Черный лимузин подъехал в серебристым дверям высокого здания, которое, казалось, своим куполом и правда, царапало сами Небеса.
Двери автомобиля открылись, и нашему взору предстали Деймон Де Уилл и его протеже, Эндрю Скотт, сияющий, как тридцатый серебренник, и при этом полный какой-то внутренней силы, словно бы невидимая броня находилась под его кожей.
Швейцар открыл перед ними вход в зияющую черноту, над которой красовалась надпись, выбитая золотом: "Институт Исследования Времени".
- Не подскажете ли, - спросил Эндрю у Деймона, когда они пересекали блестящее мрамором фойе, - что мы делаем в этом научном заведении? Разве я похож на человека, вхожего сюда?
- О! Поверь мне, о просветленный - со мной ты вхож во все двери этого мира. Но мы здесь не для развлечений - мы здесь для твоего последнего теста.
- Испытания! Как будто мне было их мало! Впрочем, если нужно еще одно - или даже сотня - я готов. Голос внутри меня говорит, что мне следует довериться вам - впрочем, как и всегда.
- Ваш голос вас не обманывает, друг мой! - ответил Деймон.
Они зашли в лифт, и Деймон нажал кнопку с цифрой "108" - так много было этажей в этом бесконечно высоком строении - и наши герои отправились в долгий путь под самый купол небес.
Их встретил уже известный нам Корнелий, проходивший мимо открывающихся дверей лифта с папкой бумаг в руках.
- О! - воскликнул он. - Мы чуть было не разминулись - я собирался поехать на конференцию по египтологии в Гленсдейл.
- В нашем случае, милейший Корнелий, случайностей не бывает, - сказал Деймон. - Знакомьтесь - Эндрю Скотт.
- Великий воин! - вскричал Корнелий, пожав руку Эндрю. - Тот самый! Вы сделали это!
Деймон кивнул Корнелию - и едва ли Эндрю Скотт понимал, о чем конкретно идет речь.
Все трое прошли в кабинет.
Сияющие белые капсулы, светящиеся экраны бесчисленных компьютеров., тихое жужжание предохранителей и сигнализации окружали все происходящее.
- Вот так место! - сказал Эндрю. - Как будто бы я умер и попал в будущее.
- О нет! - сказал Корнелий. - Все ровно наоборот.
Деймон положил руку на плечо Скотта.
- Друг мой, готовы ли вы? - спросил он безо всяких прелюдий.
- Я был готов убить или быть убитым еще день назад, - ответил тот. - Разве какие-то компьютеры меня напугают?
Корнелий подошел к ним и вопросительно взглянул на сообщников - так они выглядели в этот момент.
- Итак, - сказал Де Уилл. - Ваш финальный тест - перед вами. Эти машины вокруг нас - творения рук достопочтенного Корнелиуса, знатока всех времен. И они способны вернуть вас в любой момент времени - хоть на тысячу лет назад, хоть во времена распятия Христа, хоть во времена ваших личных страстей.
- Но зачем мне это? - спросил Эндрю, внешне даже не удивленный подобным поворотом событий.
- Кто знает! - загадочно сказал Деймон. - Быть может, вы, с вашими знаниями и умениями, которые обрели, хотели бы вернуться в прошлое. И начать все по новой. Полюбить ту, кого желали, исправив все, что пошло не так. Лишить себя страданий, терзаний и боли. Разве же это не замечательная идея и не блестящая ли возможность! Один шанс, друг мой. Второго у вас не будет.
Эндрю с неожиданной для Корнелия усмешкою посмотрел на Деймона.
- И это был ваш тест! - сказал Скотт. - Вы думаете, что я...? Что я способен на такую низость по отношению ко всему, что дало мне настоящую жизнь? Чтобы я уничтожил все, что растил в себе месяцами, чтобы я перестал слушаться своего внутреннего голоса? Чтобы я сам лишил себя силы, чтобы я сам пал к ногам той, кого презираю! И вы хотите отнять у меня познание этого презрения? Смешно! Вы, с вашим опытом, и вы думали, что я смогу попрать ногами все святое, что родилось в моей душе? Никогда.
