Слон и слонёнок

               
    Семья - это когда дети дома. А потом только я, ты и телефон.
Может, поэтому я так безобразно много готовлю, когда дети приезжают?
Пропорционально своему скучанию и их отсутствию.

    Позвони мне, позвони. Поговори со мной.  Ни о чём. Ни о чём серьёзном. О детях, о цветах, о снах. Послушаю твой голос.
Ведь дети не виновны в нашей чрезмерной любви. Научиться  бы  её  умерять. Можно спрятать, но она распирает изнутри. Можно окунуться в заботы, забыться в интересах, нагрузить себя расписанием. Но с первым зовом всё отлетает, как шелуха, и остаётся главное - безразмерная, пеленающая, неистребимая – она самая.

    Моя Ленка родилась посередине весны, 15 апреля в полдень.
Не закричала - крякнула. Я почувствовала вдруг оглушительную  лёкость. Окно напротив, с утра пасмурное, в этот момент наполнилось светом. Было воскресенье.
Её держали на ладони справа от меня, оранжевую от килограммов съеденной мной моркови, свисали ножки, ручки. Я так долго её ждала, от самого моего детства, от кукол, младших сестрёнок - мою.
Свершилось. Произошло событие космической важности в масштабах нашей семьи. Изменились категории, появились бабушки, прабабушка, тёти, дяди, и я - мама. Вот оно - счастье.
Наконец, мне приносят её кормить. Запоминаю каждый миллиметр этого личика. Узнаю на лобике родные морщинки. Она жадно ищет кормушечку.  Глазки закрыты и чем-то тёмным смазаны, наконец, она успокаивается, один глазик открывается, ловлю её взгляд и...
Отныне и навсегда я проваливаюсь в бездну непреходящей тревоги.

     Картин прибавилось. Натюрморт только здесь увидела. Сижу у компьютера, рассматриваю. А мы говорим: дети - наша плоть и кровь. Плоть-то плоть, но откуда что! Откуда - не дано знать.
     Доучивались заочно. На пятом курсе ездила в Киев, а кто-то неведомый располагался в животе. Вместе сдавали экзамены. Последний месяц гуляли на воле, благо - весна. Часто заходила в музыкальную библиотеку, слушала классическую музыку, чтобы Он(Она) приучались.Было ещё очарование неизвестности - никаких УЗИ.
     Кроме стенгазет (всегда и везде) я почти ничего не рисовала, но хотела страстно. Даже на первый мой день рождения при муже, он подарил мне акварельные краски, ленинградские, а я всё робела их начать. Однажды поехали гулять на остров, была у нас такая красота в городе - большой зелёный массив между Днепром и Конкой, и взяли с собой заветную коробку, кисть и альбом. Дело к закату. Вода плещется.Мокрый песок. Приспособили, карандашиком стала набрасывать контуры моста, линию берега противоположного, силуэт ивы плакучей слева.Тут что-то тёплое и влажное задышало у меня над ухом. Оглядываюсь - лошадиные глаза, коричневая ворсистая голова, большие губы тянутся к бумаге.Испугалась от неожиданности. Там не только лошадь, оленята бродили. Так пленэр и не состоялся. А через неделю Леночка родилась... Диплом мы с нею вместе писали. Карандаш взяла сразу и навсегда правильно, не в кулак, а тремя пальчиками. Ещё года через два расправилась с драгоценной акварелью, как и положено в таком экспериментальном возрасте.
     Когда Лене в школу идти - открыли в городе Художку. Я этого очень ждала, звонила во все инстанции, боялась прозевать. Хорошая была школа, детям ничего не навязывали, свобода выражения - стопроцентная. И как-то никогда не было вопросов – учиться - не учиться. Только при очень высокой температуре пропускались занятия. И всё свободное от занятий время - рисование.
     Редкая удача, когда всё совпадает: желание, возможности, способности. Хвалили всегда, на собраниях, на выставках, в газете, по радио.В обычной школе знали, что Лена не математик, но художник. Мы никогда не задумывались, кем ей быть - всё было предопределено. Рисунки все хранились. Я иногда начинаю вспоминать эти её ранние работы, сбиваюсь со счёта. Игра - угадать среди всех работ без подписи, где её. Редко проигрывали.
     Потом было художественное училище, Одесса, автобусы, передачи. Юность, живопись, друзья, мастерская, выставки. Живопись, умноженная на юность. Оценка и переоценка ценностей. Развал Союза, академия...  Оказывается, это очень не просто - быть родителями талантливых детей.
     Новая жизнь началась в Израиле. Белый теплоход на рейде Хайфского порта перед нависающей громадой кармельской гряды. Проливные слёзы очищения. Художественная академия Бецалель и новая, иерусалимская болезнь, то есть - любовь. Любовь к этому вневременному, внеземному городу. Любовь в живописи и живопись в любви. Ерушалаим, камни, кипарисы, свет. Свет - пронизывающий, свет - исходящий, свет - проникающий, озаряющий. Эта любовь уступает только двум совершенствам, которых зовут Кфир и Реем. И это есть чудо.

    На семинаре учили пользоваться метафорическими картами. Надо было выбрать, не думая, ту, которая тебе больше всего понравится. Потом каждый показывал свою выбранную карту и пытался обосновать и пояснить выбор. Мне пришлась пара слонов,идущих вдоль берега: мать и ребёнок. Сфотографировала карту, и уже по дороге домой отправила по WhatsApp  своей перегруженной радостями жизни старшей дочке: смотри, что я выбрала.
    Неожиданно быстро пришёл ответ, вежливо скрывающий раздражение.                – Мама, я давно уже не слоник, я взрослая слониха!
На что я, подумав, ответила: я выбрала не слоника, я выбрала то, что между ними.
Через секунду телефон выдал много смайликов с поцелуйчиками.
Работают  метафорические карты, работают.