Проект "Ребенок"
Рамки жанра (научно-популярной литературы) не позволяют автору углубляться в те вопросы и раскрывать те стороны психической деятельности, которые «все усложняют». Уровень общности и широта охвата диктуются целями проекта, и изложение материала верстается под его тематику и его методику. Тема «виктимного опыта» является решающей для достижения этих целей; и кризис Первого Возраста – как раз тот момент, когда эта сложная тема может быть раскрыта достаточно наглядно.
Виктимный опыт – что это такое? Ребенок терпит неудачи в самых разных ситуациях. Когда пытается – безуспешно – повернуть пустышку правильной стороной или дотянуться до игрушки (этот пример мы приводили). Это еще не поражение, это «фрустрация первичного процесса» по Фройду… Когда пытается есть кашу руками – это «фрустрация вторичного процесса»; которая, как правило, сопровождается наказанием – «отрицательным подкреплением» по Скиннеру… Типичный пример виктимного опыта мы тоже приводили: помада на обоях. Первое его отличие – инициатива. Которая почти всегда является следствием второго отличия: неведения. Классическая шкода состоит в том, что ребенок нарушает те правила поведения, которым он не обучен. (То есть, нечаянно выходит за пределы локуса Дао). Что, впрочем, не отменяет «отрицательного подкрепления». И наконец, любая шкода делается для «удовольствия», для решения эмоциональных проблем – а значит, одобряется Дао. Это хороший поступок! Здесь третье отличие и сама суть «виктимного опыта»: конфликт между духовной и практической сторонами жизни, между Дао и его прототипом (воспитателем).
Виктимный опыт приобретается не только в дошкольный годы, но и – особенно активно – в переходном Возрасте; а также и во «взрослой» жизни – но это уже за пределами проекта (см. «Бегство от истины», «Бегство от совести», – публикации автора). Но это уже поведенческая «имплементация» тех черт личности, которые сформировались в судьбоносном Первом (0-6 лет) Возрасте. Чем богаче виктимный опыт дошкольника, тем выше уровни «базального равнодушия» и «базальной враждебности» (по К. Хорни), тем ниже уровень «базального доверия», которые (уровни) закрепляются в дошкольном и фиксируются в семилетнем возрасте. Тем глубже по шкале характеров в сторону потребления будет обозначен его психотип. Чем богаче виктимный опыт, тем более вероятно развитие «защитных механизмов» (по Фройду) – как истероидных (вытеснение, проекция, замещение, перенесение, отрицание), так и невротических (регрессия, сублимация, смещение активности, реактивные образования, фиксация).
Сам по себе виктимный опыт неизбежен, – а значит, нормален; как и «базальное отчуждение», механизмом которого он является. Психика ребенка – слишком гибкая, слишком здоровая cистема, чтобы «защитные механизмы» могли образовать в ней устойчивые ассоциации, но сами они неизбежно возникают, закрепляются и служат исходным материалом последующих комплексов. За пределами нормы находятся проблемы, которые повторяются; то есть, удовлетворяют четвертому условию: кризисному воспроизводству виктимных конфликтов. Именно «кризисный виктим» аукнется потом в переходном Возрасте. Не зря же Фройд искал истоки комплексов в глубоком детстве, в его «травмирующих обстоятельствах». Это не сбитая коленка и не сломанная игрушка, это вполне конкретный, ограниченный четырьмя признаками виктимный опыт.
