3 г.н.э. осень, Воронеж
Серая панорама мёртвого города раскинулась на всём видимом пространстве, накрытая как одеялом холодной, непроницаемой дымкой. Дух уже два часа неподвижно сидел на высоте сто сорок метров, уперев локти в колени. Широкое панорамное окно было выбито, а комната, старый конференц-зал, была обставлена по всем правилам снайперской точки. По периметру лежали столы для защиты от обстрела, но при этом они не закрывали обзор. Сам снайпер был в паре метров от края, чтобы снаружи никто не мог заметить ствол винтовки или возможный блик на оптике. Хотя, с такой высоты вообще разглядеть что-то трудно. С высоты всё кажется ничтожным. И медленно ржавеющие автомобили, застрявшие в вечных пробках, и дома с вываливающимися от ветхости стёклами. Кругом стояла давно привычная тишина. Только ветер трепал тёмно-серый маскировочный халат, и налеплял редкие снежинки на линзы, из-за чего приходилось протягивать левую руку, и аккуратно смахивать их.
Всё это время Дух следил за парнем, который обходил улицы где-то там, через бесконечность между ними. Дух хорошо видел его лицо в многократном увеличении. На нём не было того смертельного испуга и нервно бегающих глаз, которые обычно бывают у тех, кому не посчастливилось идти через город. Он был собран и спокоен, как будто до него не доходили страшные слухи о неуязвимом призраке, убивавшем всех, кто приходил в его владения. Или он самоубийца? Во многом это и останавливало снайпера от того, чтобы застрелить наглеца и продолжить безмолвную охрану своей территории. Ему было любопытно. К тому же он и так уже победил, почему бы не оттянуть этот момент? Он продолжал следить за ним, смотря как парень медленно идёт по тротуарам, обходя кучи мусора. Дух наблюдал, как он заглядывает в окна машин и гладит стволы деревьев, проходя мимо. Снайпер не торопился, парень уже труп, просто ещё не знает об этом. Да и не узнает, так как пуля летит быстрее звука.
Тем временем незнакомец дошёл до конца улицы, встал перед широкой витриной ювелирного магазина, немного помедлил и вошёл внутрь. Ясно, обычный мародёр. Неужели ещё остались люди, готовые рисковать жизнью ради бесполезных побрякушек? По крайней мере, вся панорама была как на ладони, убить его не составит труда, а тащить вещи, даже бесполезные, Дух не позволит. Они принадлежат ему и никому больше. Но парень прошёл мимо стендов с толстыми цепями, мимо витрины с часами, и даже мимо украшенных камнями кинжалами. Он остановился рядом с самым дальним столом и стал перебирать лежащий на нём хлам. Наконец, отыскав одну маленькую коробочку, он открыл её. Снайпер сосредоточился, наведя прицел точно на его руки, но разглядеть загадочную добычу не смог. Тогда он поймал в прицельную сетку его лицо, собираясь покончить со всем этим, но кое-что его остановило. Незнакомец… улыбался?
Броневик ехал по дороге, подпрыгивая на ухабах и тяжело тряс сидящих в нём людей. Восемь мужчин, боевая ячейка спецназа, при полном обмундировании. Готовые убивать или быть убитыми. Всё равно. Кто-то усталыми движениями в сотый раз проверял оружие, кто-то дремал, положив голову на сложенные на коленях руки. А легендарный снайпер Дух сидел, неподвижно смотря вперёд. Дикое напряжение трёх последних месяцев висело на людях неподъёмным грузом.
Командир повернулся спиной по ходу движения, стоял в три погибели, и хмуро оглядывал своё войско. «Ведь лягут все, как пить дать лягут» - думал он. Но отогнал предательские мысли, и повернулся к водителю.
- Володь, сколько до точки?
- Три минуты, товарищ полковник. – Водитель крутил руль объезжая брошенные машины. – Если на дороге ничего не будет.
- Добро! – Всё больше внутренне бодрясь, он повернулся к солдатам. – Бойцы! Дислокацию вы знаете. Останавливаемся за несколько кварталов до площади и распределяемся по позициям. Волк, - он кивнул проверяющему оружие, - возьмёшь Утёса, и организуйте пулемётную точку в здании справа от администрации. Игнат и Бес, пойдёте со мной в штаб, на подкрепление. Кощей, пойдёшь наблюдающим, к Духу. Дух, согласен?
Он не ответил, а значит был согласен.
