Я проснулся от того, что кто-то лизал горячим, шершавым языком мое лицо и тихонько повизгивал. Дернулся от неожиданности и попал пяткой в лужу. Ничего себе. В то же мгновение над головой раздался отборный мат. Матерился Паша. Вообще-то, ругается он крайне редко, в исключительных, форс-мажорных ситуациях. А сейчас... Кажется, я догадываюсь в чем дело. Теперь у нас есть собака. Отличное начало дня, и прощай покой. Причем прощай надолго. Возни будет больше, чем с человеческим младенцем. Я тяжело вздохнул и, не открывая глаз, сжал в руках довольно урчащий пушистый комок.
— Доброе утро, Паш.
— Твою мать! П и здец! Откуда в таком маленьком существе столько жидкости?
— Исторически так сложилось, что дети много писают. Всюду и везде, — нравоучительным тоном сказал я и взглянул на Пашу.
Взъерошенный со сна, с гневным блеском в глазах, из одежды только простынь на бедрах, и та еле держится. Он был просто великолепен, и смотреть на него хотелось бесконечно. Даже без перерывов на сон и еду. Но долго любоваться чудесной картиной мне не дали.
— Черт! — Паша комично схватился за голову и с отчаянием в голосе констатировал. — Матрас придется менять. Ну как же так?! Зачем он это сделал?
— Младенцы еще и какают, представляешь? — зловещим тоном продолжил я под довольные повизгивания виновника происшествия, не оставлявшего упорных попыток полностью облизать мое лицо.
— Ты! — Паша обвиняюще ткнул пальцем в нашу сторону. — Как ты посмел все обгадить? Тебя взяли в приличный дом, а ты!
В ответ раздалось недовольное ворчание, перешедшее в громкий лай. Щенок оскалил зубы и попытался укусить его руку.
— Он еще и агрессивный? — удивился Паша. — Кто в доме хозяин? Кто тебя привел?
— Хозяин в доме ты, — согласился я и легонько щелкнул щенка по носу. — А его хозяин я.
— Ах, ну да. Конечно, это же твоя собака.
— Вот только не надо сарказма, Паша.
— Какой сарказм? — деланно удивился он и, направившись в сторону шкафа, продолжил. — Будь добр дать ему кличку, а то мне неудобно выговаривать за пакости. Не люблю тыкать. Вот еще что, поскольку у Нины Петровны выходной, я попросил Петра Владимировича присмотреть за этим косматым бедствием, а ты съездишь в магазин и купишь все, что требуется. Миску, ошейник, поводок, средство от блох, что там еще требуется собакам? И обязательно купи намордник!
— Зачем напрягать старика, — запротестовал я, но меня тут же одернули.
— Затем, что я почему-то не хочу разгромленную квартиру, а этого бандита нельзя оставлять одного ни на минуту.
— Ладно, ладно, как скажешь. А что ты тогда не купил все это сам? И даже отпускаешь меня, всего такого больного, в люди?
— Сегодня я хотел привезти тебе каталог из магазина. Но вижу, что вопрос надо решать срочно, — задумчиво сказал Паша, рассматривая свои шлепанцы. — Б л я дь! — Он яростно потряс их и продемонстрировал здоровущие дырки на носках. — Поэтому я решил, что придется пожертвовать твоим здоровьем. В виде исключения.
— Да ты настоящий капиталист. — Рассмеялся я, подымаясь с постели. Щенок рванулся из рук, подбежал к Паше и, с вожделением косясь на недоступные шлепанцы, стал обнюхивать его ноги. — Здоровье человека - ничто, имущество - все. Как же хорошо, что появилась собака, и теперь я знаю какова твоя настоящая сущность.
— Да, пожалуйста, ругайте, критикуйте меня. Мы, угнетатели простого народа, привыкшие. Не растаю, — ворчливо сказал он и бросил шлепанцы на пол. Щенок тут же вцепился в них и потащил добычу в угол. — Только, чтобы вечером все было исполнено. В точности.
