Покрутился я на одном литературном сайте. Средний возраст писателей там приближается к среднему весу в килограммах взрослого мужчины сытой страны. Все, конечно, из бывших. То есть, врачей, инженеров, учителей и им подобным. Почти всю свою жизнь они мечтали броситься в бушующее море творчества и плыть по нему к литературному признанию. И вот, наконец, приплыли. Признание получили. Но в угрожающих для психики размерах. Гениальным признавалось всё, что написано буквами. Минимум тремя. Известными. Я попробовал, назвали талантливым и многообещающим. Развили тему. Одна старушка откликнулась мемуарами, где поведала, что у ее мужа, то, что из трех букв, было таких большим, что страдало ее то, что из пяти. Тему подхватили остальные. Началась оживленная дискуссия о степени гуттаперчивости вагины.
Отставной гастроэнтеролог выставил повесть о жизни советских врачей. Главный герой, даровитый студент-медик, лечит, страдающего болями в пояснице соседа, нетрадиционным методом. Что вы подумали при слове "нетрадиционным"? Оно и есть. Только в этом, по задумке автора, не было ничего гомосексуального. Так он представлял себе будущее медицины.
Девушка эпохи БАМа, случайно обнаружила свои дневники и поделилась их содержимым. Оказывается, что всю свою юность она носилась с дружком по окрестным полям. Они держались за руки и он нараспев читал ей стихи долго-долго до тех пор пока не начинал хрипеть. Истощенного рифмами одного товарища, романтическая чертовка меняла его на другого,посвежей. Пенсионеры умиленно назвали ее платонической Эммануэлью. Той самой. Из французского кино, если помните. Мне такое определение показалось чем-то из зала суда: "Подсудимый, у вас был секс с потерпевшей? - Да, но сугубо платонический. - Прекратите смех в зале!"
Я оставил сайт, когда тамошний главный беллетрист разместил там свой роман -эпопею под названием "Запишу до смерти". Вспомнились граффити в подъездe моего детства. Их оставляли наши дворовые Ромео местным мечтательным Джульетам: "За...бу до смерти" и номер телефона. Текст показал, что сочинитель как раз это и имел ввиду. То есть роман был о настоящей любви. Сайтовские дамы взвыли от восторга и заявили, что теперь ничего другого читать не будут. Особенно на ночь. Автора сравнили с Толстым, Маркизом де Садом и почему-то с Циолковским. Наверное перепутали с актрисой Целиковской, кумиром молодости. Судя по количеству мужей, та знала толк в любви. Беллетриста наградили денежной премией. Он пообещал отблагодарить новым романом. Мне стало неуютно. От меня ждали, если не рецензий, то хотябы комментариев. Я трусливо сбежал, сославшись на то, что чувствую себя червем, ползающим у ног гигантов и боюсь, что когда-нибудь одна из этих ног на меня наступит.