девчонок с ушибами отправили получить назначения в городскую травматологию. Они, наконец, вздохнули, узнав, что поврежденное ребро у Танюши не сломано. «Ничего, ушибы до свадьбы заживут», - грубовато пошутил Алексей и с особым удовольствием отметил, что его шутка попала в точку, студентки даже смутились. Им позвонили ребята, сообщившие, что забрали их вещи. И они с нетерпением ожидали их приезда в город.
Подполковник, бережно поддерживая Танюшу, проводил их в травматологию. Несмотря на усталость, студентки по дороге спорили и снова ругали Марину, которая «упала» до знакомства с кончеными подонками.
- Только представьте, - приостановилась Танюшка, - они даже заготовили себе про запас справки из психушки, чтобы кидаться и стрелять в людей!
- Не шумите, - попытался сдержать их Алексей. - Это ей будет уроком. Наверно, и ее перетрусило, если молчала, видя, как Паша охраняет ее ночью в ресторане.
- Как же, поймет такая! Когда она бесится, то кроме своей спеси ничего не замечает! Вы ее просто не знаете, Петрович, - упрямо возразила Таня «большая».
- Ага! Когда она задирает хвост, то все остальные для нее мельче пигмеев!
Мы ее предупреждали и не хотели брать с собой. Видно, как у особо натуральной блондинки, чтобы подумать «до того», у нее в голове не хватает мозгов! - Размахивая свободной рукой, возмущалась Танюшка. Правой рукой она крепко держалась за Алексея, которому из-за малого роста студентки приходилось идти медленно, буквально на полусогнутых ногах.
- Нет, Танька! Теперь я отказываюсь воспринимать такую тупую догму! - Перебила ее подружка. - У меня эта тема с утра не выходит с головы, еще когда Паша сказал, что бандиту все сойдет с рук из-за его справки. Он ведь мог нас всех положить автоматной очередью! - Девушка в раздумье перевела дыхание. - Знаете, я обычно об этом спорила. Но только сегодня поняла - какая же я была дура, и не только я. Прав был вчера Александр Павлович, они нас давно дурят, притворяясь ненормальными.
- Да, мозги у всех устроены одинаково. - Быстро согласилась с ней Танюшка. - Ведь мозг - обычная часть тела. И я уже думала, что ведь никто не учит сердце биться или желудок выделять сок, или кровь течь по венам, или глаз смотреть?! Все органы выполняют свои функции согласно физиологии. И если бы мозги сами думали, то все думали бы почти одинаково.
- Ты моя умница! - Похвалила ее Татьяна. - Вот и бабуля мне твердит, что у человека не мозги мыслят, а его дух разума, пока он находится в сознании
с телом. Прислушайся, - обернулась она к подружке, - как хорошо это звучит
в нашем языке. Вот, например: «Я» внезапно ПОТЕРЯЛА сознание» или «Я» быстро ПРИШЛА в сознание». - Ну, как, сообразила? Ведь именно «Я» все определяет?
- Здорово, - засмеялась Танюшка, - хотя, доходит не сразу.
- Значит, если в душе уже полно грязи, то снаружи лишь злоба. - Покачала головой студентка. - Ну, будто в человеке заряд поменяли, как в физике -
с плюса на минус. И в него и из него уже идет приток только отрицательного, злобного и лживого.
- Так, видно, Маринку еще с детства перемкнуло, от ее капризов, - кивнула Танюшка. - Поэтому и выискивает теперь, кем бы еще попользоваться. Возомнила
о себе черт знает что, и ищет, кого бы еще закадрить и околпачить!
- И посмотришь, найдет себе такого козлика! - Засмеялась Татьяна.
- Да еще будет на нем верхи поскакивать, как Элеонора на дяде Жене! - Присев на корточки, расхохоталась Танюшка, держась рукой за больное ребро.
Подполковник со стороны добродушно слушал словесные баталии подружек, с интересом наблюдая за ходом их мыслей. Иногда казалось, что и он, сломя голову, ныряет с ними в глубокую бездну живых волн их вычурных определений или и его вдруг внезапно подбрасывает на легких взрывах противоречивых девичьих эмоций. Зачастую, из выразительных глаз студенток вырывалось пламя вулкана гнева и обиды или они вдруг начинали блестеть слезами жалости и восторга к чему-то милому и беззащитному. И что характерно, все их споры обычно заканчивались общим смехом.
Алексею было хорошо с ними, с их наивным требованием абсолютной правды, без картинного лицемерия. Не случайно, подполковник ни одним словом не упрекнул Татьяну после ее отчаянного броска гранаты в пещере. Искренне привязавшись к нему, девчонки утешили его дикое существование родственной сердечностью. С ними спецназовец уже не упрекал себя в прохладном отношении к нему родной дочери. В этом нет никакой его вины. Просто Люська давно заразилась суетой своей мамочки. Жаль, если она вовсе не будет вникать в смысл окружающего.
Две Татьяны были разными по внешности и характерам, но очень похожими в восприятии всего человеческого. Алексей отметил, что в Танюшке уже проявляется талантливый воспитатель-практик. Она замечает в каждом особенность и даже замороченному Сене сразу же поставила точный диагноз. Для нее никакая мелочь, вовсе не мелочь, и до всего есть дело. А вот в серьезной Татьяне со временем созреет скрупулезный аналитик, которому по плечу сложные логические исследования и обширные выводы. Ко всякой чужой мысли, даже железных авторитетов, она подбирается издалека, недоверчиво присматриваясь сначала на расстоянии, словно перебирает ее пальчиками, или пробует на вкус и тщательно принюхивается, как добросовестная лайка. Наверно, девушка считает вообще неприличным пользоваться чужими мыслями.
