Не всякий, кто говорит Мне: «Господи! Господи!» — войдет в Царство Небесное,
но тот, кто творит волю Отца Моего, что в небесах.
< От Матфея Святое Благовестие, гл. 7, ст. 21 >
_____________________________
Лицедеи! Хорошо пророчествовал о вас Исаия, сказав:
"Народ этот устами чтит Меня,
сердце же его далеко от Меня;
но всуе воздают Мне честь,
уча наставлениям человеческим".
< От Матфея Святое Благовестие, гл. 15, ст. 7-9. Cр.: Ис. 29, 13 >
_____________________________
Горе вам, фарисеи, что вы вносите десятину с мяты, и руты, и всякого овоща,
а к делам правды и любви Божией нерадивы! А надо было бы и одно исполнить,
и другого не забывать.
< От Луки Святое Благовестие, гл. 11, ст. 42 >
Цитаты даны в переводе С. Аверинцева.
&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&
В жизни человека Церкви можно выделить две наиболее значимых сферы: ОБРЯДОВУЮ (или литургическую – в широком смысле этого слова) и ЭТИЧЕСКУЮ.
Обряд – это внешняя форма молитвенного поклонения Богу, это набор неких молитвенных действий (восхвалений, просьб, самоуничижений, благочестивых жестов и др.), чем-то напоминающих придворный этикет, где подчёркивается противопоставление слуги и его Господина, просителя и его Благодетеля. Целью всякого церковно-обрядового действия является привлечение и концентрация (стяжание) Божественной благодати – таинственной силы, способной чудесным образом преображать падшую человеческую природу, защищать её от демонских нападений, исцелять душевные и телесные недуги, умирять страсти, вразумлять и направлять на путь праведной жизни. Литургика – это наука, целью которой является точное соблюдение обрядовых предписаний во время богослужения.
Этика регулирует сферу взаимоотношений (будь то между человеком и Богом, или между человеком и окружающими его людьми), где всегда присутствует оценка с точки зрения категорий добра и зла. Этика есть наука о том, как следовать добру и избегать зла. В этической сфере, в отличие от обрядовой, не может быть формальности и условности, этика оценивает не внешний облик человеческих поступков, а их внутренние пружины, мотивацию.
К сожалению, в современной церковной действительности обрядовая сфера решительно и бесповоротно перехватила лидерство у этической. Своей тучной массой Обряд просто придавил скромную Этику. Неудивительно, что подавляющая масса прихожан убеждена, что наиболее важным во взаимоотношениях с Богом является:
– регулярное "отстаивание" служб (для чего "стоять", с каким результатом на выходе – не столь важно),
– скрупулёзное соблюдение обрядовых действий (правильно и вовремя перекреститься-поклониться, купить-зажечь N-ое количество свечек, правильно и с трепетом приложиться к священной утвари и т.п.),
– вычитывание многословных молитвенных правил, причём, в стиле "строчу-из-пулемёта", когда теряется всякая осознанность смысла читаемого текста и, как следствие, исчезает потребность в знаках препинания.
Как результат, христианская культура выродилась в культ обряда – явление, которое иногда обозначают словом "обрядоверие". Этическая сторона христианства при этом либо отодвигается на второй план, либо игнорируется вовсе. Это ощущается и во время богослужения, и во внебогослужебное время. Каждый из нас регулярно сталкивается с неэтичным поведением людей, находящихся в храме, включая клириков. Грубость, спесь, бестактность, эгоцентризм, жадность, алчность – всё это стало приметами нашего повседневного церковного быта. Этические вопросы, в отличие от библейско-богословских, очень редко затрагиваются в проповедях, а если и затрагиваются, то крайне формально, не задевая чувствительных сторон души, не касаясь жизненной конкретики. Священник, призванный стать учителем поведенческой культуры и образцом высокой нравственности, на практике показывает обратный пример – бескультурья и сомнительной морали. Прихожане, ожидаемо, начинают подражать своему пастырю.
Большинство из нас слабо осознаёт, что в очах Божиих ценится вовсе не частота наших крестных знамений и земных поклонов, и даже не величина наших денежных пожертвований, а совсем иные, порой неожиданные вещи. Например, то, как мы ведём себя во время богослужения по отношению к пожилым и немощным людям. Бог вряд ли оценит наши театральные поклоны, если мы причиняем ими неудобство тем, кто стоит позади нас. Бог вряд ли оценит наши свечки, если мы, пробиваясь сквозь толпу к подсвечнику, станем расталкивать локтями окружающих и, тем самым, бесцеремонно нарушать их молитвенную сосредоточенность. Бог неодобрительно следит за нашим поведением на отпусте, когда мы пытаемся протиснуться без очереди с целью поскорее приложиться к кресту. Бог отворачивается от нас, когда мы начинаем злоупотреблять своими связями и знакомствами даже в таких, казалось бы, мелочах, как получение просфоры по окончании службы. Богу противны меркантилизм, своячество и "блат", особенно в храме. Задумывается ли среднестатистический православный христианин над этими вещами?
Обряд выполняет важную функцию, он упорядочивает и ритмизирует наши молитвенные действия, даёт внешнюю форму нашему религиозному чувству, решает аскетические задачи (концентрирует волю). Регулярное посещение храмовых богослужений формирует тот духовный тонус, который необходим для борьбы со "страстьми и похотьми". (По своему назначению богослужебное "одно-и-то-же" можно уподобить утренней гимнастике, с той лишь разницей, что в гимнастике делается упор на тонусе тела, а в богослужении – на тонусе души.) Но одного обряда недостаточно. Без этики обряд превращается в формальный, омертвевший ритуал. Только этика способна вдохнуть жизнь в обрядовую сферу, пронизать её святостью Божественного Присутствия, заставить служить добру, а не фарисейскому "благочестию", пропитанному актёрским притворством, самодовольством и эгоизмом. Церковный обряд и христианская этика обречены на единение, ибо являются необходимыми компонентами всякого церковного таинства. Сам момент таинства – если таковое рассматривать не формально, а с точки зрения РЕАЛЬНОГО его воздействия на душу верующего – находится на стыке обряда и этики. Семя священнодействия, упавшее в этически подготовленную (живую) почву, всегда даёт всходы в виде таинственного действия благодати в душе верующего. Но таинства не произойдёт, если обряд уткнётся в глухую стену этической омертвелости. Благодать священнической молитвы, "паки и паки" стремящаяся пробиться к сердцу человеческому и не находящая способа сделать это, отступает восвояси. Вспомним слова Спасителя, обращённые к апостолам перед их выходом на вселенскую проповедь: "Входя в дом, приветствуйте его, говоря: мир дому сему; и если дом будет достоин, то мир ваш придет на него; если же не будет достоин, то мир ваш к вам возвратится" (Мф.10, 12-13; ср. Лк.10, 5-6).
Обряд и этика неразрывно связаны между собой, но первенство в этом симбиозе всё же принадлежит этике. «…Всесожжения не благоволиши. Жертва Богу – дух сокрушен» – говорит Псалмопевец (Пс. 50, 18-19). И в Нагорной проповеди Господь учит нас вовсе не обрядовым предписаниям, а этическим нормам. И Свои чудесные исцеления Господь будто намеренно приурочивает к субботним дням, нарушая тем самым одно из важнейших обрядовых предписаний Моисеева Закона. Может быть, Христос желает этим самым расставить верные приоритеты и подчеркнуть, что совершение доброго поступка важнее соблюдения обрядовой традиции?