Больше дождь, будто услышал Настю, в гости не приходил. Уже к вечеру всё подсохло и Настенька обрадованно, глядя в окно:
- Вот и прекрасненько, подсохло, значит этой ночью, и погулять можно!
- Погулять? А ты у меня разрешение спросила гулять после отбоя, и почему ты здесь в учительской находиться? - гневно, задала вопросы Бахыт Абаевна. Она два месяца как пришла в интернат, на место Мариаш Сатпаевны, та в декретный отпуск ушла. С Настей почти ранее не встречалась, поэтому увидев её в учительской, была вся в негодовании.
- Не-е-т, так со мной никто за этот год не разговаривал, - подумала, Настя и не выдержав,- Кто Вам позволил со мной таким тоном говорить? - повысив голос и пристально глядя, - я Вас спрашиваю?
Во-первых, вы, не постучавшись, вошли в учительскую, не получив на это позволения.
Во-вторых, каким тоном и тем более на Ты, Вы со мной разговариваете? - Сев за стол, поставив костыли, пристально глядя на воспитательницу, говоря своим твёрдым, выработанным за время работы голосом.
Бахыт Абаевна остолбенела. Она просто не понимала, почему какая - то девчонка, пигалица с ней так говорит да ещё таким дерзким тоном:
- Да, кто ты такая? Ты всего лишь воспитанница интерната, а я воспитатель, - со злобой выговорила.
В это время в учительскую вошёл директор и сходу:
- Это, что ещё такое Бахыт Абаевна?
Во-первых, только учителям после окончания уроков, позволено входить в учительскую без стука, Вы спросили разрешение войти?
-Нет – последовал ответ воспитательницы.
Во-вторых, как вы разговариваете с Анастасией Ивановной, - посмотрев в сторону, Насти хитренько так подмигнув, - с одной из лучших преподавателей нашего интерната? - со всей строгостью в голосе, - извинитесь и немедленно! Я приказываю!
- Валентин Васильевич, я не знала, нет,... я забыла,... я забыла, что она учительница. Я подумала, что уроки у неё все закончились и она... она теперь только воспитанница. - Повернувшись в сторону Настя, - извините меня, пожалуйста, я... я просто забылась.
- Незнание и забывчивость не снимает с Вас ответственности, Бахыт Абаевна. Теперь ответьте, почему Вы здесь, а не с воспитанниками?
- Меня просили на кухне спросить, принести ли, что-нибудь поесть Анастасии Ивановне.
- Спросили? Всё, идите, я сам позвоню, - подойдя к телефону, - и если хоть раз ещё такое повторится... - набирая номер. - Идите.
Выйдя из учительской, подозвал техничку:
- Тётя Бота, - улыбаясь, - Вы с нами чайку не попьёте?
- Чайку? Да пока нет, я попозже, – как всегда делая ударение на последнем слоге. - А чё жена ещё не возвернулась с детками?
- Да нет, не вернулась, тёща, понимаете ли, приболела и в тяжёлом положении. Я - то не могу, конец учебного года, а вот жена в отпуске.
- А-а. Приболела... Тогда понятно, почему Вы постоянно здесь, будто прописались - улыбка так и сияла на её старческом, морщинистом лице, - я пойду, домою... потом, ежели всё будет в порядке и приду.
- Хорошо тётя Бота, мы с Настенькой Вас будем ждать.
- Жди милок, жди, - помахав рукой на прощание.
- Состарилась совсем тётя Бота, ей бы дома на пенсии сидеть, не хочет она. Одна осталась после смерти мужа. Детей война забрала, - помолчав, - Да, я и не против, пусть хоть здесь среди живых людей находится. Знаешь Настенька, я ей квартиру в исполкоме добиваюсь, отдельную. А то она в коммуналке с соседями пьяницами живёт... Обещали к августу выделить, здесь, совсем не далеко...
Потом хитро так, глянув на Настюху:
- Молодчинка, ты у меня! Как хорошо осадила, эту красатулю… Кстати, ты не видела в каком виде она в первый раз ко мне явилась, когда её направили к нам?
- Нет, а в каком? – беря чашку из рук Валерия Васильевича.
