Он стал все реже бывать в Кусково. Подступив к возрасту «молодой долгожитель», он все труднее добирался от дома до парка. И только знаменательные даты его покойной жены не могли остановить его. В любую погоду и при любом самочувствии он брел к Шереметьевскому дворцу и садился на скамейку у входа. Картины дорогого прошлого с неослабевающей силой вставали перед ним.
Он четко представлял, как после закрытия музея любимая жена сбегала к нему по парадной лестнице, изящная и красивая, как и в молодости! Проработавшая в школе и институтах преподавателем английского языка, с уходом на пенсию она устроилась, как сама выражалась, поближе к культуре и работала смотрителем в одном из залов дворца. Они гуляли по парку с обязательным посещением «пяточка» окруженного деревьями, успевали посидеть на скамейке, поделиться впечатлением о прошедшем дне, а потом, взявшись под руки, неспешно шли домой.
Настало время, и ее назначили смотрителем в «Итальянский домик». Небольшой дворец , у главного входа в парк, и его окрестности стали для нее самым любимым местом в заповеднике.
Летом в хорошую погоду, в обеденный перерыв, она уходила на близлежащую поляну – бывший Шереметьевский театр, и, сидя на облюбованном ею пеньке, обедала. Будучи крайне неприхотливой в еде, она быстро управлялась с двумя бутербродами , конфеткой и чаем из маленького термоса и большую часть свободного времени наслаждалась видениями, из далекого прошлого. Казалось, она знала все о Кусковском парке: его дворцах, постройках и, конечно же, о зеленом амфитеатре и его актерах. Как-то она призналась мужу, что, сидя на пеньке, представляет себя в шикарном кресле, а на месте одного из бугорков видит сцену, где разворачиваются чудесные действия с участием несравненной крепостной актрисы Параши Жемчуговой в заглавной роли, и владелец усадьбы граф Шереметьев горячо аплодирует своей возлюбленной и будущей жене.
Когда супруга с утра начинала перебирать свои наряды, выбирая самое красивое и элегантное из своего гардероба, он знал, что в этот день будет какое-то музыкальное мероприятие во дворце и на этот раз ей поручили быть его хозяйкой. Потом она давала ему программку и спрашивала: «Пойдешь?». Чаще всего это было связано с серьезной музыкой, которую он не очень-то, жаловал и, если откровенно, не понимал. Обещал после мероприятия встретить. Однако, когда предстояла встреча с известными людьми, сопровождал ее.
В концертном зале занимал место, согласно купленному ею билету. Она никогда не позволила бы мужу присутствовать на платном мероприятии даром. Перед началом ему тайком удавалось наблюдать за ней. Ему было приятно, когда руководители мероприятия и исполнители общались с его красавицей женой и, как ему казалось, иногда не совсем по делу.
Она была общительным человеком. Казалось, что знала всех работников парка, от священника церкви, находящейся рядом с дворцом, до кучера пролётки, катавшего посетителей. Большинство из художников-любителей, продававших здесь свои творения, с удовольствием общались с ней. Все стены ее комнаты завешаны картинами. На большинстве из них изображены виды усадьбы Шереметьева. Она просыпалась и засыпала среди этого небольшого оазиса красоты и величия.
Как знать, может быть в этот злосчастный поздний вечер, когда супруга пошла в ванную комнату, чтобы умыться перед сном , она бросила последний взгляд на Шереметьевский дворец и улыбнулась своему любимому парку Кусково.
Он нашел ее ранним утром в ванной комнате мертвой. Остановилось сердце.
Прошло время, и появилась последняя женщина в его жизни. Моложе его на много лет, активная, стройная, красивая, она была увлечена его литературной деятельностью и, как ему казалась, была готова для него на многое.
Он запомнил до мелочей и тот день, когда подруга перестала быть для него женщиной со всеми ее прелестями, и только редкие мобильные звонки «не о чем» остались хрупкой ниточкой, связывающей их.
Вспомнил, как бывшая подруга пригласила его и двух своих приятельниц отметить свой день рождение в парке Кусково на природе, а после импровизированного пикника пойти на концерт симфонического оркестра, во дворец.
Логично. Начало августа. Спала июльская жара. Предложение провести торжество на природе вместо душного ресторана или кафе, поблизости от мест проживания приглашенных, было принято без возражений.
В назначенное время компания через главные ворота вошла в парк. Он был единственным, кто хорошо знал этот участок парка, и повел своих спутниц по тропинке мимо итальянского домика в сторону летнего кафе.
Как-то сразу, не заладилось.
Вместо ожидаемой в парке прохлады августовский день был жаркий, вечер душный, и женщины, с своими сумками, остановились отдохнуть у ближайшей поляны.
Размещенная в глубине парка, куда редко заходили посетители, покрытая невысокой травой, еще не тронутой желтизной увядания, поляна эта представляла собой оазис тишины и покоя. Даже несколько холмистый рельеф не портил ее очарования.
