Глава 18
1
Электричка до Энска везла народ споро, без длительных остановок на безликих платформах.
Кто подремывал, кто сонливо читал газеты или разгадывал кроссворды. Женщины большей частью вели пустяшные разговоры о рассаде, заморозках, о болезнях и дачных ворах.
Через вагон прошел патлатый парень с мешком в руке:
- Колба белая болотная и синяя из тайги, совсем дешево! На завтра объявлено повышение цен! Берите – почти даром!
Пассажиры совали парню деньги. Тот быстро спроваживал валюту во внутренний карман куртки и рассовывал по рядам пучки колбы белой и синей.
- Купим? – спросил Бык Пантеру.
- А хрена с ней делать? Сосать что ли?
Решили не брать. С другого конца вагона раздалось жалобное мяуканье гармошки. Мужичок с заспанными глазами под собственный аккомпанемент исполнял песню «Раскинулось море широко».
Когда он проходил мимо Пантеры и Быка, голос его дрогнул, и он, колупая свою нутряную боль, с оттягом произнес:
Товарищ, мы едем далёко,
Подальше от нашей земли…
- Это про нас, - шепнул Бык Пантере и бросил в жестяную баночку гармониста звонкую мелочь, что лежала у него в кармане.
Пантера посмотрел на случайного попутчика с укоризной, но ничего не сказал. Скорее всего согласился со словами компаньона…
Дома, точнее в гостинице, их , конечно,никто не ждал. В комнатах стояла затхлая пустота, от которой у шпионов начался душевный свербеж. Вот такая скудная жизнь маячила им в ближайшие годы. Бык долго не мудрствовал. Он после экспедиционного выезда готов был упасть на кровать и лежал бы на ней лежмя, не поднимаясь даже к столу.
Пантеру гостиничное опустение сначала обезволило. Но он скоро взял себя в руки. Мозг изгнал из груди подступившую было сверлилку. Клин вышибают клином. Только с другого конца.
В открытую дверь соседа он почти крикнул:
- Лежать, может, не будем?
- А че?
- Мы совсем забыли о женщинах…
У Быка напряглось все: головной и спинной мозг, мозжечок и прочие органы управления.
- Намек понял. Сполоснемся и под паруса!
- То-то!
2
Пантере нравилось, как он враз вернул к жизни себя и напарника… Время стояло предвечернее. Народ шел и ехал с работы. Конечно, Соня в этот час дома не сидит. Шпионы двинули на вокзал.
Поели в железнодорожном ресторане. Салат из крабовых палочек с майонезом, плюс гарнир из слипшейся лапшы, коричневая бурда под условным названием "кофейный напиток".
- Слушай, Вась. Как пить дать, ноги протянем, - вывел резюме Бык.
- Да, - вникуда сказал Пантера, - надо ждать валюту. И тронул мизинцем ощетинившиеся усы.
Потом они пошли по завьюченным закоулкам привокзальной площади. Старушки предлагали купить какие-то корешки, два мужика стояли с капустной рассадой, женщина - азиатка на весу держала связку носков. Торговали семечками, кедровыми орехами. Бабенка с синяком у виска умоляла, более того, клянчила:
- Колбица, люди. Берите на здоровьице!
Но народ мимо шел несговорчивый и даже угрюмый. Несколько мужиков сгрудились у раскладного столика. Чернявый парень, лицом похожий на Пантеру, переставлял три наперстка и украдчиво поклядывал на окружающих граждан.
-Угадал! – сказал он и, скользнув взглядом по Быку и Пантере, достал из-под одного наперстка белый шарик. Потом отслюнявил несколько десяток и подал их мужику с головой, опушенной сивой растительностью.
- Давай я! – продвинулся к фокуснику дюжий дядька с молочно-голубыми глазами. - Сто!
Наперсточник зашевелил руками, наперстки заиграли у него меж пальцев.
- Где?
- Под этим!
Парень, схожий лицом с Пантерой, приподнял указанный наперсток. Там был белый шарик. Снова зашелестели купюры:
- Твоя взяла!
Другой мужик с головой в сивых промежутках стал протискиваться вперед. Попав к столу, заманчиво выпихнул:
- Была не была! Попробуем снять пенку!