- Разукрашенная, да так вульгарно,... - нахмурив брови, - в короткой юбке, что чуть наклони её вперёд, вся задница будет снаружи. Огромным декольте, что вот-вот вся её наружность и вывалится. На голове, на самой макушке огромное осиное гнездо, а у висков какие-то сосульки весят... ну, прямо как на ночной показ за угол гостиницы или ресторана... У меня знаешь ли чуть глаза из орбит не выкатились да и челюсть не отвисла, от эдакого видочка крали. Я онемел...
- От счастья? - смеясь.
- От какого счастья, глупенькая? - улыбаясь всем своим видом. - Да я дар речи потерял...
- Дар речи? От эдакой - то красоты неписаной?
- Ну, да, конечно. Смотрю я на неё и не знаю, то ли заорать, то ли схватить за осиное гнездо и волоком с территории. Хорошо, что она пришла тогда, когда все были на уроках, а то... - махнув рукой.
- И что было потом? Вы её как джентльмен, наедине с Вами пригласили выпить чашечку кофе?
- Ась? Не расслышал вопроса?
- Ну, да, конечно, не расслышал...
- Ох и язычок у тебя я скажу... - влюблённо смотря на Настю, - нет, дорогая моя, не предложил. Я, понимаешь ли, тебя рядом с ней представил, и рассмеялся. Потом как – то так, по деликатнее объяснил, что в нашем заведении такой вид строго воспрещается. Юбка подлиннее, декольте такое, чтоб ничего не вываливалось, волосы, прибранные и краски на лице минимум, да и такой, чтобы дети от неё не шарахались... Ну, а потом предложил выйти с территории до конца урока, чтоб перед воспитанниками не опозориться, - поглядывая на Настю. - Ты что чай - то один пьёшь и ничего не ешь? От воды ни сил ни ума не прибавится... Ешь давай, пока горячее, а чай,
- А чай опосля, - отставляя чашку, придвигая тарелку, улыбаясь.
- Вот именно, опосля, - продолжая влюблённо загадочно смотреть на Настю.
- Не смотрите так на меня, а то я подавлюсь, - искоса поглядывая.
- Ничего, я тогда спасать тебя буду, - садясь напротив.
- Спасать меня? Вы сегодня уже меня от потопа спасали...
- Да, спасал... вот ведь смотрю в окно, стоит наша голубоглазка и Богу молится, а дождь, стыдясь так и льётся на неё не. Ну думаю, надо от потопа спасать, Настюху, а то утопнет... Вот и спас, - нежно убирая упавший локон с Настиного лица.
Настя смотрела, на него исподлобья улыбаясь. Ей явно нравилось, что этот сильный, властный уверенный в себе мужчина, так ласково и нежно прикасающийся к её лицу своими чуть шершавыми длинными пальцами. Но как всегда неожиданно зазвонил телефон в его кабинете:
- Во, чёрт, кому надо звонить да так ещё поздно? - недовольным голосом, подходя к двери.
- Наверно Ваша жена, - предположила Настя.
- Всё может быть, всё может быть… - и ушёл в кабинет.
А Настя, встав из-за стола и подойдя к окну, заметила идущую к корпусу, Анну Петровну. Как могла быстро, выключила свет и закрыла дверь на ключ. Затем вернувшись к окнам их зашторила:
- Что ей здесь надобно? - задала себе вопрос, садясь за стол так, чтоб её даже при закрытых шторах не было видно сквозь зашторенное окно.
Неожиданно сквозь штору, заметила человеческую тень:
- Явно эта стерва пришла высматривать, - подумалось Насти.
А тень что-то пыталась просмотреть, голова так и ходила ходуном то в стороны, то снизу вверх, настолько, насколько позволяла ей её высота. Затем исчезла. Настя включила настольную лампу и поставила её на тумбочку в угол:
- Настюша, ты что - войдя в учительскую, спросил директор, как мышка спряталась?
Настя пальцем прикрыла рот, давая знать молчанию и показывая на дверь:
- Понял, - шепча, - видела кто? - садясь рядом.
- Швыдкову, - тоже шёпотом. - Я успела шторы зашторить, дверь на замок закрыть и свет выключить. Она наверняка у Вас свет увидела, потом к нашим окнам подходила и пыталась что-то высмотреть.