- Но как же! - с притворной заботою воскликнул Деймон, и в глазах его сверкали искры, - любовь! счастие! вдруг случится так, что вы и Моника найдете свое счастье и заведете, быть может, даже семью, и будете жить в довольстве и радости.
- Довольство! Радость! Что это значит для меня теперь, - отвечал Эндрю. - Довольство и радость в окружении людей, чей дух ниже многих животных! Это ли не проклятие? Лукавый, вам не обмануть меня.
- Но как же Моника! Представьте, какую чистую любовь, мы могли бы обрести, вернувшись в прошлое. Идеальное, чистое чувство!
- Прекратите этот цирк, уважаемый мистер Де Уилл, - рассмеялся Эндрю Скотт. - Я давно познал Монику - и от того, что я познал, мне тошно. В ее лице я вижу все, что ненавижу и презираю. О, Моника! - это дитя природы, обделенное умом и душой! - она может жить вечно, а может умереть хоть сейчас, мне уже все равно. А теперь мне пора, уважаемые друзья.
- Вы даже не рассматриваете нашу идею? - осторожно спросил Корнелий, доселе молчавший. - Неужто ваше равнодушие к мирскому счастью достигло таких высот, что вы отказываетесь от шанса и привилегии, которые не были даны доселе ни одному смертному?
- Разве счастья я ищу? - сказал Эндрю. - Я ищу только самого себя. Пойдем же, - молвил он себе под нос, и казалось, будто голос его стал совсем другим. - Пойдем прочь, в новую и светлую жизнь - только вперед. И никогда назад.
Пожав руки удивленным Корнелию и Деймону, Эндрю скрылся в дверях, кивнув на прощание. И глаза его горели словно бы неким огнем, горение которого говорит лишь с душами избранных.
Когда молодой человек покинул комнату, Корнелий и Деймон посмотрели друг на друга и, после небольшой паузы, счастливо рассмеялись.
- Воистину, юноша просветлен! И воистину, он великий воин! - воскликнул Корнелий. - И также истинно то, что велик ваш труд, дорогой Де Уилл!
- Что мой труд! Любой труд бесполезен без человека, неспособного употребить его себе во благо.
- Найти-таки великого воина, о котором гласили пророчества - наконец-то!...
Корнелий выключил машину времени, нажав на красный тумблер. Лампочка из кроваво-красного сияния перешла в тихий, зеленоватый режим покоя.
- Знаете, Деймон, - сказал Корнелий, затворяя дверь в кабинет, - однажды, когда я еще жил в Египте, одна девочка, внучка одного из моих слуг, сорвала красивые цветы с моей грядки, и принесла их домой. Но к вечеру они завяли. Ей стало грустно, и она пришла ко мне, покаявшись в краже цветков. Я не осудил ее - как можно порицать юное создание за любовь к красоте природы! - но я сказал ей, чтобы она пришла через неделю, когда вырастут новые цветы, доселе еще нераскрывшиеся. И что она может приходить и смотреть, как они цветут. Но девочка задержалась из-за песчаной бури, занесшей все окрестности, и попала ко мне лишь через месяц. И увидела, что цветы, которые она так хотела узреть во всей их красе, уже завяли.
- И в чем мораль сей истории?
- В том, что сорвешь ли ты цветы с грядки, или же будешь растить их, не обрывая их цвета - рано или поздно они завянут.
- И какое же отношение они имеют к Эндрю Скотту и всей этой истории?