Воспользовавшись короткой передышкой, он стал рассказывать спутницам о том, что на этой поляне в шереметьевские времена располагался летний театр, на подмостках которого выступали артисты из числа придворных графа. И именно здесь блистала своим театральным талантам любимая женщина графа Шереметьева Параша Жемчугова.
Красивое уединенное место, трогательный рассказ о любви, могли стать причиной того, что виновница торжества выразила желание именно здесь отметить свое появление на свет.
Столь неожиданное решение привело его в смятение. Ведь именно на этой полянке любила когда-то предаваться своим грезам его незабытая жена. Стоило только намекнуть об этом, и подруга тут же бы увела свою компанию в другое место.
Не посмел. Посчитал неудобным. Промолчал.
И пока он в полной нерешительности стоял на тропинке, женщины, обнаружив уже знакомый ему пенек, превратили его в импровизированный стол, уставленный спиртным и закусками. Постелив вместо стульев целлофановую накидку, они пригласили мужчину к столу. Веселье началось.
Первый тост был за ним. Он искренне пожелал подруге все, что положено желать в этих случаях, отметив ее светлый ум, глубокую порядочность, красоту. За что был награжден крепким объятием и поцелуем.
После своего тоста он выпил шотландского виски, забыв разбавить его водой.
Изысканное хмельное схватило за горло, тяжелым комком прокатилось по внутренностям и застряло камнем в мозге.
Сославшись на то, что в стакане еще осталось спиртное, он при очередных тостах просто подносил его к губам.
За десять минут до начала концерта компания, чинно вошедшая в зал, заняла свои места.
Ему досталось место рядом с подругой недалеко от того входа, у которого когда-то встречала зрителей его жена.
Крепкий алкоголь, духота в зале, тягучая мелодия симфонического оркестра овладели его существом. Ему требовались огромные усилия, чтобы сидеть, выпрямившись и делать вид, что слушаешь музыку. Она взяла его за руку и наклонившись к уху с нескрываемой тревогой спросила: «Что?».
Ответить не успел. Камень, застрявший в мозгу, казалось, раскололся на куски, ударившие по нервам.
Очнулся, когда его поднимали с пола находившийся в зале охранник и кто-то из мужчин.
Нашатырь вернул сознание. В сопровождении служивого и подруги он был выведен из зала и посажен на стул у главного входа во дворец, уже закрытый для посетителей.
Все произошло довольно быстро, и оркестр не прерывал своего выступления.
Ему стоило больших усилий, чтобы заставить подругу вернуться к своим перепуганным приятельницам и пробыть на концерте до конца. Послушалась.
Заняв свое место, она никак не могла прийти в себя. Несколько минут назад сидевший рядом с ней мужчина был, несмотря на солидный возраст, моложав, строен, элегантен, со вкусом одет, и вдруг в какое-то мгновенье превратился в беспомощного старика, которому после обморока помогали выйти из зала. В последнее время она все чаще отбрасывала мысль, что их близким отношениям приходит конец, но она была не готова к тому, что это произойдет именно сегодня, в ее день.
Сидеть, словно истукан, у дверей знаменитого дворца было явно не с руки, и он, спустившись по парадной лестнице, устроился на знакомой ему ближайшей скамейке.
Наступили сумерки. На противоположной стороне озера шла вечерняя парковая жизнь, а здесь, казалось, властвовала настороженная тишина.
Не отступная мысль чего-то необъяснимого на грани мистики не покидала его до сего времени с момента входа в парк.
Концерт окончен.
Он извинился перед своей женщиной и ее спутницами за испорченный вечер.
Стали расходиться по домам. Ему и подруге было по пути. Она взяла его под руку. Шли молча. Дорога петляла между домами. Темно. Запнулся за какую-то неровность. Удержала.
И в какой-то момент он четко осознал, что в последний раз они идут по одной дороге. Завтра пойдут каждый своей и в прежних отношениях их пути уже никогда не пересекутся.
Что ни в этот вечер, да и не в будущем она не придет к нему и не позовет к себе. Что уже никогда не пригласит его в театр или на концерт и не заторопится в антракте в буфет, чтобы к его приходу на столике уже стояла рюмка отличного коньяка с лимончиком, бокал вина и шоколад. Она любила побаловать своего мужчину подарками.
Прощала ему многое, в том числе и возраст, но не немощь. Нет, к этому – не готова!
У неё ещё есть время наслаждаться жизнью. У него – нет.
Подъезд. Стали прощаться. Женщина, вместо губ подставив для поцелуя щеку, похлопала его по плечу и, сказав: «Держись», ушла в августовскую ночь.
Вошел квартиру, и, приведя себя в порядок, зашел в комнату супруги. На стене красовались картины парка. Между изображениями Шереметьевского и Итальянского дворцов теперь висел портрет красивой улыбающийся женщины, влюбленной в Кусково. И даже чёрная траурная лента на рамке портрета не портила общего великолепия.
Он сел в кресло напротив, склонил голову и закрыл лицо руками.
23-25.02.2017
г. Москва