- Давай, - подталдыкнул со стороны дюжий дядька обвел публику молочно-голубым взором, - сегодня везуха прет! Наш день, товарищ!
- Скоко?
- Три?
- Чего три? – затаенно спросил наперсточник.
- Тыщи!
- А с собой-то есть? – пошелушил взглядом хозяин столика.
- Не было б – не вякал. Кто не рискует- не пьет шампанское.
- Ну, была-не была!
Шарик ушел под один из наперстков. Снова затрепетали пальцы кудесника.
Наперстки несколько раз передвинулись с места на место.
- Твое слово! – закусил губу хозяин наперсточник.
- Здеся! – мужик категорически ткнул в один из наперстков.
Чернявый поднял игрушку. Под ней было пусто. Поднял соседнюю – там лежал белый шарик.
Претендент на крупный куш сначала быстро поменял окрас своей физиономии, потом еще быстрей протянул руки к шее наперсточника:
- Ты че, сучонок, блефуешь! Думаешь, я не видел, как ты мухлевал!
Сбоку почти невзначай оказался дядька с молочно-голубыми глазами:
- А я видел, что все честно. Ты, дядя, давай рассчитывайся, другим не мешай! Тут очередь… Я тоже мечтаю выиграть! Причем много!...
Сивоголовый малость похрюкал, поматерил огулом все наши законы и, чувствуя, что дело может закончиться мордобоем не в его пользу, протянул три тысячных бумажки:
- Ешьте, жрите! Вам все мало…
И косолапя, и матерясь, пошел в свою сторону.
3
На отлете стояло около десятка всяческих киосков и торговых времянок.
Там местному населению сбывался ходовой промтовар. Шпионы направились к этому небойкому месту. Пантера нюхом чувствовал, что Соня Молоток находится где-то тут.
У одного из киосков продажа шла прямо из открытых дверей. Парни, как пчела на расстоянии улавливает аромат цветочного нектара, так и они уже издали услышали знакомый голос:
- Ишшо придешь и спасибо скажешь! И мужик не нарадуется!
- Да нет у меня никакого мужика, - ответила сохлая девка.
- Будет! В таком наряде обязательно будет! Мое слово твердое, как горох!
И тут Дарья Сироткина увидела приближающихся партнеров.
- Оханьки! – всплеснула руками женщина и, повернувшись, что-то сказала в темную глубь закутка.
Оттуда, словно кукушка на часах-ходиках, вполкорпуса показалась улыбчивая и пылкая Соня Молоток. Пагуба исходила из ее глаз.
- Откуда дровишки? – лицезрея гостей, еще больше заулыбалась она.
- Из Чулымского леспромхоза, - выложил правду Василий. – Только что с электрички. Зашли по пути в ресторан. Отобедали свежими крабами.
- Тьфу ты! – чуть не поддалась Соня на удочку. – Чувяки вы самоходные. Вот кто! Ушли и с концами… По печати узнали о вашем геройстве… О девочках ваших хороших… Слаже нас, небось?
И опять расплылась в улыбке игриво, как радуга от керосина на воде.
- Гады вы,- и лицо Сони стало серьезным, даже печальным и темным.
- Мы заходили к тебе, Соня. Про отца узнали. Соболезнуем. Соседка не передавала?
- Передавала привет. И еще сто рублей… Какие планы у вас, гады? – спросила она с хрипотцой.
- Может, чем помочь? – встрял Веревкин, поглядывая на Дашу западающим взглядом.
Дарья, поправив на боках свитер мышиного цвета, поглаживала ядреные груди. Повернулась к Василию и, будто не замечая Веревкина, направив палец в его сторону, спросила:
- Малолетку тожеть с собой возил?
- Ну, че ты, Даш? – со скрипучим стоном отозвался Петр Веревкин. — Говорим же: были при деле.
- Ты мне ишшо поговоришь…,- качнула головой Даша. – Ты ишшо чевой-то запросишь… Нонечь…
Веревкин стоял посрамленный при народе, как клизматик со спущенными штанами. И тут в него вкралась надежда – он сегодня докажет Даше свою безвиновность.
- Ладно уж… - Соня снисходительно посмотрела на шпионов, подумала, как бы не переиграть, - помогите собрать в кучу шмотки. И давай все ко мне!