- Я пойду в обход, в здание администрации, буду координировать. Парни, мы последние. Все остальные или погибли, или предательски дезертировали. На нас вся надежда. По последним данным может быть бунт. Наша задача защи…
- А смысл? – Не поднимая головы, перебил его Кощей. – Значит жопа пришла, если все массово сдёрнули. Может уже и нам пора?
- Отставить! Родина в опасности, и только мы можем…
- Да нет уже твоей родины! – Кощей посмотрел на командира. - Уже пару месяцев как нет! А может, и в мире тоже ничего уже нет!
В машине воцарилось молчание. Все поглядывали друг на друга. Всё-таки, каждый из них уже успел обдумать что-то подобное. Но тут машина остановилась.
- Всё, приехали. – Водитель обернулся назад. – Поезд дальше не идёт.
- Ладно, мужики. – Кощей встал, пинком выбил дверь и выпрыгнул наружу. – Айда своих стрелять. Ура!
- Боец! За неподчинение я должен… - Начал было полковник, но видя, что все уже ушли, махнул рукой. Потом взял оружие и вышел наружу. – Ну и чёрт с вами.
Дух вылез из броневика и огляделся. Тёмные, почти чёрные коробки домов со всех сторон окружали дворик, в котором они остановились. Так как луна наглухо закрывалась сорящими мелкими снежинками тучами, а личные фонари освещали в лучшем случае на три этажа вверх, создавалось впечатление, что здания уходят куда-то бесконечно вверх. Впереди слышались возмущённые голоса, на таком расстоянии сливающиеся в один глухой монотонный шум. В той стороне площадь перед администрацией, на которую сегодня пришли люди в поисках хоть каких-то ответов. Во все стороны от места дислокации расходились улочки, по которым бойцы парами шли на свои позиции. «Сдурели, что ли? – С досадой подумал Дух. – В полный рост, не скрываясь, а кто-то ещё и перешёптывается. Завалят же всё». Единственный кто работал как воин, был их командир. Бесшумными перебежками он добрался до ближайшего переулка, и тенью скользнул в сторону толпы.
- Какая ночь! Сейчас бы с девушкой в романтику играть где-нибудь в кафе посимпатичнее. – Кощей разглядывал пойманную на ладонь снежинку. – А мне с тобой, красавцем, чалиться.
- Сохраняй строй. Мы на задании. – Дух пригнулся, и пошёл вперёд.
- Да-да, ты главный. – Недовольно бурча, Кощей поплёлся за ним.
Продвигаясь вперёд, снайпер старался подметить каждую мелочь, которая в ответственный момент могла спасти. Он сразу заметил, что не видно животных. Обычно в таких местах всегда можно встретить уличных кошек, собак или целые стайки разных птиц. Сейчас всё было тихо, будто природа, предчувствуя беду, увела своих детей подальше от этих мест. И только люди, по какими-то своим причинам продолжают цепляться за эти безжизненные бетонные коробки в какой-то надежде на существование.
Толпу можно было заметить ещё задолго до того, как бойцы подошли к своей позиции. Низкий рокот голосов тысяч доведённых до отчаяния людей, иногда прерываемые резкими, визгливыми выкриками, проникал куда-то в самую душу, невольно сковывая всё тело страхом. Мысли о том, чтобы прямо сейчас рвануть куда-то подальше отсюда сами собой возникали в терзаемой сомнениями голове. Но он не мог так поступить. Дух был профи, и не имел права дезертировать с задания.
- Первый на месте, бойцы со мной. – Послышался голос командира в наушнике. – Я в администрации. Отряд, как доберётесь до позиций, отзовитесь.
Они подходили всё ближе. Рокот становился сильнее, уже можно было различить отдельные выкрики, а в переулке то и дело мелькали отблески огней.
- Дух, ещё не поздно. Давай скинем рации, да разбежимся. – Кощея била уже заметная нервная дрожь.
Дух никак не отреагировал. Только кивком головы обозначил направление движения. Перед ними находилась тёмная громада стены дома с пожарной лестницей. Ловко, и всё так же тихо они поднялись на верхний этаж, открыли оконную раму, проскользнули внутрь и стали продвигаться через комнату к удобной позиции в угловой стене. Сделать это было не трудно, здание давно заброшено, ещё до всего этого. Стараясь не шуметь и обходя мусор на полу, снайпер и наблюдатель подошли к окну с выбитыми стёклами и выглянули наружу.