- Ясно.
Минута и послышалось подёргивание двери за ручку ещё и ещё раз, затем стук в дверь затем голос Бахыт Абаевны:
- Анна Петровна, а что Вы здесь делаете? Вы что не устали за целый день или скучаете дома? - поняв, что за дверью тишина, - Анастасия Ивановна наверно уснула, завтра у неё экзамен, а Валентин Васильевич кажется у себя, я слышала, как он по телефону разговаривает.
Затем как бы упрашивая:
- Анна Петровна, идите, пожалуйста, домой, мне необходимо закрыть входную дверь, а то Валентин Васильевич ругаться будет.
- Да, конечно, Вы правы Бахыт, скучно дома одной-то, подумала, пойду в интернат поболтаю часочек-два за чашечкой чая... - ещё раз дёрнув ручку двери, - спит, - глянув на часы, - для неё в это время рановато.
- Надо мне её на место поставить, - прошептал Валентин Васильевич и как мышка прошёл в свой кабинет, включая свет, открыв замок, вышел в коридор.
- Бахыт Абаевна, дети уложены? Хорошо - не дожидаясь ответа, и как бы невзначай увидал Швыдкову,
- А вы что здесь делаете? - пристально смотря на нежданную гостью позднего вечера. - Я спрашиваю, зачем Вы сюда пришли? Что Вам ночью здесь надобно? - посыпал вопрос за вопросом, не давая ответить ни на один из них.
- Днём, в то время когда Вы должны быть с детьми, Вас на работе нет, Вы домой, видите ли, ходите… за сиренью, а сейчас, в столь позднее время, зачем явились?...
Повернувшись демонстративно, давая понять, что разговор закончен, направился к выходу. На улице навстречу ему по тропинке шагал сторож дядя Гоша:
- Валентин Василич, здрасьте, доброй ночи! Анна Петровна здесь останется, аль нет? Мне затворять ворота?
- Здравствуй дядь Гош, Анна Петровна уже уходит, закройте, пожалуйста, и ворота и калитку.
Потом, не обращая внимание на Швыдкову:
- Всё спокойно, Григорий Демьянович?
- Ну, вот, я же ещё когда говорил, что просто Дядя Гоша... Ой Валя, Валя... накажу я тебя, - грозя покалеченным ещё на заводе указательным пальцем, - экзекуцию назначу... да, вот... вместо себя заставлю сторожить, - ворчливо, забормотал старческим голосом и потом только ласково ответил - да спокойно, не боись, всё обошёл, - прокашлявшись, - осталось только вот ворота и калитку запереть.
- Напугал! Ладно, Дядя Гоша, ладно... Мы же свои люди... договоримся... Да вот запри и ворота, и калитку, - и уже входя в корпус, - Спокойного тебе дежурства добрая душа!
Войдя в здание, взял ключи у Бахыт, запер обе двери, и направляясь к себе в кабинет обернувшись:
- Бахыт Абаевна, там посматривайте особенно за малышами,- и уже открыв дверь кабинета, - спокойного дежурства! - закрыл на ключ дверь.
А Настя сидела и, допив чай, читала Блока:
- Выпроводил Швыдкову... - войдя в учительскую сказал шёпотом - Ох и особушку нам подсунули... Два года работает и все два года высматривает, вынюхивает,... что-то высасывает... Точно стерва, я прав Настюша?
- Прав, ещё как прав. Ненавижу её, - захлопывая томик. - А что её уволить нельзя? Вы же директор, всё можете,... мне так, кажется или я ошибаюсь?
- Могу, но не всегда. А её пока мне надо подер-р-жать... пока подержать - задумчиво.
- Зачем?
- Настенька, солнышко ты моё, не задавай лишних вопросов, давай не будем сейчас забивать свои головы этой бестией? - очень ласково глядя, - чайник остыл, еда тоже... Безобразие и только, - начал было возмущаться.
- Тише, только тише. Не надо возмущаться так громко, - как можно спокойнее тихим голосом остановила своего учителя, - тишина вокруг и громкий голос эхом раздаётся... Двойка по физике!
- Да? Двойка? Ну и ладно... Плитку принесу - сбавив тон. - Подогреем всё. Есть, и пить хочется.
