Настя, проснувшись, долго не валялась и, приведя себя в порядок, направилась было в столовую, но дверь отварилась и повар Евдокия Яковлевна:
- Доброе утро! Я тут вам завтрак принесла, покушайте пока горяченькое, - постучавшись к директору, пригласила и его.
- Настюша, доброе утро! Как спалось? - садясь за стол - вижу, что не скисшая, глазки так и горят.
- Да, мне степь вчерашняя приснилась.
- Степь? Это хорошо. А картошечка в золе и колбаска в саже?
- Не дразните, а то мне вновь захочется - искоса поглядывая.
- Ну, в чём проблема, съездим вечерком... на закате.
- Я не против, только не забыть бы полотенце и воды побольше, чтобы негретятами не становиться - улыбнувшись.
- Отлично, я опосля завтрака всё и сложу, только смотри без каприз, а то...
- Что, а то? - так с ухмылкой - что будет?
- Пока не знаю, но я придумаю. Кофе будешь или чай?
- Кофе конечно и без сахара.
- Настюша, у меня просьба к тебе, обзвони всех учителей и воспитателей... на экстренный педсовет... Секретарь наша в отпуске...
- Хорошо, в котором часу он будет?
- Пусть приходят к одиннадцати, - вставая из-за стола, - список с телефонами я сейчас тебе дам.
Настя, взяв список начала обзванивать, и уже к половине одиннадцатого почти все были на месте.
Феодосий Игоревич войдя в учительскую, даже не глянул в сторону Насти и встал около шкафа напротив окна.
- Вот он и вся его сущность - подумала Настя, - нагадил и в кусты, сволочь.
А Феодосий стоял и думал:
- Рассказала Настя директору о том, что случилось между нами или нет, да хотя бы и рассказала, так что из этого ведь я правду ей сказал. А спросишь, вновь разозлится и вновь замахнётся своею ручкой. Нет, ничего не буду ни спрашивать, ни даже смотреть в её сторону. Пока нет, потом... поступлю по обстоятельству - стоял и, понурив голову, думал Феодосий.
Начался педсовет. Лия Денисовна как всегда вела протокол.
- Товарищи - взял слово Валентин Васильевич - сегодня я собрал Вас на экстренный педсовет по одному только вопросу. Вчера после нашего торжества - пристально глянув на Феодосия.
- Не надо Валентин Васильевич, не надо - взмолилась Настя. Я же Вас просила, не надо...
- Не надо? А те слёзы? Это надо было? Ладно, не надо. Но есть ещё то, на что я не намерен больше смотреть сквозь рукава. День только начался, а из Обкома пришла вот эта телефонограмма - показывая исписанный тетрадный лист.
- В курсе вчерашнего вечера было только три человека и больше никто. Повторяю, только три человека. Ни я, ни Настя в Обком не звонили... Ну, на меня ладно, - махнув рукой - пасквилей уйму за только этот год написано, но вот для чего Настины косточки перемывать,... Что она - то сделала Вам? - оглядывая всех присутствующих... Нет, не хотел я никого увольнять... не хотел. Но или я или... Решать будите Вы товарищи, а мы с Настей выйдем и будем ждать Вашего решения - глянув на Настю - пошли на улицу что ли, чтоб быть и у всех на глазах и в то же время вне их находиться... К ребятам...
Оставив лист на столе, директор с Настей вышли и сели на лавочку рядом с ребятами.
Ещё в коридоре Настя спросила:
- Что там, в телефонограмме я могу узнать?
- Можешь, но не надо... Пока не надо... - задумчиво.
А в учительской после ухода директора и Насти все уставили свой взор на оставленный на столе лист.
- Что там такое Лия Денисовна? - спросила Тамара Феоктистовна, - прочтите, пожалуйста.
- Да конечно - взяв лист в руки, и пробегая по тексту глазами побледнела, обвела присутствующих глазам - ну, это уж слишком - дрожащим голосом со злостью...
- Лия Денисовна, читайте, - чуть ли не приказала Тамара Феоктистовна.
- Хорошо я прочту.
«По неоднократным письменным и устным сообщениям вынесено решение о проверке девственности несовершеннолетней Малютиной Анастасии. Парторгу Аненковой Александре Михайловне Обкомом Партии приказано: «Срочно обследовать Малютину Анастасию у врача гинеколога на установления её девственности. Если таковой не окажется, то отдать под суд директора интерната Чаплыгина В. В. за совращение несовершеннолетней и за её спаивание крепкими спиртными напитками. Если девственность не нарушена, то с Чаплыгина В.В первое обвинение будет автоматически снято».
Подпись Хромченко Ф.Я.
- Что? Совращение? Какое ещё совращение? - начали возмущаться и учителя и воспитатели.
- Так товарищи, давайте сначала выясним, что произошло вчера - начала Александра Михайловна. - Настя за вечер не пригубила даже бокала вина, она пила только сок и чай. За все эти месяцы, когда мы собирались где-либо так же ни грамма не пила ничего спиртного, только лимонады, соки. О каких крепких напитках идёт речь? - оглядывая всех присутствующих. Кто вчера кроме воспитателя оставался в интернате?
- Я заходил... Да именно я и обидел Настю, за что именно сейчас и раскаиваюсь... Выпил лишнего... Но при мне она ничего не пила... - встав, сказал Феодосий.
- Обидел та - ки... - глядя в глаза с ехидством сказала Алевтина Кирилловна - а я - то думала от чего у неё истерика... И что же такого ей наговорил?
- Ну, обидел да - понуро - прощенье попрошу.
- Так, вы что тоже остались Алевтина Кирилловна? - последовал вопрос Александры Михайловны.