На широкой площади, посередине которой стоял памятник забытому вождю, была огромная толпа народа. Люди стояли так плотно, что даже с высоты пятого этажа сливались в одну гудящую и двигающуюся массу. Некоторые держали факелы, у многих было оружие - мелькали топоры, куски арматуры, просто палки. В начале администрацию города специально перенесли в центральное здание, для того что бы на площади разбить пункты распределения запасов, хотя теперь это не казалось такой удачной идеей. В правую сторону вглубь города уходил длинный парк, в темноте которого также были видны люди, только стояли они не так плотно.
- Дух и Кощей на месте. Вашу мать. – Тихо проговорил наблюдающий. Но тут же потерял самообладание. – Товарищ полковник, при всём уважении, в оперативной сводке сообщалось о сотне человек, как в прошлый раз! А это как понимать? Да тут тысяч десять не меньше! Это же полномасштабное восстание! И что делать? Стрелять в них? Чистое самоубийство!
- Отставить истерику! – Закричал командир из наушника. – Приказ был не стрелять, а проконтролировать несогласованное столпотворение! Действовать будем по ситуации. Надо будет стрелять, будем стрелять. А нет, так нет! И если мы сейчас сдохнем, значит сдохнем! Ты, сука, присягу давал! Не подчинишься приказам, лично придушу! У мэра мы уже развернули полевой штаб, позже он выйдет чтобы мирно урегулировать конфликт. А пока молчать! Нечего своими соплями эфир засорять! И по возвращению, ты у меня под трибунал пойдёшь!
- Да и хрен с ним… - Сквозь зубы пробормотал Кощей.
- Это Утёс. Я и Волк на месте. Начинаем организацию пулемётной точки. – Прошипело из рации.
- Добро! Разворачивайте. Отряд! Все в боевую готовность. Ждите моего приказа.
Тем временем в толпе началось шевеление и общий шум немного стих. На постамент в центре вскарабкался какой-то парень. Он начал кричать в толпу, пока ему снизу не подали мегафон. Он его настроил, и держась за памятник, повернулся в сторону здания.
- Это жители Воронежа! – Начал он, перекрывая крики. – Мы требуем власти города дать разъяснения по ситуации! Уже три месяца нас держат в неведении относительно текущей ситуации! Два месяца как не было поставок продовольствия! В городе начинается голод! Все инфраструктуры не работают! Мы требуем поставить нас в известность, когда будет свет, вода, и нормальная организация работы городских систем! В городе буйствуют мародёры, царит анархия! Люди погибают! Где обещанная поддержка?
- Дух, - шепнул наушник, - держи крикуна на прицеле.
- Вон, ещё один приоритетный, - сказал Кощей и кивнул вправо, в сторону парка. Там стоял мужик в бушлате и мотошлеме, и криками подгонял людей из парка к площади, организуя толпу каким-то только ему понятным образом.
- Селевьянов! За тебя люди голосовали! Тебе город доверили! Мы хотим всего лишь ответов! Когда будет восстановлен порядок? Когда возобновятся поставки продовольствия? В случае игнорирования, мы будем вынуждены пойти на ответные меры, и сами взять власть в свои руки!
- В чём дело, товарищ полковник? – Послышался голос Утёса. – Ситуация накаляется.
- Спокойно парни. Всё под контролем.
Тем временем беспокойство среди людей нарастало, местами возникали потасовки, впрочем, они быстро затихали. Крики и свист слились в один размеренный шум, постепенно выстраивающийся в ритмичные скандирования.
- Так, отряд, повышенная готовность. Мэр выходит.
Двери администрации распахнулись, из них вышли четыре человека с автоматами, и пинками разогнали людей в стороны, освободив ступени и несколько метров пространства вокруг них. Из глубины здания к толпе вышел высокий, но осунувшийся человек в мятом костюме и микрофоном в руке. Крики поутихли, а потом и замолкли совсем.
- Люди! В чём дело! – Начал он. - Что за собрание! Вам заняться нечем? Стыдно должно быть! Вместо того, чтобы в сложившихся условиях решать возникающие проблемы, вы приходите сюда! Вы думаете, мы можем ответить на все ваши требования? Что за самоуправство?
Люди негодующе взвыли.
- Самоуправство? – Парень на постаменте подошёл к краю. – Мы лишь хотим, чтобы нас перестали держать в неведении! Дайте хоть немного ясности!