— Есть, мой генерал! — гаркнул я и шутливо отдал честь.
— Стас, хватит издеваться!
— Как прикажете, мой господин! Пожалуй, я куплю ему жилеточку и штанишки со стразами. Наш пес должен затмить всех соседских мосек.
— Господин Петренко, я тебя сейчас выпорю и изнасилую, — пригрозил Паша, открыл створку шкафа и задумчиво замер, не расслышав ответа. — Черт, опаздываю, — пробормотал он и выдвинул верхнюю полку, где лежали аккуратно сложенные рубашки.
Начался ежеутренний ритуал: выбор костюма и аксессуаров. Я когда увидел в первый раз, как это происходит, то потерял дар речи, а потом долго смеялся. Но Пашу насмешками не прошибешь. Он в общем-то не фанатик тряпок, и дома спокойно может ходить в каких-нибудь драных джинсах. Но как только речь заходит о работе, то рубашка должна сочетаться с костюмом, и галстук тоже, и даже трусы и носки не должны выбиваться из какой-то там цветовой гаммы. Помнится, на недоуменный вопрос относительно трусов, мне туманно ответили, исковеркав известные слова классика, что каждая деталь в одежде бизнесмена должна быть подобрана идеально, иначе может случиться катастрофа, чуть ли не крах бизнеса. Когда же я поинтересовался, как расцветка нижнего белья может повлиять на процветание фирмы, то в ответ Паша смерил меня высокомерным взглядом и заявил, что людям, далеким от бизнеса, никогда не понять важности соответствия определенным стандартам. И на такой жизнеутверждающей ноте мы навсегда закрыли тему его гардероба. Однако, из-за моих шмоток до сих пор идет тихая, но напряженная война. Как только в магазины выбрасывают очередную коллекцию модной одежды или обуви, то меня в обязательном порядке тащат за покупками. Девчонки в группе не устают восхищаться "прекрасным вкусом Стасика" и ставят в пример своим парням. А я не понимаю, честно, не понимаю почему майка или джинсы, которые были куплены в прошлом году "уже не годятся". Но с Пашей спорить очень сложно, практически бесполезно. К тому же, до сих пор в силе наш договор, поэтому приходится раз в полгода покорно таскаться по примерочным и терпеть адские муки. Впрочем, ничто не мешает мне проходить эту неприятную процедуру с несчастным выражением на лице, очень сильно нервирующим Пашу. Так что можно сказать: мы квиты. Обувь же для него, вообще, настоящий фетиш. Для нее выделен отдельный шкаф, в котором теперь лежат не только его многочисленные коробки, но и мои, помеченные жирной буквой "с", чтобы не перепутать. А еще в дальнем углу шкафа стоит небольшая сумка, в которой хранится моя старая одежда. И когда мама или бабушка приезжают в город, чтобы убедиться, что с их мальчиком все в порядке, то я всегда на месте. Сижу в своей комнате с учебником в руках, как примерный студент. И пока Мишка очаровывает дам, некто Стас с облегчением думает о том, как хорошо, что родственники заранее предупреждают о своих визитах, иначе неприятных сюрпризов было бы не избежать. Конечно, всякое может произойти. Любая случайность, и нелицеприятная правда раскроется. Но гром пока не грянул, и я стараюсь не задумываться о неприятностях, надеясь на авось. Паша по этому поводу ничего не говорит, хотя мне кажется, что ему подобная тактика избегания проблем претит. Но, как бы там ни было, положение вещей останется неизменным.
— Ебааать! — послышалось протяжное из коридора, и я со всех ног кинулся туда.
Паша держал в руках свои любимые туфли, приносящие удачу в деловых переговорах, и выражение его лица красноречиво свидетельствовало о том, что случилось непоправимое.
— Он их поцарапал!
— Паш, ну это же щенок. Они все такие. — Я подошел и осторожно потянул обувь из его рук.
— Этот... это чудовище сожрало стельки и нассало внутрь!