- Эндрю, сей просветленный юноша, понял главное: вернись ты в прошлое, измени все, или не возвращайся, доживя до сего момента, исход всегда один. Полюби он эту свою Монику - и что же ждало его? Тот же финал. Ослепленный так называемой любовью, наш герой принимал чуждую ему сущность как нечто родное. И вот, лишившись любви, он это понял. И нужно ли ему возвращаться в сладостное прошлое к любимой, которая никогда его не любила - и так, и так его любовь рассыпется в прах. И рассыпется, потому что объект любви несовершенен, можно даже сказать - уродлив и страшен в своей низости. Эндрю это понял, и сделал свой выбор. Рано или поздно, осознал он, этот цветок завянет - сорви его с грядки прежде срока, или наоборот, поливай и заботься о нем.
Поэтому он не стал даже воспринимать всерьез ваше предложение, вашу последнюю загадку и хитрость, способную свести на нет все, что так долго шло к заслуженной развязке. Воистину, один из немногих сынов человеческих, познавших всю полноту жизни!
- Вы правы. Эндрю единственный, кто не сломался под этим грузом, единственный, кто не дрогнул, единственный, кто понял все, не треснув, как стена старинного храма под грузом тысячелетий.
- Воистину, неисповедимы пути человечьи! Все-таки надежда еще жива.
Деймон улыбался счастливою улыбкою.
- Пройдемте же в мой кабинет, - просто сказал он.
Когда их тела погрузились в мягкую обивку дорогих кресел, а лица оказались поглощены полумраком заката за жалюзями, вечные друзья решили поговорить по душам - тем более, что обстановка очень даже располагала к этому, равно как и бокал дорогого виски в руке каждого.
- Вы знаете, друг, - сказал Деймон после небольшой паузы. - Мне кажется, что работа моя завершена. После того, что я увидел - мне нет больше дела до учинения нечестивых фокусов среди людей. Можно сказать - я уверовал в то, что в этом жалком виде биологических существ еще кроется надежда на излечение.
- Вот так номер! - вскричал Корнелий. - Вы! И говорите такое! А как же ваш вечный яд, извергаемый в сторону рода людского! Неужели этот яд потерял свою остроту! Неужели жало скорпиона устало колоть сердца? Неужели черный ворон устал каркать над головами человечества!
Деймон прошел к мини-бару, и налил себе еще.
Вот какова была его речь:
- Я начинал как изгой. Всеми забытый, брошенный во мглу ада, одинокий демон - жалкая тень. Тень, не видимая никому, некая безжизненная субстанция. Все, что мне оставил Бог, это мой дар - чтобы насмехаться надо мной.
Он проклял меня за то, что я не хотел быть верным служкой у его ног, у престола его вечной любви - и при этом не имея своей собственной, разделенной и удовлетворенной.
И я поклялся на руинах моей бесконечной, но разрушенной жизни, что буду мстить ему и его любимым людям.
Я не мог вредить роду человеческому прямо, потому что это было не в моей власти - но я мог даровать людям любовь. Которую они так желали и которую готовы были покупать любой ценой.
Я не давал им ничего, чего не было дано и мне!
И я дал им эту любовь. Которая бессмертна - и потому бессмертен и я.
Что тут началось! Горе, слезы, сгоревшие сердца, боль, коварство, обман, ложь! Люди, которых я раньше был обязан любить, как некто, обладающий даром совершенной божьей любви, теперь стали для меня объектом насмешки. Жалкие, ничтожные существа! Ведь я даже не издевался над ними - я просто давал им то, что они хотели. И он распорядились этой своей "любовью" так, как я даже помыслить не мог - и вся их жизнь превратилась в ад. В такой же ад, который окружал меня.
Но все эти годы я искал того, который сможет справиться с этим. Я искал лазейку, которая позволит мне стать нормальным человеком и сбросить этот груз мести с моих плеч. Я уже достаточно даровал людям благословений, которые они превратили в проклятья! Теперь мне нужно было одно - найти человека, который сможет крепко стоять на своих двоих, не уничтожив самого себя; надо было найти человека, который избавится от любви, не разрушив своей души, не превратившись в еще более жалкое демоническое существо, в своей низости еще более отвратительное, нежели человек.
