Полдень в Иерусалиме. Жаркий, пыльный. Жизнь замерла. Храм опустел. Теперь только к вечерней жертве соберутся люди.
Улицы. Улочки молчащие. Солнце в зените. Жгут его лучи, нет спасения.
А Учитель сидит у ворот. Прислонился, глаза прикрыл. Пальцы на земле узор выводят. Шепчут ученики:
- Чего ждём? Зачем мучаемся?
Пётр робко подходит:
- Равви, пойдём. Горница приготовлена. Устлана. Отдохнёшь.
Иисус открыл глаза, глянул пристально. Вздохнул устало. И снова тишина.
Вдруг гул. Ближе. Ближе. Клубы пыли плывут. И вот уже толпу видно. Что там? Крики, крики! Такие яростные!
Старейшины впереди. Брови сурово насуплены, губы сжаты, в глазах гнев. Едва сдерживают. Двое волокут женщину. Она уже не вырывается. Ноги еле переставляет. Волосы – в лохмы. Платка нет! Позор! Показала наготу свою. Платье верхнее порвано. Сквозь прореху шею видно. Неслыханно! Блудница! Бегут женщины, плюют в лицо, от слёз опухшее, поцарапанное. Мальчишки навозом кидаются, глиной сухой. Глаза безнадёжные, пустые.
Подошли к Иисусу. А он голову опустил. Сидит, не смотрит. Всё перстами по земле. Всё узор непонятный выводит. Выступил вперёд фарисей степенный, начальник синагоги.
- Равви, вот эта женщина взята в прелюбодеянии. Это засвидетельствовали пять почтенных жителей нашего города. Они – истинные сыны Авраамовы. По закону Моисея мы ведём её за город, чтобы побить камнями Чтобы исторгнуть грех из среды Израилевой. Чтобы её позор не лёг на нас, если пощадим её.
Воплем отозвалась толпа. Лес рук с камнями взметнулся.
- Что ты скажешь, Равви?
И разом всё смолкло. Ждут ответа.
Испуганно встали ученики. Учителю грозит опасность. Что Он ответит?
Его учение – милость ко всем, любовь к ближнему.
Но Закон! Его сам Бог дал избранному народу своему. И Бог покарает за нарушение Закона.
Переглядываются фарисеи, в злой усмешке кривят рты. Что скажешь, сын плотника из Назарета?
А она смотрит, как лань загнанная, смотрит. Молчит. Но сердце кричит.
- Нет, Равви, нет! Не так всё! Не блудница я! Видишь, нет со мной того, второго! А ведь двоих нас надо камнями бить. Где он? Отпустили его. Родные окружили, в толпе увели. Никто про него не помнит. Не так всё!
Муж отлучился. Известие получил: брат его занемог, при смерти лежит. Занял муж денег у соседа, поехал. Три дня его нет. Договорились: долг с урожая отдадим.
Слуга соседа приходит.
- Хозяин долг требует, неси.
Пошла в дом. Встретил сосед, гордый, высокомерный.
- Возвращайте долг. Дела мои плохи. Деньги нужны.
- Господин, нет у нас. Подожди. Муж вернётся.
- Нет у меня времени ждать. Неси, женщина, украшения свои. Стой! Не нужны мне стекляшки. У вас сроду путного не было. Прощу долг. Иди сюда. Дай, посмотрю, дай! Открой наготу свою.
В ужасе отшатнулась. Что это? Ослышалась? Ей, женщине при муже? Как блуднице!
А он уже руку протянул, покров сдёрнул. Потом обхватил крепко – не вырваться. Горло ужасом перехватило. Позор силы отнял. Обмякла вся – ноги не держат.
А тот ворот рванул. Ткань затрещала.
Пришла вдруг в себя. Забилась, вскрикнула.
Вдруг дверь настежь. Вбежали люди. Кто? Что? Ничего не помнит. Б
или, кричали.
Потом поволокли. Никто слушать не захотел.
А обидчика нет. Разве так суд идёт?
Двое стоять должны, двое – прелюбодеяние. А она одна…
Молчит Иисус. Молчит толпа. Пыль осела на головы. Как седые все.
- Равви, ты слышишь? Тебе говорим.
Он же не смотрит, чертит. Подошли ближе: что Он там рисует?
Глянул один, второй. Побледнели. Отшатнулись. Застонал первый, за ворот схватился, будто душит кто.
Поднял голову Иисус. Смотрит спокойно, печально. Произнёс негромко:
- Кто из вас без греха, первый брось в неё камень.
И всё. Снова наклонился, снова пишет перстом что-то.
Тот первый вдруг закричал, ударил себя в грудь:
- Господи! Будь милостив ко мне, грешному!
Выронил камень, ушёл шатаясь, сотрясаясь от рыданий. Кому открыть душу? Грех, грех там живёт. Брата без доли оставил. Обманом. В нищету вверг. Ясно увидел сейчас в тех узорах на земле и голодные глаза детей брата, и его самого на одре. Больного, измождённого.
Второй из толпы тоже крикнул:
-Грех на мне!
Размахнулся, выбросил камень, убежал.
Третий. четвёртый, пятый.
Все хотели посмотреть, что Учитель там чертит. Все бежали, побросав камни.
Люди из толпы глядели испуганно. Зашептались. Камни стали складывать, расходиться.
Ревнители Закона, фарисеи, от слов этого пришельца бежали. Кто Он? Что в Нём?
Опустела площадь. Женщина без сил рухнула на колени. Подбежал ученик. Покрыл накидкой. Спрятал позор.
Поднял глаза Иисус.
- Женщина, где обвинители твои? Никто не осудил тебя?
Смотрит сурово, спокойно. Взгляд – глаза в глаза. Огонь во взгляде, огонь по телу, к сердцу.
Не отвела глаз, нет. Закрыла. Горячо от силы, от Него исходящей.
- Никто, Равви.
Открыла глаза и…
Вскрикнула. Подалась вперёд. Любовь, какая безграничная любовь в Его взгляде! Какая радость! Пелена упала. Поняла вмиг, кто пред ней.
- Никто, Господи!
А сердце ликовало: прощена, очищена, оправдана самим Богом! Беспорочна.
Сказал Иисус тихо:
- И я не осуждаю тебя. Иди, жено. Иди, дщерь. Иди. И впредь не греши.
Повернулась. Пошла. Побежала. Полетела.
На опустевшей прихрамовой площади осталась груда камней.