— Паш, ну купишь новые. Какая чепуха. Я вот совсем не верю в приметы, и тебе того же желаю.
Паша смерил меня уничтожающим взглядом.
— Значит, так. Купи ему какую-нибудь ерунду, чтобы грыз ее, а не вещи. И кличку дай.
— Будешь пороть? Или насиловать? — Я не смог удержаться от шпильки. Детство, конечно, но иногда меня накрывает. — Отчество давать?
— Кстати, по пути Костя завезет тебя в один магазин. Я присмотрел пару вещей, выберешь, — проигнорировав вопросы, сказал он и перекинул пальто через руку.
— Опять? — потрясая туфлями, возмущенно взвыл я.
— Один-один, Стас. Кстати, прими к сведению, что мне очень понравилась синяя рубашка. Думаю, она будет отлично на тебе смотреться. — Он небрежно махнул рукой и вышел за дверь.
— Позвони, когда закончатся переговоры, — крикнул я вслед.
— Выкинь туфли, пожалуйста, — донеслось из коридора.
Приехал лифт, с легким, почти беззвучным щелчком открылись двери, захлопнулись, с негромким гудением кабина поехала вниз, а я остался ждать Петра Владимировича...
В зоомагазине меня раскрутили на очень приличную сумму. Стоило только заикнуться о цели пребывания, и мгновенно накинулась орда продавцов. А когда я очнулся, то выяснилось, что стал счастливым обладателем лежанки, домика, кучи игрушек, пары навороченных ошейников, поводка, дорогого шампуня от блох, гребня, поилки, трех мисок. Минут двадцать пришлось отбиваться от автопоилки, какого-то фирменного корма, специальной воды для собак и визитки некоего собаководческого клуба. Но клетчатую накидку и витамины они все-таки умудрились всучить. Впрочем, в этот раз факт снятия с карточки наличности почему-то нисколько не напрягал. В конце концов, траты на собаку - это не покупка одеколона известной марки. Когда я вывалился из магазина, обвешанный пакетами и коробками, у Кости ни один мускул на лице не дрогнул.Что-то он отправил в багажник, что-то положил на заднее сиденье, и мы отправились за рубашкой. Конечно же, и там произошла задержка. Хотел просто взять рубашку и уйти, но нет, завис минут на сорок. Оказалось, что Паша отложил для примерки кучу тряпья. К счастью, не только хорошее, но и плохое рано или поздно заканчивается.
Обратно мы ехали просто с черепашьей скоростью и, естественно, я попросил поспешить и так слишком задержался. Но Костя отказался, сказав, что ему были даны строгие указания, и нарушать приказы босса он не намерен, так как хочет сохранить работу. Довез меня до подъезда, помог занести покупки в квартиру и попрощался. А я вздохнул с облегчением и занялся делами. Свою одежду, не глядя, запихал в шкаф и начал при активном содействии Петра Владимировича обустраивать место для щенка, который вертелся под ногами и обнюхивал каждую новинку. Домик он облаял, лежанка понравилась, к игрушечным костям остался равнодушен, обновил поилку и сделал лужу посреди коридора. Пока я вполголоса ругался и вытирал пол, профессор и пес культурно общались. Причем речь шла о хороших собачьих манерах. Послушаешь, и если не смотреть, создается впечатление, как будто два друга ведут беседу.
— Вы уже решили, как назовете его? — обратился ко мне Петр Владимирович.
— Нет. — Я тяжело вздохнул, выжимая тряпку. — Паша тоже потребовал побыстрее его назвать. Только мне ничего путного в голову не приходит, а Барбосом или Шариком как-то не хочется называть.
— А интернет на что? — веско спросил он, достал из нагрудного кармана носовой платок, снял очки и неторопливо стал протирать стекла. — Сделайте запрос, напечатайте на бумаге, устраивайтесь поудобнее на любой мягкой поверхности и читайте вслух. Только не торопитесь. Та кличка, на которую он отреагирует и станет его.
— Неплохая идея, но может заменим мягкую поверхность чаепитием?