Принеся плитку и установив её, достал сковородку из шкафа, переложил содержимое тарелок в неё:
- Подождём, пока разогреется, - подсаживаясь.
- Подождём, - задумчиво. - А у Вас на висках седые волосы проявились...
- Пусть. Тебе седые не нравятся? Я могу их сбрить.
- Нет, не надо, они Вас не старят... - потом, - ой, подгорит, - указывая на сковородку - и тихонько засмеялась.
- Мы подгорать не позволим, - снимая сковородку с плиты держа за ручку, предварительно набросив на неё полотенце, затем поставил греться чайник. - Теперь можно и поесть спокойно, подавая Насти вилку. – Я думаю, не подерёмся, а?
- Думаю, что нет, не подерёмся, мне не очень - то и хочется, есть, я чаю напилась.
- Настюха, вода, не есть еда, ешь, давай, а то накажу.
- Что? Накажите? Вот ещё чего придумали... - потом посмотрев, прищурив правый глаз, - и какое наказание может последовать, господин товарищ, барин?
- Так, ты есть будешь или нет? - рассерженный делая вид - болтушка,- затем, - наказание пока не придумал, ешь лучше.
Закончив ужин, Валентин Васильевич неожиданно предложил Насте:
- Настюша, хочешь увидеть ночное небо?
- Ночное небо? Я его не раз видела - удивлённо. - И ночное, и дневное, и утреннее, и вечернее.
- Да, я и не сомневаюсь - продолжил директор. - Только я спрашиваю не про то небо, что ты видишь на улице в городе, а например в степи... Ну, там, за городом, без нагромождения домов. Без городского шума. Там где небо у горизонта с землёй сливается... Ну не умею я красиво говорить, не писатель, - он специально не стал акцентировать Настино внимание на поэзии, - не художник... Говорю просто... как простой человек...
- Как историк?
- Ну, пусть будет как историк - согласился Валентин Васильевич.
- Заинтересовали. А как, где, когда?
- В эту ночь... Я знаю одно местечко, где ты сможешь увидеть всю эту красоту. Жду тебя у машины. Только выходи через отсек малышей. - И уже выходя, взял пальто Насти - чтоб холодно не было.
Ехали не так и долго, но на большой скорости туда, в степь...
- Приехали, выходи, я достану из багажника, стульчик. Осторожнее будь, здесь под ногами камешки разной величины.
- О, Боже! Какая же красота! - воскликнула Настя глядя вокруг и на звёздное небо. - Ах, какое небо!
Сколько звёзд! Степь, ночная тихая, звёздная простиралась от края до края. Здесь невдалеке, ну чуть боле километра сквозь наступившую темноту ночи, виднелись сопки, где высокие, а где и низкие. Тишина:
- Слышите, кто-то взлетел... Крупная наверняка птица, да, это понятно по её отражению на лунном свете и звуку, идущему от каждого взмаха крыльев. - Повернув голову в сторону директора. - Что за птица? Куда она полетела?
- Не знаю Настюша, может беркут, а может ещё какая другая полетела на охоту.
Затем тихо прислушавшись:
- А это что за шорох, там, в траве? - улыбнувшись. - Тоже какая-то зверушка вышла из норки, осматривается, принюхивается, а теперь, кажется и куда-то юркнула. Побежала за ужином...
Валентин Васильевич только улыбался:
- Да, - подумал - не зря Александра Михайловна мне посоветовала Настюшу вывести за пределы города, не зря. Может всё же начнёт в открытую писать - доставая из багажника складной стульчик:
- Садись пока сюда, а я костёр разожгу.
Ох и запасливый же мужик был этот директор. Всё предусмотрел, даже дрова для костра. Появился и чайник, и вода, и кружки. Настя начала ёжиться на ветру, а пальто лежало на заднем сиденье и даже не намекнуло ей, что его надо надеть:
- Замёрзла? - подавая пальто - я предупреждал, это степь, не город. Так, давай поближе к огню, - подхватив Настю, прямо сидящую на стульчике. - Не бойся, не уроню, я это место хорошо знаю.
- Чайник закипает, кажется, - глядя. - Вон как фырчать начал.