- Ну да, конечно же, я даже на кухню ходила - ляпнула Алевтина и тут же замолкла, поняв, что чуть не проболталась.
- Зачем? - последовал вопрос.
- Ну, я... Настю надо было успокоить, как то...
Никита Ильич подошёл к шкафу и на полке нашёл откупоренную бутылку водки.
- А вот и виновница кляузы, но она полная хоть и откупоренная, - показывая бутылку всем присутствующим.
- Она не полная, там глотка не хватает, - вновь не удержалась.
- ГлоткА? - глядя на содержимое бутылки, - а откуда Вы знаете, что именно глотка не хватает - спросил Никита Ильич, пристально уставившись на содержащуюся жидкость емкости.
Алевтина молчала...
- Всё понятно - заключила Фаина Михайловна, - а вы оказывается, вместе с Валентином Васильевичем на его Победе домой поехали?
- Да, он меня отвёз домой, но в машине была и Анастасия... она уснула, когда он её нёс к машине. Да это я предложила... вывезти её за пределы интерната.
- Ну, теперь всё понятно. Только вот я их вдвоём видела на лавочке, на аллее парка напротив кафе. Они сидели и ели мороженное. Я на автобусе проезжала, - встав со своего места и демонстративно подойдя к Алевтине, сказала Бахыт Абаевна. - Конечно, Вы были дома, а они перед вашими окнами сидели на глазах у всех и ели каждый своё мороженное... И где же Вы секс нашли? - готовая вцепиться руками в причёску Алевтины, - да и водку, как только - что нам сами рассказали, Вы принесли и даже знаете, что не хватает именно одного глотка и Анастасию Ивановну спящую видели на руках директора, а потом, и сидящей в машине - уже чуть замахнувшись рукой.
- Не сметь! - одёрнув руку - Бахыт Абаевна, держите себя в руках, - твёрдо чуть прикрикнул Сергей Сергеевич. - Не сметь руки пачкать Бахыт, за решётку захотелось что ли? - усаживая воспитательницу. - Не стоит она этого голубушка, не стоит.
- Ну, мне всё ясно товарищи - взяла слово вновь Александра Михайловна - надо выносить решение педсовета, по поводу вот этого - показывая на лист, лежащий на столе. - Завтра я сама пойду в Обком, с Вашими решениями. Давайте товарищи вносить свои предложения.
- А что тут говорить то, Настюху в грязь втаптывать не позволим! Делать этого нельзя, мы просто не имеем на это право - начал Никита Ильич. - Ведь девочка дала своё согласие работать и работала и на тебе... Нет, нельзя - стукнув кулаком по столу глядя на Алевтину. - Да и в чём она виновна? В том только, что появилась в нашем педагогическом коллективе симпатичная молодая мордашка? Да ей спасибо надо говорить, что не отказалась и вытянула класс, а не везти на какое-то там обследование. Теперь о нашем директоре. Я не все три года работаю как многие из Вас, только полтора года и ни разу не видел, чтоб он развращением несовершеннолетних занимался. Да он улыбается девочкам, подмигивает и что из этого? Это растление? Да? Эдак и меня к развратникам можно записать и Феодосия Игоревича, его тем более ведь чтоб с некоторыми девочками заниматься, он прикасается их спин, ног... Всего - то в интернате четверо мужиков и на тебе... Разврат нашли...
- Что Вы предлагаете Никита Ильич? Нам нужно решение, - подняв голову от протокола, спросила Лия Денисовна, - что мне писать?
- Не знаю, как это всё написать, но надо так, чтоб там, в Обкоме поняли нас и поверили, что никакого разврата и спаивания несовершеннолетних никогда не было и быть у нас не может и точка - сев на стул, да так что тот бедный затрещал.
- Никита, осторожнее, а то стул сломаешь и на тебя кляузу то есть на твой зад, напишут за развращение именно твоим задом интернатовского стула - пустил свою шутку для разрядки обстановки Сергей Сергеевич.
- Так, понятно. Ну, тогда кто за то, чтоб Настю не травмировать гинекологической проверкой? -продолжила вести педсовет парторг.
- Да, оказывается все, даже те, кто клязузы писал, - прошептала Лия Денисовна.
- Второй вопрос. Кто за доверие Чаплыгину Валентину Васильевичу и требования от Обкома о снятия с него всех обвинений?
- И вновь все. Нет, я думаю надо сделать тайное голосование - предложила Тамара Феоктистовна - так будет лучше и честнее.
- Я то же так думаю, - высказалась Александра Михайловна, обводя всех пристальным взглядом.
Нарезали листочки, и на них по отдельности и для решения по вопросу Насти и для решений по вопросам директора написали всего два слова «Да» или «Нет». Сначала решали вопрос о Насти и когда начался подсчет, то выяснилось, что за проверку проголосовали двое. Затем такое же голосование было по поводу доверия директору и снятие с него всех обвинений. И тот же результат... Да, двое проголосовали за недоверие и за проверку... Кто они были? Да и не стали задавать учителя и воспитатели этот вопрос, потому что все уже сами догадались, кто это был.
Открыв окно, Лия Денисовна позвала и директора и Настю:
- Господа, отлынивающие от работы, а не пора ли Вам так сказать домой, войти и не сидеть под грибочком спрятавшись от дождя? Грибочек не подрастёт, а Вы промокните... Домой, нечего мокнуть, - захлопнув окно, - снова дождь, весна заканчивается, лето начинается с дождевого душа.
Ознакомив директора со своими решениями, решили все вместе, взяв на руки Настю, бегом бежать, чтоб не намокнуть в столовую... Давно обед прошёл...