- Тебе ясности надо? – Мэр ненадолго замолчал. – Чёрт с вами. Рано или поздно всё равно надо было бы. Три месяца назад на нашу страну было совершено нападение с применением оружия массового поражения. Нам повезло по чистой случайности, ракеты, выпущенные по нашему городу, были взорваны ещё на подлёте системой ПВО! Что со страной неизвестно, что с миром неизвестно. Все разведчики, отправленные в столицу и другие города, не вернулись! Продовольствие, которое мы приватизировали из магазинов, мы так же раздали в первый месяц, так что если у вас не осталось ничего в запасах, то значит нет больше ничего! Света, как и связи, нет, и не будет! Более чем из миллионного населения, сколько нас осталось? Тысяч триста? Кто уже умер, кто уехал, если получилось, и если и у вас есть куда, бегите не оглядываясь, вот и всё! Армия похерена, полиция похерена, и если вы думаете, что мы здесь ничего не делаем, то спешу вас разочаровать! Да я уже два месяца толком не спал, пытаюсь хоть что-то придумать, а вы всё ходите сюда! А знаете, что? Нет у меня ответов, не знаю я что делать!
Последние слова он прокричал, срывая голос до кашля. По толпе пронёсся возглас растерянности, продолжившийся неровным гудением.
- А нам то что делать? – Выкрикнули из толпы.
- Понятия не имею. – Продолжая прокашливаться, ответил Селевьянов. – Делайте что хотите.
Ещё один возглас пронёсся среди людей. Откуда-то из середины кинули пустую бутылку, которая разбилась о стену в паре метров от входа. Мэр пригнулся, и прикрываемый своими людьми зашёл внутрь. Последние двое заходящих дали пару очередей в воздух, из-за чего в их сторону полетела ещё порция камней и бутылок.
- Люди! – Заорал парень на постаменте. – Вы его слышали! Властям плевать! Наверняка у них внутри всё необходимое! Для себя, гады, оставили! Вперёд! Возьмём своё! Мы здесь теперь власть! Вперёд! На штурм!
Люди отреагировали очередным выкриком ликования. Вся толпа в едином порыве побежала к дверям, на ходу кидая в окна бутылки.
- Бойцы! Приказываю защищать приоритетное здание! Огонь по усмотрению! – Закричал полковник по радио.
Первым Дух снял крикуна. Пуля пробила его голову и сбила с постамента. Почувствовавшая кровь людская масса задвигалась активнее.
- Твою мать! Началось. – Просипел Кощей. Не успел он закончить, как снайпер пристрелил координатора в парке.
Людям в первых рядах передали топоры, и они начали рубить двери. Но и внутри не собирались просто сдаться. Выбив ещё пару стёкол, из окон второго этажа высунулись несколько стволов и начали поливать людей очередями и кидать гранаты. То тут, то там в воздух поднималась кровь и взрывы, а в ответ в них полетели факелы и бутылки с бензином. Из окон вырвались снопы огня, и защита несколько ослабла.
- Дух, чувак с «Зажигалками» на два часа! – Координатор показал на переулок, из которого, переваливаясь, вышел парень с ящиком, из которого торчали горлышки бутылок, обвязанные тряпками. Дух выстрелил по ней, разбив несколько и убив парня на месте, который падая, уронил свою ношу, разлив жидкость по земле. Подбежал кто-то с факелом, очевидно за возможными оставшимися снарядами, но снайпер выстрелил ему в руку, из-за чего факел упал прямо в лужу, превратив всё на три метра вокруг в огненный ад.
- Почему молчит пулемёт?! – Заорал командир.
- Товарищ полковник. – Послышался голос Волка. – Я не могу.
- Волк! Вся надежда на вас! Если вы не сможете, то никто не сможет!
- Но это верная смерть! И мы сколько положим, и нас тоже!
- А ты что же, - раздался голос Утёса, вместе со звуком передёргиванием затвора, - до старости дожить хочешь? Пошло оно всё на хер…
- Утёс, нет!
Последние слова Волка утонули в звуке тяжёлой, мощной очереди. Из здания справа от администрации, кроша колонны на входе, вырвался свинцовый поток, сминая и рвя на части ближайших бунтовщиков. Все остальные тут же отпрянули в ужасе, видя, как десятки людей на месте превращаются в фарш. Но едва патроны закончились, ближайшие же люди перегруппировались, и с криком ярости побежали на пулемётную точку. Не учли они только то, что это была перезарядка, и едва первые из них вбежали в здание, оружие начало стрелять, превращая их месиво. Но толпа не останавливалась, пока все, кто мог, не забежали внутрь. Ещё несколько секунд оттуда слышались звуки автоматных очередей, потом всё стихло.
- Всё, парни, вы одни снаружи остались. – Голос полковника был тихим и осипшим. – Дух, приказываю. Стреляй. Перестреляй всех этих сволочей!