- Да, закипает. Сейчас согреешься - разливая кипяток в кружки и насыпая по щепотке заварки.
- Сахар не взял и конфет тоже...
- Да и не надо, здесь свой вкус и аромат, степной - вдыхая воздух.
- Да, ты права, - делая глоток подув предварительно, - горяченький.
- Хорошо как, - глядя вокруг и на небо, задумчиво проговорила Настя.
- Вот и прекрасно, - доставая блокнот и карандаш так, чтоб Настя не заметила, приготовился писать, да и вовремя.
Ночь степная, весенняя прохлада
И ветер шаловливо косы растрепал
Какая я счастливая сегодня!
Мне милый ангел в ушко тихо нашептал.
Про звёзды перламутры озорные,
Что ожидали меня нынче у костра
И серебристый свет Луны спросонок
И шелест трав, цветов и трепет мотылька.
О, этот аромат весны цветущей
Пьянящей и дурманящий нутро души!
О, как прекрасна эта ночь блаженства!
О, как же песни стЕпи ночью хороши!
Настя замолчала глядя на костёр, потом как будто бы очнувшись:
- Валентин Васильевич, спасибо вам за эту ночь, звёзды, за всё, всё это! Красиво, неописуемо красиво...
Потом посмотрев на небо:
- Звёзды. Вот они над головой, кажется совсем близко, только руку протяни... нет не дотянешься... А как же хочется дотронуться порой хотя бы до одной...А они мигают своим перламутром и манят и зовут...
Звёзды, перламутры озорные,
Пляшут, не сходя со своих мест,
Шлют приветы космоса на землю,
Для неспящих газ, наполнивши чудес.
Как бы мне хотелось с вами вместе,
Любоваться с космоса землёй,
И мечтать о счастье и любови,
Возвращаясь утренней зарёй.
Вы скажите мне, хотя б на ушко,
Как до вас добраться в один миг,
Чтобы в Млечный путь мне окунуться
И найти волшебный ваш родник.
Треск костра и звёздное сиянье,
Трепет мотылька и шелест трав...
Ночь земная милая, родная...
Нет, синица лучше, чем журавль.
- Спасибо Вам за эту красоту! Я впервые её увидела так близко, наяву.
Ночь, только небо и звёзды
Только степь, да и шёпот её.
Взмах крыла и полёт в неизвестность
- Это всё для меня? Всё моё?
Да, моё потому что сей ночью,
Я блуждаю в ночной тишине.
Ветерок, растрепавши мне косы,
- Это всё наяву, не во сне.
Посмотри, вот и звёздочка пала,
Ты желанье быстрей загадай.
А теперь посиди и послушай,
Как поёт степь, не забывай.
Степь бескрайняя и величава,
Не узреть её, нет в один миг.
Над главою бездонное небо
Так и манит к себе... Мир велик!
Настя пила чай и молчала потом так как-то неожиданно:
- Валентин Васильевич, я что-то устала и спать хочу - наклоняя в голову вправо, тихо - тихо прошептала Настя.
- Хорошо, солнышко поедем.
Посадив полусонную Настю на переднее сиденье, закрепив ремнём безопасности, потушил костёр, прибрал всё как следует и тронул машину.
Приехав в интернат, уже спящую Настю пронёс через отсек малышей, затем вернувшись, взял её костыли, постав машину гараж, закрыл ворота и через главный ход прошёл к себе в кабинет. Пройдя в учительскую, поставил костыли, затем тихо, чтоб не разбудить, снял пальто и туфли со спящей Насти, убрав пальто в шкаф укрыл, её одеялом, вернулся вновь в кабинет. Только он сам разулся и из шкафа бросил подушку с одеялом на диван как к нему постучалась:
- Кто там?
- Это я, Бахыт, Валентин Васильевич, Амирчик плачет, я места не нахожу, с ним к Вам спустилась.
- О, Боже, открывая дверь, и беря с рук воспитательницы рыдающего мальчика.
- Бахыт, принесите из учительской воды, быстренько.
- Ну, что ты сладенький мой, успокойся, малышечка, попей водички, - давая напиться и обращаясь к Бахыт, - Вы идите наверх, я же с ним тут останусь. Только подержите его, я диван расправлю.
