Хмурым зимним днём шла я по малознакомой улице. Под ногами хлюпал раскисший снег, низкое опрокинутое небо повисло серым кошмаром, и мысли были под стать этой погоде.
Господи, - думалось мне, - когда же придёт конец бесчисленным неурядицам, терзающим душу: там не ладится, тут не получается. Одним словом – маета.
И вдруг мне показалось, что я слышу петушиное пение! Мне даже страшно стало – уж не схожу ли я с ума – откуда здесь, на городской улице, взяться петухам? Да и время для петушиного пения было явно не подходящим. Я недоуменно оглянулась и увидела у ворот какой – то конторы машину с петухами.
Птицы были за металлической сеткой, взъерошенные и жалкие, но это отнюдь не мешало им справлять своё от века положенное дело.
Я остановилась, как завороженная. Здесь, посреди узкой улицы, в снеговой каше, петушиная разноголосица была подарком судьбы.
Звонкая, голосистая, пронзительно – чистая, как воспоминания детства, она будоражила душу, вселяла надежду, дарила веру во что - то хорошее. Что – то такое, что ещё не сбылось, но обязательно сбудется.
Перекликаясь с петушиными голосами, зазвучала в сердце музыка. Помните «Рассвет на Москве – реке», Мусоргского?
И раздвинулось небо, ушло плохое настроение, а вокруг была музыка…
Там, в созданной моим воображением стране, серебрились росами луга, вставало огромное лучистое солнце. И, встречая светило, приветствуя жизнь, победно горланили петухи.
Я вздохнула. Пора было возвращаться к действительности. Но она не показалась мне такой уж плохой. В этом убедили меня петухи на городской улице.