И Дух стрелял.
Он следовал приказу.
По-другому он не мог.
Он стрелял бездумно.
Как настоящая машина смерти.
Просто ловил очередного человека в прицел.
«Перестреляй их всех!» - кричали в ухо.
Просто работа.
Палец уже начинал ныть от нажатия на спуск.
Но остановиться он не мог.
Он не мог перестать…
- Дух, хорош уже! – Рядом на него орал Кощей. Ломаной мебелью он как мог, баррикадировал двери. – Хватит! Ещё есть время, мы можем убежать!
…убивать.
Их уже давно заметили. Пытались забросать бутылками, но на такую высоту толком никто не мог закинуть, да снайпер не давал, просто снимая очередного метателя. В забаррикадированные двери уже ломились ворвавшиеся в дом люди.
- Дух! Ещё есть время! Бросай всё, бежим!
Спасаться? От чего?
Он тут царь и бог!
Он всесилен.
Выше всего этого бедлама.
Властитель над жизнью и смертью.
А администрации уже не было.
Двери давно вынесли.
Мятежники в смертельном кураже руками рвали находящихся там людей.
Но это уже было не важно.
«Стреляй!» - был последний приказ командира.
И он стрелял.
Не имел права…
- Дух! По-хорошему прошу! Пошли! – Видя, что он не обращает на него внимания, Кощей подбежал, и начал вырывать винтовку. Снайпер провёл болевой удар в шею, и воспользовавшись коротким замешательством противника, оглушил ударом приклада в голову. Кощей упал навзничь и затих. Дух обратно присел на одно колено и продолжил.
…прекращать…
Людей на улице уже почти не осталось. Все, кто выжил, или убежали, или рыскали по зданиям, или штурмовали последнее убежище снайпера. В конце концов, им удалось выбить дверь и ворваться в комнату. Дух развернулся, чтобы принять последний бой. Первого же ворвавшегося он убил выстрелом из винтовки. Подкинув и перевернув оружие в воздухе, разбил приклад о голову второго. Третьего подбежавшего он, приняв с ходу на плечи, выкинул в окно. Когда он набросился на следующего закалывая его ножом, один из мятежников замахнулся дубиной, и огрел его по голове. Свет в глазах Духа померк, и он упал на окровавленную груду созданных им же трупов.
…задание.
Удар.
Ещё удар.
«Меня атакуют».
- Э, вояка. – Мятежник, держа одной рукой снайпера за грудки, второй бил по щекам. – Очухивайся. На суд поведём.
Снайпер слегка приоткрыл правый глаз и украдкой осмотрелся. В комнате было трое: один приводил его в сознание, второй рядом обыскивал трупы, а третий курил у разбитого окна. Он мог стать проблемой, так как у него был автомат в руках. Ещё удар. Больше это допускать нельзя, необходимо действовать. Молниеносным движением он одновременно схватил врага за горло, а второй, в которой всё ещё был зажат нож, ударил его по руке. После приподнявшись, так же быстрым и широким ударом полоснул подбежавшего мародёра, который упал рядом, истекая кровью. А когда третий посмотрел в их сторону, Дух метнул нож ему точно в шею. Всё ещё сохраняя удивлённое выражение лица, тот медленно осел на пол. Оставался только кричащий от боли первый нападавший. Держа его за горло, снайпер поднялся и принялся душить. Его жертва пыталась отбиваться, но он, перехватив его руку, сломал её об колено, и смотря в глаза, сдавливал горло, видя, как жизнь утекает сквозь них.
Когда тот, наконец, скончался, снайпер откинул его тело в сторону. Только тогда он обратил внимание, как же у него раскалывается голова от боли. Ничего толком не соображая, он подошёл убитому у окна и забрал висящий на плече автомат. Потом побрёл к двери, спустился по лестнице и вышел на улицу. Снаружи уже занимался рассвет, и серое декабрьское утро обволакивало притихший город. Большими белыми хлопьями падал снег, и уже навалило прилично, но даже он не мог полностью скрыть картины кошмарной бойни, произошедшей накануне. На площади лежали сотни тел, особенно много рядом со зданием, в которой была пулемётная точки, и перед администрацией. Несколько обученных человек с оружием могут сделать страшные вещи против толпы отчаявшихся людей.