Шпионы повеселели. Они знали, что к ночи значение женщины увеличивается в геометрической прогрессии.
4
Пантера не пожелал на этот раз проводить вечер на дурничку.
- Мы мигом… пробежимся по магазинам, поищем дешевого товара…
- Весь товар у меня дома,- наставительно заметила Соня, полыхнув черными волосами по плечам,- не пущу! Ведь сбегете вы, гады…
На лице Пантеры скопилось не меньше шести чувств: обида, досада, раскаяние и прочее – так что Соня, махнув пальцами с золотыми украшениями, молча дала знать:
- Да хрен с вами! Бегите, козлы бездомные!
Веревкин с Пантерой направились к железнодорожному ресторану, где до этого приметили бутылки с коньяком.
- А у нас только для посетителей, - ответил на просьбу Пантеры опухлый официант, - берите заказ. Вот ”меню”.
- Мы оплатим закуску, только садиться не будем, на поезд торопимся. Пойдет, дядя?
- Другое дело, – проквохтал работник ресторанного сервиса. Он вынес на подносе две бутылки армянского коньяка.
- За закусон я прикину сотню. Не больно? – зевнул опухлый.
- Да чего уж, - с тошнотцой в голосе отозвался Веревкин.
Официант, пересчитывая деньги, квохтал тяжко и долго. Как будто собирался умирать.
- А почему наклейки одинаковые, а бутылки разные? И цвет у напитка другой,- насторожился Веревкин. Он не любил, когда его охмуряют в открытую. И говорил в такие моменты с накалом.
Официант на секунду задумался и, пытаясь отчалить в свой курятник, пояснил с охоткой:
- Завоз разный. Так теперь бывает… Это ж не при коммунистах.
- Хрен с ними. В Армению писать бесполезно. А здесь плетью обуха не перешибешь, - заулыбался Пантера, довольный что пристроил русскую народную пословицу к месту.
Они пошли, огибая скверик, захламленный бумажными отбросами, мятыми банками из-под пива, использованными стаканчиками и прочим мусором, которому место только на свалке.
Среди деревьев на цветастых одеялах кишела куча цыганской лохматой ребятни лет до десяти.
5
Шпионы успели обойти витиеватую чугунную ограду сквера и тут им путь перегородила могучая широкобровая цыганка. Шикарное тело угадывалось под вязаной кофтой и особенно под выпущенной на все четыре стороны верхней юбкой с тяжелыми оборками.
Грудь на ее теле была устроена вздыбчиво, напористо.
Поскитавшись по миру, шпионы видели премного цыган и цыганок разного сорта. Запомнился их неумолкаемый галдеж и магнитное притягивание к себе. Наша цыганка перегородила своим телом дорогу сразу двоим шпионам.
- Какие красавчики! Ты, не земляк мой, ромэло? – обратила она свои колдовские чары к Пантере. – Живете в темноте и планиды своей не знаете, родимые!
Пантера ощупал вопросительным взглядом лицо женщины. Она отбила от себя его взор, как теннисный мяч. Моментально и прямо на корт.
Веревкину захотелось поскорее узнать свою дальнейшую судьбу. Он напряг мысль, понимая, что эта брудастая баба начнет беззастенчиво привирать. Но это будет сладкая ложь, которую любят исключительно все.
Шпион натужно впирался своими колючими глазами в игручие глаза еще сдобной цыганки.
Ее монисто, составленное из медалек, монет и круглых значков, выглядело, как подвеска из наград породистой собаки на выставке.
- Дай ручку, я погляжу на ее линии, - обратилась неотлипаемая женщина.
Бык переложил полиэтиленовый пакет с коньяком в правую руку и раскрыл ладонь.
Тут возник сначала непонятный шорох и неожиданно между цыганкой и Веревкиным выросла фигура Дарьи Сироткиной.
- Маринка, сучка, иди куда надо! Это наши ребята. Не трожь их!
- Дак, Дашенька, такую лапищу я в жизни еще в руках не держала.
- Ишшо че взяла! Он энтой ладошкой знаешь, за че седни брать будет?
Зрачки Марины расширились, видать тоже у нее в груди заиграла кипятилка:
- Надо, милая, на них клеймо ставить, что они ваши. А то товар ходовой, народ разберет скоро! И с носом останешься!
