Гл.3
Молодая женщина ворочалась с бока на бок, но сон, как назло, не шёл.
"Быстрее бы уже утро. - подумала она. - Ну что, вот так тут страдать да в тёмное окно поглядывать?"
А воспоминание о том, как она Иру купала, немного её расстроило.
"Бедная Ирка! - хоть и минуло уже с тех пор сколько лет, а сердце исходилось жалостью к своей маленькой кровинке. - Представляю, как ей холодно было и как она напугалась."
Или аналогичный случай, но тот более-менее лояльный.
Мама оставила годовалую Иру на старшую шестилетнюю дочь. Дело в том, что в ясельки она не могла её отправить, ребёнок там постоянно болел, даже летом. И женщина, которой нужно работать, решила попросить Галю, чтобы присмотрела за сестрёнкой. Конечно, если из этой затеи ничего не выйдет, то придётся самой сидеть по уходу за малышкой. Раиса Петровна предварительно наказала всем бабушкам, это родственники, а бабуль у них было много.
Баба Маня - это мать папы. В её дворе ещё размещался небольшой флигель, там жили две родные сестры бабы Мани - Полина, потерявшая на войне мужа и так больше не вышедшая замуж и совсем не имеющая наследников, и Нюра, а эта бабушка была калекой. Она ходила сгорбившись и припадала на одну ножку. Естественно, она ничем помочь не могла, сама нуждалась в уходе, но две другие пенсионерки никогда не отказывали детям в трудную минуту.
Ещё имелось две бабули: это Настя, мамина мама, но она жила в центре, в трёх километрах от той улицы, где купили домик Волошины и ей далековато было добираться до внуков. Но приходилось иногда и ей, Анастасия Ивановна тоже их навещала.
И ещё бабушка Мотя, это жена родного брата бабы Мани, дедушки Василя. Василь с Матрёной поселились почти рядом с Волошиными и последняя без конца контролировала ребятню, проявляя ласку и заботу, вроде это её родимые внучата.
Так вот, мама всем и наказала, сама же, с утра сварила Ире манку, приготовила одежду на переодевание и с тяжёлыми вздохами покинула дом.
Бабули шастали во двор одна за другой с проверкой, пытаясь руководить "парадом", но всё обернулось хорошо. Ира была накормлена и вовремя переодета, пенсионерки говорили маме, что они за Галкой и не успевали, та сама всё делала без них, даже еду Ирочке разогревала.
Маму долго брали сомнения, с утра до вечера на работе она находилась в таком состоянии, будто сама не своя, но когда вечером приходила, то улыбка озаряла её счастливое лицо, в доме действительно царил порядок. Вот так и стали в последствии оставлять Иру на старшую дочь.
Галя чувствовала ответственность, но она, по сути, сама ещё ребёнок. На улице детвора мяч гоняют, а подруги на скакалках скачут, а куда ей туда соваться с маленькой Ирой, которая ещё и ходить пока не умела. И Галя придумала хитроумный план. Она настелила под вишнями множество одеял, привязала маминым, из-под махрового халата, поясом, Иру за ножку к дереву, но не туго петлю затянула, понимала, что сестрёнке будет больно.
Надо сказать, малышка росла спокойным ребёнком, она мало капризничала, очень любила старшую сестру и дня без той не могла прожить. Однажды, родители ощипали два десятка гусей и собрались на рынок, чтобы их продать. А детей отправили к родной сестре папы. У той тогда своих росло двое, но все они постарше от Иры. Потом детвора позасыпали в положенный час, а тётя Вера ходила полночи по комнатам с плачущей Ирой. Позже женщина додумалась, она решила разбудить Галю.
- Галочка, а ну, приляг с Ирой, может она с тобой не будет плакать. А то я уже и не знаю, что с ней делать.
И только Ира увидела Галю, как прижалась к ней маленьким тельцем, обняла ту за шею и сразу крепко уснула.
А тогда Галя положила перед сестрёнкой разных кукол и погремушек, а сама побежала на улицу к подружкам. Ну хочется же! Все резвятся-веселятся, а она вечно в няньках. Но прибегала через каждые пятнадцать минут, чтобы удостовериться, что Ира не капризничает. Каждый раз всё было просто замечательно, ребёнок сидел тихонько на надёжной подстилочке и развлекался с игрушками.