— Не возражаю. — Кивнул Петр Владимирович. — Предложение дельное и приятное. Давайте-ка, Станислав, заканчивайте, а мы с лохматым товарищем пойдем на разведку в сторону кухни.
— Наверное, стоит его немного облагородить. Вам не кажется? — поинтересовался Петр Владимирович.
— Какой-то он дикий. — Я с сомнением посмотрел на щенка. Он лежал напротив под стулом и догрызал тапок. — Страшновато вести его в салон, как вычудит что-нибудь. Узнать что ли расценки мастеров, стригущих на дому?
— Не торопитесь делать выводы о его характере. Ему надо привыкнуть, освоиться в незнакомой обстановке, на новом месте как любому из нас.
— Хорошо, если дело действительно в адаптации. Он сегодня чуть не покусал Пашу, представляете?!
Петр Владимирович усмехнулся и подпер щеку рукой.
— Молодой человек, вы так говорите, словно щенок чуть было не оскорбил божество.
— А что? Разве это не так? — Я нервно хохотнул и взял в руки листок со столбцами букв.
Никогда бы не подумал, что существует такое количество кличек. И как выбирать? Читать все вслух - язык отсохнет.
— Станислав, Станислав, когда же вы начнете оценивать себя по достоинству? — Укоризненно покачал головой Петр Владимирович. — Самоуничижение вам не к лицу. Поверьте, вы нужны Павлу не меньше, чем он нужен вам. Если не больше. Должен сказать, что ваше присутствие влияет на него очень положительно.
— С чего вы вообще это взяли, Петр Владимирович?
— Я здесь уже давно работаю, и он при мне появился. — Он помолчал немного, словно раздумывая, и продолжил. — С другим молодым человеком. И не покривлю душой, когда скажу, что таких заносчивых жильцов еще поискать надо было. Нет, Павел не грубил, не унижал, но от его "здравствуйте" веяло холодом и высокомерием. Понимаете, о чем я? Он словно смотрел сквозь людей. Очень неприятное ощущение.
— Кажется, понимаю, — медленно проговорил я и потер переносицу. — Я, бывает, ощущаю нечто подобное, когда общаюсь с ним. Как стена. Вроде бы человек находится рядом, а не пробьешься, огородился намертво.
Неожиданно щенок пару раз чихнул и опрометью бросился прочь с кухни, появился через минуту с лежанкой в зубах, затащил ее под стол, шумно повозился, поворчал и притих.
— Вы просто не видели каким он был раньше, Станислав. К тому же, у меня есть подозрение, что прежний... друг оказывал на него не очень хорошее влияние, — дождавшись окончания возни, возразил Петр Владимирович.
Я мысленно фыркнул. Наш профессор как всегда деликатен. Демин первостатейная сволочь! Но помимо этого он красивый, умный, обаятельный, и ему многое прощается. А Паша, я уверен, все еще не забыл его. Непонятно как продержался три года, когда ходячий соблазн постоянно маячит перед глазами. Ведь большую часть времени он проводит на работе, и там рядом с ним Демин. Хотя, что это я? Может они вовсю трахаются по кабинетам или по гостиницам, а порвать со мной мешает гордость, жалость, и далее по списку. Собаку принес, а меня не трахает. Ну болел я, так уже практически здоров. И Демин в последнее время обнаглел, постоянно звонит по вечерам и часами что-то втирает. Сделка у них, ага. Черт, я ревнивый придурок! Нет, я слезливая девка! Короче, я полный идиот!
— Станислав, похоже, он заснул, — прервал мое самоедство Петр Владимирович.
Я наклонился и заглянул под стол. Щенок спал поперек лежанки, закопавшись носом в ткань и смешно подергивая лапами.
— Ну как же так?! Очень вовремя. Ничего не скажешь.
— Наверное, так даже лучше. Он все-таки не только ваш, и выбирать кличку лучше вместе с Павлом. Только не читайте в алфавитном порядке, лучше вразброс, и не торопитесь, повторяйте не меньше трех раз.