Я понимал, что любовь разрушает - поэтому и дарил ее со злым умыслом. И это держало меня демоном, а не человеком - ибо каждый пал, каждый сдался этой непреодолимой силе.
А этот парнишка, этот... боксер! - кто бы мог подумать, что из боксерского ринга, потного и грязного от крови придет мое спасение - единственный, кто смог разрушить это заклятье. Единственный, кто смог отпустить все грехи - и себе самому, и в то же время и мне.
Вспомните же Эндрю! Молодой, сильный, независимый, гордый - в то время как другие становились чертями и дьяволами, достойными самого последнего круга ада... Меня это мучало - с любовью, или же без, эти люди были недостойны моего спасения. Были некоторые, ему подобные, но именно он убедил меня. Помните содомскую историю?...
- Как же не помнить! - сказал Корнелий, осушая рюмку. - Господь сказал, что сохранит город порока, если Лот, его протеже и пророк, найдет в этом самом городе хоть десять праведников. Я понимаю, прекрасно понимаю, о чем вы.
- И вот теперь, найдя десяток праведников и лучшего из них, я хочу отречься от своих путей.
Корнелий молчал.
- Отречься от своих путей, ибо я познал их тщетность - какой ценой все было куплено! Представьте, что Лот, в поисках праведников Содома, лично был бы виновен в гибели половины населения!... Теперь мое проклятье снято - я чувствую это. Все грехи были искуплены Эндрю Скоттом. И я верю, что люди справятся и без меня.
- Чего же вы хотите, друг мой?
- Того же, что предлагал сему молодому просветленному. Я хочу вернуться в тот день, когда перешел на темную сторону. И сделать иной выбор, принять другое решение. Вы, я знаю, видите это как слабость, но я вижу это как мой заслуженный дар. Со знанием тысячелетий я вернусь - и быть может, искуплю все то зло, что сотворил.
Корнелий нервно налил себе полную рюмку и осушил ее до дна.
- Это будет стоить недешево. Вы знаете это, - тихо ответил он.
- Как будто бы деньги являются для меня проблемой!
- Тогда... - Корнелий поставил рюмку на стойку мини-бара. - Без долгих проволочек, пройдемте к платежному терминалу. Вы ведь знаете, что он в соседней комнате. И сколько же вы хотите мне заплатить?
- Достаточно ли будет десяти миллионов? - спросил Де Уилл, поднимаясь из кресла. Глаза его светились решительностью.
- Более чем. Ваша щедрость не знает предела.
- Как и ваша мудрость. Пойдемте же.
Корнелий проводил Деймона к терминалу - это было подобие стола, где вместо столешницы сиял монитор с сенсорными клавишами и экранчиками.
- Я верю, что ваша карта швейцарского банка всегда при вас, не так ли?
- Безусловно.
Де Уилл достал портмоне из внутреннего кармана пиджака, прожужжал молнией и достал небольшую черную пластиковую карту с изображением ворона, зажавшего в клюве кровоточащее сердце.
Потом, чуть-чуть поколдовав над меню банкомат-машины, приложил карточку к считывающему сенсору.
- Почему-то платеж не проходит, - удивленно сказал Деймон, каким бы неожиданным не выглядело это состояние для него самого и окружающих.
Корнелий усмехнулся и тяжело вздохнул.
- Смотрите, - сказал он, подойдя к Деймону. - Вы видите?
- Я вижу лишь, что платеж не прошел, и тут на мониторе написано "ошибка 666". Что это за шутки?
- Это никакие не шутки, мой друг по вечности. Нажмите на "показать подробности".
Деймон, нахмурившись, нажал. Его раздражала эта ситуация. Он привык, что вещи зависят от него, а не наоборот.
- Узрите же, собрат по безвременью, - тихо сказал Корнелий, подойдя.