Кризисный режим обратной связи обеспечивается тем обстоятельством, что попытки ребенка (по инициативе Дао!) избежать конфликта углубляют этот конфликт… по вине взрослых, не понимающих его. По неведению ребенок выходит в этих попытках далеко – порой очень далеко – за пределы локуса Дао, его норм и практик. Субъективно такие детские стратегии – хороший поступок, но объективно они проявляются как аберрации поведения. В результате, аберрации поведения закрепляются и фиксируются как «хороший поступок». Примеры: хитрость, скрытность, лицемерие, малодушие… Продолжать? Истероидная агрессия. Обман. В дошкольном возрасте ребенок искренне верит своей лжи, без этой веры он не смог бы соврать, физически не смог бы. «Это не я, это кукла Катя.» – «Какая у нее фантазия!» Это не фантазия, это первый симптом «перенесения» по Фройду. Дошкольник закрепляет опыт воспитания не только как объект, но и как субъект этого воспитания. Это обусловлено его статусом «отождествления». В том числе, закрепляется и поведение взрослого в «виктимных конфликтах». В результате, враждебность к прототипу Дао транслируется во Второй и последующие Возрасты как враждебность к Дао.
Проиллюстрируем такую невинную аберрацию поведения, как «капризность» на примере «эмоционального конфликта», который провоцируется воспитателем (как правило, отцом), не поднявшимся по своему интеллектуальному и культурному уровню выше бихевиористов. То есть, подменяющим воспитание дрессурой. Само по себе пренебрежение эмоциональным фактором научения не может привести ни к каким негативным последствиям, кроме торможения процесса. То-то и оно, что торможения. Вы заметили, какими тупыми иногда бывают дети? Не понимают самых элементарных вещей! (Это они-то не понимают!) Тупость – это отсутствие интереса. За пределами интересующей его темы человек превращается в форменного дебила, взрослых это тоже касается. Но интерес дошкольника к научению – надпороговый, а в ясельном возрасте – абсолютный. Само присутствие воспитателя мобилизует малыша на педагогическую практику… ах да, я об этом уже сказал. Слабо сказал. «Он вцепляется в тебя, как клещ», требуя… внимания, да; это и есть процесс научения, независимо от намерения и понимания взрослого. Однако, он имеет свои строгие правила, требования которых должен соблюдать и воспитатель. И пока он втолковывает ребенку «элементарные вещи», тот пытается установить с ним эмоциональный контакт, который совсем не интересует раздраженного взрослого. Это просто конфликт интересов… Тупых детей не бывает, тупость развивается с возрастом. Дошкольник очень мало знает и умеет, но понимает он все.
Судите сами, как работает обратная связь в «эмоциональном конфликте». Это самый простой и один из самых первых виктимных опытов человека. Генерализуется же кризисный виктим схемой «дисциплинарного конфликта», который состоит в том, что рекомендованная взрослым стратегия ближайшего развития естественно не замечается ребенком, если она не подтверждается Дао. После чего рекомендация подкрепляется чисто практической мотивацией (ребенка заставляют). Эмоциональная травма состоит из двух компонент: конитивной (ребенок вынужденно поступает «неправильно», против своего Дао) и когнитивной, которая заключается в самом конфликте между Дао и его прототипом (воспитателем). Убежденность взрослого, что он полностью контролирует поведение беззащитного несмышленыша, является всего лишь печальным заблуждением. На самом деле, ему противостоят в этом конфликте фундаментальные силы природы, выходящие далеко за пределы, собственно, воспитания.
Позднее всего в дошкольном возрасте кризисный характер приобретается «игровым конфликтом» из-за нарушения регламентных норм, ограничивающих Игру. Как уже отмечалось, эти ограничения имеют два аспекта: по времени и по вниманию. В своем воображении ребенок еще весь в игре, которую вы прервали, а взрослые уже ставят перед ним практические задачи, далекие от интересов этой игры. «Он совсем не понимает, что важно, а что нет», – говорят взрослые. Это он-то не понимает! Кто же тогда понимает, вы? Откуда вам знать, какие душевные травмы он пытается избыть в Игре? Понимание требуется взрослым, это и есть самое важное. Я допускаю, что какая-то часть читателей ждет от меня в конце поста рекомендаций, на которые я не имею права, или советов, к которым я не расположен. Но что касается самого важного (понимания), то я уже сделал что мог.