Перед тем, как маме явиться домой Галя уходила с улицы, чтобы её не поругали. Раиса Петровна всегда хвалила дочь и благодарила, что она у неё такая умница и додельница. Всё протекало на высшем уровне, до поры.
У Волошиных была беременная кошка, которая вот-вот должна принести потомство. Мурка уже едва передвигалась, в основном лежала. И когда Галя последний раз наведалась во двор, то заметила, что Мурка прилегла к Ире на краешек подстилки. Ну что тут такого? Родители разрешали детям играть с домашними животными. Галя вновь кинулась к подругам, но через несколько минут девочка услышала испуганный вопль матери, которая пораньше вернулась с работы. С замиранием сердца, девочка поспешила во двор, вот сейчас от мамы точно достанется, что Иру одну бросила. Но Раиса Петровна перепугалась за другое.
Оказывается, Мурке вздумалось окотиться прямо на одеяле, а Ира подползла к ней и стала гладить и брать в руки, а может и в рот, новорождённых котят. Кошка не возражала против такой опекунши, но мама расстроилась и снова Галю наказали, ей нельзя было покидать собственный дом долгое время. Зато бабушки и соседи смеялись до слёз и пересказывали друг другу, как Ира у Мурки роды принимала.
Но в ясли Иру всё равно не отправили, она по-прежнему находилась на попечительстве старшей сестры.
Галя и сама садик не жаловала. Совсем. Особенно было тяжело, когда их мама привозила туда вместе с Ирой. Женщина всегда просила дочь, чтобы та следила за малышкой, дабы та никогда не ползала мокренькой. Ну и что это за свобода такая, если Ира плакала навзрыд, когда Галя скрывалась из виду, и ещё следовало без конца её пробовать ладошкой между ног, не мокро ли там? И если да, то Галя стремглав неслась к воспитателям и громко извещала:
- Наша Ира описалась, её срочно надо переодеть.
Иногда воспитатели ворчали:
- Подождёт ваша Ира, у нас она не одна.
Галя не видела, как они перемигиваются между собой и говорят нарочно строго, но девочка всегда думала, что они игнорируют её слова и очень переживала, что сестрёнка заболеет.
Но даже ещё до рождения Иры она не любила посещать садик. Там заставляли есть кашу по утрам, которую Галя на дух не переносила, также заставляли спать в обед, а ей не спалось, а значит и другим не давала. А как-то один мальчик толкнул Галю с горки и она упала с самого верха, больно ударившись рукой, что пришлось даже Скорую вызывать, и слава Богу, никакого перелома не обнаружили. Но после этого, девочку вообще туда было и на аркане не затянуть и она частенько убегала оттуда, через забор, и сразу спешила к бабе Мане, благо та жила по той же улице, где находилось детское дошкольное учреждение.
Баба Маня тот час брала её за руку и они снова шли в садик. Галя ревела по дороге, упрашивала бабушку, чтобы та не вела её обратно, называя пенсионерку "самой любимой бабулей" и "самой родненькой".
- Да не хнычь ты, никому я тебя не отдам.
- А чего тогда мы туда идём?
- Потому что, там воспитатели уже с ног, наверное, сбились, тебя ищут. Вот и надо предупредить.
И точно. Навстречу торопилась целая толпа работников садика, даже повариха с ними бежала, вот жаль, не вспомнить её имя.
- Анна Егоровна. - обращалась баба Маня к воспитательнице. - Галочка у меня, в целости и сохранности. Я сама потом отведу её домой.
- Прямо не знаем, что с нею делать, Мария Ивановна. - сетовала Анна Егоровна. - Ну что вашу Галю так не устраивает в садике? Мы её не обижаем, следим за порядком, ко всем ребятишкам одинаково относимся, а для неё это просто каторга, ну никак ей не нравится у нас бывать.
- Ага, вы уже наследили, что дитю чуть руку не сломали. - не промолчала бабушка.
- Мария Ивановна, их у нас несколько десятков, а не одна ваша Галя. Попробуй, за всеми уследи.
- Ну тогда чего хвастаться, если рыльце в пушку? Она вот ко мне постучалась в окно и что, по-вашему, я должна выгнать свою внучку?
А когда возвращались с бабушкой в её домик, то баба Маня пояснила:
- Я вот чего тебя с собой взяла, а не сама пошла к воспитателям... Тебя же разве можно одну оставлять, ты же такая непоседа, обязательно куда-либо влезешь. Вот недавно я предупредила, чтобы ты не трогала арбузы в огороде, они ещё не поспели. Но ты разве послушала меня? Все их разбила и испортила, ну и что ты там увидела?
