Я очень старалась быть хорошей девочкой. Я даже любила пенки.
(автоцитата)
Да, и это обстоятельство служило мне довольно выгодную службу - постоянный фавор у воспитательниц в яслях и детском саду. Моя толерантность к пенке на стакане теплого облепихового киселя, обрезку говяжьего жира.
Сейчас я понимаю, что подавление отвращения служила весомым аргументом в пользу того, что "не могу", "беее..." других детей - не более чем каприз, вполне поддающийся саморегуляции.
Мир моего детства был так неустойчив и так взрывоопасен. Отвращение? О нет, я не могла позволить себе этой роскоши. Пенки. Молочный кисель. Дед, обнимающий так больно. Его колючая щека, от которой немыслимо отшатнуться. Запах перегара. Гогочущая пьяная толпа родни за столом под истории о том, как облажались низкоранговые члены семьи. Навязчивое внимание, вопросы, ответы на которые еще много лет будут предметом родственных насмешек. Коллекция ногтей на журнальном столике. Отец. Имя "Ольгуня", которым он будил меня каждое утро. Сырой репчатый лук, поданный к борщу.
Отвращение. Чем старше девочка, тем выше ее способность вытеснять, проецировать и подавлять это чувство. Настолько, что однажды ей становятся нипочем сальные взгляды. Потные руки. Одурящий запах чужого несвежего белья. Океан перегара, алкогольного и табачного. Толпа, из которой невозможно выбраться без потерь. Запах хлороформа, гниения, ладана, больницы. Волосатые конечности. Фильм "Большая жратва". Примитивные манипуляции. Телевизор. Чужие, до вытаращенных глаз, хотелки - "ну дааай...", "ну я не могууу..."
Искусство не чувствовать отвращения.
Искусство круглосуточно подтирать, подметать, замывать, заливать парфюмом за другими грязное пространство, грязную плоть и грязные мысли.
Искусство быть хорошей...
В созвучие своим чувствам я вспомнила фильм Полански "Отвращение", медленный, хирургически точный. Юную Катрин Денев, сомнамбулическую убийцу отвратительной реальности. И самым невыносимым кадром стала тарелка еды. Пара картофелин, рыба, от которых через экран и спустя годы, меня буквально вывернуло.
Что будет, если мы перестанем это вытеснять?