Странно, но Дух не мог вспомнить, что здесь произошло. Он помнил, что убивал, и был почти уверен, что причастен к тому, что здесь произошло. Но чем больше он копался в своей памяти, тем больше белых пятен возникало. Не получалось вспомнить ни того, кто он, ни что здесь делает, ни куда двигаться дальше. Всё что было до того, как он убил эту троицу наверху, было как будто закрыто стеной, через которую он как ни старался, не мог пробиться. Он поднял руку и дотронулся до саднящей раны над левым ухом. Боль уже проходила, оставляя после себя пустоту. В голове всплывали только строчки из накрепко выученного боевого устава, и голос, звучащий как бы извне: «Перестреляй их всех!». Ну, это уже что-то. А обыскав себя в поисках полезных вещей, нашёл только армейский жетон. Обычную потёртую железку. Личный номер. «3-486-937». И позывной, «Дух». Дух, так Дух. Вроде это имеет к нему какое-то отношение. Не принципиально.
Он повернулся в произвольную сторону и пошёл вперёд по первой попавшейся улице. Сквозь медленно отступающую головную боль он пытался продумать план действий. Так, едва он проснулся, его пытались убить. Значит, это вражеский город, а он захватчик. Устав по этому поводу говорит вполне чётно: Уничтожая врагов занять и удерживать территорию всеми возможными способами, до прихода своих сил. Что это за «свои силы» и сколько их ждать он не помнил, но это не важно. Надо, значит надо. Наработанные до уровня рефлексов навыки боя и выживания в любых условиях ещё работали. Значит, всё что ему нужно, это выживать, захватывать, уничтожать. Всё просто.
Первая зима выдалась особенно тяжёлой. Сильные снегопады и морозы затрудняли поставленную задачу, но не делали её невыполнимой. Особенно, если единственный человек, о котором нужно заботиться – это ты сам. Людей в городе было достаточно, и поэтому если нужна была еда, место для ночлега, или тёплые вещи, то он просто приходил, убивал всех и забирал что нужно. Никогда не оставался в одном месте надолго, а приходящие после него находили только трупы. Тогда и поползли слухи о неуловимом призраке-убийце, одно упоминание о котором долгими зимними ночами наводило ужас и заставляло затравленно озираться. Для Духа же это не было ничем необычным. Его реальность была проста и понятна. Есть охотники, есть жертвы, кто сильнее, тот и выжил. А то, что люди убивают людей, так здесь вообще не было ничего экстраординарного.
В середине зимы любые попытки навести порядок в городе окончательно провалились. Все, кто пытался создать хоть какое-то подобие организованной власти, перегрызались между собой за крохи ресурсов, или просто бросали попытки, сдавшись под грузом ответственности. Анархия окончательно стала всеобщей идеологией, и город погрузился в пучину междоусобных разборок и хаоса. Все, кто ещё надеялся дожить до завтра, или уже сейчас рискуя жизнью уходили прочь, или уподобившись крысам ползали между домами в поисках возможности выживания.
Когда пришла весна, исход из города принял массовый характер. Люди уходили искать лучшую долю в зарождавшихся колониях и поселениях, бросая опустевший город на произвол судьбы, и разнося во все стороны слух о безжалостном хозяине города, бесчеловечном убийце, не знающем что такое пощада.
Ближе к лету стало понятно, что еды для выполнения поставленной задачи не хватит, поэтому пришлось прибегнуть к помощи извне. На восточном выезде из города, Дух написал красной краской на рекламном щите: «Вы – еды на месяц, я – вещи. Обмен под щитом каждое первое число. В город не входить». Как ни странно, это сработало. Ещё ночью на первое июня он прикатил тележку, которую нагрузил вещами из разграбленных магазинов, и которые не представляли для него особой ценности: инструменты, книги, хозтовары, некоторые лекарства, украшения. И уже сидя неподалёку в засаде, он наблюдал, как приехавший с большой охраной торгаш отправляет одного своего на обмен. Тот сначала с опаской подошёл к грузу, подвёз свою тележку и поставил под щитом. Потом медленно подходит к тележке с вещами, берёт её и сначала так же медленно, а потом всё быстрее оттаскивает её назад. Там её внимательно осмотрел главный, потом повернулся в сторону города, сложил руки рупором и прокричал:
- Эй, ты! Всё в порядке! Сохраним условия и проблем не будет! – После этого он собрал своих людей, и уехал.
Нет, даже если бы дело не выгорело, снайпер нашёл бы способ добывать пропитание. Можно было бы отыскать какие-нибудь фермы или хозяйства в округе, и устраивать на них набеги. В городе опять были замечены животные, он заприметил несколько оранжерей, которые бы можно было бы восстановить. Можно было бы растянуть сети в реке, уж что-нибудь в них бы попалось. Даже каннибализм в его положении можно было оправдать. Но всё это заняло бы время и ослабило его бдительность, а рисковать своей жизнью он никак не мог.