Для его военного образа жизни это было непривычно. На лицах бойцов он редко замечал умственные потуги или муки сомнений. Хотя на службе это выглядело бы как опасное проявление, потому что им доверено огнестрельное оружие. Но и у его Люськи пока на уме, только показушные селфи, чтобы покрасоваться интернете, или модный камуфляж своей внешней вывески. Мамочка с детства приучала ее лишь старательно чистить перышки, не заморачиваясь по сути. Плохо, если и она будет думать лишь нижней чакрой. Алексей по-братски с умилением наблюдал, как в Татьяне шла беспрерывная мыслительная страда. Как она всему подыскивает точное определение, упорно добираясь до самого корня. Не зря, так быстро и органично произошло ее сближение с рассудительным Вадимом. Хорошо, что художник во время это почувствовал и не прошел мимо такой необычной девушки. В цинично выпяченной молодежной толпе многие незаурядные личности рано замыкаются в себе, порой теряя даже надежду на верную дружбу. Что ж, счастье прекрасно. Да еще когда по возрасту, вовремя...
Глава 16.
Попрощавшись с девчонками возле поликлиники, подполковник пообещал быть на связи, и уже через час осваивался в двухместной палате рядом с Василием, инвалидом Афгана, который подлечивался в военном госпитале после урезания культи давно ампутированной ноги, оторванной взрывной миной по щиколотку. Через неделю ему предстояло осваивать новый протез. В небольшой палате было светло. В приоткрытое широкое окно виднелись ближние горы. Белые облака над пологой вершиной медленно сползались в темные тучи, которые уже накопили много воды. И Алексей подумал, что до вечера в городе может разразиться грозовая буря. Герою войны Василию было уже далеко за полтинник лет. Но познакомившись со спецназовцем, тот налетел на него с вопросами и стал выяснять, не принимал ли Алексей участие в известной операции в Косово, куда с миротворческой миссией был направлен очень геройский спецназ.
Подполковник покачал головой, сказав, что в те годы он еще служил в десантных войсках. Несмотря на болезненное состояние, рядом с военным соседом Василия прорвало на воспоминания о каменных аулах и холодных перевалах Афганистана. По блеску черных глаз и струнному голосу, было ясно, что его душа все еще не успокоилась. Вспоминая бои, он снова возвращался в свой тридцатилетний возраст и в свою правду. Алексей молча слушал, не возражая. Так уж сложилось, что у каждого поколения мужиков есть или свой Перекоп, или свой Будапешт, или свой Афган. Чтобы успокоить переполошившегося ветерана, спецназовец скупо улыбнулся:
- Да, геройские наши мужики, Василий! Сапоги нам народ не зря шьет! Да и на кашу с маслом не скупится, каждому в свое время!
- Ну, сейчас у вас все другое, современное вооружение, куда там!
- Не спорю, - подчеркнуто оборвал ветерана Алексей. - Только солдатская душа также быстро покидает землю, как и сто лет назад.
- Ты прав, командир, душа не возвращается, - вздохнул Василий и предложил выпить. Но подполковник сказал, что не место, так как они принимают медикаменты. Ему не хотелось обидеть мужика, но тому позвонил кто-то из семьи, и он вышел в коридор, привычно опираясь на костыль. Алексей перезвонил по своей службе и доложил без подробностей, что будет находиться еще неделю в госпитале. Полковник был с кем-то занят и рассеянно ответил, что в отряде все в порядке, и его заместитель нормально справляется с подготовкой бойцов. Договорились, что тот позвонит ему позже.
После обеда ветеран ушел на процедуры, а к Алексею пришли Павел с Вадимом и принесли его рюкзак. Они рассказали, что уже навестили подружек, которые запаслись лекарствами и приходят в себя, подлечиваясь в гостинице. Подполковник постоял с ними на крыльце госпиталя, обсуждая вчерашние события. Он не удивился, что ребята посвятили его бывшего бойца в подробности всего происшедшего в пещере. Так как по их пониманию, приказ Алексея помалкивать о ночной встрече, к нему никак не относился.
Заговорщески улыбаясь, Вадим сообщил, что по дороге в город нарыл в интернете кое-какую информацию с предположением, что люди из вида холоднокровных имеют кровь не на основе углерода, как у людей, а на основе меди. Возможно, поэтому они живут намного дольше нас, увлеченно восхищался молодой художник. Хотя до сих пор не ясно, почему у человеческого зародыша первые шесть недель тоже происходит рептилоидное развитие, и только потом запускается механизм развития плода ребенка по природе млекопитающих. Подполковник скептически покачал головой, когда Вадик стал утверждать, что при жизни динозавров планета имела более плотную атмосферу, так как была большая скорость вращения. И сутки тогда составляли 23 часа.
- Может быть, мы с ними имеем общих предков или они создавали наш род, на основе генной инженерии, используя клетки своего вида? - Предположил художник, серьезно взбудораженный странным ночным посещением.
- Главное, что у меня все в порядке с рукой. Честно признаюсь, не представлял, как я буду служить дальше, после такого вывиха. - Серьезно сказал спецназовец, пытаясь утихомирить его эмоции.
- Чего только в интернете не напишут. На любую тему тонны вранья, кто во что горазд!
- Наверно, они во многом превзошли нас, не только в медицине. Хотя, скорее всего, такой вид живет бесконечно долго из-за их способности к регенерации.
Продолжал Вадим, настырно напомнив Алексею, что необходимо по памяти нарисовать портрет их ночного спасителя.
- Нет, командир, когда мне рассказали про такую байду, то я не поверил, - перебил его Паша. - Хотя, поверил, но никак не могу переварить. Почему-то подумалось, а вдруг это космическая экспансия? Ну, а что еще? Если этот вид давно освоил космос, то, что тут с нами будет? Ясно, что с таким оружием, от нас и мокрого места не останется!
- Ну, первое, я попрошу, без истерики и фантазий! Не в Голливуде! Оборвал их подполковник. - Умеете решить задачу с двумя неизвестными, не зная, что такое «Х» и что «У»? Если бы была экспансия, то вряд ли бы нас спасли. Зачем же себя обнаруживать?! Но если это хитрый ход врага, то тем более надо помалкивать, чтобы не лить воду на чью-то мельницу. Чтобы не утонуть, ступая по воде, сначала надо договориться с водой. Заметил, как я пережил эту встречу? - Алексей провел рукой по поседевшим волосам. - Мне до сих пор не по себе, - продолжил он, закурив сигарету.