- Не разберет! Такие на дороге не валяются.
Глава 19
1
Вчетвером сели за стол. Женщины сготовили добротный ужин. Пантера поднял рюмки, сказал кратко, увесисто:
- В дом Сони пришло горе. Несколько дней назад ушел из жизни самый близкий человек – ее отец Серафим Иванович. Он прожил настоящую жизнь русского горняка. Соня сполна отдала ему свой дочерний долг. Пусть он останется в нашей памяти. За его душу. Аминь!
Женщины меж собой переглянулись. Как-то странно говорил о Сонином отце Василий. Но им понравилось.
А Веревкин жалел, что у Сони никогда не будет такого родителя, некому будет настраивать телевизор розовыми ушами-локаторами. И вообще жалко, когда умирают люди. Может быть, скоро в родной Филадельфии скончается и его отец – вечный циркач Никифор Кросби, а он здесь даже не поднимет рюмочку за его упокой…
Потом выпили еще, сначала ели с ленцой, но вскоре алкоголь начал нагонять аппетит.
- Ну, чудо-чудное! – словно выпорхнули слова из уст Сони. - Еще вчера ревмя ревела в своей постели. Думала с ума сойду от одиночества…
Она стояла прямая, молодая, красивая, зовущая. Большие округлые груди выдавливались сквозь лифчик и новую сиреневую блузку. Говорила Соня с хрипотцой от частого курева.
- А сегодня у меня вечер любви, - и ударила незлобливо ладошкой по столу.
– Верно, Вася? Ты будешь самый первый на Луне, мой Вася!
И она размашисто обняла Пантеру одной рукой за шею, а другой ухватилась за подбородок и прилипла с силой к его рту…
- Ты, Сонька, не выкобенивайся перед имя… Они, кобели, в нас поди и не нуждаются. Поматросят да бросят… Точно, мое солнышко? – это уже к Веревкину.
Веревкин ничего не ответил, только запалисто обнял Дашу.
- Тяжелая у тебя рука, Петя. Но чистая. Я эту сучку, Маринку давечь вовремя отогнала. А то б она тебе темной силы нагнала… Кулема ты мой!
Даша убрала с обсохлых губ Веревкина мелкие крошки халвы.
- У нас в Прибалтике такого добра нет,- говорил Бык, спроваживая в рот большой кусок восточной сладости.
Разговаривали все мирно, дружно, как старые знакомые, стосковавшиеся друг по другу.
Соня начала было выспрашивать шпионов об их дальнейших намерениях, но Пантера пресек это начало хватким поцелуем в ее взбухшие уста.
- О, чертяка! О, срамец! – с притворством осудила Василия Даша. А сама посмотрела с затаенной обидой на Веревкина, вроде бы делая взглядом закидушку: «А ты так не можешь!»
Вечер закончился тем, что в доме отключилось электричество.
В полусвете, который проникал снаружи, убрали наскоро со стола.
- Свечки нет у тебя? – спросила Соню подруга.
- Есть. От геморроя, - слабо блеснула золотым зубом хозяйка квартиры, – перебьемся. В тесноте, да не в обиде…
И дамы со своими хахалями пошли по своим комнатам.
2
Электричество наладилось только к рассвету. В холодильнике «Ока» стояла погребная сырь. Лед кое-где оттаял и в салате на дне тарелки скопилась вода.
- Хреново живем,- заключила Соня. Ее былая веселость исчезла и на смену ей приходили дневные заботы и заморочки.
Соня вспомнила ночной разговор с Василием. Он ни в какую не соглашался перейти жить к ней на квартиру. Причин набрал в свое оправдание тысячу и одну ночь. А ничего серьезного…
Но пообещал твердо, ненавязчиво:
- Сонечка, такой женщины я еще нигде не встречал и, думаю, не встречу. Хочу быть недалеко от тебя. Надеюсь на большее… Сейчас не насилуй меня.
Позавтракали тихо, но быстро.
- Целомудренные тут собрались, что ли?- Соня погрызла взглядом каждого по очереди. - Вон у Петра нимб над макушкой.