Сильно помог армейский броневик, который он нашёл на окраине города, давно брошенный и разорённый. Оружия или какого-нибудь полезного снаряжения он не нашёл, но зато были точные армейские карты города вместе с отмеченными военными базами. Совершив несколько вылазок на них, он смог запастись боеприпасами, оружием и снаряжением на долгое время. Особенно его порадовала найденная экспериментальная снайперская винтовка класса «Мастер». Сверхточная, сверхмощная, легкая на вес и разбор, с глушителем и насадками для съёмных модулей. В руках такого профессионала как Дух, настоящий инструмент превосходства.
Ближе к осени стало понятно, что в городе почти не осталось людей. Бывали дни, когда он не видел ни одной живой души, а каждая охота превращалась в событие, в сложную задачу по выслеживанию и уничтожению цели. Редкие путники, которые плюнув на все слухи, всё же отваживались войти в пустой город, никогда не уходили из него, оставляя о себе память лишь среди тысяч чёрточек, которые он рисовал после каждого убийства на стене своего убежища.
Окончательно обосноваться он смог только ближе ко второй зиме, когда стало понятно, что он остался единственным живым человеком во всём городе. Свой дом он устроил в самом высоком небоскрёбе города – ста семидесяти пятиметровом офисном здании Всероссийского Делового Центра, который построили лет за десять до Последнего Дня в центре, на пересечении главных улиц. Каждый этаж он оборудовал для жизни и наблюдения за городом, снайперские точки устроив наверху, жилые комнаты на средних этажах и склады на нижних, куда тащил всё что мог обнаружить в городе. В одной комнате он держал несколько бродячих собак, которым скармливал часть еды, опасаясь, что её могли отравить. Но пока ни одна из них не умерла.
Память всё не возвращалась. Иногда по ночам ему снились странные сны, вызывающие приступы дежавю. Длинные комнаты с рядами одинаковых коек, люди в военной форме, которые не пытались ему навредить. Иногда вертолётные перелёты и боевые действия в каких-то лесах, горах и незнакомых населённых пунктах. Проснувшись он пытался удержать эти воспоминания, но они ускользали, и об этом он почти не жалел, уже полностью свыкнувшись со своей ролью.
Месяцы складывались в годы, наполненные лишь рысканьем по пустым домам, сбором вещей для обмена, и придумыванием новых способов занять время. Он уже знал все дома в округе, скрупулёзно отмечая на карте какие он уже обыскал, а в каких ещё осталось что-то полезное. Месяцами он не видел никого из людей, и поэтому каждая такая встреча становилась событием, которое он смаковал и долго играл со своей жертвой, всегда заканчивая победой. До этого дня.
…Незнакомец смотрел на то, что нашёл среди вещей, и улыбался. Что же там такое было, что он нашёл? Дух почувствовал, что его просто раздирает любопытство, и он не может просто так пристрелить наглеца, до тех пор, пока не узнает, что там. Но для этого его надо хотя бы выгнать.
Первый выстрел Дух положил в настенные часы на стене позади парня. Он дёрнулся, и оглянулся на стену. Что произошло, он понял только через три секунды и лёг на землю. Следующий выстрел разбил витрину над тем местом, где залёг незнакомец. Из-за этого парень быстро переполз влево, в то место где заканчивался прилавок. Аккуратно выглянул, и тут же залез обратно. Молодец, учится. Заприметил точку обстрела. Пару минут от него не было никакого движения, но потом над витриной начала медленно подниматься чёрная точка. Приглядевшись, стало понятно, что это его шапка. Трюк старый, как желание людей пристрелить друг друга. Неужели сам придумал, и решил, что сработает? Ладно, можно потешить его самолюбие. Дух выстрелил по шапке, снеся её с палки, и тут же в эту секунду незнакомец метнулся из-за прилавка к выходу. Но следующим выстрелом снайпер разнес фарфоровую вазу рядом с ним, из-за чего беглец запрыгнул обратно в своё убежище.