- На днях возвратится в город моя знакомая, и как исследователь древностей, может, что-то прояснит. Я так надеюсь. Наверняка, есть еще свидетельства таких встреч. Не хотелось вам говорить, но она вылетела в командировку по поводу египетского папируса, в котором упоминается о птице. Так что тот рисунок в пещере нам оставлен не случайно.
- Вы думаете, что ночной гость каким-то образом знает, что вашу Веронику заинтересовал древний манускрипт о птице? - Удивленно спросил Вадим.
- Получается, что так. - Подтвердил Алексей. - И это тоже никак не выходит у меня из головы. - Он вытащил из кармана копию рисунка и показал его Павлу. Тот пожал плечами, но его глаза выражали недоверие:
- Мне девчонки показали расплавленные камни. - С упреком ответил ему боец. - На такое нам сейчас им нечем ответить, разве что одолжить в Голливуде.
- Зато мы можем все стереть с лица земли, - примиряющее усмехнулся подполковник. - Чтобы ни нашим, ни вашим? Как в плохом кино? На пустой планете делить будет нечего.
- Да, - серьезно поддержал его Вадим. - Они и без нас где-то еще живут, а нам всем тогда только в братскую могилу.
- Ну, может, поедем туда через пару дней, чтобы все досконально осмотреть
и заснять на хорошую кинокамеру? - Предложил Паша.
- Может, и подъедем, потерпите пару дней. У меня душа не на месте. Уже четвертый день от Вероники нет ни звука. К такому делу надо с умом. - Остудил его пыл спецназовец. - Не забывай, что через четыре дня заканчиваются путевки, и ребята уедут домой.
- А мы только что обсудили и решили, что и Паша поедет с нами в столицу. - Улыбаясь, сообщил Вадим. - Я пока живу один, а работа ему найдется. Через месяц мы с художниками начинаем реставрацию церкви в Подмосковье. Да, и еще он хочет подтянуть свое образование.
- Вот вы как решили. - Покачал головой подполковник. - А я хотел предложить ему возвратиться со мной в отряд и еще послужить.
- Нет, командир. Да и тебе осталось служить всего несколько лет. Уже буду вгрызаться в землю на гражданке. - Серьезно ответил ему парень. И Алексей понял, что, встретившись случайно, ребята сразу же приняли друг друга в свою жизнь. Часто крепкая дружба возникает в опасной обстановке. Они были почти одного возраста, хотя и с разными интересами, но с похожими взглядами. Тем более им одновременно понравились две Татьяны, подружки «не разлей вода». Алексей вспомнил свои вялые нотации студенткам и был рад за них всех.
Теперь они негласно взяли в свою дружную стаю и его, и даже заочно незнакомую им Веронику. Проводив ребят, спецназовец принял назначенные процедуры и устроился в палате на боковую. Чтобы отвлечься, он достал из рюкзака сборник поэзии, который ему дала Елизавета Петровна. В усталые глаза сонно зарябило от «бледной луны в аллеях старых лип, и от дрожания дымных свеч». Однако обильные слезы поэтесс серебряного века не затопили ни ужас прошлой ночи, ни тревогу от долгого ожидания Вероники, с которой предстоит не простой разговор. Он скажет ей прямо, что сейчас есть возможность позвонить домой даже с Африканского континента. Хотя в душе никакого упрека не было, а было лишь непривычное до сих пор нетерпение. Тупо глядя на страницу стихов, подполковник думал, что же тогда, больше ста лет назад их, будоражило?
«Мурка, не ходи, там сыч на подушках вышит,
Мурка серый, не мурлычь, дедушка услышит.
Няня, не горит свеча, и скребутся мыши.
Я боюсь того сыча, для чего он вышит?
Алексей протяжно хмыкнул и закрыл книгу: «Где сейчас я, и где те мыши, и где тот сыч»?! Воспринимать такое было выше его сил. Командир отряда приказал себе не морочить голову, а при случае, просто вежливо помалкивать. «Простите меня, убогого, милая дворянская дама»! В оконную сетку настырно жужжала заблудшая пчела. Отвернувшись к стене, он крепко уснул.
Глава 17.
Утренний метеопрогноз подполковника сбылся, и к вечеру в городе разразилась настоящая грозовая буря. Василий плотно прикрыл окно, однако Алексей подошел и долго смотрел на разбушевавшуюся стихию. Это в нем было с детства. Хотя и понимал, что глупо подставляться, но не мог оторвать глаз от вспышек фиолетовых молний, метавшихся среди яростных громовых раскатов. Налетевший ветер протяжно завыл, будто истосковавшись без дела в долгой духоте, цепко ухватился за деревья и крыши домов и порывисто затряс их, хлопая открытыми форточками и окнами. Подполковник вспомнил, как похожая буря настигла их десант на вершине горы. Гроза накрыла их внезапно.
Однако тогда черные тучи клубились под их ногами, и молнии ослепительно били снизу вверх, на секунды опережая мощные грозовые раскаты, оглушительные от близости к открытой вершине горы. Им некуда было укрыться, но спуск стал невозможным. Мужики шутили, что они как в открытом океане - кто в шторме
не бывал, тот Богу не молился. Хорошо, что летняя буря продлилась меньше часа, и все обошлось благополучно.
Ветеран добродушно поругал Алексея за дурную пацанскую привычку и потянул за собой из палаты на ужин. Из-за ранней мглы зажгли свет. Черные тучи опустились с горных вершин и вылили на город тонны воды, быстро затопив улицы и транспорт, смывая со склонов раннюю зелень и клумбы. Дежурная медсестра попросила во время грозы не включать телевизоры и другие электроприборы. Как оказалось, до ночи разбойный ветер вырвал в городе больше десятка вековых деревьев с корнем, сорвал крыши со старых домов и сломал, как спички, несколько деревянных столбов, сбросив на землю спутанные провода. Один район был до утра обесточен. И подполковник подумал, что обычная летняя пора в этом году тут наступила рановато, еще до середины мая.
До поздней ночи он не мог уснуть, читать не хотелось. Просто лежал, слушая шум дождя и тихий храп Василия. Когда дождь утих, Алексей открыл окно и высунулся по пояс, по-новому присматриваясь к звездному небу. В его голове продолжался полный разброд мыслей. Он вспоминал прошлую ночь и думал, где он сейчас, тот необычный человек, пришедший к нему на помощь? Почему он не захотел ничего ему объяснить? А вдруг и он попал в какую-то беду и теперь ему некому помочь? И вообще, как его занесло на эту грешную землю?