- То, что они и правда зелёные.
- Ну а я тебе что говорила? Почему ты никогда никому не веришь? А теперь бабушка останется без арбузов.
- Не останешься, бабушка. Папа опять привезёт их много и такие большие и вкусненькие, мы и тебе дадим.
Бабушка улыбалась, ей приятно, что внучка о ней заботится.
- Так-то оно так, только хотелось своих, собственными руками выращенных.
*****
А вот теперь так хорошо стало. Тепло, сохранившееся со времён босоногого детства, до сих пор ласково грело ей душу. Но всё равно, постоянно перед глазами возникала картина, как родители её забрали из дома Петеньки и она прожила у них две недели. Петя не появлялся с повинной, не с его смелостью прибыть к тёще и тестю, но Галине этого и не надо. Она всё чаще стала грустить, но не за ним, ей стыдно было ощущать обузой для мамы с папой, хотя они и словом об этом не обмолвились. Она посоветовалась с Раисой Петровной, как ей поступить дальше.
- Сиди, дочь. - сразу среагировал папа. - Дальше глянем, что нам делать.
- И правда, Галя, хоть сил наберись и приведи в порядок свои нервы. Ну что у нас, продуктов, что ли нету? Да всего полно и хозяйство своё.
Но Галина продолжала грустить. Тогда Раиса Петровна предложила ей помощь через своих подруг, чтобы устроить в больницу, в регистратуру и ещё куда-то, кажется, официанткой в кафе. Но Галина отвергла эти идеи.
- Ма, я тут вообще никуда не хочу устраиваться. Постоянно с ним буду сталкиваться. Да и люди начнут надоедать расспросами. Мне лучше уехать куда-нибудь.
- А куда же ты уедешь? - спросила Раиса Петровна.
Через долгие споры и пересуды, Галина всё-таки уговорила родителей, чтобы они согласились на её переезд в один из городков соседней области. Дали ей денег на дорогу, собрали вещи на первое время и Раиса Петровна проводила дочь на поезд.
- Ты же телеграмму сразу дай, Галя. А то мы с отцом и ночами спать не будем. - у Раисы Петровны заблестели глаза, женщина потом долго стояла на перроне и смотрела вслед поезду. Она молилась за свою старшую дочь, которую боготворила.
Галине повезло, она определилась на квартиру к одной старушке, живущей на первом этаже давнишней пятиэтажки, причём, не за высокую цену. И по подсказке людей нашла здание, где проводились курсы по подготовке парикмахеров. Курсы тогда были почти бесплатные и учиться не долго, всего несколько месяцев. На следующий день девушка отправилась на почту и отослала родителям телеграмму, в которой написала:
- Устроилась хорошо. Ждите письмо.
Письмо она действительно написала и вскоре мама с папой узнали, что дочь, которая окончила высшее учебное заведение, теперь выбрала профессию парикмахера.
Жилось ей с хозяйкой без хлопот и забот. Любовь Семёновна, так звали пенсионерку, отличалась завидной порядочностью и добросердечностью. Она ревниво следила, чтобы квартирантка всегда была вовремя накормлена, а Галина платила ей взаимностью. Девушка убиралась в квартире, стирала, мыла посуду и ходила в аптеку и в магазины. У Любови Семёновны очень сильно болели ноги и её хватало только на приготовление еды. И то, Галина часто её замещала на кухне. А когда родителям стал известен адрес, где поселилась их дочь, то через знакомого водителя, работающего на Икарусе, передавали множество продуктов и хозяйка тут же отказалась брать у неё за проживание. Они по сути, составляли одну семью и никто бы не подумал, что это совершенно чужие друг другу люди.
В свободное от занятий время, девушка подменяла дворника в их дворе и потом ухаживала ещё за одной бабушкой, живущей на третьем этаже. Её дочь работала по сменам и если никого не было дома, то Галину просили присмотреть за больной. За это ей платили денежки, а в её обязанности входило просто находиться рядом со старушкой или подносить той еду или лекарства. Но Галина, привычная к труду, стирала бабушкины вещи, мыла полы и даже иногда купала пенсионерку. Потом, когда дочь доработала до пенсии, то в услугах Галины они уже не нуждались, но частенько девушку зазывали в гости, обеим пожилым женщинам она очень полюбилась.