Желтая надпись на экране гласила: "Ошибка. Платеж уже был произведен этим пользователем. Повторная отправка суммы невозможна".
- Глупости! - воскликнул Деймон. - Что значит "уже был произведен"?
- Это значит, - сказал Корнелий, отойдя чуть в сторону, словно опасаясь Деймона, - что однажды, я не могу сказать точнее, когда - однажды вы уже совершили эту операцию.
- Вздор! - сказал Деймон, продолжая тыкать пальцем в сообщение об ошибке. - Я не совершал этого платежа. Неужели компьютер, эта бездушная машина, хочет мне сказать, что я уже был здесь и платил вам? Смехотворно. Эту машину надо починить, и только.
Корнелий сел в кресло рядом с картиной, изображавшей воронку времени, испещренную иероглифами, и взглянул на Деймона, который уже потерял интерес к компьютеру и начал копаться в своем телефоне.
- Что? - спросил Деймон, заметив взгляд друга. - Что не так?
- Неужели вы еще не понимаете?
- Решительно нет! Может, вы мне объясните? Я попирал время и Господа, уничтожал судьбы и стирал жизни из истории, вершил целые эпохи, и теперь мой собственный компьютер, моего собственного заведения отказывается принимать мои же команды?
- Дело ведь вовсе не в компьютере, - отвечал Корнелий. - Сие устройство лишь показывает то, что уже свершалось.
- Этого не могло случиться! - сказал Деймон. - Не мог же я уже совершить это действие! Неужто вы полагаете, что на меня спустилось помрачение, и я, не помня себя, отправил вам десяток миллионов, и даже не получил об этом отчета от своих финансистов?
- Вовсе нет. Присядьте.
Деймон устало бухнулся в кресло напротив Корнелия. Эта неделя выдалась тяжелой даже для него.
Столько судьбоносных решений - и за такой короткий срок!
- Что, если вам не нужно совершать данный платеж? - спросил Корнелий.
Деймон приподнял брови.
- Что, если вам не нужно его совершать - потому что вы уже это делали. Что, если вы его сделали, но не помните?
- Но я... я помню, что ничего подобного не делал. Я пришел сюда, как вы уже знаете, чтобы вернуться в момент своего отречения от Всевышнего, чтобы изменить все, стерев будущее - и обрести покой безо всех этих смертей. Ибо, как уже говорилось - жизнь показала мне, что люди способны очищать себя от греха любви, не ломаясь при этом. Тысячелетиями я думал, что жалкий род людской, как Содом и Гоморра, не способен обнаружить в себе ни одного просветленного - но я ошибался. И как Всевышний гарантировал спасение тем городам, кто обнаружит внутри себя хоть одного праведника, так и я объявляю помилование роду человеческому....
- Но вы уже делали это! - воскликнул Корнелий. - Вы, вращавший временем, как детской юлой, и не поймете! Вы не хотите этого понимать, ибо считаете себя безупречным! Но правда...
- Какова же правда? - грозно спросил Деймон, не любивший, когда ему перечили, даже если это был лучший друг.
- А правда в том, дорогой мой Де Уилл, что вы уже были здесь. У этой самой цифровой машины, которую нынче зовут "компьютером", вы уже перевели мне десять миллионов - о чем машина вам и сообщила, не будучи способной врать и ошибаться! После чего я и отправил вас в то прошлое, о котором вы и сегодня так мечтаете. Вы очутились в те дни, когда еще были ангелом Божиим - и, в награду за отказ от падения, Всевышний даровал вам возможность пустить стрелу Амура - как еще это назвать? - в сердце той, которую вы так страстно и безумно обожали. И что же?