Алексей представил, о чем бы он мог сам рассказать, если бы его не сковало страхом. Он попытался посмотреть на привычный мир глазами мудрого человека другого вида и представил землю, с ее материками, островами и океанами, с разноязыкими народами, их бедами и проблемами, враждой и лживой бравадой о сомнительных достижениях. И ему почему-то стало досадно. Вчера подполковник не хотел участвовать в споре у костра, но сейчас и он был согласен с Виктором - вряд ли на планете есть разумное племя землян. И из-за этого его тоже грызла обида. Но горькая правда была в том, что вряд ли кто-то серьезный со стороны может сегодня признать их цивилизацией. Слишком уж умозрительны и изощренно надуманы здесь все эти проблемы, с печатными станками денег и отсутствием заботы о каждом жителе планеты. И это уже когда известно, что на световые годы вокруг нет никакой жизни. Всем теперь ясно, что на земле много веков очередные беды творят очередные мерзавцы, которых спустя годы, все осуждают. Значит, человек пока может мыслить только задним умом, с очень короткой памятью. Так как наступает на одни и те же грабли, чтобы снова получить удар прямо в лоб. Однако люди из века в век поддаются на злобные прихоти и авантюры разношерстных вождей, поэтому до сих пор все тут устроено не правильно. Стыдно признаться, но безопасной цивилизации, со справедливыми принципами жизни и созданием альтернативной среды обитания, пока не предвидится даже на дальнем горизонте.
В чистом горном воздухе звезды казались живыми и излучали подвижный свет. Алексей не мог оторвать от них взгляд, душой чувствуя сопричастность к космосу. Он вспоминал Илью и Веронику, ребят и Елизавету Петровну и понимал, что он сказал бы человеку другого вида. На этой планете давно убивают людей и насильно отстраняют их от участия в судьбе земного шара. За право жить людям постоянно надо сражаться. Порой приходится тяжко, но они любят и заботятся друг о друге, спасая живое даже ценой собственной жизни. И у каждого поколения своя песня. Бывает, что душа стонет воем холодного ветра, но ее отогревает свет глаз друга, и боль утихает. Однако на встречный вопрос, почему же все здесь устроено не правильно, у него ответа не было. Далеко за полночь Алексей уснул, хотя тревога из души не уходила. К ней еще добавилось непонятное чувство вины.
***
После утреннего обхода подполковник попросил доктора не задерживать его, почем зря. На что тот грубовато пошутил, что сам он может хоть сегодня отправляться служить дальше, но плечо придется оставить в госпитале, чтобы окончательно не угробить его физической нагрузкой. Нехотя согласившись, Алексей принял утренние процедуры и сразился с Василием в шахматы, настроив себя на занудный день лечения. На воле за окном снова было солнечно, и по часам спецназовец отметил, что в ущелье туристы уже собирают снаряжение и готовятся к переезду в город. Вряд ли он еще их увидит всех вместе. И от этого, почему-то стало тоскливо. Он понимал, что соскучился по простой жизни.
В глубине сознания уже появились мысли, что можно просто свободно жить. Но это будет только после службы, требующей от него сегодня быть начеку и готовым к смерти. После короткого отдыха панорама окружающего тоже воспринималась иначе. Даже мемуары полководцев военных лет, которые он взял почитать у Василия, переваривались в нем по-другому. Как всегда он переживал тяжкие фронтовые будни, но, ни одна фраза, сказанная в угоду лицемерию, не воспринималась. Алексей остро чувствовал боль солдат, защитивших жизнь собой. На фронте рядом с ними вождей не было. Как не было их и рядом с сотнями тысяч женщин, подростков и стариков, которые больные и голодные дни и ночи напролет клепали танки, самолеты и другое вооружение для победы на крови. Накануне народного праздника особо чувствовалась безвозвратная потеря миллионов - не отзвучавших судеб огромного человеческого племени. Жизнь каждого неповторима. Пока это не будет принято, остальное ни о чем.
Он достал фотографию отца, которую перед поездкой в горы положил в сборник поэзии, и долго всматривался в черты его лица. Вероника права, он действительно на него очень похож. Возможно, таким будет его лицо лет через двадцать пять. Но выражение глаз говорило о совершенно другом человеке. И хотя Алексей понимал, что любая фотография лишь отражение секунды жизни, в серьезных глазах отца он почувствовал и мимолетную усталость, и еще живой интерес, и спокойную уверенность в чем-то своем, и полное неприятие всего противного его натуре.
Наверно, они были схожи с ним и внутренне, сознательно не допуская заражения безразличием и пошлостью. Однако, если Алексей сначала категорически отверг предложение Вероники встретиться с незнакомым человеком, то сейчас ему уже хотелось ближе узнать своего отца. Трудно объяснить кому-то, не пережившему с детства, как это - жить без отца. Видно, что отцу тогда пришлось туго, совсем не просто. Спецназовец читал об этом и понимал, что выезд из страны в те годы был равнозначен предательству родины. Может быть, Иван прояснит ситуацию, узнав о подробностях его эмиграции. Но теперь Алексею хотелось услышать обо всем от самого отца. Мать отказалась его понять. Возможно, она боялась за жизнь сына? Ведь она так и не вышла замуж и ожесточилась в одиночестве. Хотя Елизавете Петровне тоже пришлось не сладко, но она открыта всем, и в ней нет даже намека на черствость. Любила ли мать отца? Может быть, еще надеялась встретить похожего на него? Однако не случилось. Признавшись себе, что у него есть отец, Алексей почувствовал, что мозаика его жизненного полотна приобретает более четкие очертания. Он даже мысленно усмехнулся, вспомнив, как трагически переживал неделю назад в самолете полный крах своей судьбы - внезапную утрату семьи и обездвиженность друга в инвалидной коляске. Спрятав фотографию в книгу, спецназовец позвонил Илье и долго болтал с ним по телефону. С юмором описав о своих злоключениях в неожиданном вояже по Северо-Западному Кавказу, Алексей сообщил ему о своем отце, на что Илья открыто порадовался. Подполковник отметил, что друг был в бодром духе и шутливо доложил ему о молодом художнике и девчонках. Илья заинтересовался и сказал, что обязательно примет всех ребят, но ближе к осени, когда освоится с протезами.