- Не нимб это, - заметил Василий, - рога пробиваются…
- Ты у меня пошали ишшо, Васюха! Мой Петушок нонечь в надрыве. Все доказывал, что после меня у него девок не было.
- И доказал? – сверканула драгоценным зубом Соня.
- Доказать, не доказал, а успокоить душеньку успокоил, - поделилась радостью Даша….
Соня с Дарьей ушли в сторону вокзала, а шпионы направились в гостиницу.
У Пантеры после ночного разговора с Соней нудело в душе. Не мог он выложить ей всей правды о себе. Не мог! Не имел права. А как хотел бы остаться здесь и всякий раз уходить нырком в ее бездонные очи.
- Веревкин! – прижег глазом Пантера своего помощника. – Слушай мою задачу!
Бык подумал, что вопрос к нему будет малосущ, ответил с отворотом:
- Угу!
- Первое. Леспромхоз для нас прошлый номер. Пролетел, как фанера над городом Парижем. Второе. Остаемся в Энске. Надолго. Если надо-навсегда. Третье. Устраиваемся на нормальную, абсолютно независимую квартиру.
Четвертое. Организуем направление работы по указанию центра. Пятое. Начинаем готовиться к зиме. И последнее: к нам скоро приедет ревизор.
- Чего? – округлил глаза Бык, приподняв дужки рыжих бровей.
- Я получил шифровку. Через полмесяца наш куратор будет здесь. Значит, должна быть полная готовность. Усек?
- Усек! – и ткнул себе кулаком в рот.
Вот, мол, какое дело!..
3
Шпионы заглатывали жизнь города Энска насвежака. Они оба были как бы в полусне и действительность воспринимали еще отдаленно, сквозь пелену калейдоскопа всяческих событий, случившихся с ними за последние несколько недель.
И в то же время каждый по-своему свыкался с новой жизнью на их исторической родине. Пантера заходил в воду осторожно, ощупывая носком ноги каждый камешек незнакомого дна! Глубоко не лез. А Бык-тот сходу, бултых-и гори оно все синим пламенем.
Такие они были шпионы. Люди разные.
Жилище они сняли быстро и за недорого. Газета «Фарт» печатала объявления, Пантера купил в киоске последний номер и наткнулся: «По случаю длительного отъезда из города сдается срочно и дешево двухкомнатная квартира с меблировкой».
Дом был наискосок от гостиницы, где жили шпионы. Все, как полагается: железная дверь на входе в подъезд и такая же - в квартиру, которая располагалась на третьем этаже.
Подъезд давно никто не ремонтировал. Краска цвета грязного неба облупилась коростой. Школьники расписали на остальной части все, чему их к этому времени научили улица и телевизор.
Зато квартира оказалось теплой, а, главное, с двумя отдельными комнатами.
4
Двенадцатого июня новосибирским поездом должен был приехать куратор. Пантера знал только фамилию – Борейко. И в правой руке свернутая "Литературная газета".
На встречу Пантера отправил Быка, предполагая, что, возможно, будет малоподъемный груз. А Быку это в самую масть.
Поезд подошел вовремя. Из вагонов народ выскальзывал с усердием.
В основном «челноки» с заспанными физиономиями и кучки гостей, которые тут же пропадали в руках встречающих энчан.
Бык второй раз прочесывал прилегающее пространство вдоль остановившегося состава. Мужик с разлапистой бородой кирпичного цвета тащил в одной руке торшер, в другой – пачку измятых газет. Не тот. С проводницей, задастой, в охвате не меньше метра, стоял парень в приблатненной холщевой кепочке и темных сизого оттенка очках. В руке зонт, у ноги на асфальте - спортивная сумка. Тоже не тот.
- Давай, давай! Вали! – из шестого вагона, следующего за десятым, проводница пыталась выставить мужика с очевидной степенью глубокого похмелья. В руке он держал фетровую шляпу и какую-то газету.
Бык приостановился. Крепко сапанул носом. Напряг мысль. Кажется, он.
Наконец, мужик двумя ногами оказался на перроне и качнулся в сторону шпиона.
На скомканном чтиве Бык прочитал “…ная газета”. Да, без сомнений, это был свой человек. Бык поддержал незнакомого мужика, чтоб он не завалился в ближайший бак для мусора и шепнул названный Пантерой пароль:
- Статья Евтушенко в этом номере?