— Да так с ума сойти можно!
— Не переживайте, имя выстрелит быстрее, чем вы ожидаете. А мне, пожалуй, пора. Долг зовет, — шутливо проговорил Петр Владимирович и поднялся. — Передавайте привет Павлу.
— Обязательно. До свидания, и заходите еще.
— О, это я могу обещать. Меня ангажировали присматривать за ним, когда Вы будете на лекциях...
Паша появился предсказуемо поздно. Впрочем, я уже привык не ждать его раньше двенадцати. Сначала он бросил кейс на пол, но тут выбежал щенок и кинулся к новому предмету.
— Фу! — страшным голосом сказал Паша. В ответ его громко облаяли и вцепились в брючину. — Фу! Я кому сказал?! — Он грозно сдвинул брови.
— Он просто рад тебя видеть.
— Ага, конечно. Я вижу. И как зовут это исчадие ада?
— Ну, я подобрал несколько вариантов, надо будет обкатать, — сообщил я, взял из его рук шарф и положил на полку. — Давай попозже, после ужина. Ты мне лучше скажи, как прошло? Не звонил целый день, а я, между прочим, волнуюсь.
— Прости, совсем замотался. Все получилось. Подписали, осталось утрясти мелочи, обговорить второстепенные детали, но основное сделано, — Паша разулся, с подозрением посмотрел на щенка, кружившего вокруг, и со вздохом поставил туфли в шкаф.
— А мадам? Говорила что-нибудь?
— Ты знаешь, очень странно, но нет. Совершенно ничего. Я, конечно, не верю, что она не в курсе развлечений своего внука, но, похоже, его сексуальные пристрастия делу не помеха.
— Вот и хорошо! — с облегчением сказал я.
Честно говоря, этот вопрос весь день вертелся в голове словно назойливая муха над ухом. И сейчас, когда все вроде бы разрешилось, схлынуло достаточно сильное напряжение. Естественно, спрашивать у мадам Софи знает ли она о том, что вытворял ее родственник в ночном клубе, никто из нас не будет. А с Сявочкой Паша поговорит.
— Кстати, она передавала тебе большой привет и пожелала скорейшего выздоровления. Обещала завтра позвонить.
— Отлично. Ты голодный?
— Нет, мы заказывали пиццу в офис. — Паша потер глаза и громко зевнул. — Жутко устал, хочу спать.
— Так, может, пойдешь?
— Посижу немного с тобой, — он направился в гостиную, устроился на диване, вытянул ноги и защелкал пультом. Вуглу замерцал голубым светом экран. — Не принесешь мне пива?
— Какого тебе? Светлого или темного?
— Давай темное.
Я пошел на кухню, открыл дверцу холодильника и задумался. Какое взять? Фильтрованное или не фильтрованное? Чешское или немецкое? В конце концов, выбрал Гиннесс*. Кстати, до встречи со мной Паша пиво не пил, предпочитал более благородные напитки, и меня пытался к ним приучить, прививал хороший вкус. Но однажды мы устроили вечер-дегустацию, и он признал, что мои пристрастия не так уж плохи, однако их требуется откорректировать в сторону более качественных сортов. Понятное дело, я не возражал. Кто откажется пить темное чешское вместо местной бодяги, напичканной консервантами и черт знает чем?
— Паш, стакан взять?
— Не надо. Так неси.
Уже на пороге, я вдруг вспомнил о том, что купил Паше новые тапки взамен уничтоженных и развернулся обратно. Пришлось срочно решать дилемму. Распаковать и оставить до завтра в шкафу или отдать сейчас? Не буду ли выглядеть заботливой женушкой с пивом и домашними шлепанцами в руках? И не идиотизм ли вставать с утра пораньше или ждать, пока он заснет, чтобы поставить их возле постели? И не проще ли отдать без лишних слов, не заморачиваясь всякой ерундой? Не зря Алла ругает меня за нерешительность. Дело выеденного яйца не стоит, а я развел целую эпопею.