***
После полудня позвонили подружки и весело рассказали, что Павел с утра больше часа гонял Вадима на спортплощадке, а потом художник потащил его за собой на гору и научил растирать краски для пейзажа. Студентки напросились навестить Алексея в госпитале после ужина, сообщив, что Танюшка уже нормально ходит самостоятельно. Только спать еще из-за боли в ребре приходится лишь на спине. Он ответил, что будет ждать, понимая, что отговорить их не возможно. Спецназовец положил на подоконник телефон, но он моментально зазвонил снова.
Он усмехнулся, подумав, что Татьяна забыла сказать ему еще что-то важное. Однако замер, услышав в трубке мягкий голос Вероники:
- Леша, ты где? Я прилетела домой и хочу тебя увидеть.
- Я в военном госпитале, - от неожиданности подполковник не сообразил, как выглядит со стороны такое сообщение.
- Что с тобой? - Одновременно в ее голосе зазвучали тревога и слезы.
- Ничего страшного. Просто повредил плечевой сустав, так что придется недельку побыть на реабилитации. - Спокойно ответил Алексей и рассказал, как его найти в госпитале.
- Я скоро буду, - торопливо сказала Верочка.
Подполковник вышел на улицу и присел перекурить на ближней от крыльца скамейке, чтобы сразу увидеть Веронику, о которой он предупредил дежурного. Он ждал ее, наконец, успокоившись, что с ней все хорошо. Не хотелось ничего ей выговаривать. Ему обо всем рассказал ее голос. Она переживает о нем и тоже скучает. Значит, они будут вместе. Солнце приближалось к полудню, но на деревьях беспокойно суетились птицы, пытаясь поправить гнезда, поврежденные грозовой бурей. Спецназовец наблюдал за их отчаянными хлопотами, сожалея, что никто им не поможет в их птичьей беде. И люди, бывает, окончательно прозревают, лишь осознав, что не все поддается обычному ремонту.
Он листал рекламный журнал, оставленный кем-то на скамейке, и посматривал на часы. Однако прошло больше часа, а Верочки все еще не было. Василий крикнул ему из окна, что пора обедать. Алексей махнул ему рукой и хотел позвонить писательнице, но сдержался и пошел на обед. После обеда он снова в недоумении окинул взглядом пустой двор.
- Что, жену ждешь? - Догадался Василий, видя его настроение.
- Да. - Спокойно соврал Алексей, с улыбкой спросив его, сколько у женщин обычно занимает час времени?
- Ну, это смотря кудой и по какому кругу ходят их часы! -
Понимающе засмеялся ветеран. - Если через парикмахерскую или магазин,
то бывает, не укладываются и в три часа нашего времени.
Спецназовец прилег на подушку и прикрыл глаза, приказывая себе не реагировать на ситуацию. Но через минуту открылась дверь, и Вероника без слов бросилась к нему на шею, громко плача, как обиженный ребенок, не обращая внимания на оторопевшего Василия, который подхватил свой костыль и вышел из палаты.
Алексей обнял ее и молча гладил дрожащей рукой по мягким волосам, не зная, как ее успокоить, так как не мог понять причину такого бурного волнения. У него даже мелькнула мысль, не случилось ли чего с Елизаветой Петровной. Однако Верочка не успокаивалась, а только крепче прижималась к его плечу, и подполковник забеспокоился, чтобы ее плач не перешел в нервный срыв. Он растерянно вздыхал, понимая, что у нее слишком наболело на душе. Казалось, что ее рыдания каждую секунду обретали какой-то новый, только ей одной известный смысл, какую-то давнюю тему, когда-то оставленную в немой боли невыплаканной беды из-за того, что ее некому было выплакать. У Алексея сжалось сердце, и он стал нежно шептать смешные детские слова и целовать ее мокрое лицо и глаза, боясь спросить о прабабушке. Однако Вероника сама успокоилась и вздохнула:
- Ну и хватит, от души наревелась! Прости меня, Леша, такую несчастную. - Она отодвинулась, и он увидел на ее лице свежие ссадины и заметный синяк возле глаза. Видя удивление в его глазах, Вероника достала из сумочки пудреницу и посмотрелась в зеркало. В эту минуту ее лицо, распухшее от плача, было больше похоже на девичье, на Дашино. И он понимал, что ее совершенно не интересовало, как она перед ним выглядит, за что был бесконечно ей благодарен - близкому человеку внешнее неважно.
- Не думай, я сейчас плакала не потому, что меня только что избили на остановке, - тихо сказала она. - Наверно, я выплакала тебе свои разные беды,
за много лет без слез.
- Я так и понял, но не стоит! - С сердцем сказал Алексей, у которого от ярости потемнело в глазах. Он даже не мог себе представить, что бы он сделал
с подонком, поднявшим руку на женщину, на его любимую женщину.
- Прошу тебя, расскажи мне, что случилось. - Сдерживая себя, спросил подполковник, подав ей стакан с минеральной водой. Верочка послушно выпила воду и вздохнула, попросив у него солнечные очки, чтобы не испугать своим видом медперсонал.
- Я так к тебе спешила, что свои забыла дома.
Алексей нашел в рюкзаке очки, которые зачем-то взял с собой в поход. Она умылась и позвала его на улицу, сказав, что им будет лучше обо всем поговорить спокойно во дворе.
Пока Вероника вела его по двору к дальней скамье под белеющей цветами акацией, подполковник думал, что ни за что не спустит уроду, избившему женщину. Если вчера он решил, что полиция сама разберется с вооруженным подонком, который чуть не угробил их в ущелье, то теперь он, во что бы то ни стало, найдет и проучит мерзавца, который среди бела дня бросается на женщин. Больше четырех дней он переживал, ожидая этой встречи. Но лишь сейчас до него дошло, что, если бы пуля бандита достигла цели, то они бы сегодня не увиделись. До этого дня спецназовец не обращал внимания на случайности. Однако рядом с любимой женщиной все стало по-другому - теперь и ему есть для кого жить.