Мужик должен был ответить: «Нет, в прошлом».
Вместо этого поддатый мужик сначала осклабился, потом часто заморгал, прогоняя туман из глаз, и осиротело спросил:
- Так это ты мой портфель стибрил?
- Ты, хрен строеросовый! – толкнула флажком проводница своего бывшего пассажира, - чего к людям пристаешь? Вот счас милиционера призову.
Мужик притих, отслонившись от Быка, задумался и натужно выдавил:
- Пардончик!
Бык отступил в сторону. У него на дороге стояла седовласая тетка с животом ящерицы. Он приметил ее давно, тетку можно было отнести и к встречающим, и к прибывшим. На ней были махонькие очечки – ну, точно, близорукая ящерица. В одной руке она держала дамскую сумочку типа «ридикюль», другой - прижала к своему ящерному животу «Литературку».
Быку захотелось перед этим пресмыкающимся дивом продекламировать строчки из слышанного когда-то начала песни:
Не живите вы, девки, на воле,-
Приезжайте вы к нам в лагеря…
Но Бык был разведчиком, уже закаленным в разных передрягах и переделках, поэтому игриво спросил у седой ящерицы:
- Евтушенко напечатан, случайно, не в этом номере?
Гостья из Новосибирска, курирующая энскую агентуру ведомства Железного Кукса, приподняла очечки, протерла пальцем слезливые глаза и обшарила Быка мелкими зрачками:
- Молодой человек, его можете найти в прошлом номере.
Ага! Порядок. Контакт состоялся. Теперь ящерица – свой, причем большой человек, с этим надо считаться. На мировых просторах Быку приходилось встречаться с разного рода связными, с агентами и резидентами. Были среди них прожженные убийцы, выглядевшие, как обычные миляги. Та же забавная история с чудесной япошечкой… У всех было одно: в любую минуту они могли без лишних слов послать тебе пулю в лоб. И только там, на самом верху знали: за что.
- И куда мы? – ящерица прервала теплые воспоминания Быка.
Бык наскоро представил себе: если бы ее перекрасить из сивого в какой-нибудь темный цвет, убрать с глаз эти поганые стеклышки, навести на лице марафет… Ящерица еще б сошла за второй сорт. «На безрыбье и задница – соловей» – перепутал две русские поговорки Бык.
- Желаете ознакомиться с нашим местом жительства? – заикнулся он.
- Непременно. Как товарищ Селиверстов себя чувствует?
- Окей, - отрапортовал Бык. – И даже лучше!
- Ой, только без этого, - я английский никогда не терпела. У меня, господин Веревкин, в отличие от вас другие корни.
- Угу, - согласился Бык и почесал кулаком подбородок.
Он понимал, что эта бодливая корова под условной фамилией Борейко имеет над шпионами какую-то власть, поэтому ему хотелось произвести на нее самое благоприятное впечатление.
Оказалось, что Бык уже такое впечатление на ящерицу произвел.
- А вы мужчина весьма могутный, - польстила гостья Быку,- жаль, что на сегодня взяла обратный билет. Дел, знаете, очень много. Мировая обстановка сложная, да и внутри страны такой ебардак! А очень бы хотелось побеседовать с вами лично в более интимной обстановке… Без маеты…
- Ну, да! – твердо согласился Бык и дал понять, что он полностью разделяет мнение своей спутницы. – Вы - к нам, мы - к вам…
- Нет, к нам нельзя. У нас очень ревнивый муж. А вы, я знаю, ребята свободные. То есть без женских хвостов. Не люблю я этих потаскушек…
- Мугу! – ткнул кулаком себе в рот Бык.
5
Подошли к дому, где шпионы обосновались в квартире на третьем этаже.
Пантера к приходу гостьи вскипятил чай, выложил всяческую сладость и фрукты, которые он выловил вчера в ближайших киосках. Выставил бутылку коньяка "Арарат" (как сказал продавец, весь его широкий ассортимент шел из одной бочки ). Поставил фужеры, оставленные прежними хозяевами. Получилось комфортно, с претензией на домашний гламур.
- Борейко! Римма Аркадьевна! Для вас просто Римма, - подала она Пантере ледяную ладошку. – Вас я заочно знаю. Можете себя не называть. Надеюсь, жучков – паучков в доме нет?