— Ты слишком вредный и пакостный, — Паша говорил строгим голосом. — Если бы я знал заранее, что ты не умеешь себя вести, то никогда не выбрал бы тебя. Знаешь, как много собак хотели попасть на твое место? Конечно, знаешь.
Щенок устроился возле его ног, склонил голову набок и внимательно слушал, виляя мохнатым хвостом.
— Паш, я тут... — Восторженный лай прервал мою фразу.
— У него какая-то нездоровая страсть к обуви, — констатировал Паша. — Неисправимое существо. Смотрит и слушает как человек, а как только унюхает стельку или подошву - сразу превращается в животное. Это мне? — Он бросил быстрый взгляд на пакет в моих руках. — Спасибо. А рубашку купил? Мне там еще белый свитер понравился, — Он притянул меня к себе, не обращая внимания на ревнивое рычание, и поцеловал взасос. — Я соскучился.
— На какой вопрос я должен ответить в первую очередь? — со смехом поинтересовался я и потянулся за новым поцелуем.
— Ни на какой. Я же знаю, ты у меня послушный мальчик, и сделал все как надо.
— А ты не слишком мне доверяешь? — Я осторожно прикусил его губу и неторопливо скользнул языком в рот.
Он низко застонал, запустил руки мне под майку, мазнул ладонями по ребрам, грубо стиснул задницу, потянул на себя, заставляя перебраться к нему на колени. Потом запустил пальцы в мои волосы и стал ласково перебирать пряди.
— Наверное, слишком. Но надо же хоть кому-то верить. Ты ведь подходящая кандидатура?
— Думаю, да, — пробормотал я между поцелуями. Встало мгновенно. Черт, как же я хочу секса! — Ты совсем не даешь мне говорить.
— Зачем говорить? — Он положил руку на мой член, я охнул от неожиданности и прижался к нему теснее.
Снизу раздалось насмешливое фырканье. Мы с неохотой оторвались друг от друга и, посмотрев на щенка, одновременно рассмеялись.
— Развращаем детей. — Вздохнул Паша. — Давай уже назовем его как-нибудь, все равно целоваться теперь неловко.
Вы не представляете, как бывают привередливы четвероногие в выборе имени. То, которое я выбрал, ему не понравилось. Пришлось перебрать чуть ли не весь алфавит. Тыкал пальцем и читал вслух. Паша начал задремывать, бутылка практически выскользнула из его пальцев, еле успел перехватить и поставить на стол. А пес делал вид, что не слушает. Демонстративно зевал, скалился, вертелся кругом и ловил хвост, ставил передние лапы на колени, то мне, то Паше. Наконец, когда мое терпение уже подходило к концу, кличка выстрелила.
— О, нет! Только этого мне не хватало.
— Паш, чем тебе не нравится Шеф? — спросил я и отложил в сторону лист. — У меня уже язык заплетается. И он залаял, ты сам слышал.
— Я все больше убеждаюсь в том, что эта собака - посланник темных сил, — мрачно сказал Паша. — Уверен, что он выбрал такую кличку назло мне.
— Ты прирожденный собачник, раз говоришь о нем, как о человеке.
Ответить он не успел. Внезапно громко зазвонил мой телефон, хриплый голос Курта Кобейна заглушил диктора, вещавшего о котировках валют, Шеф в который раз за вечер оглушительно залаял, а Паша помрачнел.
— Почему он постоянно звонит так поздно? Не понимает, что люди могут отдыхать? Твой друг вообще имеет понятие о приличиях?
— Паш, ну чего ты? Может что-то срочное.
— Ну да, конечно. Только долго не говори, нам уже спать пора, — он потрепал за ухо подбежавшего Шефа и с недовольным видом откинулся на диван, скрестив руки.
— Хорошо, хорошо, — я вышел из комнаты и ответил на вызов. — Привет, Мишка. Что случилось?
Примечания:
* Гиннесс - самое известное и потребляемое ирландское пиво, ставшее легендой Ирландии и символом дня святого Патрика.