- Прости меня за внезапный отъезд, - присев на скамью, Вероника прислонилась к нему и виновато глянула в глаза сквозь темные очки. Алексей обнял ее и покачал головой, решив дать ей спокойно высказаться.
- Понимаешь, Леша, моя поездка была крайне необходима. Она оказалась не просто занимательной, но я потом подробно расскажу. Кстати, тебе привет от отца. Петр Иванович был рад как ребенок, узнав, что мы с тобой внезапно встретились и сразу влюбились друг в друга. Алексей нежно поцеловал ее и откровенно признался:
- Знаешь, всего пару часов назад я смотрел на его фотографию и тоже думал, что зря я тебе сказал, что не хочу его видеть. Нам обязательно надо встретиться.
- Петр Иванович тоже надеется. Я даже пообещала ему тебя уговорить. - Улыбнулась Верочка. Но Алексей настойчиво попросил ее рассказать о происшедшем на улице, если она уже в состоянии об этом говорить. Вероника упрямо встряхнула головой, напомнив ему об их первой встрече на ипподроме во время ее ссоры с ветеринаром. На секунду она задумалась, собираясь с мыслями, затем сняла очки, проведя пальцами по векам воспаленных глаз. О случившемся она рассказывала спокойно, даже немного отстраненно:
«Понимаешь, Леша, на первый взгляд, это дурацкая история, я даже прабабушке не буду рассказывать. Хотя пока не знаю, что сказать маме и Дашке о синяке и царапинах на лице. Хорошо еще, что меня не покусала бедная собака. Да, представь себе, обычная дворняжка, - повторила она на удивление Алексей. - Знаешь, наверно, в этом случае нечто большее, чем уличное событие. Просто я воспринимаю все слишком остро. И вряд ли это современно.
Так вот, когда я стояла на остановке, то обратила внимания на подвыпившего мужика, который мучил бездомную дворняжку. Началось с того, что он пытался затащить ее за собой в одну, а потом и в другую маршрутку. Но, естественно, его оттуда выпроваживали. У нее не было ошейника. Видно, что он подобрал ее где-то по дороге. Просто она поверила ему и пошла за человеком. Но пока он тыкался в транспорт, я разглядела в нем дикую одержимость властвовать. Понимаешь, угрожать, хоть кому-то, чтобы его боялись!? Жестокость, которая давно перешла в открытый садизм. И тут ему попалась собака, которая подчинилась. Возможно, люди ее не обижали, и она поверила ему. Ты бы слышал, как этот подонок удерживал ее угрозой своего голоса! Присмотревшись, я поняла, что он был не просто пьяный - в таком состоянии он пребывает уже давно. Это и есть его настоящее существо, и другого у него не бывает. И еще я поняла, что собаку он встретил рядом с остановкой и тянул ее за собой только из-за того, что она ему подчинилась.
Негодяй прижимал ее к земле и что-то угрожающе шептал ей прямо в морду. И она покорно опустилась на брюхо и ползала возле него, стараясь угодить. Когда он на нее замахивался, бедняжка лизала ему руки и виляла хвостом. По-собачьи она знала, что ничего плохого ему не сделала, поэтому верила, что он поладит с ней. Поймет, потому что человек? Понимаешь, для нее было главное, что она знала, что перед ней человек! Это надо было видеть! Его глаза разгорелись таким бешенством, что он стал материться на людей, которые не пускали его с псом в автобус. Через минут десять я не выдержала и стала жестами показывать собаке, чтобы она от него убегала. Но она лишь виляла хвостом и не могла понять мое беспокойство. А мне было даже страшно представить, как он будет ее истязать и мучить, оставшись наедине без людских глаз. Хорошо, что я нашла у себя в сумке большую шоколадную вафлю. Пропустив свою маршрутку, я дождалась, когда садист направился договариваться с очередным водителем, что повезет с собой собаку без ошейника, и почти договорился.
Но тут я быстро показала псу свою вафлю и побежала с ним через дорогу в сторону магазина. Затем я бросила ему лакомство и крикнула: «Беги, дружок, беги от него подальше»! Однако когда я закричала, и собака отскочила от автомобиля, заехавшего в карман возле тротуара, пьяный мужик догнал меня и стал зверски тормошить, грязно ругаясь и брызгая слюной от бешенства. Но из подъехавшей машины вышли парни и вырвали меня из его лап. Они ему врезали. А я побежала на свою маршрутку и смотрела в окно, беспокоясь, чтобы этот гад не пошел снова искать бездомного пса. Вот и все».
Вероника замолчала, и у Алексея душно сдавило горло. События последних дней не оставили места комментариям. Из нездорового социума, как из инфицированного тела, наружу прорывают лишь очередные гнойные чирьи. Спецназовец был уверен, что узнает того типа, если встретит. Если встретит, то не ошибется.
- Вот и ты пострадала, как в кино - не проходите мимо! - Ласково сказал он, прикоснувшись губами к ее руке. - Видишь, какая трогательная история для твоего нового рассказа. Только ты сама мне ответь, откуда же берутся такие уроды, на нашу голову? Да еще в таком количестве, будто размножаются с арифметической прогрессией? Мы на службе, бывает, между собой шутим, что бандиты сами себя уже пачками пачкуют, такое особое размножение почкованием.
- От слова пачки, в смысле денег, - тихо ответила Верочка. - Что ж, происходит катастрофическое омертвение душ. Огрызки культуры лишь изредка мелькают в виртуальном пространстве Wi-Fi. Хотя это болезненная тема всех веков. Когда-то считалось, что дворяне должны очищаться душой у народа. Но люди стали грамотными, и элита опять обособилась в круг избранных. Якобы у них своя элитная культура, а телевизионная - для усердных пионеров и пенсионеров. Как заметил Гете, они специально мутят воду, чтобы не было видно мелкого дна. Их раздражает все по-человечески правильное, а вот от кислого лимона в устрице им рот не сводит. Проще говоря, нечестивые во всех веках агрессивно требуют своего обособления.