Уложив чуть успокоенного малыша, включив ночник, выключив свет, одев на себя пуловер, что висел в шкафу и лёг рядом с малышом. А Амирчик прижавшись ручонками к директору, крепко уснул, изредка ещё некоторое время всхлипывая.
Мальчика привезли в интернат после смерти матери. Её сбил на машине на пешеходном перекрёстке пьяный лихач. Врачи полночи пытались спасти женщину, но... Амирчик остался сиротой, правда, при где-то живущем отце, который бросил и жену и ребёнка, когда узнал что малыш, переболев гриппом, получив осложнение в виде менингита, плохо стал ходить, то есть стал прихрамывать на левую ножку:
- Сонюшка, просыпайся, - услышала сквозь сон Настя ласковый вчерашний голос, - утро уже, семь часов скоро учителя собираться начнут.
- Не хочу, - потягиваясь.
- Тогда мы с Амирчиком тебя из чайника польем, обойдёмся без уличного дождика, ни так ли, Амирушка? - щекоча Настю за ушком.
- Нет, тогда Анастасия Ивановна мокрая будет и диван тоже - послышался нежный детский голосок Амирчика.
- Встаю, встаю,… только не обливайте, - открывая глаза. - Доброе утро всем! - потягиваясь.
- Доброе утро, Настенька Ивановна, мы пойдём умываться, а Вы вставайте, - закрывая учительской дверь.
Только Настя переоделась, в дверь постучались:
- Войдите.
- Доброе утро Анастасия Ивановна! - я думала, что Амирчик ещё спит, а он с директором умываться пошёл. Давайте я всё уберу в шкаф.
- Что случилось с Амиром? Снова плакал?
- Да не просто плакал, чуть истерика не началась. Ни я, ни тётя Бота, не могли его успокоить, пришлось с ним на руках вниз спускаться к Валентину Васильевичу. К Вам стучаться не стала, к нему. Я свет ночника под дверью заметила, он видно ещё не заснул. Амирчик с ним на диване и остался, а я больше не спускалась, с ребятами осталась.
- Бедный ребёнок, как его успокоить? Наверно придётся врачам показать... - потом глянув на Бахыт, - тянуть нельзя,... да. Нервная система совсем ни к чёрту, - продолжала рассуждать Настя, расчёсывая волосы.
Вошли Валентин Васильевич с Амирчиком:
- Бахыт Абаевна, получайте умытого, побритого и причёсанного Амирчика. Он к завтраку уже готов.
- Вот и хорошо, - беря его за ручку, - а мы пойдём наверх и проверим все ли ребята встали, да, Амирчик?
- Да, мы проверим.
Настя как всегда села в свой уголок за стол, напротив директор, в дверь постучали:
- Войдите! - сказал директор.
- Доброе утро! Я вот Вам завтрак горяченький принёс, - ставя на стол поднос, - сегодня обед по вчерашнему списку, а ужин?
- Доброе утро Кирилл Евгеньевич! Ужин пока не знаю. Наверно на восьмой класс полностью и на тех, кто пока останется... Нет, не могу даже Вам и сказать на сколько.
- Да ладно, ничего, что-нибудь придумаю, не впервой.
- Да, вот ещё, что Кирилл Евгеньевич, обед и ужин сделайте, пожалуйста, праздничным. Всё-таки второй экзамен дети сдадут!
- Само собой разумеется, как и положено, в праздник, - и уже уходя, - приятного аппетита!
Потом, когда пришла Александра Михайловна, он ей рассказал про ночь в степи и показал исписанный им блокнот со стихами Насти.
- Я её уже спящую принёс в учительскую… Сегодня, о стихах ни словом не обмолвилась, хотя глаза до сих пор горят огнём.
- Ничего, главное Вы записали их, ну а желание писать рано или поздно проявится. Дайте-ко, я ещё раз их прочту - беря в руки блокнот - ну и подчерк у Вас я скажу, будто курица лапой написала - читая. - Молодчинка Настёна. Но если б она увидела эти каракули,... двойку поставила бы сходу... за подчерк. Пойду филологам отдам, пусть перепишут... - ещё раз прочитав, - да поездка в степь пошла ей на пользу. Замечательно!