Вы думали тогда, как думаете и сейчас, что будете счастливы в жизни без жестокости и смерти. Но вы не были счастливы. Цветок, который вы не сорвали, счастливо рос на вашей грядке - рядом с вами, в счастии любви, но закончилось все плохо. Сначала вы поразились ограниченности той, которую любили. Потом вы стали замечать, как эта ограниченность распространялась, уничтожая все живое в вас. Потом вы заметили, как ваши светлые чувства начали темнеть в вашей бессмертной душе. И цветок - завял! Как увядают все прекрасные вещи на этой земле.
А потом ваше счастие почернело, но вы оказались прикованы к объекту вашей бесконечной любви - в столь же бесконечной привязанности.
И вы, наконец, поняли, что прокляты, а не благословлены.
Вы сказали себе: "Как был я слеп и глуп, что позволил людскому счастью запятнать душу, бессмертную и безначальную, подобную Божией!" - но не могли ничего поделать, потому что любовь сия въелась вас, как язва в желудок. Словно гниль, сделавшая черной весь зуб, она сделала каждый ваш вздох невыносимым и болезненным. И спустя столетия вы пришли ко мне, и сказали мне, пылая будто огнем тысяч выгорающих солнц, что не в состоянии выносить этого ада, что ваше возвращение было ошибкою, что вы проклинаете все людское, проклинаете любовь человеческую и Господню, что вы хотите вернуться в тот самый момент и перейти на темную сторону, что вы хотите низвергать царства и в прах толочь все любящие сердца на всей планете людей!... Вы не помните! О! Вы, конечно, не помните... но вы и не можете!... Но поверьте мне, я был там! Я видел вас и ваше перекошенное ненавистью лицо, и тогда же вы перевели мне десять миллионов долларов на счет - и я отправил вас в прошлое, где вы и стали тем, кто вы сейчас... Поймите же, мой собрат по вечности, вы живете ровно там, где хотите жить! Вы находитесь там, где хотите быть...
Припоминаете?... вы вернулись в прошлое, чтобы высечь самому себе предупреждения на стенах храмов, о том, как великий воин освободится, и наконец, нашли его - и вы же потом вернулись за мной спустя столько сотен лет, чтобы забрать меня из храма, в котором я понял все, что мог и не мог понять об этом мире и этом времени, - вернулись, потому что только я мог вызволить вас из этой петли - вы нашли лазейку, и использовали ее!....
Поймите же, наконец - то, что вы считали проклятием Божиим все эти столетия, было не проклятием, а благословением, благословением правды, большей, чем сами Небеса!... Вы живете в том времени, в котором хотите жить - и вы думаете, что хотите вернуться и все изменить, но судьба сыграла с вами шутку, ибо вы УЖЕ все изменили, и живете в последствиях этого выбора - сделанного вами, и только вами. Не повторяйте бесконечной петли - вернувшись, вы лишь начнете весь этот путь заново, и снова, измучившись от земного счастья, придете ко мне, и попросите вернуть вас в объятия злобы и дьявола!... Потому что все то зло, что вы сотворили в этой жизни несоразмерно тому злу, что вы сотворите со своей душой.
Понят ли я?...
Деймон! Дорогой мой друг - вы просто должны мне поверить...
Корнелий без сил откинулся в кресле, тяжело дыша - этот монолог измотал его до последней капли.
Деймон сидел, уставившись перед собой в пустоту, неслышно шевеля губами, словно что-то говоря про себя.
- Деймон? - спросил, наконец, Корнелий. - Все в порядке?...
Де Уилл не отвечал, по-прежнему глядя в пустоту, словно пытаясь просверлить взглядом пол, и по-прежнему шевеля губами, словно пересказывая себе историю всей своей бесконечной жизни.
- Проклятие... - шептал он. - Проклятие... Благословение... Я... уже был здесь... я помню, помню...
- Деймон! - сказал Корнелий. - Придите же в чувство.
- В чувство? - спросил Деймон, поднимая черные глаза на Корнелия. - Всю свою жизнь я ничего не чувствовал, и думал, что это мое проклятие, мое наказание от вечных богов. О, как я страдал!... Но теперь я понимаю...