- Ты права, - согласился подполковник. - Недавно они были обособлены
в номенклатуре, которую для них создали вожди, чтобы они хлопали им в ладоши, потребляя сытную пайку. Но потом стало маловато номенклатурных привилегий, и они подобрались к ресурсам страны. Зачем давать этим пользоваться кому-то еще? Главное, чтобы хватило на их роскошное существование, а потом, хоть потоп.
- Да, снова присвоили право помыкать. Снова изворачиваются, чтобы под свою дикость подвести фундаментальную основу. Добавь, что они еще хотят и уважения народа, - писательница пожала плечами. Определения ее были как обычно точными и без прикрас. Она действительно была в одном духовном резонансе со своей прабабушкой. Алексей вспомнил молодой блеск глаз старой дамы и улыбнулся:
- Значит, врут нам про воспитание словом?
- Да, врут, но только насчет общего для всех рецепта, - вздохнула Верочка. - Одному достаточно в детстве сказать, что такое хорошо, а что плохо. Просто сказать, что стыдно быть подлым. И он поймет. Но теперь есть отморозки, которым и пожизненная статья не указ. Однако люди сильнее. Факт - сильный огонь пережигает дерево в угли.
Пока Вероника говорила, Алексей пристально рассматривал близкие ему черты лица. Ясно, что каждому влюбленному его единственная женщина - самая желанная и красивая. Но и в отстранении от эмоций, все в ней представляло совершенство - небольшой выразительный рот и тонкий нос, с узкими ноздрями, явно были от бабушкиной породы. Возле зеленых глаз, чуть подведенных карандашом, во время разговора появлялись тонкие морщинки, почти незаметные на светлой коже. Темные брови, вразлет от переносицы, придавали лицу выражение пытливости, вне возраста. Густая челка прикрыла ее высокий лоб. Каштановые волосы, с золотистой рыжинкой, были волнистыми от природы. Писательница носила стрижку немного короче той, что была у нее на портрете с дождем. Зоркий глаз подполковника увидел, что совсем недавно каждая прядь волос была тщательно выстрижена хорошим парикмахером. Он подумал, что Вероника выглядит очень элегантно. Как бы простоватые девчонки не испугались ее эффектной внешности. Почему-то все дни в разлуке спецназовец вспоминал Верочку в джинсах и свободной майке - такой, какой он видел ее во время их последнего завтрака с домашними булочками.
Сейчас на ней был легкий костюм бутылочного цвета - узкая юбка и пиджак, с рукавом по локоть. На красивую открытую руку она надела янтарный браслет, к которому подобрала сережки с похожей парой прозрачных камней из густой солнечной смолы. Светлые босоножки на тонком каблуке и сумочка были сшиты из одной кожи. Гуляющие по двору служивые с интересом оглядывались на приметную красивую женщину. Несмотря на драматизм событий, хлынувших со всех сторон на их жизненный берег, в Алексее триумфальным гимном звучали слова об ее признании отцу в их внезапной любви. Сильные взаимные чувства наполнили жизнь новым смыслом, отбросив затянувшийся скептицизм и вынужденный эгоизм. Вероника улыбнулась и наклонила кисть сладкой акации, проведя медовыми цветами по его лицу. Алексей порывисто обнял ее и с чувством откликнулся на поцелуй мягких губ. На мгновение они остались вдвоем на острове своей нежности, и волны любви набегали, в радостном приливе счастья.
- Вот это я понимаю, ладушки! Примерная семейная идиллия! - Сказал громко и бесцеремонно подошедший к ним Василий, который дохромал с костылем к их дальней скамейке.
- Ну, ты прямо испугала меня, красавица! Бросилась в палате выть и причитать возле мужа, как возле иконы. - Добродушно проговорил ветеран, одобрительно оглядывая Веронику. Алексей нехотя обернулся к нему, удерживая Верочку в своих объятиях. Но она смущенно отодвинулась от него, просияв лицом от того, что ее назвали его женой.
- Там тебя командир, сестричка на процедуры требует, - добавил Василий с улыбкой и повернул обратно к больничному корпусу.
- Действительно, Леша, тебе пора, - сказала она своим грудным голосом. На что подполковник отрицательно покачал головой:
- Ничего, это потерпит! Отсюда не выпишут, пока не залечат!
Подняв ее лицо в своих ладонях, он решительно сказал:
- Так, ты не возражаешь стать моей женой? - Помня о строптивости Верочки, Алексей не хотел медлить с откровенным объяснением.
- Согласна ли ты всегда быть со мной и только в счастье?
- Ты мое счастье. - Сказала она, и глаза за очками наполнились слезами. - Неужели счастье возможно? Как это ты решился сделать мне предложение, почти не зная меня?
- Тут все железно. - Алексей показал на сердце. - Главное, чтобы ты не ошиблась. Посмотри, нам даже Елизавета Петровна дала свое благословение. - Он достал из кармана старинные часы, подаренные прабабушкой.
- Да, она в тебя сразу поверила. - Улыбнулась Верочка. - Бабушка чувствует, что в моем сердце раньше не было любви. Мне хотелось, чтобы любовь пришла не от пустоты в себе и не от мучительного одиночества. Полгода я смотрела на твою фотографию и на расстоянии чувствовала родную мне душу. Получается, что притяжение произошло еще задолго до нашей встречи. Все мои домашние желают нам с тобой счастья.
- Вот здесь будет такая же фотография, - спецназовец открыл на смартфоне ее портрет.
- Значит, ты выбрал меня именно такой, в потоке бегущей воды? -
В ее голосе звучало радостное удивление.
- Это как прекрасное видение - моя любимая одета в капли дождя, - прошептал Алексей, - прикоснувшись губами к ее виску.
- Не зря я каким-то седьмым чувством сразу определила, что ты зарыл в себе лирического героя. Конечно, я хочу быть твоей женой, Леша. - Просто ответила она, глядя ему в глаза. - Эти дни я летаю, зная, что ты у меня есть, и одиночество позади. Хотя, увы, молодость, быстро уходит. Ведь через три года уже будет сорок.
- Подумаешь! Мои сорок уже есть! - Засмеялся Алексей. - И что теперь? Если сердце еще просит любви!