- Обижаете, Римма Аркадьевна!
- Римма, - осадила Пантеру ящерица.
До первой рюмки Римма сунула Пантере сертификат на предъявителя.
- Это, так сказать, ваши представительские.
- Да, да, - подтвердил Пантера, - знаю, зарплата идет в Швейцарию.
- А вы не задумывались, почему Цюрих, а не Вашингтон?
Пантеру такие слова передернули, даже под ложечкой в животе появилась неприятная резь.
- Вот именно! Сегодня Америка не доверяет сама себе! Ну, Бог с ней. Как говорится, с горы одно место виднее…
В Пантере проснулась обида и неприязнь к этой особе, которая защищая американские идеалы, ни одного дня не жила в этой мировой ведущей державе – США. А здесь еще выкобенивается – видите ли мы не уверены в своем будущем и деньги храним не в тех банках… Коза яловая…
Бык на правах старого знакомого предложил выпить за приятное знакомство. Римма не отступилась от этой мысли. Ее после первой рюмки начало заносить. Шпионы чувствовали, гостья гонит волну. А кое-где и блефует. Но надо показывать вид, что знакомство для шпионов очень даже приятное. Ведь у них единоутробная жизнь.
- У меня, милые, таких Энсков – куча, - и она сжала в кулачок свою дряблую ладошку. – И везде свои направления. Вот, к примеру, ваш пучок. В Энске два огромнейших металлических завода. Вопрос: нужны ли они нам? Ответ: нет! Тема, вернее задача… Сделать так, чтобы они перестали работать или работали плохо, а еще лучше – работали на нас. Мы не возражаем, чтобы люди здесь собирали грибы, пекли блины и устраивали масленицы. Но нам не нужна конкуренция энского металла. Думаю, что задача понятна. Вам ее развивать и решать на месте!
6
Гостья налила себе коньяка и выпила за поставленную ей задачу. Не закусывая, продолжила:
- А вам большое спасибо! В Новосибе мы вас вели от приезда до самого отлета. Кстати, сначала подумали, что под видом «челноков» к вам садятся люди из ФСБ. Чуть не дали отбой. Очень показалась подозрительной одна девка с фиксой. Но в самый последний момент все устаканилось. Наш человек ехал в вашем вагоне до Инской, потом вышел.
Гостья протянула руку в сторону мелкопузой бутылки “Арарата”. Но ее опередил Пантера. Он плеснул зелье умелым движением бармена – Римме, Быку и себе. Поровну.
- Ух, ребятишки, не знаю, где вы всего нахватались, но в Новосибе вели себя достойно. Нашему человеку выложили не за фиг десятитысячную. Как вам наш Мурзик?
Пантера поморщился. Он припомнил кислоглазого забулдыгу в засаленном лапсердаке. От него на отдалении исходила помойная вонь.
Оказывается, шпионы тогда глубоко ошиблись: им встретился не случайный отброс человечества, а идейный борец за американский образ жизни.
Римма откинула голову и трупом опала на спинку кресла. На правый висок ее сполз седой парик.
Бык засомневался. А, может, это и не баба вовсе. Вот бы была умора, если б он оказался с ящерицей в одной постели…
Несмотря на это, шпионы, как истинные джентльмены, осторожно перенесли свою кормилицу на кровать Пантеры.
Представительница регионального разведывательного руководства отключилась надолго.
Ящерица вела себя во сне достойно, только один раз перевернулась с боку на бок и столько же раз чихнула. Зато часто дергала рукой, словно держала удилище, опущенное в рыбное место.
За полтора часа до отхода поезда она резко вскочила, как будто не было никакого застолья. Молча прошла в ванную, разгладила и попудрила помятое лицо. Ужинать отказалась. На проводы не согласилась.
- Конспирация, ребятишки! Как говаривал товарищ Ленин, конспирация, конспирация и еще раз конспирация.
Когда ящерица выскользнула за дверь, Бык зевнул широко – почти в полведра:
- У тетки голова напичкана дерьмом. Наверно, преподавала в университете марксизм – ленинизм…
Пантера промолчал. Для него самым главным событием дня был полученный сертификат на предъявителя.