- Что именно, позвольте спросить?
- А то! - Де Уилл вскочил с кресла и встал во весь рост, сияющий и грозный, - что Боги на моей стороне! Я просил такую жизнь - и она была мне дарована! И я уже предал ее, как вы говорите - и я вам верю, как самому себе. Но больше этому не бывать! Боги, бессмертные боги все это время пытались дать мне понять, что я прав во всем, и был прав!
Голос Деймона гремел под сводами.
- Благодарю тебя, Безначальный! - вскричал Деймон, потрясая руками над головой. - О, как я был глуп в своем бессмертии, думая, что делаю противное Тебе! Прости мне последнюю вину мою перед Тобой, мое неверие в Твою бесконечную мудрость! Тысячу долгих лет я думал, что Дьявол совратил меня с пути! Но теперь я знаю - это и есть путь истинный! Без любви - свободный, широкий путь, чистый и полный свежего воздуха, не пропахшего людской страстью к жалким существам, подобным себе самим! Я проклял любовь - и считал себя виновным. Как я ошибался!
За окном раздался невероятно громкий раскат грома, застонали стекла, задрожали стены, пол и потолок, молния ударила в землю неподалеку от здания, снопом ярко-оранжевых искр осветив все вокруг; начался ливень, которому не видели равных уже давно.
- Я проклинал Господа все это время! - кричал Деймон, и голос его гремел громче раскатов грома. - Тогда как я должен был его благодарить за то, что он мне даровал! За ту правду, которая стала мне ясна только сейчас! Все, что я сделал - было Божьим, а я его слуга.
- Всегда были, и всегда остаетесь, - сказал Корнелий, мягко улыбаясь, и совершенно не пугаясь невероятных природных аномалий и всплеску энергии своего друга. - Как бы вы не убегали от воли Господа, вы всегда будете ее выполнять.
- С гордостью! - воскликнул Деймон, и лицо его словно было бы озарено изнутри. - Не могли бы вы, Корнелиус, мой друг, отправить меня в прошлое, дабы я мог начать все сначала - но на этот раз не только повторив то, что сделал, но втройне увеличив?...
- Думаю, этого более не потребуется, - отвечал Корнелий. - Ваши силы сейчас настолько велики, что вам не нужны машины и механизмы - все, чего вы желаете, вы можете исполнить сами.
- О да! - воскликнул Деймон, сжимая кулаки над головой, словно кому-то грозя. - Я вернусь в прошлое, я подточу все человеческие общественные институты изнутри, дабы пали они во прах! Да! Они падут, и никто не будет плакать на их руинах - ибо некому будет рыдать, ибо никто не будет любить никого и никогда! Пал, пал Вавилон, город великий, сделался жилищем бесов и пристанищем всякому нечистому духу, пристанищем всякой нечистой и отвратительной птице; ибо яростным вином блудодеяния своего он напоил все народы - и грехи его дошли до неба, и Бог воспомянул неправды его.
- Помни же слова Господа! - сказал Корнелий, подходя к Деймону и кладя руки ему на плечи. - "Воздайте ему так, как и он воздал вам, и вдвое воздайте по делам его. Сколько славился он и роскошествовал, столько воздайте ему мучений и горестей."
Буря взвыла голосами тысяч демонов, бывших одновременно и ангелами; заревела, крича и рыдая о делах прошлых и будущих, и поднялись штормы по всей земле, и засвистели смерчи, и реки почернели от грязи, хлынувшей в них с размокших берегов, и ветры начали срывать шляпы с прохожих и ломать деревья, и заголосили сотни сигнализаций под окном, и ливни сплошной стеной заслонили происходящее от всех нас, оставив бессмертного Деймона и его друга, познавшего всю истину мира, за пеленой бесконечных струй, смывших всю правду и неправду этого мира, превратив их в единое целое.