- Ну, бабулечка моя! Какая неисправимая проказница! - Чтобы за несколько дней такого сурового офицера заразить поэзией!
С улыбкой заметила Вероника. Он привстал и наклонил голову:
- Я хочу официально просить твоей руки.
- Так, пожалуйте к нам завтра на обед, я пироги испеку, - серьезно ответила она. - И детвору с собой приводи. Мои будут рады.
- Идет! Но от поэзии меня увольте! Буду слушать только в вашем исполнении.
С моей сединой уже поздновато менять натуру. - И он с юмором рассказал о своем поиске египетских папирусов.
- После твоего отъезда я чуть не ослеп, рыская до полночи в интернете. Хотя не нашел ничего похожего на странный остров Ка.
Писательница живо откликнулась на тему и стала рассказывать, что тот папирус
с особенным текстом, который при прочтении одних и тех же фраз имеет более трех смыслов. Над ним давно корпят ученые лингвисты.
- Знаешь, таким способом с древности передается сакральная информация. Сегодня есть гипотеза об особой связи - сквозь время, через письменные источники и через живопись. Понимаешь, этого никаким компьютерам не осилить. Если правильно прочесть, то получишь несколько важных сообщений. Древняя криптография сквозь века. Правда, чудо?!
Подполковник спокойно слушал уверенный голос Вероники, радуясь, что кошмар, который ей довелось пережить на остановке, ушел в прошлое. Она избавилась от стресса и терпеливо посвящала подполковника в свои исследования. Алексей и раньше никогда не воспринимал пространные рассуждения об общих интересах, которые обязательно должны быть в семье. В общем, от такого застрахованы все военные. Вряд ли они будут посягать на территорию их диаметрально противоположных профессий. Словно откликаясь на его мысли, Вероника крепко обняла его за шею, заглянув в глаза:
- Ты не переживай, что мы пришли друг другу с разных полюсов. Поверь, я никогда тебя не предам. И ты меня, я в этом не сомневаюсь. - Алексей вздохнул, освобождаясь от своих противных переживаний. Теперь ему хотелось бесконечно слушать ее голос.
- За эти несколько дней я многое передумала. Знаешь, главное, что каждый из нас может вместить в себя духовную полноту другого. Ну, представь, когда встречаешься с человеком, то сразу мысленно непроизвольно оцениваешь, что из твоего содержания способен вместить собеседник. И потом выбираешь, как с ним общаться. Запомни, Леша, мне совсем неважно, что ты не знаешь какой-то специфической ерунды, типа своеобразия стиля Сомерсета Моэма в описании англичан, периода колонизации островов Тихого океана. Помни, что я вообще ничего не знаю о твоей службе.
- Ты права, нечего морочиться из-за ерунды! Но я не отказываюсь перечитать то, что тебя занимает, - спокойно возразил Алексей. Спецназовец не кривил душой, и теперь ему действительно хотелось подробнее узнать об исследованиях Вероники и его отца. Он заметил, что писательница любила рассказывать. В ней был замечательный талант - читать лекции доступным языком.
- Понимаешь, египетская сказка про чудный остров Ка называется «Потерпевший кораблекрушение», - продолжила Вероника с легкой улыбкой. - Этот папирус сохранился в единственном экземпляре в Эрмитаже. Когда и кем он был доставлен в Россию неизвестно. Его обнаружил в книгохранилище Эрмитажа старый русский египтолог В.С. Голинищев и еще в 1906 году опубликовал первый перевод. Больше ничего не известно. К сожалению, сохранились не все страницы папируса. Но мы с Петром Ивановичем решили ее скрупулезно исследовать. Сказка небольшая, я тебе дома прочту, и мы еще об этом поговорим.
- Вот видишь, а я искал этот остров на географической карте. Правда, Елизавета Петровна меня предупреждала, что не стоит. А в той сказке не говорится, случайно, о Мафдет, которая прыгает с ножом на змея Индиф?
- Ну, Леша! Считай, что ты меня сразил наповал! - Звонко рассмеялась Верочка. - Припоминаю, что ножом Мафдет будет обезглавлен змей, вышедший из-под земли. Возможно, таким образом записано предупреждение о планетарной катастрофе. Ну, правда, ведь это же интересно! Скажи честно?
- С точки зрения сказки, очень интересно, - ответил, улыбаясь, спецназовец, понимая, что увлечения писательницы далеки не только от его профессии, но и вообще от всего в сегодняшнем дне.
- Но представь, если именно так надо будет укокошить конкретную огненную гадину, в смысле вулкан или какой-то ураган, а вы интеллигентно почиваете на лаврах со своими папирусами, табличками и пергаментами, то берегитесь! Не то, именно с вас потомки спросят. Чем вы там годами бредили в книгохранилищах за народные денежки, когда надо было стоять на страже?
- Ну, мы популярно объясняем, публикуем информацию.
- А что же о той несчастной зарезанной птице? - Без задней мысли, с иронией возвысил голос подполковник.
- Да, в сказке говорится и о птице, только почему зарезанной?
С удивлением посмотрела не него Вероника. - Не хочется, чтобы все было для нас так фатально.
- Так, может, это и есть та самая птица? - Весело спросил Алексей, протянув
ей рисунок Вадима. Однако писательница, взглянув на рисунок, не ответила на его веселость, а наоборот - мгновенно преобразилась. Глаза ее стали сухими, и лицо совершенно изменилось. Оно престало быть домашним, а стало серьезным и даже колючим.
- Где ты такое нашел? Не может быть, в интернете? - Зеленые глаза посмотрели на него в упор, требуя прямого ответа.
- Нет, не в интернете. - Вздохнул Алексей, запоздало подумав, что напрасно он затронул непонятную ему тему. Надо было перенести этот разговор на другой день. Но Вероника пристально посмотрела на него, затем провела рукой по его волосам и прошептала:
- Боже мой, Леша! Где ты был? Что-то еще произошло за эти дни?
- Да, произошло. - Твердо ответил Алексей и подробно рассказал ей о событиях в ущелье и своей встрече с мудрым человеком другого вида. По тому, как она слушала, до него дошло, что произошло что-то чрезвычайно важное. Не только для него и не для нее - для всех.
Продолжение следует. Н.