Следующую попытку выхода он предпринял только минут через сорок. Слабак. Раньше такое недвижимое противостояние могло длиться часами – один прячется, другой неподвижно выцеливает его, пока у кого-нибудь не сдадут нервы. Но тут парень медленно встал во весь рост. Ясно, ползая на пузе выхода не нашёл, но дождаться, например, ночи не захотел. Это уже интересно. Он вышел из магазина на улицу, медленно, и всё так же держа руки наверху. В правой у него была зажата маленькая чёрная коробочка. Он подошёл к белой стене слева, так же медленно нагнулся и поднял кусок разбитого асфальта с земли. Повернувшись спиной, он поднял его высоко к стене, и начал широкими линиями чертить по ней. Чёрточки складывались в буквы, те в слова, пока не получилась фраза «ТОЛЬКО КОЛЬЦО». После этого он развернулся, и начал смотреть на башню. Всё ясно. Он рисковал жизнью, прошёл такой долгий путь, только за каким-то кольцом, и ждет чтобы его отпустили. Что за кольцо такое интересное? Но тут парень сделал один небольшой шажок вбок и остановился. Стрельбы не было. Тогда он шагнул ещё раз. И ещё раз. Он уходил. Отпустить его или нет? Ещё шажок. Если пристрелить, ничего страшного. Он скорее всего знал куда идёт, а из последствий только то, что кто-то не получит колечко. Ещё шаг. А если отпустить, то тут уже вопрос страшной репутации, и серьёзный удар по легендам о городе-призраке и его безжалостном хозяине. Шажок. Ещё несколько движений, и он скроется из зоны видимости за ближайшим домом, и тогда у него будет шанс уйти. Дух ясно видел его лицо, с застывшей маской страха, тревоги и надежды. Ещё шаг. Надо было решать, а то он мог скрыться, и тогда его уже не догонишь. И ещё шажок…
Утро первого ноября выдалось на редкость холодным. Сыпавший накануне редкий снежок перерос в хоть и слабый, но ощутимый снегопад. Как всегда, подъехавшие на паре пикапов с прицепами торговцы осматривали округу в бинокли. До сих пор ещё никто никого не обманул, но кто знает, что этому отмороженному психу могло прийти на ум. Удостоверясь что никого не видно и тележка с вещами на месте, они достали свою тележку с продуктами и послали самого молодого на обмен. Глядя, как он резво бежит с ней под рекламный щит, они продолжили тихо переговариваться.
- Ну и вот, - продолжил один из них, с длинным уродливым шрамом на лице, - я ему и говорю, «что же ты паскуда, меня напарить пытаешься». А он и говорит, мол «Да я, таких как ты, гад, ещё до всей этой фигни на нож поднимал». Ну, ясно, понты кидает.
- Да, бывают товарищи, от которых хрен знает, что ждать. – Кивнул ему напарник.
- Ага. И тут я поворачиваюсь к свету, и капюшон с башки снимаю. Он как увидел, какой я красавец, тут же сник, а я и добавляю низким таким, хриплым голосом, «Ну давай, были тут любители ножами помахать». – Торговец радостно заржал. И вытирая слёзы из единственного здорового глаза добавил. – Видел бы ты, как он в штаны наложил.
В этот момент подбежал их посланец с тележкой.
- Вот, всё что было. – Выпалил он, тяжело дыша.
- Ладно, здесь закончили. Грузите, потом разберёмся. – Главарь, крутивший в руке старый армейский жетон, сел в салон и захлопнул дверь.
- Подожди! – Торгаш со шрамом спрыгнул с кузова, и подбежал к тачке. Схватил лежащую наверху чёрную бархатную коробочку, и открыл её. – Смотри, вещь какая! Совсем новая. Чур моё!
- Твоё-твоё, что там?
- Колечко, не ношенное совсем! – Он вытащил золотое кольцо с небольшим рубином, и начал его разглядывать. – О, смотри-ка, гравировочка тут есть: «Я буду любить тебя до самой смерти». Аньке своей подарю!
- Грузи всё назад, ещё далеко сегодня ехать! – Главный поднял стекло, и отогревая руки, стал смотреть, как тележку с вещами поднимают в один из прицепов.
- Скажите, - обратился к нему водитель, - зачем вы его кормите? Приварок не то чтобы сильно большой, а можно попытаться его как-то обхитрить, город занять, или…
- Так, харэ. Не твоего ума дело. Считай, это старые счёты. И что бы больше мне тут не поднимал эту тему. Ясно? Трогай уже.
Машины завелись и медленно поехали дальше по трассе. Главный торговец ещё раз взглянул на свой старый жетон, и положил его в нагрудный карман. Обычный такой, старый армейский жетон. Личный номер «3-486-941». И позывной. «Кощей».
Ноябрь 2014